Глава 2

Машина въехала на подземную парковку дома, где жил мой начальник, и я судорожно вздохнула, ощущая, как вместе со шлагбаумом за моей спиной пролегла черта между уютным прошлым и совершенно неясным будущим. Колчановский заехал на свое место, после первым вышел из авто и, обойдя его, открыл мою дверцу. Он подал мне руку. Я прижала к груди свою сумочку одной рукой, вторую несмело вложила в раскрытую ладонь и вышла из машины. Шеф чуть задержал мою ладонь в своей, после поднял ее и прижался губами к тыльной стороне, глядя мне в глаза. Вышло… чувственно, и я смутилась.

– Не так уж и сложно, – заметил Колчановский, кажется, разговаривая с самим собой. – Идем, дорогая.

Я поперхнулась от той прыти, с которой Костик решил начать пресловутое сближение. Он приобнял меня за талию, совсем как свою Лизу, и повел к лифту. Я так и прижимала сумочку к груди, словно боялась, что в этом рассаднике элиты найдется шальной воришка, который покусится на мою скудную собственность.

– Расслабься, – промурлыкал шеф.

– Сказал волк ягненку, – пробурчала я себе под нос и услышала смешок.

– Так ты видишь во мне хищника? – полюбопытствовал мой временный жених.

– Простите, – по привычке извинилась я.

Шеф поморщился:

– Во-первых, прекрати извиняться. А во-вторых, заканчивай выкать.

– Извини, – машинально произнесла я.

– Ну, хоть что-то.

Мы поднялись на десятый этаж. Не знаю, о чем думал Костик, а я составляла в уме текст договора, по которому он не мог после своей авантюры избавиться от меня. И когда он выдрал из моих пальцев сумочку, и когда помог снять плащ и стянул с шеи шарфик, я продолжала продумывать пункты еще не существующего документа.

– Выпьешь? – услышала я и обнаружила себя в удобном глубоком кресле кремового цвета.

– Да, – вырвалось у меня, но я тут же добавила: – Вообще я не пью. Просто стресс.

– Понимаю, – усмехнулся Колчановский. – Я сам себя чувствую неловко. Сейчас выдохнем, немного расслабимся и пойдем гулять. Согласна?

– Как скажете… скажешь, – не стала я спорить. Немного подумала и добавила: – Милый.

Тут же передернула плечами, до того дико прозвучало это слово в отношении КГ. Он сделал вид, что ничего не заметил, только в очередной раз одобрительно кивнул. Вскоре я сжимала в пальцах стакан, в который был налит коньяк. Сколько ему лет, меня интересовало в последнюю очередь. Меня всё сильней лихорадило от собственных мыслей, подозрений, от завтрашнего спектакля и всей ситуации в целом. Потому, когда шеф произнес:

– За удачу в нашей аван… – я залпом выпила содержимое стакана, не дослушав тост, и жахнула опустевшей тарой по столику:

– Еще.

– Ого, – изумился Колчановский и плеснул мне еще. – Тост говорить?

– Чтобы было, – произнесла я за него и жахнула вторую порцию. Затем подняла взгляд на Костика: – Еще?

– Пока хватит, – задумчиво ответил шеф и отнял у меня стакан. – Расслабилась?

Я прислушалась к себе. Коньяк умело делал свое хмельное дело. В животе разлилось приятное тепло. Оно поднялось к голове и покрыло сознание пеленой легкого опьянения. Паника отступила, и чувство неловкости притупилось. Выдохнув, я подняла взгляд на шефа и кивнула:

– Кажется, расслабилась. Так вот, Константин Георгиевич, о нашем договоре…

– Опять выкаешь? – сухо спросил Колчановский, и я ответила:

– Да. Я буду выкать до тех пор, пока мы не утрясем все вопросы, которые меня волнуют. Итак, договор…

– Вера, – прервал меня шеф, – я ведь могу и по-другому решить этот вопрос.

– Не можете, – с неожиданной наглостью произнесла я. Коньяк не только расслабил, но и придал смелости. – Если вы дотянули до сегодняшнего вечера, значит, другого варианта так и не нашли. Я – ваша единственная надежда не проиграть спор, а проигрывать вы не любите. Отсюда вывод, я вам нужна. Эта ваша авантюра, Константин Георгиевич, и я готова вам помочь в ней, но мне нужно быть уверенной, что вы не вышвырните меня после, как старый носок. Давайте составим договор, о котором будет известно нам двоим. Чего вам опасаться? Если вы не нарушите его условия, то я не обнародую его в поисках справедливости, и правда о наших взаимоотношениях останется скрыта от общественности. Что вы на это скажете?

– И какие же условия вы хотите включить в договор? – прищурился КГ.

– Ничего свыше того, о чем мы с вами уже говорили. Я просто хочу обезопасить себя.

Колчановский некоторое время вертел в пальцах свой стакан, разглядывая меня, но вдруг кивнул и сказал:

– Хорошо! Но мы включим в договор и мои условия.

– Какие? – насторожилась я.

– Я тоже должен себя обезопасить. В конце концов я доверяюсь вам и открываю двери в мою личную жизнь. – Он сделал глоток, после поставил стакан на столик и поднялся с кресла. – Идем. Будем считать это нашим первым совместным делом. А потому я продолжаю настаивать на том, чтобы мы обращались друг к другу менее официально.

– Как скажешь, – покладисто согласилась я, продолжаю ощущать поддержку коньяка. Все-таки замечательный напиток, зря я относилась к нему с пренебрежением, предпочитая вина. Затем мои мысли свернули на то, с чем я решила ассоциировать начальника, и я выдала, думая о премии: – Счастье мое.

– О-о, – протянул Костик, – ты делаешь успехи. Или коньяк… Жаль я не смогу напоить тебя завтра. Мне нужна любящая невеста, а не багаж.

– Глоток стимулятора, и я всё смогу, – заверила я шефа.

– Посмотрим, – хмыкнул он и ушел в свой кабинет, я последовала за ним, чувствуя воодушевление и желание расцеловать Колчановского уже за то, что он согласился на мои условия. Было бы побольше коньяка, я бы, наверное, так и сделала, а так была просто благодарна.

Войдя в кабинет, я обнаружила шефа за рабочим столом. Он включал компьютер. Я приблизилась, встала за его спиной и замялась. Легкий кураж подталкивал к действиям, въевшаяся в кровь субординация мешала их начать. Раздираемая противоречиями, я продолжала пялиться на затылок шефа. Он полуобернулся, бросил на меня взгляд и спросил:

– Начнем?

– Да, – кивнула я и… решилась. Где-то на грани жизни и смерти, я опустила ладони на широкие начальничьи плечи, еще немного помялась, и, опустив их на грудь Костика, навалилась на него всем телом.

Сказать, что я дурела от собственной смелости, ничего не сказать. Инфаркт уже массировал мне плечи, но мысль, что так я буду стимулировать его к принятию моих пунктов, заставила остаться в той же позе.

– Ты сопишь мне в ухо, – проворчал шеф, явно не радуясь неожиданному прилежанию ученика. – Щекотно.

– Я привыкаю, – ответила я, вдыхая аромат его парфюма. – Ты приятно пахнешь.

– А тебе идет мой коньяк, – неожиданно весело усмехнулся шеф. После взял меня за руку и перетянул к столу. – Сядь рядышком, так нам обоим будет удобно. Согласна… любимая?

Произнес он последнее слово так, будто собирался прыгнуть в огонь. Мы обменялись шальными взглядами, и я молча кивнула, не найдя, что ответить. Пододвинув стул, я уселась рядом с ним и воззрилась на монитор. Колчановский, размяв пальцы, выдохнул и произнес деловым тоном:

– Приступим. Итак, твои пожелания?

– А твои? – осторожно поинтересовалась я, собираясь заранее узнать, чем шеф хочет обязать меня.

– Неразглашение, конечно, – пожал он плечами. – А еще я не позволю тебе отказаться от авантюры и бросить меня на половине пути. Договор будет считаться исполненным, когда я получу свой выигрыш.

– В случае проигрыша?

– Его быть не должно. Но если будет, значит, я признаю, что ты исполняла свои обязанности ненадлежащим образом. И вот тогда точно увольнение.

– Молодец какой! – воскликнула я возмущенно. – Значит, себя винить ты не станешь, так? Может, это ты окажешься плохим актером, а я отвечай?

– Я – хороший актер.

– Тогда почему не смог смотреть на меня с нежностью?

– Я был не готов.

– Тогда попробуй снова.

– Легко! – воскликнул он с вызовом.

– Давай! – азартно ответила я. – Сто рублей, если я хотя бы увижу тень эмоции.

– С паршивой овцы хоть шерсти клок? – ядовито спросил шеф, и я жизнерадостно кивнула:

– Ага.

– Бухгалтер, – обличил меня Костик.

– Не-а, – я мотнула головой, – любимая.

– Пятьсот, если потянешься ко мне, – с ответным азартом заявил шеф.

– Тысячу, если захочу поцеловать!

– Идет, – мы ударили по рукам, и Костик устремил на меня взгляд.

Гляделки продолжались минут пять. Я зевнула. Шеф усилил напор. В прямом смысле. Он подался вперед, еще шире распахнул глаза, и мне подумалось, что у него сейчас на лбу вздуются вены от усердия. Прошло еще две минуты, эмоций не было. Нет, обманываю, одна эмоция появилась – жалость. Мне стало жалко моего КГ, он честно старался быть правдивым, и я даже хотела ему подыграть, но потом вспомнила про пункт о ненадлежащем исполнении обязанностей, и жалость исчезла. Да, эмоций не было.

– Ну?

Шеф, наконец, выдохся и его взгляд стал вопросительным. Я развела руками.

– Черт, – выругался Костик. – Хорошо, давай теперь ты.

– Сотку, – потребовала я.

– Разменяю, отдам.

– Сотку, – не согласилась я.

– Какая ты… зануда, – проворчал начальник.

– Сам такую выбрал, – пожала я плечами, не удержалась и съехидничала: – И полюбил.

– Выбирать я явно не умею, – усмехнулся Костик. Я пропустила его замечание мимо ушей и повторила:

– Сотку.

– Черт с тобой, – он поднялся с кресла. – Идем.

– Куда?

– Купим тебе шоколадку, – произнес он ядовито. – Надо деньги разменять, у меня мелких нет. Или пойдет безналом?

– Только наличность, – безапелляционно заявила я.

– Тогда идем за шоколадом.

Я умиротворенно вздохнула, шеф одним ударом попал сразу в два моих слабых места: шоколад и деньги. Однако бросила взгляд на компьютер и забеспокоилась. Без ста рублей я как-нибудь проживу, а вот без договора мне неуютно…

– Вернемся, напишем. Кстати, знаешь старинную мудрость? – я ответила вопросительным взглядом, и липовый жених продекламировал: – Подчиненный перед лицом начальствующим должен иметь вид лихой и придурковатый, дабы не смущать начальства своим разумением. Умный царь указал, между прочим.

– И к чему это? – полюбопытствовала я.

– Умничаешь много, – невозмутимо ответил КГ и направился на выход из своего кабинета.

Я с полминуты тупо смотрела ему вслед, пытаясь понять: угроза это или просто ирония? Так и не придя к окончательному выводу, я поспешила следом, не забыв заметить:

– А я сейчас не с начальником, я с женихом разговариваю.

– А пишем брачный контракт?

– Практически, – кивнула я и встретилась взглядом с шефом.

– Все беды от ума, Верочка, – сказал он и подал мне плащ.

– Тогда понятно, отчего твоя Лизавета процветает, – буркнула я и, всунув ноги в туфли, направилась на выход.

Колчановский догнал меня у лифта, оперся ладонью на стену и посмотрел на меня:

– Лизавете ум не нужен, у нее другие таланты, – сказал он с улыбкой.

– Рада за нее, – ответила я прохладно и вошла в лифт.

Шеф шагнул вслед за мной и поздоровался с полноватым мужчиной, уже стоявшим в широкой кабине. Мужчина окинул меня взглядом, после перевел его на моего КГ, и тот вдруг, широко улыбнувшись, произнес:

– Моя невеста.

– О, – ответил сосед Костика. – Неожиданно, но давно пора. Я знаю родителей девушки?

– Сомневаюсь, – мой начальник продолжал жизнерадостно скалиться. – Любовь не ищет выгоды.

– О, – повторил мужчина с новым интересом оглядев меня. – Понимаю, но с тобой не вяжется.

– Судьба, – склонил голову Колчановский.

Я переводила взгляд с одного мужчины на другого, но так и осталась призраком. Костик не спешил меня представлять, его собеседник не проявил желания познакомиться со мной. Это было обидно и унизительно, однако правила игры я помнила – я эпизод более временный, чем пресловутая Лиза. Ну и ладно, переживу. Договор, премия и сохранение рабочего места – вот всё, что меня касается, остальное пусть идет лесом вместе с полным дядечкой.