Глава 3

Проснулся Эйдан позже, чем хотелось. Даже на нем сказалось переутомление, несмотря на то, как быстро восстанавливалось его тело. Виллор открыл глаза, когда солнце уже поднялось, полежал еще пару мгновений, глядя в потолок, после сел и бросил взгляд в окно. Рядом с кроватью зашевелился Горт, уловив пробуждение хозяина. Он поднялся на лапы, потянулся, издав низкий звук, похожий на скрип, встряхнулся и взглянул на шейда.

– Доброго утра, дружок, – хрипловато произнес Эйдан, потянулся и потрепал большую умную голову зверя. – Сегодня хороший денек, не находишь?

Горт уселся перед кроватью, почавкал и переступил с лапы на лапу.

– Ты всё больше перенимаешь повадки собак, – усмехнулся Виллор. Зверь склонил голову набок. – И тебе это нравится, не так ли? – закончил шейд, и Горт вывалил язык из пасти, подтверждая слова мужчины.

Эйдан спустил ноги на пол, обхватил голову зверя ладонями и звонко поцеловал в нос. Горт зафыркал, затряс головой, и инквизитор негромко рассмеялся.

– Дурень, – с улыбкой сказал он и направился в ванную комнату. – У нас с тобой сегодня много дел.

Горт зашлепал следом, постукивая когтями по полу, но в ванную не вошел, остановился возле двери, уже зная по опыту, что получит по ушам, если полезет к шейду, пока он приводит себя в порядок. Зверь растянулся на полу, уместил голову на лапах и тихо заворчал.

– Я всё слышу, – донесся до него голос хозяина. – Нечего ругаться, ты забавный, когда возмущаешься.

Горт поднял голову, оскалился и угрожающе зарычал. Дверь открылась, и оттуда выглянул старший инквизитор, его щеки и подбородок покрывала мыльная пена.

– Не страшный, – усмехнулся Эйдан. – Смешной.

Зверь осмотрел хозяина, задержал взгляд на его лице и вдруг перекатился на спину, задергал лапами, зафыркал, и шейд сурово свел брови:

– Глумишься?

Горт перевалился на бок, затем поднялся на лапы и ушел вглубь комнаты.

– Ну-ну, – хмыкнул старший инквизитор, и дверь за ним снова закрылась.

Зеркало отразило улыбку шейда, но уже через мгновение он стал серьезным. Такие утренние перепалки с Гортом поднимали настроение, и они часто развлекались, когда их никто не видел. Правда, в ту пору, когда шейда терзала печать, всякая легкость исчезла, и зверь не лез под руку хозяину, пока лицо того кривилось от ярости. Но сейчас инквизитор стал спокойней, и между магическим созданием и человеком начала восстанавливаться легкость их общения.

Впрочем, Виллору было далеко до веселья. Оставшись наедине с собой, он вернулся мыслями к рассказу Никса, к обвинениям Армиста и беседе с Линисом. Эйдан поискал лукавство в словах магистра и пока не нашел его. Однако радоваться тому, что у него нашелся союзник, шейд не спешил. Ночью он открылся, и теперь оставалось ждать последствий. Что до Армиста, его Виллор пока не опасался. Доказательств у Тебета не было, только версия, которую ему указали, да его собственное рвение. Слова остаются словами, и самое большое, что сейчас может произойти – это за подозреваемым инквизитором усилят надзор.

– Лишь бы под руку не лезли, – сказал своему отражению Виллор, откладывая в сторону бритву.

Он смыл остатки мыла с лица и снова посмотрел в зеркало, пока промакивал полотенцем щеки. Впрочем, своего отражения шейд не видел, он продолжал размышлять. И мысли его остановились на древнем артефакте. Зачем он его скрывает? Есть ли вообще в этом смысл? Самой ценной была книга, но ее сожгли, а без трудов Валбора чаша теряет свое предназначение. Да и что это за предназначение? Что вообще обещал Валбор тому, что разгадает его загадки и дойдет до источника?

Инквизитор тряхнул головой, не позволяя себе углубиться в эти размышления. Насущных дел было по горло, и думать о древнем маге было пустым занятием. Но вот чаша… Если вскроется, что он добыл артефакт, но не отдал его – это станет обвинением посерьезней, чем то, что несет Армист. Тут уже никакая поддержка не поможет. Он – инквизитор, скрыл артефакт…

– Смертная казнь, не меньше, – задумчиво произнес Виллор. – Отличный выход для тех, кто хочет от меня избавиться.

Нет, такой подарок предателям делать было нельзя. Если обвинят в утаивании артефакта, начнут раскручивать все его дела, чтобы обнаружить другие возможные преступления, и тогда… тогда может всплыть история с «проклятьем». Интерес шейда к Ричу и к вдове Ассель приобретет другой оттенок, Линис быстро сложит одно с другим, а это повлечет и вовсе дурные последствия. Этого старший инквизитор допустить не мог. Чашу он отдаст Бирте, и сделает это прямо сейчас. Закрыв себе тыл, можно будет двигаться дальше.

– Да, так и сделаю, – кивнул Эйдан своему отражению.

По крайне мере, местонахождения артефактов известно, и отследить их местонахождение будет несложно, достаточно отправить Горта с проверкой, он пролезет сквозь любую защиту и покажет хозяину. И все-таки… Все-таки даже без книги стилет и чаша остаются мощной парой, и как их можно использовать, сложно понять, не изучив возможности работы Валбора. Виллор досадливо покачал головой. Однако подумал, что это не первые колдовские вещицы, которые попадали в Орден, и пока ни одна из них не была использована.

Найденные артефакты обычно отправляли в столицу под усиленной охраной. Там сдавали в королевское хранилище, где опасные вещицы охранялись так, как вряд ли сторожили королевскую казну. Да и здесь, в обители, артефакты были надежно скрыты до тех пор, пока их не отправят в хранилище. Возможно, Виллор зря опасался передавать чашу в тот момент, когда было непонятно, что затевается, и кто к этому причастен. Но сейчас, когда он чувствовал ответственность не только за себя, Эйдан уже не колебался.

Одевшись, он вытащил чашу из временного тайника, который устроил, как только вернулся в свою комнату, и направился к магистру Бирте, под чьим началом служил уже долгие годы. Бирте был его куратором и даже покровителем. Этот магистр позволял «мальчишке» быть самостоятельным, потому что именно такой образ действий давал больше всего результатов. Что-то навязывать Виллору было равноценно тому, когда вольнолюбивого зверя сажают на привязь. Шейд успел показать, что его своеволие идет только на пользу дела. Он никогда не противопоставлял себя ни Ордену, ни его уставу, ни Закону. Верный солдат – вот кем оставался Виллор, несмотря на свободу в выборе людей и действиях.

– К Бирте, – оповестил Эйдан своего зверя, и тот зафыркал, показывая свое отношение к старику. – Да ладно тебе, ну потреплет разок.

Горт зарычал и исчез в воздухе. Виллор усмехнулся, панибратства зверь не терпел. Для всех, кроме него, Горт упрямо оставался страшной тварью. Разве что с Тимом они ругались постоянно, но беззлобно, лишь иногда повышая накал спора, когда начинали делить шейда. Что Горт, что Тимас ревновали хозяина друг к другу, но продолжали существовать бок о бок, то вредничая, то ворча друг на друга, то объединяясь, когда этого требовала забота о шейде. Никса в этот маленький семейный круг зверь и слуга не пускали, в этом они были едины. Самим места мало. Виллор снова усмехнулся, но быстро стер с лица усмешку, и к магистру поднимался с привычным непроницаемым выражением на лице.

Однако Бирте в его комнатах не оказалось. Досадливо покривившись, Виллор постучал в комнату помощника магистра, но и тут ему никто не отозвался.

– Задери их бесы, – тихо выругался Эйдан. Таскать за собой чашу не хотелось, и прятать снова в своей комнате не хотелось тоже.

Подумав немного, шейд развернулся и направился к Линису. Тот как раз выходил из своих комнат, но, увидев приближающегося Виллора, остановился.

– Доброго дня, магистр, мы могли бы переговорить? Много времени это не займет, – приветствовал шейд.

– Доброго дня, Эйдан, – склонил голову Линис. – Заходи.

Виллор направился прямиком к столу, развернул сверток, который держал в руке, и поставил на столешницу чашу. Магистр с интересом посмотрел на артефакт, после поднял вопросительный взгляд на старшего инквизитора.

– Чаша Валбора, – пояснил Эйдан. – По крайней мере, именно так ее называли.

Линис приподнял в изумлении брови, взял чашу в руки и покрутил, рассматривая ее.

– Из-за нее напали на Никса и его охрану в Ансоне, – пояснил Виллор. – Шейд Уллир раздобыл артефакт во время Триапольской компании, привез домой и хранил, пока его бывший слуга спьяну не разболтал тайну хозяина моему осведомителю. Я отправил Никса проверить сведения. Остальное вам уже известно. Не могу утверждать, что эта чаша имеет хоть какое-то отношение к Валбору, но магическая составляющая присутствует, Горт ее чует.

– Да, как раз хотел у тебя спросить причину нападения на Никса, – машинально кивнул Линис. – Ночью как-то было не до этого. Значит, артефакт… И ты принес его мне?

– Бирте нет в его комнатах, а я не хочу таскать за собой чашу, или прятать ее в своей комнате. Если уж меня пытаются обвинить в том, к чему я не имею касательства, то чаша станет отличным поводом, чтобы избавиться от меня раз и навсегда.

– Да, ты прав, – согласился Линис. – Я отнесу артефакт в хранилище.

– Разумеется, – кивнул шейд и пристально посмотрел на магистра. – Но прежде я хотел бы, чтобы вы написали расписку в получении чаши. Мне так будет спокойней.

– Не доверяешь? – с пониманием улыбнулся Линис. – Хорошо, я напишу расписку.

Виллор кивнул и прошел к креслу. Он следил за тем, как магистр достает бумагу, перо и чернила, после перевел взгляд на чашу. А когда вновь взглянул на Линиса, тот смотрел на свой перстень.

– Любопытно, – наконец произнес тот. – Кольцо не видит магию. Может ли это означать вмешательство в плетения, и как следствие, «слепоту» камня?

– Это древняя магия, магистр, – ответил шейд. – После того, как чаша попала ко мне, я пришел кое к каким выводам. Если вам интересно, могу поделиться.

– Поделись, – согласился Линис, укладывая ладони на столешницу.

Виллор некоторое время молчал, формулируя в голове то, что хочет сказать, наконец, распрямился в кресле и произнес:

– Вам ведь известно, что такое стазис, магистр.

– Стабилизирующее заклинание, которое замораживает физические, химические и энергетические процессы объекта, оставляя его форму и свойства неизменными, – кивнул Линис.

– Именно, – подтвердил старший инквизитор. – До нас дошло немало образчиков древней культуры и знаний, и сохранились они, благодаря…

– Стазису, – снова кивнул магистр.

– Да, стазису. Это заклинание, как можно судить, было широко распространено в древности. И применяли его, как к материальным объектам, вроде книг и произведений искусства, так и к нематериальным, например магия …

– Стоп, Эйдан, не спеши, – Линис поднялся из-за стола, обошел его и уселся на край. – Ты хочешь сказать, что к артефактам также применялся стазис? Хотя… это логично. Маг создает свою игрушку, вкладывает в нее мощь, но магия, как и любая материя, со временем истончается, и сила уходит. Да и не каждый носитель выдержит бег времени, а это, бывает, и тысячи лет! Стазис замораживает и сосуд, и магический поток, не позволяя ему утерять свою силу. Всё равно, что закупоренная бутыль. Стекло удерживает вино, пробка не дает напитку выдохнуться. Разумный вывод, я даже соглашусь с ним.

– Стазис тоже со временем распадается, и предмет начинает ветшать. Это особенно хорошо видно по книгам, – усмехнулся Эйдан. – Но вернемся к моей теории. Именно стазис не дает камню «чувствовать» скрытую в предмете магию, потому что она не активна. Но когда артефакт попадает в руки мага, и одаренный начинает работать с ним…

– Маг активирует артефакт, и это оставляет след, по которому его можно найти, – подхватил Линис.

– Давая понятие «древняя магия», в данном случае, я имею в виду стазис, потому что нашим современникам не хватает ни знаний, ни возможностей, чтобы надолго закрепить форму и свойства. Инквизиторские же перстни улавливают именно активные потоки, потому-то и «слепнут», встречаясь со «спящей» Силой. Если бы не рассказ Уллира о том, как охранялась чаша, я бы мог решить, что шейда обманули, или же он пытается дурить окружающих. Впрочем, и Горт показал, что магия в данном артефакте все-таки присутствует. Шерсть на загривке встала дыбом, он принюхивался, облизывался, в общем, подтверждал, что перед нами не пустая жестянка. Однако повторюсь, не могу с точностью утверждать, что эта чаша имеет отношение к Валбору. Ни на ней, ни на книге со стилетом никаких именных знаков нет.

Линис, вновь усевшийся на край стола, обернулся к Эйдану, и в его глазах опять появилось изумление.

– Книга и стилет? Валбора?

– Их я отдал Бирте во время своего предыдущего возвращения. Не знали?

– Хм… Упустил, наверное, – потер подбородок магистр. – На Совете это точно не обсуждалось.

Мужчины недоверчиво переглянулись. Бирте был старейшим из магистров. Заподозрить его в том, что он скрыл артефакты, хотя бы один, потому что книга сгорела, было таким же безумием, как и усомниться в совершенстве защиты инквизиторского перстня… И все-таки перстень дал сбой, по крайней мере, уже в двух случаях известных Виллору.

– Я… понаблюдаю за ним, – осторожно произнес Линис. – И давай-ка пока умолчим о чаше.

– Хорошо, – не стал спорить Эйдан. – Только расписочку напишите.

– Ты как ростовщик, – хмыкнул магистр.

– Во всем нужен порядок, – назидательно произнес старший инквизитор. – Кстати, Никс поверил, что она – подделка.

– Значит, будем придерживаться этой версии, если он проболтается. Пожалуй, я навещу нашего узника. А ты…

– Собираюсь осмотреться, – уклончиво ответил Виллор, и магистр снова хмыкнул, но кивнул, соглашаясь со страшим инквизитором, затем взялся за перо.

Шейд дождался, пока Линис поставит свой оттиск под коротким текстом расписки. Забрал ее и, поклонившись, вышел. Уже в коридоре Эйдан заглянул в листок бумаги и не удержался от смешка, Линис тоже не желал нести ответственность, потому строки, написанные им, гласили: «… Принял чашу, именованную артефактом Валбора, у старшего инквизитора Эйдана Виллора. Создание данной чаши магом Валбором требует подтверждения…».

– Лис, – покачал головой шейд и отправился искать Рета.

Однако и тут Виллора ждала неудача, Тень покинул Орден с одним из отрядов еще на заре. Эйдан побуравил взглядом замковый двор, но толку в этом занятии было не больше, чем в вычесывании блох у Горта, на котором они не водились.

– Ну, ладно, – тряхнул волосами Эйдан и направился к конюшне.

Раз уж в замке делать было уже нечего, значит, нужно было отсюда выбираться, чтобы заняться чем-то более полезным. Старший инквизитор дождался, пока вывели его коня, забрался в седло и направился к воротам, но выехать так и не смог. Дорогу ему преградили.

– Брат старший инквизитор, – страж заметно нервничал, – вас одного выпускать не велено. Вы можете покидать обитель только в сопровождении. Распоряжение старшего инквизитора Армиста.

– И где этот железный лоб? – полюбопытствовал Эйдан.

– Покинул замок.

– Они сговорились все что ли?! – возмутился Виллор, спрыгнул на землю и бросил поводья стражнику. – Доверяю.

После стремительно зашагал в замок. Раздражение, уже бурлившее в шейде, вдруг улеглось, и он остановился, так и не войдя в замок. Затем поднял голову и скользнул взглядом по окнам. Конвой или контроль? Контроль, точно. Кто-то, кому мешает любознательный и прыткий инквизитор, хочет знать о каждом его шаге. Понимает, что Эйдан не дурак и сбегать не собирается, но допустить самостоятельного расследования нельзя, иначе сообразительный брат нароет нечто, о чем ему знать не положено. Вот и приставленный соглядатай. Подозрения, как повод накинуть поводок. Армист, скорей всего, опять исполнитель чьей-то воли. Вот бы еще узнать – чьей.

Эйдан неспешно приблизился к двери и вошел в обитель. Линис ни слова не сказал об этом распоряжении. Если не знал, то его ждет неприятное известие – кто-то действует в обход куратора. Хотя магистр сказал, что Армисту дали особые полномочия, и он мог просто из служебного рвения взять Виллора под охрану…