– Ох, – вздохнула сестрица и посмотрела на настенные часы. – Уже совсем скоро.

– Да, – улыбнулась я, снова глядя в окно. – Осталось ждать недолго.

– Я бы, наверное, умерла, зная, кого ожидают в гости. Даже не верится…

Я подняла руку, останавливая Амбер. Сейчас мне говорить не хотелось. Потерев ладони, я закрыла глаза и медленно выдохнула, заставляя себя успокоиться. Я и вправду волновалась, и по-прежнему не из-за реверанса перед большим скоплением высокородных гостей. Я развернулась и прошлась по гостиной, затем остановилась перед зеркалом и оглядела себя.

Матушка и наш портной сотворили чудо. Я выглядела, если откинуть ложную скромность, восхитительно. Платье было подобно хорошей оправе, выгодно подчеркнувшей достоинства моей фигуры. Богатое, но не вычурное, даже несколько скромное из-за отсутствия лишних украшений, потому что главным украшением была я сама. Раздражала только прическа, я бы хотела что-то более простое, а не это замысловатое сооружение. И чтобы допустить хоть небольшую вольность, я попросила горничную оставить прядь и завить ее в локон. Он был смещен чуть вбок и скользил по моей шее изящной змейкой. Увидев, что получилось, я пришла в восторг. Амбер прикрыла рот ладонью в священном трепете перед нарушением традиций, о матушкином выговоре я вообще старалась не думать. Лично мне этот локон грел душу и радовал глаз.

Из драгоценностей на мне был надет изумрудный гарнитур: диадема, серьги и тонкое ожерелье, но последнее я бы убрала, однако решила не злить матушку еще больше. Она столько времени провела, собирая мой сегодняшний образ, что лишить себя его детали было бы кощунством.

– Как же ты хороша, Шанни, – произнесла Амберли, обняв меня со спины. Она устроила голову на моем плече, и наши взгляды встретились в зеркальном отражении. – Мне бы хоть немного твоей красоты.

– Глупости, – фыркнула я. – Ты прелестна.

И это было так. Амбер, может, и не была такой яркой, как я, но и невзрачной назвать ее было сложно. Черные волосы, черные ресницы, светло-голубые глаза. В ней ощущалась нежность и хрупкость, и это не могло не привлечь мужского внимания к наследнице младшей ветви рода Доло.

Впрочем, были еще знатность и приданое, а с этим у Амберли было не так хорошо, как с очаровательной внешностью. И если у моего отца было покровительство главы рода – графа Доло, служившего при королевском дворе, что и позволило собрать у нас почти весь высшие свет, то младшая ветвь давно пришла в упадок, и сестрице досталось в наследство лишь захудалое поместье в глуши да скромные средства. Выгодное замужество зависело от связей моего отца, а достойное приданное от его доброго отношения. Поэтому Амбер всеми силами старалась не огорчать дядюшку и его супругу. Но если кто-то заподозрит ее в корысти, то будет неправ. Сестрица искренне любила наше семейство и ни разу ни в чем не была ущемлена. А мы любили ее в ответ за кроткий и добрый нрав.

– Тогда немного твоей смелости, – сказала Амберли.

– Этого бери сколько угодно, – широко улыбнулась я.

После обернулась и бросила взгляд на часы. До моего выхода оставалось около получаса. Протяжно вздохнув, я поглядела в сторону окна и упрямо поджала губы.

– Побудь в моей комнате, дорогая, – попросила я.

– А ты куда? – удивилась сестрица.

– А я прогуляюсь.

– Шанни!

– Не волнуйся. Я не собираюсь сбегать и к пруду не подойду раньше оговоренного времени, – заверила я ее. – Сидеть здесь в ожидании выше моих сил. Я просто выйду в парк и буду держаться неподалеку, чтобы увидеть, когда за мной придет лакей. А ты останься для того, чтобы сказать ему, что я уже иду. Пожалуйста, – я сложила ладони в молитвенном жесте.

– Ох, Шанриз, опять ты что-то задумала, – покачала головой Амберли. – Если ты что-то учудишь, тетушка с меня кожу живьем сдерет.

– Не волнуйся, просто сделай, как я прошу, – и, поцеловав ее в щеку, я поспешила на выход, пока в сестрице не возобладали здравый смысл и осторожность.

Впрочем, я и вправду не собиралась портить праздник, только чуть задержаться, но это было мне необходимо. И я направилась к лестнице. После выбралась из дома и, подобрав юбки, зашагала в сторону от дорожки к пруду. Я шла туда, где мне быть не полагалась, однако показываться кому-то на глаза раньше времени не собиралась.

– Всё получится, – прошептала я, уговаривая саму себя. – Всё будет, как я хочу. О Хэлл, мне нужна удача.

И вскоре я остановилась за пышной порослью, разглядывая последних гостей, выходивших из экипажей. Лакеи сопровождали их к пруду, где знать встречали мои родители. Я слышала, как гости обсуждали иллюзии, кто-то не скрывал восторга, кто-то был более сдержан, а от двух молодых мужчин и вовсе услышала насмешки. Прищурившись, я внимательно разглядела их, запомнила и усмехнулась, уже зная, кого я не одобрю в списке танцев. А потом поток иссяк, и время потянулось в изнуряющем ожидании.

Простояв в своем укрытии еще немного, я развернулась и неспешно побрела по парку. Должно быть, лакей уже успел добраться до моих комнат, чтобы призвать меня, но найдет лишь Амберли, испуганную и взволнованную. Пусть сестрица простит меня за эту выходку, но я последую к пруду чуть позже, потому что мое ожидание еще не закончилось.

Сколько прошло времени? Сказать было сложно, часов у меня под рукой не было, но по внутренним ощущениям достаточно, а значит, скоро всё свершится. Обернувшись туда, куда прибывали экипажи гостей, я прислушалась и прерывисто вздохнула, до моего слуха донесся перестук копыт. Значит, пришло мое время, и, развернувшись, я вновь сменила направление, мысленно представляя происходящее. Вот карета остановилась, лакеи спешат опустить подножку и стоят, низко склонив спины. Подошвы ботинок ступают на землю, и тот, ради кого я нарушаю правила, шагает в сопровождении своей личной охраны по дорожке, где его ждут даже больше, чем меня, и где должна уже стоять я…

Выдохнув, я решительно тряхнула головой и направилась по другой дорожке, пересекавшей широкую аллею. Каждый шаг – это удар сердца. Оно грохочет у меня в ушах, подобно набату во время пожара. Наверное, щеки и глаза горят, будто я в лихорадке. Пусть так, пусть. Отступать уже некуда. Струшу и сбегу, и всё представление меня свету заиграет иными оттенками.

– О Хэлл, будь со мной, – шепнула я и вышла на аллею.

Он был совсем рядом, и мое появление вынудило замедлить шаг. Взор холодных голубых глаз остановился на мне, и я ответила прямым взглядом. Глаза в глаза… Непочтительно, преступно, непозволительно. Плевать, я ждала этой минуты весь последний год. Дыхание вдруг перехватило, и я, опустив глаза, наконец присела в реверансе, приветствуя своего государя.

Все мысли, словно перепуганные птички, разом разлетелись под напором бешеного сердцебиения. И лишь одна продолжала бежать по кругу: «Лишь бы не прошел мимо, лишь бы не прошел мимо…». Но, наверное, Хэлл и вправду сегодня держал меня за руку, потому что моя молитва была услышана.

– Кто вы, очаровательное создание?

Голос монарха был низким, интонация повелительной. Этот человек привык приказывать и диктовать свои условия. Он был жестким, мог быть жестоким, но мне нужна была его благосклонность. Он был мне нужен! Мой трепет был велик, волнение, почти испуг, казались, непреодолимы, но волна негодования на саму себя за внезапную нерешительность помогла собраться. Сделав первый шаг, нужно было сделать и второй, иначе не стоило и затевать.

– Я та, ради которой вы покинули дворец, Ваше Величество, – распрямившись, ответила я, вновь глядя ему в глаза. Голос прозвучал на удивление твердо. Пусть вызов, пусть примет его. Я не такая, как все, пусть поймет это прямо сейчас. Я не боюсь! – Младшая баронесса Тенерис-Доло.

Взгляд королевских глаз, внимательно изучавший мое лицо, скользнул на шею, задержался на ямочке между ключицами и спустился еще немного ниже. Монарх отступил на шаг, оглядел меня теперь полностью, и я заставила себя выдержать осмотр без открытого смущения, впрочем, и кокетничать не собиралась вовсе. Я не развратная особа, я – потомок благородного и славного рода, много столетий служившего правящей династии. Впрочем, вскоре мои веки дрогнули, и глаза я все-таки отвела под тихую усмешку государя.

– И что же вы, юная баронесса Шанриз Тенерис-Доло, делаете здесь, когда уже должны ожидать моего появления рядом со своими гостями?

– Именно туда я и направлялась, Ваше Величество, – уверенно солгала я. – Позволите ли мне продолжить путь?

– Разумеется, – ответил король и посторонился, пропуская меня.

Я сделала мимо него несколько шагов с неестественно прямой спиной, продолжая ощущать на себе взгляд монарха. Признаться, я пребывала в прострации. Дерзкая, самоуверенная, безумная девица, которая повела себя так, будто перед ней и не король вовсе. И все-таки я сделала это намеренно. Много раз воображая нашу встречу, я выстраивала линию поведения по разному и, в конце концов, решила, что запомниться я могу именно такой – бросившей вызов самому королю. Страстный охотник не мог его не принять.

– Не спешите, дорогая Шанриз, – остановил меня голос монарха. Я округлила глаза, чувствуя усиливающийся трепет, но к нему повернулась, удерживая на устах вежливую улыбку и вопрос в глазах. Государь приблизился ко мне. – Мне вдруг пришло в голову, что я должен теперь стоять здесь и выжидать, пока вы будете представлены гостям, чтобы после явиться и познакомиться с вами. Однако это недопустимо, я ведь король, верно? Кто заставляет короля ждать? Я непременно обижусь, уж каков есть. – Он развел руками, а я, чуть помедлив, кивнула и затаила дыхание. – Но если я отправлюсь к вашим гостям первым, тогда вас назовут неучтивой особой, а ваши родители окажутся в неприятном положении. – Я слушала, не спеша заговорить сама. – Выходит, чтобы не заставлять меня ждать и не выставлять вас в не лучшем свете, нам придется идти вместе. Позволите предложить вам руку?

– Почту за честь, Ваше Величество, – ответила я, снова присев в неглубоком реверансе. После поглядела на него с чуть смущенной и потому искренней улыбкой и накрыла сгиб локтя пальцами.

Распорядитель, указывавший королю дорогу, снова зашагал вперед, мы последовали за ним, а за нами и охрана монарха. Король не спешил, я тем более. Его появление было невероятной милостью. Государи всегда посещали подобные торжества, однако это касалось высоких родов, служивших при дворе. Мы были лишь средней ветвью, и подобного роскошества баронам Тенерис не полагалось, однако глава рода – граф Сейрос Доло имел необходимый статус, и отец сумел убедить его поспособствовать с приглашением.

Его сиятельство неожиданно согласился. Так как у графа не было дочерей, то он сослался на меня как на единственную девицу, наиболее близкую по родству и любимую им, как дочь. И Его Величество милостиво согласился. Об этом мне сообщили месяц назад, чем едва не довели до обморока. Я так долго мечтала о встрече с монархом, выдумывала множество вариаций нашего с ним знакомства, и вдруг он сам должен явиться на день моего рождения! И как расценить подобное, если не как удачу?

И вот я шла под руку с тем, кому были посвящены мои мысли столько времени. Он оказался невысок и не плечист, даже худощав. Одет был по моде, как многие, кто прибыл сегодня в наше поместье. Ни короны, ни других символов власти. И если бы я не видела его портрета, то могла бы усомниться, что передо мной наш правитель. А еще в нем не было красоты. Черты лица казались резкими и грубоватыми, но ощущался стержень и внутренняя сила. Это ощущение завораживало. Чувствуя под пальцами ткань его сюртука, я думала, что сплю, потому что это было слишком фантастично, чтобы оказаться правдой.

И все-таки король шел рядом. Он поглядывал на меня, я видела это, потому что сама время от времени бросала взгляд украдкой.

– Как любопытно, – снова заговорил Его Величество, и я с готовностью посмотрела на него: – Я чувствую себя отцом, который ведет свое дитя. И в этом что-то есть. – Он чуть прищурился и вопросил: – Вы не находите возмутительным, что девушка обязана в одиночестве являться перед взорами стаи хищников?

– Хищников? – переспросила я.

– А вы считаете, что там вас ждут сплошь чистые души, готовые порадоваться вместе с вашими родителями дню совершеннолетия их дочери? – полюбопытствовал государь и вдруг остановился, вынудив остановиться и меня. – Не хочу вас пугать, но это не так.

– Я не боюсь, – ответила я.

– Да, вы удивительно уравновешены, – согласился Его Величество. – Не растерялись, встретившись со мной, что удивительно.

– Вас я тоже не боюсь, – сказала я и улыбнулась. – Вас я почитаю, государь.

– Вот как, – он хмыкнул, и мы продолжили свой путь.

Впрочем, уже почти добрались, и я увидела, как один из лакеев метнулся к пруду, чтобы доложить о приближении высочайшего гостя. Разумеется, сообщит и обо мне. Надеюсь, матушку не хватит удар…

– Так что же вам подумалось, Ваше Величество? – спросила я, возвращаясь к тому, что так и не договорил государь.

– Ах да, – ответил он. – Мне подумалось, что пора менять устои. – Я посмотрела на него с интересом. – Было бы справедливо, чтобы девицу вел ее отец. Это станет хорошей традицией, как вы думаете?

– Думаю, что мой король мудр и его решения верны, раз приняты им, – ответила я, сдержав непочтительное фырканье.

– Вам не понравилась моя идея?

– Понравилась, – я склонила голову, и монарх опять остановился, не дойдя всего пары шагов до последнего поворота.

– И все-таки я слышу скептицизм в вашем голосе, баронесса, – заметил государь. – Изложите ваши настоящие мысли.

Происходящее было невероятным по своей сути. Мы беседовали! Король спрашивал меня, что я думаю! Он готов слушать девицу! Женщину! Видит меня впервые, но готов разговаривать! Мне вдруг показалось, что я парю среди облаков.

– У вас забавное выражение лица, Шанриз, – заметил Его Величество. – Вы похожи на ребенка в лавке игрушечника. Что вас так взбудоражило?

– Вы говорите со мной, – выпалила я раньше, чем осознала, что говорю. – Хотите услышать мое мнение…

– Почему нет? – государь улыбнулся, но только губами. – Мы прогуливаемся с вами, почему бы и не побеседовать. Так что же вы хотели сказать, но не решились? Смелей, Шанриз, вы не показались мне трусихой.

Склонив голову в знак того, что готова подчиниться, я ответила:

– Возможно, стоит изменить несколько больше, чем правила представления обществу.

– К примеру?

– Хотя бы, – и тут я замялась. Не сочтет ли король меня безумной, если я скажу, что мы заслуживаем больше, чем нам позволено? Что, если он назовет меня взбалмошной, развернется и покинет поместье? Я опозорю не только себя, но и свой род, а последствия этого будут ужасны…

– Я слушаю вас, – напомнил о себе государь.

И я выбрала самую безобидную мысль, пришедшую мне в голову еще в детстве.

– Хотя бы не считать чудачеством чтение газет и обсуждение прочитанного, – сказала я. – Почему женщина может читать книги, но не газеты? А между тем там описаны события, которые касаются всех нас.

Его Величество, слушавший меня, изломил бровь, а после и вовсе рассмеялся.

– Вы и вправду любопытная девушка, Шанриз, бунтарка. К чему вам газеты и писаки, пыжащиеся от желания показаться один умней другого? Статьи скучны. В них нет ничего увлекательного и романтичного. Оставьте эти нудные листы бумаги мужчинам, у женщин множество развлечений. И, пожалуй, закончим наш путь, – подвел итог беседе государь. – Нас уже заждались.

Он вновь подал мне руку. Мне оставалось лишь исполнить повеление монарха, скрыв в душе вспышку негодования. Романтичного? Романтичного?! Он бы еще сказал, что там даже нет картинок! Это что же? Мужчины считают, что женщины глупы, или же почитают нас за детей? А между тем женщины не единожды доказали свой разум! К примеру, матушка. Она нередко занимает главенствующую позицию в нашем семействе. И идея, чтобы на моем дне рождения непременно присутствовал сам король, принадлежала именно ей. И что? Отец отправился исполнять. Впрочем, тут бы мне возразили, что это показывает степень любви и уважения мужа к своей жене. А то и вовсе: «Это было его собственным решением». И все-таки…

Додумать я не успела, потому что мы вывернули к пруду, и я увидела застывших в изумлении гостей. И я бы даже могла округлить глаза и воскликнуть, подобно простолюдинке: «Ого!» – однако поступила так, как сделала бы это Амберли. Я скромно потупила взор и растянула губы в той самой рассеянно-милой улыбке. Впрочем, это не мешало мне увидеть, как ошеломление и замешательство, продлившиеся всего лишь короткий миг, сменились реверансами и склоненными головами. Забавно, но вышло так, что кланялись не только Его Величеству, но и мне.

– Еще ни одну дебютантку так не встречали, – шепнул мне государь. – Вы обречены стать центром внимания не на один день.

Я бросила вороватый взгляд на родителей, но и они были заняты приветствием Его Величества. Король подвел меня к ним и остался рядом. Я так и застыла: по правую руку от меня стояли матушка с батюшкой, по левую – монарх. И когда придворные и приглашенная знать распрямились, государь кивнул моему отцу, и тот, негромко прочистив горло, объявил:

– Ваше королевское Величество, – снова поклон государю, а после взгляд на гостей. – Высокородное общество, позвольте представить вам мою дочь – Шанриз, баронесса из дома Тенерис высокого рода Доло.

И я въевшимся в кровь отточенным движением присела в реверансе, не раболепствуя и не пренебрегая гостями. Раздались положенные аплодисменты, и я распрямилась. Государь, хлопавший вместе с остальными, улыбнулся мне и неожиданно весело подмигнул. Да уж, мое представление стало небывалым по всем меркам.

– Поздравляю, дорогая Шанриз, – произнес король.

Он протянул ко мне руку, и вот тут я испытала замешательство. Подобного в правилах не было, однако оставалось лишь подчиниться, и я вложила в ладонь Его Величества свою ладонь. Он поднес ее к своим губам, и отпустил, не задержав дольше положенного по этикету времени. Что ж, это обычный знак почтения, потому я хоть и смутилась, но присела в реверансе, благодаря за милость.

– Ступайте, ваше представление еще не закончено, – сказал мне король. После снова кивнул батюшке, и мое знакомство с высшим светом началось.