Глава 3. День пятый

Я бы рада что-то рассказать про третий и четвертый день, которые я прожила вдали от своего Господина, но… рассказывать оказалось нечего, потому что эти два дня сплелись в череду бредовых образов, сменявших друг друга, не давая ни мгновения отдыха. Я ныряла из одной реальности в другую, пыталась зацепиться хоть где-то, но поток жара уносил меня, не давая толком запомнить, где я находилась только что, и что вообще было настоящим, а что навеянным горячкой.

Время от времени я попадала в черный замок, объятый пожарищем. Только огонь больше не ластился ко мне, он жалил, кусал, хлестал наотмашь, пока я бежала по коридорам замка, пытаясь… спрятаться от Вайториса, чьи шаги грохотали где-то за спиной, и голос, подобно разъяренному грому, обрушивался на меня взбешенным:

– Игнис! Игнис, не беси меня!

А я не могла остановиться. Мчалась по коридорам, шипела от каждого соприкосновения с огнем и мечтала поскорей сбежать из этого странного, пугающего, но отчего-то притягательного места. Наконец, огонь встал стеной, не пропуская меня дальше. Шаги Господина послышались совсем близко, и я зажмурилась и бросилась в пылающую бездну. Огонь принял меня в смертоносные объятья, воспламенив в одно мгновение. Крик разорвал грудь, увяз в языках пламени и развеялся, не оставив даже пепла.

– Она вся горит, Скай. Не могу согнать жар…

– Тогда придумай что-нибудь. Ты лучший целитель во всей округе.

– Почему я вообще должен спасать суку Темного?

– Потому что я тебя прошу об этом.

– Зачем она тебе? Однажды он придет за ней.

– Я буду готов к встрече. А теперь вывернись на изнанку, но она должна очнуться. Она нужна мне живой.

– Скай, у меня руки не поднимаются. Это же Игнис Сиел – ядовитая гадина. Она стольких погубила…

– Тьма, Рейф! Исцели ее! Я так часто тебя о чем-то прошу?

– Хочешь, исцеляй сам.

– Ты же знаешь, мне не дано такого дара.

– Скай, прости…

– Рейф, кажется, мы были друзьями? Вроде бы мой отец приговорил твою жену к смерти за то, что она хотела отравить свою сестру…

– Не думал, что ты напомнишь о своей помощи.

– Я тоже не думал, что ты скажешь мне «нет».

– Хорошо, я верну тебе эту гадюку. Но ты еще пожалеешь. Она сейчас там, где ей самое место – во Тьме.

– Приступай.

– Хорошо, Скай. Ох… Она очнулась, смотрит.

– Игнис?

Я встретилась взглядом с потемневшими синими глазами Аквея, второго мужчину я толком не могла разглядеть. Реальность расплывалась перед глазами, а вот Скайрен Аквей – нет. Его я видела четко… Наверное, дело в том, что его лицо я знала до мельчайшей черточки. Он второй после Господина, кого я разглядывала во всех подробностях, и с кем проводила много времени рядом.

– Ты меня слышишь? – Я разлепила пересохшие губы, судорожно вздохнула и снова уплыла в испепеляющий жар.

И вновь я стояла под черными стенами древней твердыни. Пламя бросилось мне навстречу, пугая неизбежной мучительной смертью, но вдруг отступило и разошлось, пропуская в замок. Обернулась, чтобы увидеть, что находится за моей спиной, но не увидела ничего, там была чернота, словно замок был в этом мире единственным островком обитания. Впрочем, наверное, так оно и было. Наполнив грудь воздухом, как перед прыжком в воду, я шагнула в ворота замка.

Прошла двором, вошла в жилую часть, начала подъем по лестнице и вдруг остановилась, задумавшись, почему мое появление здесь всегда начинается одинаково? Почему я не появляюсь сразу там, где ждет меня Вайторис? Почему прохожу весь путь?

– Всё имеет свое начало, Игнис, – услышала я усталый голос и подняла голову.

Он стоял на верхней ступени и смотрел на меня. Его глаза – черная бездна. Такая же притягательная и отталкивающая, как весь этот замок в огне. Почему у него здесь всегда такие глаза? Почему замок горит? Почему…

– Слишком много вопросов. Это отдает человечиной.

– Ты сам сделал меня человеком, – ответила я и поднялась еще на несколько ступеней, но так и не дошла до Господина.

– Теперь я жалею об этом, – сказал он и сам сделал шаг навстречу.

– Так измени!

– Не могу, – Вайторис мотнул головой. – Нет власти.

– Но ты же забрал первый из вернувшихся даров!

– Всего лишь изначальное условие, – усмехнулся Господин, делая еще один шаг ко мне.

Я присела на ступеньку и обхватила руками голову.

– Не понимаю, Вайторис, я не понимаю!

Он спустился ко мне и присел рядом, широко разведя колени. Мы некоторое время смотрели на ревущее пламя, вновь скрывшее выход из замка. Господин вздохнул и уткнулся лбом мне в плечо.

– Мне тебя не хватает.

– Забери меня, – ответила я, не отводя взгляда от огня.

– Грани сместились, Игнис. Что-то произошло еще. Судьбоносное событие, оно преумножило Грани.

Вайторис поднялся на ноги и протянул мне руку. Я вложила в его ладонь свою, встала со ступеньки и заглянула в глаза.

– Я испепелил три реальности, пытаясь найти тебя, – негромко произнес Господин, и мы зашагали по лестнице вниз. – Даже мне не всё дозволено, Игнис. Нарушение равновесия ведет к увеличению Граней. Это может породить Излом, и тогда их поглотит Хаос. Непоправимо и опасно. Тогда я уже никогда не найду тебя.

– Почему я так важна для тебя? – спросила я, останавливаясь.

– В тебе мое пламя, – усмехнулся Вайторис.

– Во мне его нет ни искры, Вайтор, – зло бросила я, устремляясь вперед. – Ты забрал его.

– Невозможно забрать то, что живет в крови.

Я снова остановилась и развернулась к нему. То есть огонь по-прежнему со мной, и мне лишь нужно его разбудить?

– Изначальные условия были заданы. Изменить невозможно, – ответил вслух Господин и снова приблизился ко мне. Затем обнял мое лицо ладонями и спросил: – Что разорвало цепь, Игнис? Что сместило Грани? Дай ответ, и, возможно, я смогу вернуться к изначальной точке.

– Не знаю, – прошептала я, не в силах оторвать взгляда от его почерневших глаз.

– Ты мне лжешь, Игнис, лжешь, – произнес Вайтор так спокойно, что я вздрогнула от мгновенно проснувшегося страха.

– Я не лгу! – заорала я, чтобы скрыть за злостью испуг, и…

Вода захлестнула рот, нос, попала в легкие. Распахнула глаза, надо мной склонился Скайрен Аквей, только видела я его сквозь водяную толщу. Глаза водника сверкали бликами, но я не чувствовала его взгляда. Я чувствовала только одно, что меня топят. Удерживают под водой, и вырваться из хватки мне не хватает сил. Я забилась, задергалась изо всех сил, и когда весь мир слился в яркий свет где-то далеко впереди, и рванула к нему. Вынырнув, я вцепилась в первую попавшуюся опору и закричала так громко, как только смогла.

– Тьма! – рявкнули над ухом. – Теперь ты решила оглушить меня?

Я ошалело уставилась на Аквея, к которому прижалась грудью, намочив его белоснежную тонкую рубашку насквозь. Он насмешливо изломил бровь:

– Добро пожаловать в мир добра, злая Игнис. Будешь драться, оскорблять, попытаешься выцарапать мне глаза?

– Обязательно, – кивнула я.

– А я так и знал, – хмыкнул необычайно довольный водник. – Ты до отвращения предсказуема.

Я обиделась, по-настоящему, обиделась. Оттолкнула от себя руки Аквея и попыталась выбраться из бассейна, в который снова свалилась, как только опора исчезла. Скайрен некоторое время наблюдал за моими тщетными попытками с бортика бассейна, на котором стоял на коленях, потому что вылезти мне сил не хватило. После хохотнул и протянул руку, чтобы помочь выбраться. Я уцепилась за его ладонь, и тогда водник произнес, сверкая неприкрытой иронией в синих глазах:

– Там были ступени. Но ты ведь упорная, да, Игнис? Лучше свернешь себе шею, чем оглянешься и пойдешь на компромисс, ведь так?

– Так, – мрачновато кивнула я и рывком стянула спасителя вниз. Жгучий прилив злости придал сил, и Скайрен Аквей рыбкой скользнул в воду.

Я навалилась сверху, топя его, сжала слабыми пальцами шею, но ощутила лишь воду. Аквей исчез. Растворился подо мной, сам став водой. Лишь одежда пошла ко дну бассейна.

– Скользкий гад! – выкрикнула я, вскочив на ноги. Ударила кулаками по водной поверхности и вскрикнула, когда оказалась прижата животом к бортику.

Тут же вспыхнуло воспоминание – сон, приснившийся мне в первую ночь после пленения. Я замерла, вдруг остро ощутив все неровности каменного бортика. Осознала, что на мне надета лишь сорочка, промокшая насквозь и больше открывающая мое тело, чем скрывавшая его. И то, как напряженно замер за моей спиной водник, я тоже почувствовала, как и его затвердевшую плоть, упиравшуюся мне в ягодицы, обтянутые мокрой тканью.

Нужно было что-то сказать, что-то сделать. Наверное, высмеять Аквея и оттолкнуть его, но я продолжала лежать животом на бортике, прислушиваясь к участившемуся дыханию мужчины, стоявшего за моей спиной, и едва сдерживала тихий стон… предвкушения. Внутри поднимался жгучий протест и угасал под наплывом воспоминаний о поцелуе моего пленника, уже настоящего поцелуя, который я украла у него в каменном мешке в замке Господина.

Вайторис… Разум ухватился за это имя, пытаясь выдернуть безвольное тело из-под водника, но вот Скайрен отводит мои волосы, перекидывает вперед, открывая спину, и я закусываю губу, чтобы не вскрикнуть, настолько остро я чувствую тепло его ладоней, через мокрую ткань. Они скользят по моему телу, изучают, ощупывают. Рывок, и я уже смотрю ему в глаза, затуманенные пеленой желания. Совсем как в том сне. Взгляд водника скользит по моему лицу, и я ощущаю его, как прикосновения кончиков пальцев, легкие, едва ощутимые, но до безумия волнительные…

– Проклятая Тьма, – хрипло выдохнул Скайрен.

– Бесконечный Хаос, – севшим голосом согласилась я.

Его ладонь накрыла мне затылок, я обвила руками шею своего похитителя, оттолкнулась от дна, подпрыгнула и обвила ногами узкую мужскую талию. Его глаза всё ближе, я теряюсь в этом голодном взгляде, таю, словно кусочек льда в горячей ладони, кажется, готовая…

«Игнис! Не смей!»

Крик Вайториса прогремел в моей голове очередным воспоминанием. Я замерла, когда губы водника почти коснулись моих губ, и он тоже замер. Мышцы мужчины напряглись, словно он проснулся одновременно со мной. Мы еще мгновение мерялись взглядами… И я полетела в воду, отброшенная руками, которые только что были готовы дарить наслаждение.

– Зачем ты это делаешь? – с яростью спросил Аквей. – Я исцелил тебя, а ты пытаешься отравить мне жизнь, толкаешь к измене! Такова твоя благодарность?

– Ты действительно думаешь, что я соблазняла тебя? – спросила я, стирая с лица воду.

Он одарил меня тяжелым взглядом, уперся ладонями в бортик и легко выпрыгнул из воды. Я прыгать не стала, решив воспользоваться ступенями. Признаться, я была оглушена произошедшим. Слишком откровенные сцены рисовало воображение, слишком близка я была к падению, и слишком слабым оказалось раскаяние за едва несовершенное преступление.

– Сколько прошло времени? – спросила я вдруг осипшим голосом. – Сколько я в твоем замке?

«Изначальные условия», – так сказал в моему бреду Вайторис. Так сколько вернувшихся даров я проспала, сколько могла утратить сейчас?

– Ты пятый день в моем замке, – хмуро ответил водник, уже намотавший на бедра кусок мягкого полотна. Его одежда так и осталась в бассейне.

– Пятый день, – эхом повторила я и вскинула взгляд на Аквея, задав еще один вопрос, мучавший меня, пока Скайрен не сбежал. – Где находится твой замок? Почему я не могу вспомнить?

– Судя по тому, что ты всё еще здесь, даже вечная тварь не знает этого. Оказывается, он не такой уж и всесильный. Удивительно, правда, Игнис? – с издевкой сказал водник, так и не ответив мне, и покинул купальню.

– И это прискорбно, – буркнула я, поднимая со скамьи второй кусок полотна.

Итак, я здесь пятый день. Решительно откинула мысли о едва не случившейся близости, думать нужно о важном. А с этим притяжением я разберусь после. Теперь мои размышления потекли по иному руслу.

Проспала два дара из оставшихся двадцати девяти. Впрочем, я так ничего и не знаю о том, что принес с собой цветок второго дня… Изначальные условия. Теперь хотя бы ясно, как увядают цветы. От Вайтора тут действительно уже ничего не зависит, он вплел условия лишения дара в основу своего наказания, которые разворачивают цветение вспять. Любопытно, куда он спрятал это плетение? Стебли? Листья? Чашечки – это дары. Чтобы цветок расцвел или увял необходимы условия. Сорви его, лиши влаги, и красота умрет… Да, должно быть, стебли. Но что дает питание для цветка, где семя, из которого произрастает дар?

– Кровь, – уверенно кивнула я сама себе.

И тут же вспомнила еще одну фразу моего Господина: «Невозможно забрать то, что живет в крови». Его сила – огонь, моя сила – огонь. Во мне его кровь, во мне его пламя, его сила…

– Великая Тьма! – воскликнула я, озаренная неожиданной догадкой.

Огонь был во мне с момента возрождения! Вайторис всего лишь пробудил его и научил, как подчинить изначальную силу Мироздания. Каждый его дар не пришел извне – это пробуждение! Конечно, никто не получает подобных даров, потому что в них нет крови Вайториса. И его милость – это не подарок, это пробуждение силы! И это означает, что первый дар я не потеряла, он лишь вновь уснул, и тогда я могу его вернуть. И даже бессмертие… наверное.

– Стоп, – остановила я саму себя и вышла из купальни, попав в уже знакомую мне спальню.

Снова вернулась в купальню, заметила кольцо, вбитое в стену, с оборванной цепью и усмехнулась. Меня вернули назад. Ошейник сняли, устроили с удобствами… Неплохо. Осталось выяснить, какие силы я заполучила, и тогда можно будет уложить хаос в голове и уже хорошенько обдумать всё, что со мной произошло. И в первую очередь, что мне говорить Вайтору. Если хочу вернуться, а я хочу и очень, только жутковато, но за это меня сложно судить. Не у каждого хозяином становится Вечный. Но об этом я подумаю после того, как приведу мысли в порядок.

Внимательно оглядевшись, я заметила свежую одежду. Это значительно повысило настроение. Я здорова, и вылечил меня, кажется, сам Скайрен Аквей, а еще у меня есть сухое платье.

– И даже туфельки, – хмыкнула я, разглядывая обувку.

Не самые дорогие, но удобные, а главное, новые. То есть хозяин замка даже расщедрился для меня на обувь? А через пару мгновений поняла, что не только на обувь. Конечно, не богатые наряды Эйволин, но уже нечто более приличное, чем платья служанок. Нашла я и гребень, и пару лент, и шпильки. Очень неплохо.

Остановилась перед зеркалом, оглядела свое отражение, затем нахмурилась, вглядываясь в стеклянную поверхность, и охнула. После раздвинула смоляные, всё еще мокрые, пряди, выудила единственный седой волосок и без жалости выдернула… не ощутив боли. А затем пришло осознание, что я вижу слишком остро для обычного человеческого зрения.

– Два из трех вернувшихся, – потрясенно прошептала я. – Что третье?

То есть дары вернулись, пока я была в беспамятстве, и остались, несмотря на то, что я вновь желала другого мужчину. Любопытно… Тогда что в изначальных условиях, что стоит в основе подавления проснувшейся силы? Ах, как бы проверить…

– Нужно сначала узнать, чего я готова лишиться за маленький опыт, – вслух решила я.

Итак, я вижу так же хорошо, как Вайторис, таково было мое желание, когда взбесилась оттого, что не могу найти какую-то мелочь. Жаль, что это не относится к возможности видеть в темноте, это был отдельный дар после того, как я едва не свалилась в древнюю ловушку в заброшенной части замка Господина, где царит вечная темнота.

Второе – я не чувствую боль. Не совсем, но вырванный волос точно не замечу. Это желание пригодилось после того, когда я захотела чувствовать еще ярче и едва не сдохла от боли, прищемив палец. Чувственность мне нужна была для другого. После воплощения этих обоих желаний, мои ощущения уравновесились, и стало совсем здорово. Что третье? Слух? Быстрота реакции? Ловкость, гибкость? Что?

Но точно не огонь, не красота и не молодость. Седой волос тому доказательство, это я про красоту и молодость. Огонь я чувствую, даже не призвав его. Я по-прежнему пустая.

– Так что же третье?

И выносливость я отбросила в сторону, вспомнив, как барахталась в бассейне. Тогда что третье? Чары вожделения? Может, поэтому водник не устоял? Вспомнился его взгляд в первый и во второй дни моего пребывания в плену, и я усмехнулась. Хотя, может, тогда еще его влекла моя кровь. Искажение реальности? И ведь никак не проверишь без подопытного.

Устав мучиться догадками, я покинула спальню и удивленно присвистнула, меня не охраняли. Ну, почти. За дверями я обнаружила старого приятеля – водяного змея. Он вскинул голову, посмотрел на меня и булькнул, как-то очень уж жизнерадостно. Кажется, это чудище было мне радо. Я протянула руку и провела ладонью по его голове. Она оказалась гладкой и прохладной, но змей зажмурился и даже потерся о мое бедро носом.

– А где Искра? – спросила я.

Змей булькнул. Вздохнув, я развернулась и задумалась, где я могу найти Аквея. Тут же сознание отозвалось ответом на вопрос. Я уверенно зашагала в ту сторону огромных покоев, где не была во время своей ночной прогулки, когда сняла ошейник. Сделала несколько шагов и остановилась, шлепнув себя ладонью по лбу. Точно! Поисковик. Не заклинание-ищейка, а внутреннее чувство, которое подсказывало мне верный путь. Я всегда точно знала, куда идти, сколько, и где найти нужного мне человека или мага. Даже с Вайторисом срабатывало. Правда, когда я была в черном замке. За его пределами эта связь становилась более призрачной, но у меня оставался дар имени Господина, и он мог сам найти меня, если был очень нужен.

– Острое зрение, нечувствительность к боли, поисковик. Уже неплохо.

Змей полз следом за мной, не останавливая и не преграждая дорогу. Должно быть, попытайся я покинуть покои, и он встал бы на пути. Но Аквей был в своих комнатах, и этого мне вполне хватало. Я добралась до дверей маленького кабинета, причем, точно знала, что он маленький. Всё та же внутренняя уверенность. Остановилась, даже хотела для разнообразия постучать, а не входить, выбив дверь ударом ноги, но остановилась, услышав жалобные голосок Эйволин:

– Скай, после возвращения, ты стал слишком ненасытен.

– Соскучился, – ответил Аквей, но мне показалось, что я услышала нотку раздражения.

– Я тоже соскучилась, – жарко воскликнула Эйволин, – но я теперь так редко занимаюсь любимыми делами. Ты призываешь меня столь часто, что я не успеваю вновь почувствовать желание. И ты стал такой… грубый. Порывистый. Я совсем не узнаю тебя.

– В этом ты не одинока, я тоже мало узнаю себя, – ровно ответил водник и повысил голос: – Что тебе надо?

– Мне? Скай!

Я усмехнулась, слушая лепет опешившей женщины, тут же распахнула дверь и с любопытством посмотрела на взлохмаченную и помятую Эйволин. Мелькнула мысль, что страсти Господина эта мышка не выдержала бы и одного раза, на этом интерес к беловолосой женщине я потеряла.

– Мне нужно поговорить с тобой, – вежливо произнесла я, теперь глядя только на Аквея.

– Эйви, выйди, – велел водник, тоже не сводя с меня взгляда.

– Скай…

– Эйви, – он, наконец, обернулся к Эйволин, – милая, я скоро подойду… если ты уже готова продолжить нашу беседу.