ГЛАВА 2

Частный самолет перебросил мобильную группу тайных агентов через океан в рекордные сроки. Вечер еще только начал окутывать округ Пенсильвании розовой дымкой, когда пять теней забрались на борт военного вертолета на лесной опушке.

– Ну, согласись, Зи. Это задание было для тебя точно курортом! Италия… ммм? – Подначивал девушку бородач с баржи, когда они час спустя входили в двери административного корпуса на территории военной базы.

– Да, Блейк. Только в моем рационе не значились спагетти. Лишь отбивные из преступников. А это, знаешь ли, не самое мое любимое блюдо. – Фыркнула Зания своему собрату по камуфляжу.

Она мало кого считала здесь своим другом, чтобы делиться чем-то сокровенным, например, мыслями и впечатлениями о проделанной работе. Одиночка по жизни, она доверяла лишь себе. Доверие было непозволительной роскошью для той, чье детство прошло в застенках научных лабораторий. И ей крупно повезло, что в конечном итоге она выбралась оттуда. Не всем так сказочно везет. Зания помнила Алану, девочку, которая разделяла ее проклятье. Жаль, что у нее не хватило сил противостоять. Но, так или иначе, смерть сестры по несчастью подтолкнула Занию к действиям. Она вовсе не хотела превращаться в овощ на операционном столе, и она дала отпор своему мучителю. Пусть это и случилось через шесть лет опытов и экспериментов над ее юным телом.

С того переломного дня ее не мог сдержать ни один седативный препарат, вводимый ей ранее. Ее дух взбунтовался и рвался на волю, переключив глубоко в ней незримый переключатель. И что больше ее сподвигло на бунт – смерть подруги или подростковые гормоны – Зания затруднялась ответить. Она не знала, сколько на тот момент было вложено в нее правительственных денег, но именно сей скупой факт спас ее от мгновенного уничтожения. Командование просто рассмотрело ситуацию с другого ракурса и приняло единственное верное решение для образца №1. Так что Зании удалось разгромить на своем пути две лаборатории и положить к своим ногам десятка три белых халата, прежде чем ее усмирили лошадиной дозой транквилизаторов.

Девушка не могла понять, откуда у нее взялась столь разрушительная энергия на такую ожесточенную бойню, когда как раньше она не могла даже руку поднять, не приложив всех своих тщедушных сил. Алая пелена застлала ей взор, и разум взял бразды правления над ее телом, действуя под воздействием слепой отчаянной ярости и жажды свободы. Очнулась она в своей клетушке, с мягкими стенами и прикрученными к полу кушеткой, столом и стулом. Про нее забыли на целую неделю, и девочка все гадала, когда за ней придет долгожданная смерть, как избавление от ужаса, что звалась ее жизнью.

Но дни сменяли друг друга, а к ней так никто и не приходил. Лишь незримый персонал приносил еду, будто в зоопарке, предпочитая оставаться по ту сторону решетки. И это время наедине с собой, не обремененное давлением лекарств на сознание, помогло ей немного успокоиться впервые за все то время, что она провела в этом сомнительном учреждении. Она вспоминала свою семью, пусть уже и не так отчетливо как раньше. Медикаментозное вмешательство повредило ее воспоминания, а может тому виной были сотни операций, проведенных на ней? Сколько образцов тканей с нее взяли, Зания и сосчитать не могла. Не иначе, что и до ее мозгов однажды добрались. Лишь во сне она видела глаза матери, такие же желтые и яркие, как и ее, да слышала добрый урчащий смех отца. Но было ли то на самом деле или Зания все выдумала, девушка уже не могла сказать с точностью. Что было, а что не являлось реальностью. Лишь чувства, приглушенные лекарствами, порой пробивали брешь в сознании яркими вспышками, чтобы вновь безвозвратно погаснуть. Была ли та девочка Алана ее кровной сестрой, или Зи это выдумала? Ответов не могли дать молчаливые белые стены.

Когда о ней, наконец, вспомнили, Зания почти сошла с ума в своем одиночестве с враз обострившимися чувствами от отсутствия долгое время лекарственных препаратов. Усилившийся слух заставлял прятать голову под подушку от невообразимого грохота ее сердца и раздражающего шуршания вентиляции. А свет флуоресцентных ламп уничтожал чувствительную сетчатку глаз. Голова раскалывалась, пронзенная тысячью импульсов, заставляя скрести стены скрюченными пальцами и выть в голос. Мышцы всего тела и десны нестерпимо зудели, и Зания не могла найти тому причины. Что это? Ответная реакция организма, освобожденного от бесконечного потока химии и наркотиков?

Нужда чего-то неведомого рвала ее изнутри, заставляя бросаться на решетку двери с утробными звуками, рвавшимися из охрипшей глотки, больше напоминающие рычание зверя. Она была готова на все, стерпеть вновь все издевательства врачей, лишь бы унять нестерпимый тремор всего тела, больше не подчиняющейся ее воле, заглушить непослушный организм горстью разноцветных таблеток. Тщетно, ее мольбы и крики никто не слышал, или не хотели слышать.

К ней пришли, когда было нужно им, когда она обессилено затихла в дальнем углу, будто не живая. Хотя это и было почти реальной смертью. Транс, когда сознание, спасаясь от перегрузки, уходит на такие уровни, где нет ничего, кроме безмолвия уничтоженной души.

К ней пришел человек, который все так же спустя двадцать лет встречал ее с заданий, стоя прямо, с заложенными за спину руками, вздернутым волевым подбородком и проницательным взором ясно-синих глаз. Он один вошел в ее камеру, не страшась, как раньше скрывали свой страх перед ней санитары, опустился рядом с ней на корточки, сверля, будто лазером, глазами и произнес лишь одну фразу, что стала ее отправной точкой в новую жизнь. «Хочешь покинуть это место навсегда – пойдем со мной». И она слепо потянулась за силой и уверенностью, которыми было пропитаны каждое его слово.

Сейчас, спустя долгие годы, уже полковник, а тогда был еще сержантом, мужчина заимел на своих висках налет седины, да и морщин вокруг глаз прибавилось. Он забрал ее с собой в военную часть, что примыкала к корпусу с лабораториями, и там началось ее усиленное обучение абсолютно всему с самого нуля. Полковник Сойер передал ей все, что знал сам, создав под суровой муштрой идеального солдата. Ему Зания верила, как себе. Не доверяла, но прислушивалась, признавая его абсолютное лидерство, следуя за ним, боготворя за то, что сделал ее неуязвимой, бесстрашной, сильной. Свободной от лабораторных стен. У этих двоих сформировался своего рода симбиоз – она безоговорочно выполняет его приказы, а он охраняет ее личный покой от любопытных ученых, которые спустя долгие годы продолжали интересоваться ею…

– Опоздание на два часа. – Категоричный выговор вместо радушного приветствия и обнимашек вернули Занию в настоящее из неприятных воспоминаний.

– Задержка произошла из-за дозаправки, сэр. – Отчеканил сержант Блейк, вытянувшись по стойке смирно и отдав честь главнокомандующему военной базы.

Полковник Сойер сдержанно кивнул и перевел свой ястребиный взор на Занию.

– Я получил твой рапорт, сержант Мун. Содержательный. Хорошая работа. Но я до сих пор не наблюдаю главного. – Мужчина протянул руку в ожидании.

Зания послушно извлекла маленькую плоскую коробочку из потайного кармана брюк и передала ему. Полковник повертел между пальцами невзрачный кусочек пластика и удовлетворенно кивнул.

– Следуй за мной. – Велел командующий и резким шагом преодолел расстояние по коридору до своего кабинета.

Занию не стоило звать дважды. Между этими двумя давно был выработан свой язык на уровне подсознания. И Зания знала, раз Сойер зовет ее для конфиденциального разговора, значит что-то пошло не так. Или наоборот, она нарвалась на новое задание. Однако сейчас осечек с ее стороны не было. Так остается второй вариант. Не то чтобы она не любила свой стиль жизни, но даже ей порой требовался отдых, которого не было… Ну, не было.

Мучимая сомнениями, она зашла в кабинет и замерла на месте. Полковник разломал микрочип в руках и бросил в массивную хрустальную пепельницу. Он присыпал обломки каким-то серым порошком, после чего пластик задымился и начал плавиться на глазах.

– При всем уважении, сэр… но что вы делаете?! – Не смогла смолчать Зания.

– Закрой дверь. – Мужчина даже не повысил голоса и не взглянул на нее. Зания повиновалась. От души.

– Я чуть не погибла за этот чип! – Прошипела она, ощутив алую пелену ярости перед своим взором. Нет, она знала, с кем говорит. И о субординации ей тоже было известно. Но, черт возьми, когда видишь, что то, зачем ты рвалась сквозь огонь и воду превращают в пыль на твоих глазах – это мало способствует мозговой активности.

– Я не наблюдаю потерь в строю. – Сойер с завидным равнодушием проигнорировал ее выпад. Обогнув угол стола, он все так же невозмутимо уселся в свое кресло и подвинул к себе знакомую Зании по прошлым заданиям папку с досье.

– Да, но зачем?…

– Зания, меня не интересует, что хранил на себе этот носитель информации. Для меня важен тот факт, что преступники знают о его утере, их будет подначивать страх о раскрытии. Пусть ждут за каждым углом засаду, пусть суетятся с переводом своих грязных денег на новые счета. Это как вирус в программных файлах, затормозит на время всю их систему. Этого достаточно. – Как ребенку разъяснял полковник. Но после этих слов его взгляд вновь посуровел. – Еще вопросы есть, сержант?

– Никак нет, сэр. – Привычно вытянулась по швам Зания, наконец, прикусив язык и дав себе мысленную затрещину. Не ее дело вникать в игры начальства. Ее дело – исполнять.

– Вот и хорошо. Что ж, теперь по делу. Тебя ждет новое задание. – Сойер раскрыл папку и, повернув, толкнул ее по столу к девушке. – Наркопритон на границе. Они незаконно переправляют

свою отраву на нашу территорию, что не приветствуется моим руководством.

– Мало зелени отстегивают? – Фыркнула себе под нос Зания, просматривая черно-белые фотографии со спутника.

Ее пренебрежение не осталось без внимания. Полковник нахмурил кустистые брови, хлопнув ладонью по отчетам разведки перед ней. Все знали, какой бывает вспыльчивой солдат с позывным «волчица» и что она состоит на особом счету за свои суперспособности у командования, но даже для нее были обрисованы рамки дозволенного, о чем сейчас и напомнил ей полковник Сойер.

– Твое задание заключается в следующем. Определить верхушку притона и истребить. Вплоть до пешек. По возможности, обойтись без лишней шумихи и привлечения внимания. Вопросы?

– Климат жаркий. И не переносимость острой пищи. – Приняв бесстрастное выражение на лице, проговорила Зания. В ответ на недоуменное молчание старшего по званию, Зи пожала плечами. – Но это, естественно, не помеха, сэр.

– Не та граница. Ты отправляешься не в Мексику. Так что отложи из вещей сомбреро и лучше утеплись. Тебя ждет Канада.