Мы с мамой и сестрой Аришкой оказались в небольшом городе по другую сторону границы. Бабушка была на седьмом небе от счастья – она уже не надеялась увидеть своих внучек.
Начали обживаться у бабушки в ее трехкомнатной «хрущевке». Первое время не могли привыкнуть, что на улицах спокойно, в аптеках есть лекарства, а в магазинах полки ломятся от продуктов.
Но на сердце у меня было очень неспокойно. Оно осталось там, на декабрьской трассе, рядом с взорвавшимся джипом, и я ничего не могла с собой поделать. Мне казалось, я заболела Владом. Он снился мне каждую ночь. В своих снах я возвращалась туда, в спальню без окна, на старую кровать, в которой он сжимал меня в своих крепких объятиях. Взрыв, яркая вспышка – и вот я уже не в спальне, а на мокрой трассе в предрассветной сырости декабря. И я бегу, бегу босиком в одной ночной сорочке по встречной полосе назад к границе, сквозь туман, надеясь зацепить хотя бы его тень. Просыпалась вся в слезах, понимая: Влада больше не догнать, даже по встречной.
Тоска по нему сжигала меня изнутри, и от нее не было никакого спасения. Сон исчезал, и я через силу заставляла себя жить дальше. Ради Ариши. Ради мамы. Кроме меня им никто не мог помочь.
…Через месяц мне удалось устроиться на работу. Меня взяли в крупную холдинговую компанию на должность консультанта. Одно из направлений холдинга – работа с женской косметикой от известного зарубежного производителя. Я прошла обучение и меня направили в магазин – консультировать клиенток.
Жизнь понемногу налаживалась. Мои сны, в которых я бежала по встречной, постепенно меркли.
Через полтора месяца я стала замечать, что меня тошнит по утрам. Тошнота все усиливалась, я не могла смотреть на еду. И от родственниц уже было не скрыть мое непонятное недомогание.
Мать принесла в спальню тест на определение беременности и положила его мне на тумбочку. Я испугалась до смерти, именно так, как может испугаться девчонка в двадцать один, если у нее нет мужа.
Тест оказался положительным.
– Делай аборт! Немедленно! – зло прошипела мать. – Иначе будет поздно! На больших сроках его не сделают!
Я испуганно отшатнулась. Под осуждающими взглядами Ариши и мамы вышла из комнаты. Ребенок… куда мне в двадцать один год ребенок от неизвестного бандита, которого заказали другие бандиты?!
Весь день на работе ходила, как в воду опущенная. Все тело сковал страх – гадкий, липкий. Жуткое чувство вины и позора перед родными било в виски набатом. Притащила его в дом, чуть беду не накликала, да еще и залететь умудрилась… А теперь, как дальше жить? Влада, скорее всего, уже нет. Добились те страшные мужчины с автоматами наперевес своей цели – уничтожили его. Да и кто он вообще такой? Видно же сразу было, не простой человек. Не будут дважды заказывать никому не нужного простака!
– Ты чего хмурая такая, Кать? – в обеденный перерыв поинтересовалась Дарья, вторая консультант.
– Неважно себя чувствую, – покачала головой я.
И тут же полезли новые мысли – одна хуже другой: что, если директриса Татьяна уволит меня, как только станет ясно, что я в положении? На что тогда жить? Конечно, мама права – лучше всего избавиться от ребенка, пока не поздно.
Дома мама всунула мне бумажку с адресом.
– Завтра, к девяти утра. И не дури, Катя!
Ариша отвела взгляд и вышла из кухни.
Всю ночь мне снились кошмары. Влад, его пронзительный взгляд и промозглый холод на трассе. Под утро я проснулась вся в слезах.
«Не отдам ребенка!» – била набатом в голову мысль. Уму непостижимо, как я умудрилась так прикипеть к мужчине, о котором ничего не знала. Но мысль все крепла.
Утром я вышла на кухню и спокойно заварила зеленый чай – единственное, от чего меня не тошнило.
– Почему не собираешься?! – выглянула из спальни мать. – Уже половина девятого!
Страх прошел. После ночного кошмара все куда-о исчезло: чувство вины, позора, страх, что уволят.
– Не пойду! – прожгла ее упрямым взглядом. Было во мне такое – если приму решение, меня не переубедить.
– Что значит, «не пойду»?! Ты понимаешь, на что себя и нас обрекаешь?!
– Не отдам! Она моя, ясно?! Моя!
Крикнула, и осеклась. Почему сказала «она», сама не поняла.
На мой крик из соседней спальни высунулись Ариша и бабушка.
– Кать, ты дура, что ли? – спросила сестра, сонно потирая глаза. – Зачем нам еще один рот!? Ты же работать не сможешь, когда родишь!
– Ты работать пойдешь! – зло крикнула я. – А если не сможешь, будешь малыша нянчить, пока я на работе буду!
В ответ двери спальни демонстративно захлопнулись.
Со мной не разговаривали трое суток, но мое упрямство было не переломить. Решила рожать, значит, буду рожать.
Шли недели. В семье меня больше не уговаривали, но и не простили. Не желая чувствовать на себе осуждающие взгляды, я все свободное время проводила на работе. Холдинг открывал новый филиал, требовались квалифицированные сотрудники. На работе к моей беременности отнеслись снисходительнее, чем дома, даже повысили зарплату. Да и для беременных у нас тоже были средства. Я пришлась «ко двору» – консультировала таких же девушек в положении.
Меня выпроводили в декрет за две недели до родов, только директор Татьяна взяла с меня слово, что, когда ребенку исполнится три месяца, я вернусь в строй: квалифицированные сотрудники, хорошо разбирающиеся в тонкостях новой косметической линии, были в филиале на вес золота.
…Она родилась в конце августа – такая маленькая, суетливая – и сразу возвестила мир о своем появлении громким криком. Ее приложили к моей груди и я, измученная долгими часами схваток, расплакалась навзрыд.
Родильный дом в нашем маленьком городке работал по старинке – детей не отдавали матерям до выписки, только приносили кормить несколько раз в сутки. Среди рожениц я была самой молодой и неопытной, но ждала, когда ее принесут кормить, с замиранием сердца.
Инстинкт взял свое – я не могла надышаться на свою новорожденную дочь.
– Ты будешь Владой, как папа, – поглаживая маленькую щечку указательным пальцем, шептала я.
– «Полное значение имени Влада – Владислава – „владеющая славой“, „владычица славы“. Величественно и красиво! Таким именем называли девочек, которые рождались в знатных семьях или в семьях правителей. Это означает, что для девочки, которой дано имя Владислава, будет уготована особенная, великая судьба», – громко зачитывала мне значение имени из интернета соседка по палате.
– Она будет самой счастливой! – вопреки всему пообещала я.
Пять лет спустя.
– Мы открываем новый филиал!
Глаза Татьяны горели торжеством.
Я удивленно приподняла бровь.
– Ничего себе, какие новости!
– Я сама полчаса назад узнала. Наш новый босс заключил контракт с одним из ведущих японских производителей косметики!
Директриса включила кофемашину и принялась делать кофе. Она была старше меня на пять лет, но за годы совместной работы мы с ней крепко подружились.
Выглядела она сногсшибательно: жгучая брюнетка с голубыми глазами и идеальной фигурой. А чего стоили стильные костюмы, которые она меняла каждый день! Первое время я на ее фоне казалась серой мышкой в своих строгих сине-черных «тройках».
Мне удалось получить должность ее заместителя, и я очень дорожила своим рабочим местом. Немалую роль сыграла внешность и умение подать себя. За четыре года я изменилась: отныне в моей жизни не было места глупой наивности. Я красила волосы в дорогой блонд, имела безупречный гардероб деловой леди, исправно посещала косметолога, приобрела собственное авто от иностранного производителя и ставила четкие цели в жизни.
Я воспитывала дочь, днем проходила курсы повышения квалификации (приобрела диплом косметолога, освоила технику японского массажа для работы с проблемными зонами у клиенток, имеющих лишний вес) а по ночам зубрила итальянский язык.
На самом деле цель была одна: эмигрировать с дочерью в Италию, а потом перетащить туда мать и сестру. Все премии я откладывала на сберегательный счет. Я верила, что мы с малышкой сможем начать все сначала в этой дружелюбной стране Евросоюза. А там, может, и папа для моей маленькой Влады найдется – какой-нибудь жгучий итальянец, владеющий пиццерией на фоне цветущих оливковых и лимонных деревьев. Мы с дочкой будем помогать ему выращивать оливки и готовить пиццу, а он обязательно полюбит мою маленькую Владу. Кто-то же должен полюбить ее так сильно, как люблю я… Да, несмотря на трудности, из моей головы так и не выветрился глупый романтизм. Я очень хотела, чтобы у Влады появился папа. Пусть не родной, но тот, который сможет дать ей частичку отцовской любви, которую она не получила с рождения. В общем, втайне от Татьяны я собирала пакет документов, лелеяла мечту о новом отце для Влады и готовилась к переезду.
– Олег Сергеевич требует, чтобы я возглавила работу филиала, – Татьяна вздохнула. – Из Японии недавно вернулся его сын Артур. Теперь он активно взялся за развитие бизнеса. А там, где развитие, крутятся бабки… Но ты знаешь, без тебя я не поеду.
Я испуганно сглотнула.
– У меня дочь! Здесь садик, мои родные…
Татьяна подошла ко мне и поставила передо мной чашку с кофе.
– Кать, там такие зарплаты… закачаешься! Такая прибыль тебе и не снилась.
– Но дочь…
– Кать, посмотри на меня! Если я говорю, что надо переезжать в другой город, значит, надо переезжать. Останешься здесь, всю оставшуюся жизнь локти кусать будешь. Дочь пока с матерью и сестрой оставь. Как освоимся на новом месте, заберешь ее с собой.
При мысли о переезде без дочки мне стало не по себе, но перед глазами всплыла цель – иммиграция в Европу, и я собрала всю волю в кулак. Татьяна сказала, что я пожалею, если останусь, значит, в этом есть резон. Чем больше денег будет капать на мой счет, тем скорее исполнится моя мечта.
Я отпила глоток кофе и согласно кивнула.
– Я поговорю с родными сегодня же.
– Олег Сергеевич ждет от меня ответа завтра в восемь часов утра. Надеюсь на твою поддержку в этом вопросе. Убеди родных понянчиться с Владой, пока мы будем обустраиваться.
Я рассмеялась.
– О чем ты говоришь? Деньги не пахнут. За определенную плату мама и Ариша будут с Влады пылинки сдувать!
Моя сестра окончила колледж, получила специальность «Специалист по обслуживанию телекоммуникаций», устроилась на работу оператором, но платили там сущие копейки. Я убеждала ее переучиться на косметолога и помогать нам с Таней, да Ариша закрутила роман с охранником из их компании и учиться у нее не было никакого желания. Конечно, она будет возиться с Владой, если я предложу материальный бонус.
…Вечером я забрала Владу из детского сада. Мы вместе шли по аллее через небольшой сквер, в котором любили гулять по выходным. Начало сентября выдалось в этом году жарким, и Влада уверенно стягивала с себя вязаную кофточку с жемчужными пуговицами.
– Жарко, – пояснила она.
Я скользнула по дочке взглядом. Тщательно заплетенная ранним утром косичка растрепалась – и совершенно непослушные, черные, как смоль, волосы рвались на свободу.
– Владюш, тебе кажется, что жарко, – покачала головой я. – А ветерок подует, и станет прохладно.
– Нет!
Она сморщила лобик и вручила мне кофту. Черные бровки упрямо сошлись на переносице, давая понять – разговор окончен. Если Влада сказала, что ей жарко, значит, ей жарко.
– Владюш, мне по работе уехать придется, – издалека начала я, а у самой ком встал в горле: ну, как я ее оставлю, такую маленькую и непослушную?
Дочка застыла посреди аллеи и захлопала своими густыми ресницами.
– А я?
– А ты поживешь немного с бабушкой и тетей Ариной. Как только устроюсь на новом месте, сразу же тебя к себе заберу.
– И мы уедем в другую страну? Как ты мечтаешь, да, мама? И у меня будет папа?
– Потом уедем, да. И папу тебе найдем, обязательно. Но чтобы туда уехать, нам с тобой нужны денежки. Я их заработаю и вернусь за тобой.
Маленькие губки задрожали. В карих глазках собрались слезы – детские, искренние.
– Я не хочу без тебя, мама…
– Я тоже не хочу, моя хорошая! Но что делать, если работа у меня такая?
– Плохая у тебя работа!
– Нет, работа у меня хорошая. Только работать придется теперь в два раза больше. На новом месте так всегда…
– А куклу мне купишь? В самом красивом платье и с мебелью в наборе? Мне же пять лет исполнилось, а куклу никто не купил!
Влада всегда торговалась, если нельзя было что-то изменить, как будто пыталась вытрясти для себя ту частичку внимания и любви, которую потеряет из-за разлуки. Вот и сейчас – выставила вперед маленькую ручку, растопырив все пять пальчиков.
– Куплю, обещаю! И куклу, и домик! Иди, я тебя обниму…
Я подхватила ее на руки, прижала к себе крепко-крепко – а у самой сердце от боли из груди рвалось – как же я без нее, такой любимой, такой упрямой в чужом городе буду?.. Не было у меня никого дороже дочки.
Когда мы вернулись домой, застали в гостиной Аришу с ее бойфрендом. Они смотрели телевизор.
– Привет! А мама, где? – спросила я.
– Мама ушла в магазин. На ужин там котлеты с макаронами на плите, а в холодильнике салат, – отозвалась Ариша. – Мы с Лёшей уже поели.
– Ясно.
Я быстро переоделась в домашний халат, проследила, чтобы дочка вымыла руки, и мы с ней вместе сели ужинать.
– Мам, а там, куда мы с тобой поедем жить, правда лимонные деревья растут? – ковыряя вилкой котлету, поинтересовалась Влада.
– Да. Деревья, а на них лимоны. Желтые-прежелтые, – заулыбалась я.
– А папа у меня будет?
– Будет, конечно. Итальянский.
Влада вздохнула.
– У всех в нашей группе есть папы. Только у меня нет.
– Прости, так получилось. – Я ткнула вилкой в огурец с такой силой, что он хрустнул. – Зато мы с тобой будем жить в очень красивом месте. А папа найдется. Обязательно.
– Обещаешь?
– Обещаю.
Ночью, когда Влада уснула, я закрылась в ванной комнате. Включила горячую воду, забралась под струи и горько заплакала. Разлука с дочерью казалась мне невыносимой. Никого я не любила так сильно, как эту непоседу. С тех пор, как мне ее вручили в родильном доме, надышаться на нее не могла. Все прощала – и шкоду, и упрямство. От личной жизни ради нее отказывалась – ну, какой мужчина вытерпит мою дочку? А тут придется уехать, да еще на неопределенное время. Моя маленькая егоза останется без маминой опеки.
Но если Катерина Смирнова поставила цель, она к ней придет. Ради Влады, ради нашего общего будущего. Ради итальянского папы, который обязательно полюбит мою дочь. Она вырастет в Италии и не будет нуждаться, как ее мать. В отличие от меня, она станет счастливой.
О проекте
О подписке