Цитаты из книг автора «Юлия Барановская»

внутренняя установка: «Она все сможет, справится». Во мне и самой всегда жило это ощущение. Я с ранних лет мало чего стесняюсь и люблю идти на абордаж, а истину, что язык нужно учить, общаясь с носителями, усвоила очень хорошо, хотя в их глазах выглядела наверняка странно. А вот для Андрея было важно, чтобы все было со знаком высшего качества. При нем строить предложение из доступных мне слов, было нельзя. Он начинал беситься даже от заказа блюд в ресторане. – Ты заказала ребенку поесть? – Заказала. – А ты как это сделала? – Я подошла и сказала: «Сосичес». – И это все? Даже без please? – Да. – Тебе не стыдно? – отрезал он. Мне было все равно, меня поняли, а ребенок поел, значит, я справилась.

А когда нужны были более серьезные знания языка, звонила сестре, чтобы она помогла мне разобраться с газовщиками, слесарями или счетами. Иногда так хотелось психануть: Андрей, хотя и знал язык, все свалил на меня – выплывай, как хочешь.

– Давай мы соберем чемоданы и уедем отсюда, – вдруг сказал Андрей. Я сразу даже не поняла, о чем он говорит. – Куда? – Домой, в Россию. Учитывая подписанный контракт и довольно жестко разорванные отношения с «Зенитом», понятно, что возвращение было невозможно. Я попыталась это объяснить, мы говорили, искали пути, как можно разрешить конфликт с агентом, как адаптироваться. Я искала плюсы и говорила о них, постепенно успокаивая Андрея и подзаряжая его положительными эмоциями и радостными ожиданиями.

Мне кажется, Андрей не съехал просто потому, что не привык ничего делать сам. За быт всегда отвечала я. Он мог позвонить мне, когда я была в Америке, и сказать: «Масянь, а закажи мне обед». В этот момент у меня было часа 4 утра. Так и тут. Я вошла, огляделась, посмотрела на Андрея и поняла сразу – ему нужна поддержка, что-то идет не так. Это из той категории, когда мужское и женское уходит на второй план, нужен партнер по жизни. Конечно, он сразу получил помощь. Он выговаривался, я слушала. Оказалось, что после переезда в Лондон всплыли подробности о нечистоплотной работе нового агента Андрея – Дениса Лахтера. Плюс сложности адаптации на новом месте.

Как-то мы снимали очень тяжелую программу. К нам пришел отец, не видевшийся с дочерью 30 лет. Он рассказал свою историю: как развелся, как женился заново, как перестал общаться с первой семьей, как у него родилась в новом браке дочь и как она недавно умерла. У него было горе, и в этом состоянии он многое осознал. Он пришел к нам, мечтая найти свою первую дочь, представляя, как они встретятся, как он познакомится с ее детьми, которые наверняка уже есть, и как они все вместе будут печь пирожки. Мы нашли его дочь. Выяснилось, что у нее рассеянный склероз: она давно уже не встает, не разговаривает, и за ней ухаживает мама… Разные ситуации. Бывает, когда все хорошо заканчивается, а бывает так. Не предугадаешь. Очень много раз наблюдала, что два брата могут реагировать по-разному на одинаковую ситуацию. Или брат с сестрой. Он общается, она категорически отказывается. Очень трудно угадать, у кого какая будет реакция. И почему – я для себя эту формулу еще не открыла – кто-то зарывается в обидах, а кто-то, как Саша Гордон, идет и находит близкого человека сам.

А что касается одиночества. Одиночество – это внутреннее состояние. Мне не скучно с самой собой, я самодостаточна. И конечно, у меня есть мое главное увлечение – моя работа. Я точно знаю, что моя карьера была бы невозможна, останься мы с Андреем вместе. Его профессия требовала огромных душевных затрат, прежде всего моих. Разорваться на работу, вот так искренне от души, как я это делаю, а я люблю каждого своего героя, и еще при этом оставаться опорой для Андрея… Мне бы просто не хватило запаса сил и энергии.

Да, семейные отношения таковы, что ты все равно в чем-то идешь на компромисс. Я и шла. И мне тогда это нравилось – то, что я была подчинена графику Андрея, его интересам, его вкусам. Сегодня я могу позволить себе поехать туда, куда Андрей никогда бы не поехал. Если мне интересна компания, могу просидеть там хоть до утра. Раньше время пребывания где бы то ни было, как и вообще наши выходы, зависели только от настроения Андрея. Сегодня я сама себе хозяйка и уже не понимаю, как соглашалась на что-то другое – знаю, что готова вкладываться только в себя.

Если он скажет – уходи с работы, то значит, что ко мне лично как к Юле Барановской, как к человеку, у него нет никакого уважения. Как можно уважать человека и не уважать то, чем он занимается, то, что ему нравится? Для меня это то же самое, что сказать: «Отпили себе ногу, с одной ногой ты будешь мне нужнее». Я точно знаю, что сегодня отношения со мной возможны только, если мужчина будет моим единомышленником. Иначе ни к чему хорошему не приведет.

Только в одном точка для меня не поставлена. Он меня до сих пор дергает своим отношением к детям. Наступают их дни рождения. И мы все вместе ждем – не позвонит ли папа. Новый год – то же самое. Им все еще сложно понять, особенно Артему, почему из их жизни исчез близкий человек – живой, здоровый, вот он недалеко, а к ним больше не приезжает, не звонит. Они сами решили, что для них папа болен. Янка и Арсений считают, что папа – Кай, что у него ледяной осколок в сердце, а Артем уже взрослый, он говорит, что у папы в жизни сложный период.

Андрей живет, с кем. Я не хочу ничего об этом знать. Мне нравится та свобода, которую я приобрела. Я отвечаю сама за себя, и мне больше не надо переживать за репутацию другого человека! Постоянно думать, как скажется на нем то, что ты говоришь и делаешь, – очень тяжело, это же невероятная ответственность. Сегодня я свободна в своих поступках и желаниях и, как выяснилось, это здорово!