Данные нарушения лицензионных требований и условий при осуществлении медицинской деятельности суд признал грубыми нарушениями, которые могут привести к угрозе причинения вреда здоровью пациентов. Суд признал вину больницы доказанной и квалифицирован её действия как административное правонарушение – осуществление деятельности, не связанной с извлечением прибыли, с грубым нарушением требований или условий лицензии, если такая лицензия обязательна.

Грубейшие нарушения прав пациентов выявляются в психиатрических учреждениях, осуществляющих принудительное лечение лиц, совершивших уголовно-наказуемые деяния. Это происходит, несмотря на то, что лица, помещённые в психиатрический стационар по решению суда о применении принудительных мер медицинского характера, согласно ч. 2 ст. 13 Закона о психиатрической помощи пользуются теми же предусмотренными ст. 37 Закона правами, что и все иные пациенты, находящиеся в психиатрических стационарах.

Так, Советский районный суд г. Казани (решение от 14 марта 2012 г. по делу № 2-339/2012) частично удовлетворил иск Гайнутдиновой А.Ф. к ГАУЗ «Республиканская клиническая психиатрическая больница им. акад. В.М.Бехтерева МЗ РТ» и взыскал с больницы в пользу истицы компенсацию морального вреда в размере 15 000 руб.

Приговором суда Гайнутдинова была привлечена к уголовной ответственности за совершение преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 30, ч. 1 ст. 228¹ УК РФ, с назначением наказания в виде лишения свободы на срок 4 года. Впоследствии она была освобождена от дальнейшего отбывания наказания в связи с болезнью с применением принудительных мер медицинского характера в виде принудительного лечения в психиатрическом стационаре общего типа. На момент рассмотрения дела истице была изменена форма принудительного лечения на амбулаторное принудительное лечение у врача-психиатра по месту жительства.

Как пояснил в суде опекун Гайнутдиновой, признанной недееспособной, в 15 отделении больницы, где находилась истица, отсутствовал туалет. В каждой палате стояло ведро, которым для отправления естественных надобностей пациенты пользовались по очереди. Ведро было огорожено ширмой и находилось недалеко от стола, где люди принимали пищу. Ширма не закрывала пациента со всех сторон и в любой момент могла быть отодвинута. Ведро выносилось раз в день, в остальное время оно находилось в непроветриваемой палате. Руки больным мыли раз в день. В палатах отсутствовал умывальник, что способствовало распространению инфекции.

Подобные условия содержания больных не соответствовали стандартам оказания медицинской помощи и санитарно-гигиеническим требованиям, а также являлись бесчеловечными и унижающими человеческое достоинство. Гайнутдинову кроме того не выводили на прогулку. В отношении неё неоднократно применялись меры физического стеснения, один раз её надолго оставили в мужской палате, привязав к кровати и оставив, таким образом, в беспомощном состоянии.

Представители ответчика пояснили, что в палатах больницы действительно не предусмотрено наличие туалетов для пациентов. В то же время в палатах имеются специально приобретенные кресла-туалеты. Меры физического стеснения в отношении Гайнутдиновой применялись, но лишь при обострении заболевания и при наличии агрессии. Пациенты больницы на прогулки не выводились в связи с тем, что внутренним распорядком дня в 15-ом отделении больницы наличие прогулок не предусматривалось. Однако после внесения прокурором соответствующего представления в распорядок дня внесены изменения, предусматривающие проведение прогулок.

Суд указал, что помимо прав, предусмотренных ст. 37 Закона о психиатрической помощи, все лица, страдающие психическими расстройствами, при оказании им психиатрической помощи согласно ч. 2 ст. 5 имеют право на уважительное и гуманное отношение, исключающее унижение человеческого достоинства; оказание психиатрической помощи в условиях, соответствующих санитарногигиеническим требованиям. Пункт 44 Положения о психиатрической больнице, утверждённого приказом Минздрава СССР от 21 марта 1988 г. № 225, устанавливает, что содержание, режим и наблюдение за больными в психиатрической больнице должны обеспечивать условия, наиболее благоприятствующие их лечению и социально-трудовой реабилитации, не ущемлять личного достоинства больных и не подавлять их самостоятельности и полезной инициативы.

Судом установлено, что в больнице туалеты в отделениях для пациентов не предусмотрены. Приобретённые 10 кресел-туалетов отгорожены от пациентов ширмой. Опорожнение ёмкостей производится раз в день. Представители ответчика обосновали необходимость использования кресел-туалетов не только отсутствием технической возможности оборудовать палаты туалетными комнатами, но и необходимостью контроля за «стулом» пациентов в целях выявления у них заболеваний. При этом ответчик не смог обосновать невозможность использования кресел-туалетов в каком-либо ином месте помимо собственно больничной палаты: в коридоре, техническом, хозяйственном или ином помещении. Следовательно, ответчиком даже с учётом особенностей расположения помещений в здании не были приняты меры по минимизации переживаний и неудобств истицы, связанных с возможностью пользоваться креслом-туалетом лишь в палате.

Характер и порядок использования кресел-туалетов суд признал унижающими человеческое достоинство. Таковым был признан не только сам факт отправления естественных надобностей в палате, где находятся другие пациенты, но и последствия этого в виде неприятного запаха, распространяющегося по палате. При этом суд сослался на постановление Европейского Суда по правам человека, касающееся оценки условий содержания под стражей. Тот факт, что заявителю пришлось жить, спать и пользоваться туалетом в одной камере с большим числом заключённых, по мнению Европейского Суда, сам по себе является достаточным для того, чтобы причинить переживания или трудности в степени, превышающей неизбежный уровень страданий, присущий лишению свободы, и вызвать у заявителя чувство страха, неполноценности и страдания, которые могли оскорбить и унизить его.

Таким образом, как указал суд, Гайнутдинова, в отношении которой применялись принудительные меры медицинского характера, не могла находиться в менее комфортных условиях содержания, чем лицо, в отношении которого осуществлялось уголовное преследование. То обстоятельство, что при использовании кресла-туалета в палате находились лица, страдающие психическим расстройством, не означает, что лицо, пользующееся креслом-туалетом, не испытывало при этом неудобства и переживания. Допускается, что психическое состояние лиц, находившихся на лечении в 15-ом отделении больницы, могло в определенной степени препятствовать их пониманию значения и характера действий, совершаемых иными пациентами, однако само по себе наличие у пациентов психического расстройства не означает невозможность понимать значение действий, совершаемых иными лицами, в данном случае истицей.

Гайнутдинова юридически с момента поступления в больницу на принудительное лечение и до вступления в законную силу решения суда о признании её недееспособной (т. е. не способной понимать значение своих действий и руководить ими)при использовании кресла-туалета в палате, где находились иные пациенты, испытывала переживания и трудности в той же степени, которые испытывал бы гражданин, не страдающий каким-либо психическим расстройством. Кроме того, даже признание истицы недееспособной не исключает в полной мере возможности того, что при пользовании креслом-туалетом она испытывала неудобства и переживания.

Помимо этого в период нахождения истицы в больнице в отношении неё неоднократно применялись меры физического стеснения, т. е. фиксация конечностей путём привязки их к кровати матерчатыми полосными вязками. При этом в целях оказания помощи в применении мер физического стеснения принимали участие пациенты мужского пола. Участие в применении мер физического стеснения лиц, не относящихся к медперсоналу, также является обстоятельством, унижающим человеческое достоинство истицы, т. к.такие меры применялись лицами, которые не имели на это права. Следовательно, для Гайнутдиновой как пациентки больницы такие действия других пациентов носили оскорбительный характер, формировали у истицы мнение о том, что медперсонал несправедливо и безосновательно позволял другим пациентам больницы проявлять в отношении истицы, являющейся такой же пациенткой, меры физического насилия.

Моральный вред, выраженный в унижении человеческого достоинства, непосредственно причинён работниками ответчика, в связи с чем этот вред подлежит возмещению ответчиком как лицом, ответственным за причинение вреда. При определении размера компенсации за моральный вред, причинённый содержанием в условия, не соответствующих стандартам оказания психиатрической помощи, суд учёл: длительность нахождения истицы в больнице (почти 2,5 года); характер морального вреда, причиняемого вследствие необходимости регулярного пользования креслом-туалетом; неоднократность применения мер физического стеснения с участием иных пациентов мужского пола; невозможность в полной мере понимания Гайнутдиновой значения своих действий после вступления в законную силу решения суда о признании её недееспособной и, следовательно, меньшую степень переживаний и неудобств, связанных с необходимостью использования кресла-туалета в палате, в которой находились иные пациенты.

Суд не признал унижающим человеческое достоинство истицы-сам по себе факт лишения её обязательных ежедневных прогулок в нарушение п. 46 Положения о психиатрической больнице, при том, что истица не являлась пациенткой, находящейся на постельном режиме.

Постановлением Европейского Суда по правам человека от 27 февраля 2014 г. по делу «Коровины против России» (жалоба № 31974/11) бесчеловечным обращением были признаны условия нахождения пациента на принудительном лечении в Казанской психиатрической больнице специализированного типа с интенсивным наблюдением.

Европейский Суд пришёл к выводу о нарушении российскими властями:

1) ст. 3 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (запрет пыток, бесчеловечного или унижающего достоинство обращения). Было установлено, что заявитель в течение года содержался в палатах, где находилось от 4 до 12 пациентов, в то время как по санитарным нормам число пациентов в палате не должно превышать 4 человек. При этом на одного пациента приходилось менее 3 м² вместо положенных 7 м². В палатах отсутствовали туалеты, и пациентам приходилось пользоваться общим ведром, которое опорожнялось раз в сутки, в связи с чем в палате стоял запах нечистот. Заявителю дозволялось пользоваться душем лишь раз в две недели. Практически всё время, за исключением коротких прогулок в больничном дворике, он должен был находиться в палате вместе с другими пациентами.

Нарушением ст. 3 Конвенции было признано также то, что заявитель был помещён в изолятор (отдельную палату) и привязан к кровати в течение 24 часов в качестве наказания за участие в ссоре с другим пациентом;

2) ст. 8 Конвенции (право на уважение частной и семейной жизни), в связи с тем, что администрация больницы подвергала цензуре переписку заявителя со своей матерью, которая являлась также его законным представителем по уголовному делу;

3) § 1 ст. 6 Конвенции (право на справедливое судебное разбирательство), поскольку российские суды, рассматривавшие иск заявителя о компенсации морального вреда в связи с госпитализацией в психиатрический стационар специализированного типа, фактически отказались дать какую-либо оценку доводам заявителя относительно бесчеловечных условий его содержания там в течение года.

Европейский Суд обязал государство-ответчика выплатить Коровину в качестве денежной компенсации 15.000 евро, а его законному представителю – 7.500 евро.

Приходится констатировать, что не случайно в Законе о психиатрической помощи помимо института представителя пациента заложена норма, обязывающая государство создать независимую от органов здравоохранения службу защиты прав пациентов, находящихся в психиатрических стационарах (ст. 38). Эта норма, однако, не имеет механизма реализации и потому не работает. Наиболее приемлемой является идея о создании такой службы при Уполномоченном по правам человека в Российской Федерации, разработан законопроект об учреждении для этой цели государственной должности специализированного уполномоченного – заместителя Уполномоченного по правам человека в РФ. В марте 2014 г. Заместитель Председателя Правительства РФ О.Ю. Голодец дала поручение Минздраву, Минюсту, Минфину России совместно с Уполномоченным по правам человека в РФ и заинтересованными организациями, к которым относится и НПА России, в целях реализации Закона о психиатрической помощи, его ст. 38 разработать и представить в Правительство в месячный срок проект федерального закона «О создании при Уполномоченном по правам человека в Российской Федерации независимой от органов исполнительной власти в сфере охраны здоровья службы защиты прав пациентов, находящихся в медицинских организациях, оказывающих психиатрическую помощь в стационарных условиях». Законопроект должен содержать нормы о полномочиях, компетенции и организационно-правовых формах деятельности службы, а также механизмах правозащитной деятельности в данной сфере на федеральном уровне и уровне субъектов Российской Федерации.