Глава 4

Андрей Петрович Усов сидел за рабочим столом и, подперев щеку рукой, смотрел на большой яркий плакат, висевший на противоположной стене. Белоснежный круизный лайнер скользил по бирюзовой глади моря, вдали, на горизонте, маячил поросший пальмами тропический остров.

Жена выдала ему этот плакат семь месяцев тому назад и велела повесить его в кабинете, чтобы у Андрея Петровича развивалась здоровая тяга к путешествиям и комфортному отдыху. Потому что извращенная натура Андрея Петровича всю его сознательную жизнь испытывала противоестественную тягу к средним и мелким водоемам средней полосы России, кишевшим комарьем и мухами, а также к покосившейся деревянной избе в деревне с лирическим названием Жмотовка, доставшейся ему по наследству от бабушки с дедушкой.

Проведя семь отпусков подряд в Жмотовке за чисткой щучек и окуньков, супруга Андрея Петровича выдвинула ультиматум: или они едут в этом году в круиз вокруг Европы – вынужденная жесткая экономия прошлых семи лет позволяла им это сделать, – либо она едет одна, но по возвращении ставит жирную точку в их семейной жизни.

Последнего Андрей Петрович никоим образом допустить не мог, потому что обожал супругу еще со школьной скамьи, добивался ее взаимности без малого пятнадцать лет подряд, ждал, пока не развалится ее первый брак, и лишь после ее развода и незапланированной беременности смог затащить ее в ЗАГС, где и сбылась его детская мечта. Он женился на Ирочке Крошкиной, первой красавице их класса! Так что вид белого парохода символизировал для Андрея Петровича начало какого-то нового этапа в их семейной жизни, пугающего его общей неизвестностью и даже респектабельностью.

До отпуска оставалось не больше полутора месяцев, которые Андрей Петрович планировал тихо проскрипеть, подтягивая старые хвосты, но – не тут-то было. Вчера вечером на голову Андрею Петровичу свалилось новенькое свежее дело об отравлении главврача крупной городской больницы. Дело было скверное. Во-первых, убитый – большая шишка, и кто знает, чьи интересы все это дело заденет? Во-вторых, способ убийства – отравление. В таком месте, как больница, такое под силу каждому. Медикаментов пруд пруди, и все вокруг – образованные, что делать с препаратами, знают прекрасно. Это вам не отравление с помощью сложного химического соединения одинокой пожилой вахтерши носочно-чулочной фабрики, чей племянник – кандидат химических наук. Тут все – сами себе на уме, каждого надо под подозрением держать.

Андрей Петрович вздохнул и открыл пока еще тоненькую папочку с материалами дела.

Бурмистров Анатолий Игоревич. Сорок два года. Женат. Двое детей. Морда у покойника, даже на фотографии, сытая, холеная. И до отвращения самодовольная. Видно, при жизни тот еще фрукт был! Учитывая должность покойного, врагов у него наверняка имелось предостаточно, плюс возможны «зигзаги» в личной жизни. Так что, дорогой Андрей Петрович, легкой жизни вам в ближайшее время ждать не приходится, а Ирочка как раз начала составлять список необходимых для круиза покупок. Шорты, плавки, купальники… и наверняка она захочет, чтобы он бегал вместе с ней по магазинам.

Андрей Петрович еще раз вздохнул, потер ладонью чистый высокий лоб и погрузился в работу.

Итак, умер господин Бурмистров на службе, почти в самый разгар рабочего дня, а именно в шестнадцать тридцать – шестнадцать сорок пять, и ни одна живая душа помочь ему не попыталась.

Преданная секретарша, проработавшая с ним без малого восемь лет, обнаружила его в рабочем кресле. Говорит, он еще дышал, но пока она бегала за помощью – на звонки в реанимации не отвечали, – начальник скончался. Андрей Петрович вспомнил статную, высокую, монументальную, как древняя валькирия, Кайсу Робертовну Калдвее. Да… По всему видно: покойный был эстетом и выпендрежником. Кайсе Робертовне было уже хорошо за сорок, она была крашеной блондинкой с уложенными в гладкую прическу волосами. Строгая, значительная, величавая, как скандинавская королева. Разговаривала она с легким, едва заметным эстонским акцентом. Это вам не банальное длинноногое создание в мини-юбке, двадцати лет от роду, со жвачкой за щекой. Тут чувствовался шик.

Так вот, секретарша именно в это время провожала на консультацию к эндокринологу приехавшую к ней из Пярну родственницу. О своей отлучке она заранее предупредила шефа и лишь после этого отправилась по личным делам. Не было ее около часа.

За это время к Бурмистрову заглядывал на несколько минут зав. второй хирургией. В кабинет не вошел, говорил с начальством с порога. Вспомнил, что Бурмистров был бледен, угрюм, и завотделением предпочел зайти к нему в другой раз. Потому что его вопрос было бы лучше решать в спокойной обстановке.

Еще был один телефонный звонок. Звонили из бухгалтерии, по вопросам нового оборудования. Разговор был коротким, Бурмистров, сославшись на свою занятость, пообещал перезвонить позднее. Скорее всего, ему уже стало плохо, но по какой-то причине он не попросил о помощи.

Странно. Врач – и умер в больнице от отравления средь бела дня! Андрей Петрович вновь взглянул на белоснежный лайнер, скользивший по бирюзовому морю.

Прежде отравление считалось исконно женским способом убийства. Ныне оно широко применяется для устранения конкурентов, свидетелей, информаторов и так далее, то есть вышло на новый престижный уровень.

Что ж. Начнем с простейшего: с личной жизни покойного. А потом будем расширять круг поисков, собирая по крохам факты, сплетни, детали. Глаза боятся, а руки делают, подбодрил себя Андрей Петрович, твердо знавший, что не сможет уйти в отпуск, оставив дело нераскрытым. Значит, придется ему поднажать…

Глава 5

Начать Андрей Петрович решил с Кайсы Робертовны. С ней он уже беседовал.

Застал он секретаршу на рабочем месте. Кайса Робертовна, в строгом черном костюме и белой, лишенной малейших признаков кокетства блузке, разбирала папки в кабинете покойного шефа. Увидев на пороге сотрудника следственного комитета, удивления или досады она не выказала, а, сухо поздоровавшись, предложила для беседы пройти в приемную. Андрей Петрович согласился.

– Кайса Робертовна, с момента смерти Анатолия Игоревича уже прошли сутки, и у вас было время обдумать случившееся. В связи с этим мне бы хотелось спросить, не появилось ли у вас собственных версий происшедшего? Кто и почему отравил Бурмистрова? Ваше мнение, предположения, догадки.

– Андрей Петрович? Я не ошибаюсь? – со свойственным ей приятным акцентом уточнила Кайса Робертовна.

Усов кивнул.

– Разве я похожа на легкомысленную болтушку, бездумно разбрасывающую необоснованные обвинения в адрес окружающих?

Достаточно было мельком взглянуть на сидевшую напротив него женщину, чтобы получить ответ: нет! Она не была легкомысленной болтушкой. Прямая спина, строгое лицо, крупные руки, сильные, почти мужские, и открытый решительный взгляд. Она, наверное, мастерски прикрывала шефа и наверняка пользовалась его безграничным доверием.

– Хорошо. Вопрос мой прозвучал… некорректно. Больше этого не повторится. И все же вы, как никто другой, знали Анатолия Игоревича. У него были неприятности в последнее время? Личные, служебные? Может, имелись недоброжелатели или произошел какой-то конфликт в недавнем прошлом?

– Анатолий Игоревич был корректным человеком и опытным руководителем. Он не допускал конфликтных ситуаций и никогда не обижал людей. Он умел преподнести даже самую неприятную информацию доброжелательно и тонко. Он уважал людей, – взвешивая каждое слово, проговорила секретарша.

«Да: жил-был ангел! – усмехнулся про себя Андрей Петрович. – Крепкая штучка, но разговорить ее надо».

– Странно, что на пути к столь высокой должности Анатолий Игоревич умудрился не нажить врагов. Вы работаете в удивительном месте: таким человеколюбием, какое царит в вашем заведении, не всякая обитель похвастаться может, – насмешливо проговорил Андрей, провоцируя госпожу Калдвее на всплеск эмоций.

– Не вижу повода для иронии. Да, у нас работает порядочный коллектив, и хотя конфликтные ситуации порою случаются, за восемь лет моей работы в больнице не произошло ни одного убийства. – Кайса Робертовна говорила со свойственной ей неторопливостью, едва заметно растягивая согласные, отчего ее речь обретала дополнительную весомость. – Вас это, наверное, безмерно удивляет?

Легко смирившись с поражением – в конце концов, найти в больнице достаточное количество сплетниц задача несложная, и так или иначе он о местных подводных течениях все выяснит, – Андрей Петрович решил зайти с другой стороны:

– А что вы можете сообщить о семейной жизни вашего покойного начальника? Вы знакомы с его женой?

– Разумеется, мы встречались на корпоративных вечерах, как это теперь называют. Иногда я общалась с ней по телефону. Но не более того.

– И как вы считаете, господин Бурмистров был счастлив в семейной жизни?

– Безусловно. Елена Сергеевна была ему идеальной женой. За все годы знакомства я ни разу не видела, чтобы Анатолий Игоревич пришел на службу в несвежей рубашке, с пятном на костюме или в неопрятной обуви.

– И при чем тут счастье в семейной жизни? – подчеркнуто заинтересованным тоном спросил Андрей, пытаясь «раскачать» эмоциональный фон своей собеседницы.

– При том, что только хорошая жена может приучить мужа к опрятности. Хорошая – значит заботливая, внимательная и аккуратная. Носовые платки у Анатолия Игоревича всегда были исключительно свежими, на работу он приходил в неизменно ровном расположении духа. Все разговоры с женой он вел вполголоса. За все время нашей совместной работы он ни разу не повысил на жену голос. А значит, Елене Сергеевне удалось создать для мужа максимально комфортную домашнюю обстановку. К тому же у них растет двое детей, и я, опять-таки, ни разу не слышала от Анатолия Игоревича ни единой жалобы на них и не видела озабоченности на его лице при упоминаниях о его детях. Это была крепкая, можно сказать, идеальная семья.

Андрей Петрович продолжал с выражением легкой иронии на лице кивать политкорректной Кайсе Робертовне, когда дверь приемной распахнулась и на пороге появился новый персонаж.

– Кайса Робертовна, добрый день. Мне сказали, что вы беседуете с представителем следственного комитета.

– Добрый день, – холодно поздоровалась секретарша, и ее суровое лицо с крупными четкими чертами выразило еще большую нордическую непреклонность. – Вас правильно информировали, а потому я прошу вас зайти позже и не мешать работе сотрудника правоохранительных органов.

Андрей оживился. Ситуация обещала сюрпризы. Вошедшая дама обернулась к Андрею Петровичу и, решительно протянув руку, представилась:

– Скобелева Ирина Владиславовна. Юрисконсульт больницы. У меня есть важная информация по убийству Бурмистрова Анатолия Игоревича. Мы можем пройти ко мне в кабинет?

Андрей Петрович с интересом взглянул на юрисконсульта. Дама выглядела многообещающе. Высокая, с пышной белокурой шевелюрой, которая мгновенно рождала ассоциации с Мэрилин Монро, но черты лица юрисконсульта были тоньше, выражение лица – жестче, фигура, хотя и безупречная, не имела присущей американской актрисе мягкости линий. Точно: жесткость явно была главным и, возможно, единственным недостатком внешности Скобелевой Ирины Владиславовны, в остальном дама выглядела безупречно.