На желтоватом, словно покрытом песком, дереве сидело несколько человекоподобных существ с длинными хвостами.

– Хе. Заповедник! – Гельва выдохнула с облегчением, подошла к дереву. – Э-эй, тварючки! Вы знаете, где выход? Ты же сказал, они разумны! Почему тогда с людьми не разговаривают?

– Именно поэтому! – пробурчала Айна.

А двоехвост спрыгнул на землю. За ним спустились его собратья. Хвост у них действительно двойной – расходится гибкой рогаткой у самых покрытых пушком ягодиц. Одежды у аборигенов не было – только густой мех, выполняющий, видимо, функцию и трусов, и маек (или бюстгальтеров?), и мелкий серый пушок по всему телу. Широкие ноздри постоянно нюхали то ли воздух, то ли пришельцев. И вроде животные животными, но глаза… Голубые озёра – у кого-то темнее, у кого-то светлее, ясный, пронзительный взгляд, не злой и не добрый, скорее – наблюдающий. А ещё выяснилось, что двоехвостов на дереве было гораздо больше, чем показалось сначала. Они медленно и даже как-то торжественно выстраивались вокруг троих людей, пока те, наконец, не оказались замкнутыми в кольцо.

Тогда двоехвосты пошли.

– Куда они нас ведут? К выходу? Эй, вы! Вы вообще человеческий язык понимаете? – поинтересовалась Гельва и тут же получила хвостом по спине.

– Ай-й-й! – Она рухнула на четвереньки. – Тварюки! Кони, сделай что-нибудь. Врежь им!

Кони подскочил к девушке, рывком поднял на ноги.

– По-моему, нам лучше просто идти за ними. Если не дёргаться, они нас не тронут. Возможно, и правда, выведут к выходу. Если нет – здесь должны быть смотрители. Я бывал в подобных заповедниках. У них на экранах вся территория просматривается. Если какое-то ЧП, тут же высылается бригада спасателей. В любом случае, нам ничего не угрожает.

Некоторое время царила тишина. Потом Гельва не выдержала.

– Ноги боля-я-ят. Ноги! И холодно. Где эти идиотские смотрители? – захныкала она, а двоехвост флегматично проехался по ней хвостом, заставив снова взвизгнуть.

По ощущениям Айны, они шли уже с полчаса, пейзаж не менялся – всё те же припорошённые «песком» деревья, широкая тропа и тусклый желтоватый свет. Гельва скулила, Кони хмурился и сосредоточенно осматривался, Айна в принципе была спокойна, но в то же время в голове недобитым комаром вертелась мысль. Да, техник согласился забросить их в «какое-нибудь экзотические место», но вытаскивать оттуда не обещал. Айна думала, что это подразумевается по умолчанию. Теперь уже сомневалась.

Тропа закончилась крутым склоном. Процессия остановилась, двоехвосты смотрели на людей, а те с опаской косились вниз. Там было глубоко и темно.

– Чего они от нас хотят? – прошептала Айна.

– Это у тебя надо спрашивать, – всхлипнула Гельветика и попятилась от края.

В тот же миг раздался свист, сразу четыре (или два?) хвоста хлестнули рыжую по ногам, сбрасывая вниз с обрыва.

– Гельва! Вы что творите?! – Кони бросился на двоехвостов, но тут же был повергнут и спущен вслед за возлюбленной.

Хвостатые повернулись к Айне.

– Стойте! Я сама спущусь, – она выставила руки вперёд, медленно попятилась к обрыву, стала на четвереньки. – Я спускаюсь, видите? Вы же этого хотели?

Остаётся надеяться, что именно этого. В смысле, транспортировать пленников на дно оврага, а не просто скатить их по склону и посмотреть, как быстро сломаются руки-шея-позвоночник. Двоехвосты не шевелились. Да уж, может, они и разумны, но трудно понять, что у них на уме.

Айна опустила ногу, попыталась нащупать хоть какую-нибудь опору. Сколько после Изумрудной синяки заживали? Около месяца? Здравствуй, новое приключение. Двоехвосты наблюдали за ней заинтересованно. Затем переглянулись, кивнули, сели, выставив вперёд хвосты, и, оттолкнувшись, поехали по склону, словно детвора зимой на санках.

«Если они все скатятся, можно будет удрать и поискать выход», – мелькнуло в голове, но не тут-то было. То ли догадливый, то ли сердобольный двоехвост подхватил её на руки, прижал к себе и помчался вниз. От него пахло потом и травами. А ещё он постоянно клонился то на один бок, то на другой, подпрыгивал на кочках.

Айна зажмурилась, изо всех сил стараясь не визжать.

Овраг встретил их всё тем же унылым пейзажем. Жёлтый свет, песок, только деревьев не было. Гельва и Кони приземлились более или менее удачно – двоехвосты подхватили их на полпути, доставив на дно невредимыми. Только у Гельветики щека и плечо расцарапаны, у Кони синяк на подбородке, и одежда у всех запылилась и местами изодралась. А ещё у Гельвы каблуки сломались, рыбки выплеснулись на песок, а рыжей пришлось продолжать путь босой, сопровождая каждый шаг охами и ахами. Айна же в очередной раз благословила свой наряд. Грудь, правда, мёрзла. А ещё двоехвосты как-то странно на неё косились. А в остальном – почти комфортно было. Поесть бы.

Они остановились у большого поля, на котором возилось множество существ. Айна тут же условно разделила их на три вида. Первые напоминали людей, вторые, кажется, людьми и были, а на что похожи третьи, она даже не рискнула предположить.

Высокий двоехвост с длинной гривой волос ткнул пальцем в сторону поля и сообщил пленникам:

– Рабы. Работать, – и добавил: – Вперёд.

Это были первые человеческие слова, сказанные хвостатыми. Пленники растерялись. Конвоиры подтвердили приказ толчками в спину.

– Что они хотят? – простонала Гельва. – Кони, ты уверен, что это – заповедник?

– Что такое «рабы»? – в свою очередь спросил Кони.

– Неудачники с меганулевым ипо, которые в древние времена были собственностью других людей. Ты бы хоть одну нашу с Айной передачу проснил! – возмутилась рыжая.

– Да, – пробормотала Айна, оглядываясь по сторонам, – недавно выпуск про Спартака был.

– Как это «собственностью»?

– А вот так! Как дом или яхта.

– Ты хочешь сказать, что мы – собственность двоехвостов?

– Я ничего не хочу сказать! Я домой хочу! Не могу больше! Сделай что-нибудь, ты же мужчина!

Кони моргнул. Вид у него был несчастный. Их конвоиры остановились, повернулись налево и указали на группку людей, рвущих какую-то траву.

– Работать!

– Я не буду! – завизжала Гельва. – Не буду! Кто я, по-вашему? Средневековая крестьянка? Жалкие твари! Вы же даже не люди. Животные. Мрази! И уберите от меня свои хвосты! Ай!!!

Она упала под градом ударов живых плетей. Кони, казалось, оцепенел. Смотрел на извивающуюся Гельветику, а видел… Кто его знает, что он там видел. Айна бросилась к подруге. Упала на колени перед двоехвостами.

– Прекратите! Пожалуйста. Она всё сделает. Мы всё сделаем. Но если вы её изобьёте, она вообще не сможет работать. Не-смо-жет-ра-бо-тать, понимаете? И потом, она же девушка. Разве можно так с девушками? Вы ведь… благородные двоехвосты! («Что я несу?»)

Голубые глаза смотрели на неё с большим любопытством, хвосты подёргивались. «Сейчас отметелят сильнее, чем Гельву», – мрачно подумала Айна. Но конвоиры отступили. Сделали знак бродящему в высокой траве двоехвосту – надзирателю за рабами, видимо. Ещё раз сообщили троице пленников, что они должны работать, и удалились.

– Возьмите. Помогает от боли, ускоряет заживление ран, – симпатичная девушка с короткими чёрными волосами протягивала Гельве мясистый зелёный листок. – Я всегда ношу его с собой, на всякий случай. Жуйте скорее! Если не будете работать, вас опять побьют.

– Почему я должна тебе верить? – всхлипнула Гельва.

– Жуй! – шикнула на неё Айна и повернулась к брюнетке. – Что это за место? Как вы сюда попали?

– Не знаю. Я почти ничего не помню из прошлой жизни. Знаю лишь одно – я должна работать и во всём подчиняться хвостатым господам. Да, кстати. Нужно вырывать только ту траву, которая не покрыта песком. Перепутаете – побьют.

И вернулась к сорнякам.

Гельва сжевала лист, села на землю и заплакала. Кони растерянно топтался рядом. Двоехвосты-надзиратели уже недобро косились в их сторону.

Айна наклонилась к траве. Остервенело рванула кустик с гладкими, глянцевыми листьями, затесавшийся в рядок запылённых бархатистых растений. Он поддался на удивление легко. Она выдернула второй, третий, четвёртый, словно вымещая на сорняках всю злобу, накопившуюся за день.

– Кони! Гельва! Хватит реветь, рвите траву. Или вам жить надоело?

Рыжая поднялась, икнула и неуверенно вырвала один кустик. Кажется, лекарство брюнетки помогло – во всяком случае, ходить Гельва могла. Но смотреть на неё было больно. От туники – одно название, тело – всё в алых полосках. «Светская львица» лишила жизни ещё один глянцевый сорняк. Внимательно на него посмотрела.

– Что же… нам теперь до конца жизни их рвать?

– Успокойся! Осмотримся, отдышимся, поговорим с другими пленными людьми и что-нибудь придумаем.

«Техника дождёмся».

– Но сейчас главное – не злить их. Совершим обманный манёвр – будем рвать траву.

Гельва кивнула. Идея, что она не служит двоехвостам, а подло их обманывает, ей понравилась. Кони между тем уже вовсю работал.

– И потом, – Айна постаралась улыбнуться как можно беззаботней, – были мы с тобой царицами, можно для разнообразия и рабынями побыть.

Прошло часа два, а может, три или четыре – определить точное время здесь было почти невозможно, – когда надзиратели закончили монотонно вышагивать мимо согнутых в три погибели пленников и сообщили:

– Отбой! Ужин! Спать!

Потом несколько раз прокричали ещё что-то на непонятных Айне языках. Видимо, повторили то же самое для не-человеческих рабов.

– Послушай, – она тронула за руку брюнетку, оказавшуюся рядом с ней в строю. – Сейчас что – вечер? А когда мы пришли, был день? Ничего не изменилось…

– Здесь всегда так. Одно время суток. И всегда полумрак. Господа не любят света. И только господа знают, когда вечер, когда день, а когда утро.

– Как тебя зовут?

– Сара.

– Куда нас ведут?

– Домой. Ужинать и спать.

Ладно. Хотя бы отдохнём. А там, может, что-то и прояснится. Сара, например, разговорится, вспомнит что-нибудь.

Всех людей – их оказалось около двух десятков – привели в большую пещеру, на полу которой валялись покрывала, одежда, миски. Работяги попадали каждый на свой коврик, и Айна с Кони и Гельвой обнаружили, что им осталось место у самого выхода. Спорить не стали. Не было сил.

Айна рухнула на свободный коврик – от него пахло плесенью. Жутко болели руки, ноги, спина. Ладони успели украситься первыми мозолями. М-да, в «Изумрудной Долине» и то проще было, кажется. Там хоть над душой никто не стоял.

Несколько девушек разнесли миски с едой, а потом пара двоехвостов подала каждому по кружке с горячим ароматным напитком. Айна отметила, что почти все люди в первую очередь набросились на напиток. Она же решила сначала попробовать еду. На ужин оказались отварные овощи, напоминающие картофель, и кусочек мяса. Пленница смела всё это враз. Потом отхлебнула из кружки. Приятно закружилась голова, кажется, впервые за день можно расслабиться… Айна покосилась на Сару, брюнетка лежала в нескольких метрах от неё и рассматривала что-то на потолке пещеры. Что она там видит? Прошлое? Будущее? Шоу, затянувшееся на всю жизнь?

Ведущая Радужного канала отставила кружку.

– Не пейте, – прошептала Гельве и Кони.

– Что?

– Не пейте это. Вылейте потихоньку. Вы заметили, что еду разносили рабыни, а питьё – сами двоехвосты? А Сара, брюнетка, сказала мне, что ничего не помнит из прошлой жизни. Я думаю, они опаивают пленников какой-то дрянью.

Гельва ахнула и отставила кружку.

– Мы никогда отсюда не выберемся, – простонала она, сворачиваясь клубочком на грязном коврике.

Айна вздохнула. Легла и прислушалась. Издалека, пробиваясь сквозь шорохи в пещере, доносились странная мелодия и… песни? Она привстала. Двоехвост-охранник у выхода пританцовывал и потихоньку напевал ту же мелодию. И всем своим видом как бы говорил, что не желает торчать здесь, а хочет петь и танцевать с соплеменниками. Но – служба есть служба.

Айна задумалась. Судя по всему, двоехвосты не то чтобы цивилизованны, но близки к этому. И при хорошем раскладе можно было бы дружить мирами. Если бы голубоглазые «господа» встречали людей как гостей, а не как рабов. А может, на то есть причина? Она хотела ещё поразмышлять о цивилизациях, но ей помешали. Измученная Гельветика заснула очень быстро, чем тут же воспользовался Кони.

– Айна, – он придвинулся к ней, зашептал на ухо, – я давно хочу сказать. Я всё ещё люблю тебя. С Гелькой связался по дурости. Послушай, нас ведь убить завтра могут…

Он положил руку на её плечо. Айна отодвинулась.

– Ты что это надумал?

– Ну… Ты и я. Мы тогда так нелепо расстались. Ты обиделась на меня.

Айна устало вздохнула. Прикрыла глаза.

– Я не обиделась, я потеряла к тебе интерес. А за то время, что мы не виделись, я шагнула вверх на пару ступеней, ты же остался на прежней, и потому неинтересен мне вдвойне. А теперь ложись спать!

Она проснулась от воплей Гельветики. Рыжая пищала, кричала, размахивала руками, а сверху сидел двоехвост и срывал с неё остатки зелёных лохмотьев, временами отвлекаясь, чтобы дать пощёчину и заявить:

– Раба! Слушаться!

Айна осторожно поднялась, пнула в бок спящего Кони.

– Простите, – обратилась она к скрутившему Гельву двоехвосту, – вам известна разница между работниками и проститутками?

– Молчать! – сказал ей двоехвост.

Чья-то пушистая рука легла на плечо. Сзади стоял ещё один.

– А ты, стало быть, по мою душу…

Она попятилась, лихорадочно соображая, как же им выпутаться? Рвать траву ещё куда ни шло, но это! Айна огляделась в поисках помощи. Кто-то спал, кто-то притворялся, кто-то безропотно удовлетворял господинов. В пещеру зашёл новый двоехвост, протянул охраннику блестящую жёлтую кругляшку, огляделся, с сожалением скользнул взглядом по Айне и пошёл в глубь пещеры. Проснулся Кони и ошарашенно смотрел то на Гельву, то на Айну, либо решая, кого спасать первой, либо гадая, нет ли среди двоехвостов похотливых самок.

Айна упёрлась в стену пещеры. Её преследователь медленно подходил всё ближе и ближе. Он казался моложе остальных, и от него пахло иначе – одними только травами, без примеси пота.

– Почему? Мы ведь разные. Вы – не люди, а мы – не такие, как вы. Мы не должны… И это… у вас что, своих баб нет?

– Не бояться, – двоехвост остановился в полушаге от неё, ярко-голубые глаза смотрели ласково, они действительно не вызывали страха, но ведь кроме глаз были ещё гадкие хвосты и лапы, и они тянулись к ней. – Тебя выбрать Величие. Спать на перина.

– На перина? Я что… уйду отсюда?

– Да.

– И не вернусь?

– Нет.

– Очень мило, – пробормотала Айна, пытаясь оттянуть время, чтобы придумать хоть что-нибудь. – А Величие – это кто?

– Идём! – Он взял её за руку.

– Постойте! Если я не вернусь, можно попрощаюсь с друзьями? Наедине. Пожалуйста, пусть этот ваш отпустит Гельву! Ненадолго. Я ведь могу не увидеть их больше. Дайте мне пять минут. Прошу.

Двоехвост задумался на миг и сделал знак товарищу, тот нехотя слез с рыжей, пригладил шерсть. Айна вывела друзей из пещеры, отвела на несколько шагов, обняла обоих. Двоехвосты остались внутри.

– На счёт «три» бежим, – прошептала она. – По широкой тропе. В сторону склона, с которого нас скатили. Выход должен быть где-то там, я чувствую.

«Ничего я не чувствую, но, может быть, нам повезёт. А если нет, то лучше сдохнуть, чем остаться здесь».

– Гельва, ты сможешь?

Рыжая молча кивнула. Выглядела она на удивление собранно и спокойно.

– Раз. Два. Три!

Они побежали.

Айна впереди, Гельва и держащий её за руку Кони чуть позади. А за ними – двоехвосты. Сколько их бросилось в погоню? Только та пара, что претендовала на них с Гельвой? Ещё и охранники пещеры? Или все хвостатые самцы побросали своих жертв и устремились за дерзкими беглецами?

Они мчались, не оглядываясь. Кони подхватил Гельву на руки и теперь бежал рядом с Айной. Склон уже маячил перед глазами. Какой же он крутой! Двоехвосты, небось, каждый день по нему лазят, привыкли, а они… Ох, не видать им свободы. Разве что чудо случится.

Раздался свист. Айна промчалась ещё несколько метров, прежде чем сообразила, что Кони больше не бежит рядом – упал, скошенный хвостом-плетью. Она развернулась, чтобы помочь, зная, что помочь уже не сможет, и тут в глаза ударил свет. Настолько яркий и непривычный для этого места, что Айна закрыла лицо руками. А когда вернулось зрение, оказалось, что двоехвосты все как один бросились прочь и застыли метрах в десяти от своих жертв.

«Господа не любят света».

– Бежим! – закричала она Гельве и Кони, всё ещё лежащим на песке. – Туда! К свету! Быстро!!!

Они поднялись, Кони сильно хромал, Гельва тряпичной куклой висела у него на руке. Похоже, двоехвосты успели над ними поработать. Только бы не погас свет. Пока он горит, они в безопасности.

Айна добежала до склона первой. Принялась карабкаться, забыв про усталость, цепляясь за кустики, за землю, за воздух – лишь бы добраться до вершины. Что бы ни было источником света, находится оно именно там – вверху.

Скользнуло шершавое по плечу. Верёвка! С широким ремнём на конце. И её кто-то сбросил. Сверху. Айна спешно закрепила ремень на поясе, не веря такой удаче.

– Возьми меня с собой! Пожалуйста!

Беглянка обернулась и увидела Сару. Откуда? Впрочем, неважно. Потом. Все вопросы потом. Кони с Гельвой ещё не добежали до склона. Спасательная соломинка одна. Значит – подняться двоим, а потом сбросить её для оставшихся. И проследить, чтобы не погас свет. Она обхватила Сару за талию и изо всех сил дёрнула за верёвку.

Через несколько минут они были наверху. Айна не удивилась, увидев оранжевую куртку с красными вставками, но… Что это? Седеющие волосы, морщинки у глаз и возле рта, крупные черты лица, холодный, слегка надменный, но уставший взгляд.

– Вы… Вы… – Она с изумлением смотрела на техника. – Вы как-то изменились с нашей последней встречи!

– Я просто хотел взглянуть на вас, Айна Лири. Не бойтесь, я обещал коллеге, что верну вас домой целой и невредимой.

– Но вы не сильно-то торопились на помощь!

– Сказал же: хотел на вас посмотреть.

– Вы что же, просто сидели и… А если бы мы не сбежали?

– Открыл бы порт в другом месте.

– Вы ужасный человек.

– Возможно.

Айна расстегнула ремень, с негодованием швырнула под ноги технику.

– Спускайте верёвку!

– Зачем?

– Там мои друзья!

– Рыжая стерва и бывший, от которого тошнит.

– Я вижу, вы давно на меня «смотрите».

– Ты уверена, что хочешь забирать их с собой?

– Спускайте! Верёвку!

– Как скажешь. И не волнуйся так. Пока открыта кабина, ни один двоехвост к ним не приблизится.

– Господа боятся света, – протянула Сара.

– Именно, – кивнул техник, бросая снаряжение для Кони и Гельвы.

Айна обессиленно рухнула на землю.

– Почему ты сбежала с нами? – спросила она у Сары.

– Не знаю. Я что-то вспомнила. На одну секунду. И этого хватило, чтобы пойти за вами. Я бежала за двоехвостами, не обгоняя их. Они меня не видели. А когда вспыхнул свет, поняла, что нам ничего не угрожает, и уже смело бросилась к склону.

Айна молчала. Потом. Она обдумает всё потом.

Техник с помощью странного устройства, на которое автоматически наматывалась верёвка, втащил на вершину Гельву и Кони. Затем отнёс своё оборудование в кабину, вернулся к людям.

– Прошу за мной!

– Айна! – Гельветика взяла её за руку. Она еле стояла на ногах, говорила тоже с трудом, от одежды остались даже не лохмотья, так – обрывки ткани, почти не прикрывающие тело, изукрашенное синяками и кровоподтёками. – Прости меня.

– Гельва, пожалуйста, потом.

– Нет. Послушай, я не верила тебе, завидовала, но… Когда мы вернёмся, всё будет по-другому. Я уже не смогу быть прежней. Ты увидишь.

– Хорошо, Гельва.

– Я была глупой. Плохо к тебе относилась. Я такое сделала… такое… ужасное… Боюсь, ты не простишь.

– Всё в прошлом, дорогая. Всё забыто. Честное слово. Вы! – Она удостоила техника взглядом. – Дайте девушке куртку!