Глава 4

Сознание возвращалось урывками: то мне чудилось, что меня тащат как котенка, то словно лица касалось что-то мокрое и я трепыхалась, думая о покрытом ядом языке могильщика, потом вроде бы сквозь сон на меня в упор внимательно смотрел коричневый волк.

А полностью я очнулась под причитания Шута:

– Идиотка! Глупая, глупая девчонка! – истерил он, сидя у меня на плече и крича прямо в ухо.

Слышать его могла только я, и в этом было ваше спасение, поверьте.

– Да, хватит ругаться, – хрипло ответила я, осторожно пробуя повернуть голову, во всем теле была неприятная слабость.

– Ну, и сколько ты отдала, год, два? – бушевал мышонок, стуча по мне хвостом.

– Не знаю.

– Ах, не знает, посмотрите на нее! Вот уйду от тебя!

– Ну, и уходи!

– И уйду!

– Да, пожалуйста!

Подобный глупый и бессмысленный диалог происходил у нас довольно часто, поскольку мы оба отлично знали, что осуществить свою угрозу Шут не сможет. Никогда.

Он был крепко привязан к своему кулону и «дому», а его домом была я, и если бы со мной что-то случилось, то и маленький вредный дух тотчас исчез бы. Короткая цепочка от подвески находилась под самой шеей, и ее не мог порвать ни одни меч, старая ведунья тогда в лесу связала древним колдовством наши судьбы и жизни. Считалось, что зверек должен будет мне помогать и защищать, но с самого детства он ругался и не считал за хозяйку. Мама улыбалась и говорила, что мы очень похожи. И каким только местом?

– Как ты могла?! – Шут перебежал на другое плечо, чтобы снова оказаться у моего лица.

Бусинки-глаза возбужденно блестели на маленьком смешном тельце песочного цвета.

– Выбора не было, ты же видел…

Мне не дали продолжить:

– Блохастый все понял, что ты Белая птица. И кстати, где он?

– Перестань его так называть, – я попыталась сесть, приподнимаясь на локтях, и полевка скатилась вниз. – Наверно, пошел на охоту, ему тоже надо есть и… может и не понял.

Я не знаю, верила ли я сама своим словам.

Главная причина, по которой ценились женщины нашего рода, и почему Сезар 9 лет назад оставил меня в живых – крошечная вероятность, надежда на возрождение Белой птицы в одной из нас. Это могло произойти в любом поколении, но точное понимание приходило примерно в 18-19 лет, поэтому спешили со свадьбой. Да или нет, но княжеству было выгодно иметь сильный козырь при себе.

В тот день, я первый раз увидела, как мама плакала. Мы отправились вдвоем в секретное путешествие, и я была слишком мала, чтобы запомнить дорогу, но то свое непонимание и удивление, как яркую вспышку, запомнила: всегда веселая, готовая к играм и забавам матушка плачет, прижимая ладони к опущенному лицу, а Ведунья, похожая на сухое скрученное дерево, ласково гладит ее по голове.

Что она тогда ей рассказала?

Потом старуха подозвала меня и повесила на шею цепочку с продолговатым кулоном из янтаря, застежка от которого, словно растворилась у нее в пальцах. Я твердо обещала маме никому и никогда не рассказывать о нашей поездке и обо всем, что увидела в таинственном лесу. Долгое время воспоминания казались лишь детским сном, но когда я стала постарше, то мне рассказали легенды о Белой птице, почему надо скрывать возможность прикосновения или превращения в огромную силу, которую многие хотели бы получить в свои не всегда добрые руки. И видя перед собой пример князя Сезара, я понимала объем своей ответственности в сохранении тайны.

Но ничто не давалось бесплатно и за каждое обращение к чуду, часть меня, часть жизни, должна была улететь вместе с белым ястребом. Я не знала, что он примет подобную форму, вечером был первый раз, когда я позволила соединиться с той чужой магией, которую ощущала внутри себя уже несколько лет. Она не была похожа на простые заклинания, используемые нашим народом в ежедневной жизни, как будто они имели разную природу.

Мне сложно объяснить, ведь я знаю очень мало, а те слова всплыли из сознания сами.

– Спи уже, глупая девчонка, – ворчливо сказал Шут, укладываясь рядом. – Я подежурю.

– Хорошо. – Смиренно отозвалась я, и устало прикрыла глаза.

Костер продолжал гореть, в него кто-то раньше успел подложить ветки.

Когда я проснулась утром, волк был на своем месте, ничем не показывая перемен в ситуации или в поведении. Я тоже не стала заострять внимание на прошедшей ночи, присыпала угли снегом и, собравшись, двинулась в путь.

Я попыталась было поговорить, но слова падали в пустоту и честно говоря, у меня не было настроения общаться. Какое-то время мы скакали, но мне не хотелось сильно утруждать наверняка вымотанного в плену вервольфа, да и лес постепенно менялся, став более чистым и свободным, по которому было намного проще идти.

А к обеду на нас вышли люди, точнее группа конных вооруженных всадников, из центра которой отделился один мужчина средних лет в дорогой одежде и плаще, отделанном блестящим мехом. Я остановилась и стала поближе к бурому волку, готовая сорваться с места и бежать, хотя явной опасности от всадников не чувствовалось, скорее спокойная уверенность в своей силе.

Мужчина довольно улыбнулся и размеренно произнес:

– Княжна Ингрид, очень рад встрече. Вы, должно быть, устали в пути, позвольте сопроводить Вас в мой замок. Побудьте нашей гостьей, дорогая… Белая птица.

Последние слова он произнес чуть хищно, понижая голос и заглядывая мне в глаза.

« Вот как…»

Контролируя выражение лица, спокойно произношу:

– Вас могли обмануть… князь.

Юдгер смеется с легкой насмешкой в голосе:

– Нет, миледи. Йоран не раз доказывал свою честность.

Вервольф, которого я называла Игг, поднимается и, не оглядываясь, проходит мимо меня к мужчине. Тот машет ему рукой:

– Можешь идти в замок, колдун уже ждет тебя. Хорошая работа.

Смотрю в удаляющуюся коричневую спину и горько повторяю про себя: «доказал свою честность».

«Вот где ты был ночью…»

И перевожу взгляд на князя:

– Тогда, воспользуюсь вашим предложением.

Под дружественным конвоем меня уводят в поместье Юдгера.

Глава 5

Слова про гостью не были пустыми, меня привели в прекрасную комнату, с красивыми коврами на полу, налили горячую ванну и подобрали теплую одежду, в соответствии с титулом. В камине горел огонь, на подносе стояла дымящаяся еда и ароматным напиток из вина со специями.

Что ж, тюрьма бывает разной.

Я расслабленно сушила волосы у огня, методично проводя гладким гребнем с эмалью, который остался у меня от прежней жизни, перебирая в голове воспоминания, одно за другим. Побелевшая прядь пряталась за шеей, как напоминание о новых временах.

Ближе к вечеру раздался стук в дверь и в покои зашел воин, останавливаясь около входа и не проходя дальше:

– Князь Юдгер просит вас разделить с ним трапезу в зале.

Я перекинула косу на спину и отошла от узкого окна, в котором перед этим изучала заснеженный пейзаж. Город располагался с другой стороны замка, видимо не спроста мне определили именно эту дальнюю комнату, подальше от искушений и лишних глаз.

« Раз просит, значит это приказ. Интересно, что будет, если я откажусь».

Прохожу мимо гонца, но что-то заставляет меня остановиться и еще раз взглянуть ему в лицо. Эти глаза.

– Это ты. – Произношу не спрашивая.

Он молчит, лишь опускает взор. Молодой человек, высокий, поджарый, не носящий бороды, отросшие густые каштановые волосы ниже подбородка, верхние пряди которых стянуты на затылке тонким кожаным ремешком.

Видимо готов услышать обвинения, крики и укоры. Да, я могла бы многое сказать, например, о том, что на моей руке до сих пор остается повязка, укрывающая не зажившие шрамы; что я помню, как зарывалась в мех среди ночи; что все еще интересуюсь созвездиями…

Но вместо этого отворачиваюсь и холодно иду дальше, навсегда вычеркнув Чужака из своей жизни.

Мы подошли к одной из комнат никого не встретив в коридорах, высокие свечи заливали воском изящные канделябры, а расставленные предметы искусства говорили о том, что хозяину не было чуждо чувство прекрасного. Объявленное залом помещение скорее походило на рабочий кабинет, с огромной пожелтевшей картой на одной стене и с искусно вырезанным из красного дерева гербом на противоположной, в углу располагался высокий шкаф с темными кожаными корешками древних фолиантов.

На столе уже были разложены обеденные приборы и прикрытая крышкой супница с торчавшей рукояткой ковшика. Слуги в зал при мне не допускались, или это меня не желали никому демонстрировать. Князь Юдгер вежливо поднялся при моем появлении и указал на свободное кресло с высокой мягкой спинкой рядом с собой. Я подчинилась.

Бывший волк также зашел следом, прикрыл за собой дверь и остался на страже в тени.

Мужчина не сразу перешел к сути разговора, непринужденно побеседовав о разных незначительных вещах, немного коснулся темы о своем городе, последнего урожая и рассказал о приготовлениях к скорому празднику. Я преимущественно молчала, лишь изредка вставляя короткие замечания.

Наконец князь промокнул льняным полотенцем пальцы с крупными кольцами на них и решил перейти к делу.

– Смутные времена настают, Ингрид, если позволите вас так называть, – сделал словесный реверанс мужчина, наклоняясь вперед.

– От чего же? – прохладно уточняю я.

– Все больше конфликтов разгорается на землях, все больше войн. Брат идет на брата. – Как по писаному говорил князь. – Мятежи и убийства затрагивают новые территории. Нечисть заполоняет дороги, крестьяне боятся везти товар на рынки.

Юдгер внимательно наблюдал за моей реакцией, напускная вежливость не могла скрыть холодный и расчетливый ум мужчины. Аккуратные, холеные руки с блестящими камнями уже многое сказали об их владельце.

– Белая птица всегда появлялась в самые тяжелые времена, – проникновенно продолжал князь. – Это означает, что пришло время объединить земли, умножить усилия под единой, сильной и непоколебимой рукой.

– И кто же возьмет на себя сей тяжкий груз? – подыгрываю в обозначенную игру, но не пряча иронии вопроса.

Юдгер откидывается на спинку кресла с ответной усмешкой:

– Возможно, я согласился бы взвалить на свои плечи эту непростую задачу… с вашей помощью, конечно. Это будет великая эпоха, Ингрид.

За глупую и наивную дурочку у меня не получилось бы сойти, человек напротив не был так прост, как князь Сезар, и смотрел намного глубже, поэтому отвечаю почти искренне, аккуратно подбирая слова.

– Все то, что происходило со мной и то, что я несу в себе… я этого не искала и боюсь, не имею понимания как управлять или призывать.

Юдгер отнесся с неожиданным пониманием:

– Да, я думал об этом и провел некие изыскания. Единственным выходом мне видится поездка к монахам Храма на Горе, по всем источникам проходит информация, что только у них хранятся трактаты, посвященные Белой птице и о том, как можно применить ее силу, на благо людям, несомненно.

– Несомненно. – Поддакнула я, опустив глаза и не выдерживая фальши.