Цитаты из книги «Жажда»

Мы не можем их спасти, – сказала Катрина, как бы в ответ на его мысли. – А они не могут спасти нас. Спасти себя можем только мы сами.

Сейчас ему тоже никто не был нужен. Ему никто не был нужен. Ему не был нужен никто.

Если посчитать, то ночи, в которые он делил постель с кем-либо, окажутся в очевидном меньшинстве. Так почему же он чувствовал себя таким одиноким, он, всегда искавший одиночества, он, кому никогда не нужны были другие люди?

– Вы знаете, что снизило уровень преступности в США в девяностые годы? Харри отрицательно покачал головой, уперся руками в подлокотники и посмотрел на дверь. – Сделайте перерыв, отдохните от того, что перемалывает ваш мозг, – сказал Стеффенс. – Угадайте. – Угадайте, угадайте… – проворчал Харри. – Общеизвестный факт, что к этому привела нулевая терпимость мэра Джулиани к преступности и как раз наращивание усилий полиции. – И это не так. Потому что уровень преступности снизился не только в Нью-Йорке, но и по всей стране. А ответ – более либеральные законы об абортах, принятые в семидесятые годы. – Стеффенс откинулся на кресле и сделал паузу, словно для того, чтобы дать Харри время подумать и сделать собственные выводы, прежде чем выдать заведомо верное обоснование. – Одинокие распущенные женщины занимаются сексом с более или менее случайными мужчинами, которые бросают их на следующее утро или когда узнают о беременности. В результате этих беременностей столетиями, как на конвейере, производилось криминальное потомство. Дети без отцов, без ограничений, без обеспеченных матерей, способных дать им образование или моральные устои и направить по пути Господа. Эти женщины с удовольствием лишили бы своих зародышей жизни, если бы за это им не грозило наказание. И вот в семидесятые годы они получили то, что хотели. Плоды того холокоста, что появился в результате либеральных законов об абортах, в США пожинали спустя пятнадцать-двадцать лет.

Не стоит блефовать, когда противник знает, что у тебя плохие карты,

лучше уж плыть в холодной воде, мерзнуть, стараться выбраться, чем стоять и ждать, когда провалишься.

частье – это как передвижение по тонкому льду:

Да, он держал счастье в руках. Если бы он мог, то с большим удовольствием произвел бы операцию «копировать-вставить» с теми тремя годами, что прошли с их свадьбы, и заново проживал бы каждый день. Но так ведь нельзя, и, наверное, именно это являлось причиной небольшого беспокойства, которое он испытывал, несмотря ни на что? Беспокойства из-за того, что время невозможно остановить, что происходят события, что жизнь – как дым от сигареты, который будет двигаться даже в плотно запечатанной комнате, будет меняться самым невообразимым образом. А поскольку сейчас у него все великолепно, значит любая перемена ухудшит ситуацию

Насильник рождается каждый день. Невинное, крошечное человеческое дитя, детский крик, заглушаемый криками роженицы, связь с жизнью через пуповину, дар, заставляющий родителей плакать от счастья, дитя, которое в своей дальнейшей жизни распорет влагалище связанной женщины, дроча при этом, и женские крики заглушат его хриплые стоны.

лучшей стратегией выживания является копирование стариков во всем, ведь они, как ни крути, победили, потому что выжили.