Цитаты из книги «Тараканы»

Вы когда-нибудь мечтали изнасиловать женщину, Холе? Можете не отвечать, я все равно знаю, что мечтали. Но ведь это не значит, что вы действительно собираетесь кого-то изнасиловать? И это также не означает, что вы как полицейский не можете расследовать дела об изнасиловании, верно? Даже если вы в состоянии понять мужика, который потерял самообладание, все равно это не играет особой роли. Изнасилование – это безумие. Оно противозаконно. И подобная сволочь понесет наказание.

После нас в двери останется чудовищная дыра. – Ничего страшного, – успокоил его Харри. – Похоже, я поставил его тапочки не на ту полку.

на тринадцатом этаже, или «12В», как гласила кнопка лифта

Вломиться в дом может каждый: надо всего лишь вставить ломик в дверь, рядом с замком, и навалиться всем телом, пока дверная рама не затрещит. Но вломиться, практически не ломая, да еще так, чтобы хозяин потом не догадался, что у него побывали непрошеные гости, – это настоящее искусство.

Почему ты решил, что я невиновен, когда все остальные думают обратное? Харри ответил, не поворачиваясь: – Прежде всего потому, что у нас нет доказательств вины, всего лишь шаткое алиби и туманный мотив. – А еще? Харри усмехнулся и повернул к нему голову: – Потому что я сразу понял, что ты мешок с дерьмом, едва тебя увидел. – Что? – Я очень плохо разбираюсь в людях. Всего хорошего.

Это следы мокрых шин. От двух автомобилей. Когда в последний раз в Бангкоке было сыро? – Два месяца назад, если не больше. – Ошибаешься. Четыре дня назад, как раз десятого января, между десятью и половиной одиннадцатого, пролился манговый дождь. Мне это доподлинно известно, так как он вылился в основном мне за шиворот.

для него на самом деле самое важное – добиться успеха?

Люблю? Какое это имеет значение? Мне достаточно воображать, будто я люблю его, и я думаю, что полюбила бы кого угодно, лишь бы он любил меня. Понимаете?

Тонье Виг представляла собой полную противоположность секретарше-таиландке. Казалось, на ее продолговатом лице сражались за место нос, рот и глаза, и верх, судя по всему, одержал нос. Он напоминал какой-то узлова

. – Это только в плохих боевиках в каждом пистолете по шесть патронов, Йенс. Но у тебя-то «Ругер SP-101». А в нем их пять. – Пять? – Йенс уставился на пистолет. – Как пять? Откуда ты знаешь? – В этом моя жизнь. Харри увидел на шоссе под собой синие мигалки. – Лучше отдай мне пистолет, Йенс. Полицейские обычно стреляют в того, у кого видят в руках оружие. На лице Йенса отразилось замешательство, когда он протянул пистолет Харри, и тот засунул его себе за пояс. Ремня в брюках не было, и потому пистолет скатился вниз по штанине, а может, он сам просто устал или на какой-то миг расслабился, увидев в глазах Йенса то, что счел капитуляцией. И пошатнулся от удара, застигнутый врасплох мгновенной реакцией Йенса, левая нога подкосилась, и он упал, ударившись затылком о бетон. На мгновение он отключился. Радиоприемник тщетно ловил волну. Первое, что он увидел, открыв глаза, было поблескивание золотого зуба. Харри зажмурился. Это был не золотой зуб, это лунный свет упал на лезвие саамского ножа. И сталь жадно устремилась к нему. Харри так и не понял, инстинктивно он действовал или осознанно. Левая рука с растопыренными пальцами поднялась навстречу сверкающему лезвию. Нож мягко и легко скользнул сквозь ладонь. Когда он вонзился по самую рукоятку, Харри рванул руку к себе и что есть силы