Цитаты из книги «Спаситель»

Короче, я вызываюсь добровольно. – Добровольно?– В смысле, я охотно продолжу работу над этим делом. Если, конечно, ты не против, – быстро добавил он.Харри пристально смотрел на него.– Я знаю, ты меня недолюбливаешь.– Дело не в этом. Я уже решил, кто продолжит со мной работу. И выбрал тех, кого считаю лучшими, а не тех, кого люблю.Скарре пожал плечами, кадык у него ходил вверх-вниз.– Что ж, по крайней мере, честный ответ. Счастливого Рождества. – Он пошел к двери.– Поэтому, – продолжал Харри, складывая бумаги в папку, – ты займешься проверкой банковских счетов Роберта Карлсена. Посмотри, какие поступления были за последние полгода, нет ли там нерегулярностей.Скарре замер, потом с удивлением обернулся.– То же самое проделаешь со счетами Алберта и Мадса Гильструпов. Все ясно, Скарре? Магнус Скарре с жаром кивнул.

– Погоди, – сказал Харри. – Вот. – Он повернулся и отставил недопитый стакан с пивом на пустой соседний столик. – Это мой фокус. Я прекращаю запой пол-литровым стаканом пива, который выпиваю за час. Маленький глоток каждые две минуты. Как снотворное. Потом иду домой и со следующего дня

Но ведь обстоит не вполне так, верно? Вы давно обнаружили, что в виновности присутствуют нюансы, о которых вы не думали, когда решили стать полицейским и спасать человечество от зла. Что, как правило, злого умысла немного, куда больше человеческой слабости и порока. В иных печальных историях узнаешь себя. Но, как вы говорите, жить-то надо. Вот мы и начинаем помаленьку лгать. И окружающим, и самим себе.

Его семья владела капиталом, сколоченным пятью поколениями пароходчиков, ее же родители, простые крестьяне, разбогатели недавно, и их деньги по-прежнему пахли типографской краской и рыбой из садков. Жили они на перекрестке сельскохозяйственных субсидий и уязвленной гордости, пока отец и дядя не продали свои трактора и не сделали ставку на маленькое рыбоводческое предприятие во фьорде, прямо под окнами дома на ветреном холме в Вестагдере.

Харри лежал затылком на холодном полу, смотрел в потолок. Из-под двери тянуло сквозняком. Он закрыл глаза. Девятнадцать лет. Господи. До пенсии еще девятнадцать лет.

– У меня проблемы с религией, которая утверждает, что вера как таковая – входной билет в Царствие Небесное, а стало быть, идеал – это способность манипулировать собственным разумом, заставив его принять неприемлемое для рассудка. По сути, та же модель интеллектуального подчинения, какую использовали все диктатуры во все времена, идея высшего разума, которая не подлежит доказательству. Командир кивнул.

Сомнение – тень веры. Если ты не способен сомневаться, то не можешь верить по-настоящему.

Вполне возможно, что модели поведения наследственны.

Командир поднял голову, прищурил один глаз и испытующе посмотрел на Харри, словно прикидывая, насколько силен потенциальный противник. – Вы полагаете, Гуннар Хаген это одобрит? Что вы притащите меня туда?– Посмотрим. Экхофф хотел что-то сказать, но не стал, будто чувствуя решимость Харри. А Харри подумал, что вожак становится вожаком не благодаря грубой силе, а благодаря способности правильно оценить ситуацию.

Клаус Туркильсен с Ословского регионального узла компании «Теленор», собственно говоря, имел в жизни одну цель: пусть его оставят в покое. А поскольку весил намного больше нормы, постоянно потел и вечно брюзжал, желание его, в общем-то, исполнилось.