Цитаты из книги «Нож»

– А как вы думаете, почему вам хотелось вернуть человека, который предал ваши чувства?

– Потому что я говорю правду. – А когда это служило основанием?

Татуировки ограничивают человека, заставляют его придерживаться старых убеждений.

Лично я думаю, что контекст требуется даже сумасшедшему. Даже в приступе ярости находятся мгновения, когда нам удается заверить себя, что мы поступаем правильно. Сумасшествие – это диалог с самим собой, когда мы сами себе даем те ответы, которые хотим услышать. Каждый из нас хоть раз вел такой диалог.

Вот парадокс: когда мы были вместе, ты не заполняла собой пустое пространство, но когда ты ушла, то оставила огромное зияющее пустое пространство после себя, это точно. По-моему, весьма убедительный аргумент в пользу того, что любовь – заведомо проигрышный проект. А ты как думаешь?

. Харри остановил взгляд на открытой книге: «Джейн Эйр» Шарлотты Бронте. Он

человек чувствует себя по-настоящему живым только тогда, когда всадит пулю в большое и теплое млекопитающее.

Но место прибытия и пункт назначения – это разные вещи. И вовсе не обязательно одно лучше другого.

Харри разглядывал его и вспоминал, как много лет назад он сам греб, а дедушка сидел на банке перед ним, улыбался и давал внуку советы: чтобы он работал верхней половиной туловища и вытягивал руки, чтобы действовал спокойно, не нервничал, нашел ритм – и тогда равномерно скользящая по воде лодка пойдет быстрее, а сил он при этом израсходует меньше. Чтобы он мышцами ощутил, что сидит прямо на банке, поскольку все дело в балансе, что не стоит смотреть на весла, их надо чувствовать, а взглядом надо следить за кильватером, и тогда то, что уже заведомо случилось, расскажет, в каком месте пути мы сейчас находимся. Однако, говорил дедушка, почти ничто не поведает нам о том, что будет дальше. Это решает следующий взмах весел.

– …И когда я пришел домой и сказал маме, что сегодня на уроке поднял руку и заявил, что Старый Тикко – не самое старое дерево в мире, а всего лишь старейшие на земле корни, она смеялась до слез. А потом сказала, что именно такие корни у нас троих. Я не стал ей возражать, но про себя подумал, что это не так, потому что ты ведь не мой папа, а те корни были отцом и матерью Старого Тикко. Но с течением времени я понял, что она имела в виду. Корни – это нечто растущее. И когда мы с тобой сидели и болтали о… Да, о чем мы там болтали? О тетрисе. О коньках. О музыкальных группах, которые нам нравились… – Ну, положим, отцом я был неважным.