Цитаты из книги «Красношейка»

Халлгрим Дале, место жительства: Швейгордс-гате, Осло. Он был из тех, кого газеты любят называть «хорошо известными полиции». Харри пробежал глазами по списку. Бродяжничество, пьянство, скандалы, мелкое воровство, драки. Много разног о, но ничего по-настоящему серьезного. Что действительно достойно уважения, так это то, что человек еще не умер, думал Харри, читая, что в последний раз Дале доставляли в вытрезвитель в августе

Значит, так. Зеннхайм. Прочное норвежское ядро. Всего пять человек, считая меня. И один, Даниель Гюдесон, погиб той же ночью, что я убежал. Остаются четверо. Эдвард Мускен, Халлгрим Дале, Гюдбранн Юхансен и я. После войны я видел только Эдварда Мускена, нашего командира. Это было летом сорок пятого. Ему дали три года за измену р

Сонная артерия идет от сердца прямо к мозгу, и если перерезать ее, мозг перестанет получать кислород и жертва погибнет мгновенно. Сердце ударит еще три – может, четыре раза, и остановится.

У нас на фронте был парень, которого мы прозвали Красношейкой. Как птицу. Так вот, этот парень говорил мне, что штыком убивать гуманнее всего

Я был молод, а когда ты молод, ты живешь всеми этими бреднями о справедливости, о том, что у каждого должно быть какое-то призван

Для меня поворотный момент наступил, когда я понял, что воюю не за свою страну. Вот так, очень просто. Поэтому сражаться за русских мне тоже было не намного приятнее

«Нортрашип» создали, чтобы управлять той частью норвежского торгового флота, которая не перешла в руки немцев. У этой организации были как политические, так и коммерческие задачи. К примеру, британцы за право использовать норвежские корабли платили компании большую надбавку за риск

Это как посмотреть. Я хотел понять, как за одним человеком, его идеологией пошло столько людей. И может быть, найти лекарство от этого. – Он усмехнулся. – Я был очень, очень молод

– Да, она очень… э-э, логичная. Давайте предположим, что это было пятьдесят пять лет тому назад. И получается, что это было прямо в разгар Второй мировой. Тогда ему было двадцать и у него было оружие. Все норвежцы, у кого было оружие, должны были сдать его немцам. Вывод: где он тогда был?

Лошади воспринимают это как вызов, как неуважение к ним и их рангу в табуне. Если ей не удается избежать прямого взгляда, лошадь ведет себя уже совсем иначе, она может взбунтоваться. Без должного уважения к животному вы не добьетесь высот в дрессировке, хотя вы и относитесь к высшему виду, – это вам скажет любой укротитель. Некоторые виды требуют к себе уважения