– Ты серьёзно думаешь, что я оставлю ученика лежать в собственной рвоте посреди холодного коридора? – о луже под брюками она умолчала, посчитав, что его достоинство и так опустилось ниже некуда.

Драко опустил взгляд вниз и увидел, что лежал в луже собственной блевотины. Лучше бы он захлебнулся.

– Похуй.

– Ладно, если ты сам не хочешь идти, мне придётся тебя отлевитировать в Больничное крыло. Не дёргайся.

Гермиона наставила на него палочку и уже собиралась произнести заклинание, как Драко резко рванул вперёд и отбросил её руку с палочкой. Ну, так ему показалось. На самом деле всё, что он смог сделать – это снова упасть в лужу под ним.

– Мерлин, Малфой, – пробормотала Гермиона, затем навела на него палочку, оглушила и, подняв в воздух, понесла безжизненное, смердящее алкоголем, блевотиной и мочой тело молодого наследника чистокровного рода в Больничное крыло.

Положив на кровать тело Малфоя в отключке, Гермиона позвала Блейза.

– Блять, Малфой, – воскликнул Блейз, увидев, кого притащила Грейнджер. – Снова нажрался. Я же предупреждал всех, чтобы не смели таскать ему выпивку – и где он её только берёт.

– Он не может использовать для этого своих домовых эльфов? – спросила Гермиона, помогая Блейзу раздевать Малфоя и попутно накладывая на него Очищающие чары.

– Нет, – ответил Блейз. – Министерство запретило им общение с ним, пока он здесь.

– Значит, нужно прошерстить вашу гостиную на предмет контрабанды, —пробормотала Гермиона. Убирая остатки пятен с трусов лежащего на койке слизеринца.

– Может, это ваши ему продают пойло: деньги у него не все отобрали, к сожалению, – огрызнулся мулат, накладывая на однокурсника Диагностические чары и призывая склянки с зельями.

– Смеёшься? Кто из гриффиндорцев захочет иметь дела с Малфоем? – сказала Гермиона так, будто это само собой разумеющееся.

– Деньги не пахнут, Грейнджер, – отрезал Забини. – Даже для таких отбитых людей, как гриффиндорцы. Иди, дальше я сам.

Гермиона промолчала, устав что-то доказывать и к тому же зная, что у Забини всегда припасены контраргументы. Закончив помогать напарнику по лазарету, Гермиона пробормотала что-то о дежурстве и пошла на дальнейший обход: обязанности старосты никто не отменял, к тому же было бы ужасно неловко увидеть взгляд Драко, когда он очнётся – всё-таки он не привык, что его в таком состоянии видят люди, особенно такие, как она.

Забини, закончив проводить диагностику, убедился, что, кроме сильнейшего алкогольного отравления, у его друга не было никаких травм, и начал вливать ему в глотку зелья, одно за другим. После он облачил его в больничную пижаму с помощью магии и произнёс: «Реннервейт». Малфой открыл глаза, проморгался, сел в кровати, оглядел помещение и уставился на мулата.

– Какого хуя, Забини?

– Какого хуя? – злобно ответил тот. – Такого, что ты опять нажрался, валялся в своей моче и блевотине, а Грейнджер по доброте душевной тебя принесла сюда, придурок.

Блейз никогда не пытался смягчить свои слова и резал правду-матку. Драко сглотнул и уставился на Блейза.

– Грейнджер?

– Блять, у тебя мозги вообще есть, или они пропитались алкоголем настолько, что ты разучился соображать? – продолжал злиться однокурсник. – Где ты достал бухло?

Малфой не ответил, отвернувшись от Забини. Чувствовал он себя паршиво. Во рту пересохло и был неприятный привкус, в голове стучало, в горле ощущались рвотные позывы, но, очевидно, блевать было нечем: всё осталось на полу в холодном коридоре седьмого этажа, где его и нашла староста школы.

– Клянусь, если я ещё раз увижу тебя в таком состоянии, я лично придушу тебя, – продолжал бушевать слизеринец, попутно призывая ведро, графин с водой и стакан. – Пей!

Забини протянул ему стакан с водой, влив в него голубоватое зелье.

– Отъебись, – без эмоций ответил Малфой.

– Я не отъебусь, а въебу тебе, если ты сейчас же не выпьешь, Малфой.

Густая ярость разлилась по венам Драко, и он резко повернулся к однокурснику, вырвал из рук стакан и бросил его в стену.

– Я СКАЗАЛ ОТЪЕБИСЬ! – проорал он.

– А Я СКАЗАЛ ПЕЙ! – заорал в ответ Забини, налил новый стакан, добавил зелье, снова протянул его Малфою и злобно уставился на него. – Как ты меня, блять, заебал – бедный страдающий Малфой, такой несчастный и одинокий, никому не нужный богатенький придурок. Что я, блять, скажу Нарциссе, если ты всё-таки исполнишь свой план и захлебнёшься в собственной рвоте? Себя не жалеешь, так хоть мать пожалей, она тебя, идиота, любит!

Малфой уставился на него, не зная, что сказать. Ему стало в тысячу раз паршивее от этих слов. Он сглотнул и, взяв стакан из рук Забини, осушил его тремя большими глотками. Поставив стакан на тумбочку у кровати, Драко уставился на свои руки. Забини тяжело вздохнул и налил ещё воды в стакан, но в этот раз не добавил никаких зелий.

– Малфой, – начал он.

– Не надо, – произнёс Драко.

– Нет, надо! Кто же ещё тебе голову на место поставит. Какого хера ты творишь? Тебе что, проблем было мало, решил себя доконать?

– Ты не понимаешь…

– Да ладно, блять, всё я понимаю. Только не понимаю твоего решения валяться в собственной блевоте и моче посреди школы.

– Прекращай.

– Не прекращу! Не прекращу, пока ты не пообещаешь, что перестанешь гробить себя. Ещё раз, где ты берёшь это пойло?

– Какая разница?

– Такая, что я этому бутлегеру руки повырываю.

– Я не просил тебя кудахтать надо мной, как курица-наседка, – прорычал Малфой.

– Да мне похер, что ты там меня не просил. Меня просила Нарцисса, а уж ей лишние нервы точно ни к чему после всего пережитого, – злобно прошипел Забини. Немного помолчав, он продолжил уже более спокойно, разглядывая лицо своего друга. – Слушай, Драко, тебе нужна помощь.

– Нихуя мне не нужно, – моментально ощетинился тот.

– Нет, нужна! – надавил слизеринец. – Нужна! И первый шаг к твоему выздоровлению – это понять, что тебе нужен специалист, чтобы справиться с зависимостью.

– У меня нет никакой зависимости.

– И поэтому ты набираешься до отключки каждый чёртов день?

Драко промолчал, сам понимая, что это уже перебор. То, что начиналось просто как способ немного приглушить боль, стыд и душевные терзания, закончилось вот этим. Он жалок. Его самого от себя тошнит, но ничего с этим поделать Драко не мог: он понимал, что подсел на алкогольную иглу, стал алкоголиком – тем, кого он всегда презирал за слабость, и всё же, вот он здесь.

Слабый. Беспомощный. Ничтожный. Жалкий. Трус.

Понимает, что не может справиться со всеми чувствами, что на него навалились, и избрал самый лёгкий путь.

Слабак. Ничтожество.

Его грызло чувство вины и стыда за всё, что он совершил, и он нашёл решение – утопить себя в алкоголе. Вот только принесло ли это облегчение? Чёрт возьми, конечно нет. Стало ещё хуже. Помимо остального теперь он ещё и презирал себя. Он не заслужил такого друга, как Забини или Нотт, которые вечно вытаскивали его из алкогольной комы, отпаивали антипохмельными зельями и прикрывали перед учителями и Нарциссой. А теперь ещё и Грейнджер, которая застала его в таком состоянии. Как же стыдно, пиздец. И перед ней, и перед собой. Драко понимал, что нужно с этим что-то делать, но не мог решиться сделать первый шаг, и именно это предложил ему Блейз.

– Слушай, Драко, у меня есть контакт в Мунго. Он не будет трепаться, просто дай ему помочь тебе, ладно?

– Что за контакт? – промолвил Драко еле слышно.

– Это целитель разума – он многим из наших помог пережить все ужасы, что с ними случились. Я уверен, он сможет тебе помочь, просто позволь ему, Драко.

– Ладно, – помолчав, ответил Малфой.

Забини облегчённо выдохнул. Он положил руку Драко на плечо.

– Хорошо. Хорошо. Это верное решение, поверь. Мы поможем тебе, друг.

Слёзы навернулись Драко на глаза, он кивнул и, отвернувшись от Блейза, лёг на подушку, крепко зажмурившись. Он не заслужил таких друзей.

Глава 2

Больница Святого Мунго, Лондон, Англия, 2 апреля 2006 года

Гермиона подписала бумаги для регистрации и ввода в обиход нового контрзаклятия, которое будут преподавать ученикам шестого и седьмого курсов Хогвартса, а также напечатают в Пророке для информирования населения, и передала их своей помощнице. Луиза была очень весёлой, красивой и молодой ведьмой, которая исправно выполняла свои обязанности. Самый главный её плюс был в том, что она не поддавалась на чары Забини, когда тот неизменно флиртовал с ней, приходя к Гермионе по рабочим вопросам.

– Лу, отправь это совой в Министерство – нам нужен ответ как можно скорее, чтобы начать новые исследования.

– Конечно, миссис Малфой, – улыбнулась девушка. – Мистер Забини заходил, но я велела вас не беспокоить.

– Он не говорил, по какому вопросу?

– Что-то о вечеринке Героев Войны.

– Снова пытался тебя склеить? – усмехнулась миссис Малфой.

– Как всегда, – сухо ответила Луиза. – Но я крепкий орешек, вы же знаете.

– Знаю и ценю это. Подготовь отчёт разрушителей заклятий касаемо тестов Авады, пожалуйста.

– Считайте, что они уже на вашем столе, – мило улыбнулась ведьмочка.

Гермиона вышла из приёмной и направилась к кабинету заместителя главного целителя. Проходя мимо психиатрического отделения, Гермиона задумалась о родителях Невилла: она не теряла надежды помочь своему старому товарищу. Как и Драко, который страдал судорогами после пыток своей безумной тётушки Беллы. Если она смогла создать контрзаклятие против Круцио, то, возможно, сможет найти методику борьбы с его последствиями. Именно исходя из желания помочь мужу и начались её исследования.

Драко мучился от сильнейших судорог после ночных кошмаров. Ему удавалось скрывать это от неё на протяжении нескольких лет, пока однажды он не забыл наложить Оглохни на Гермиону во время сна. Она тогда проснулась оттого, что он сильно кричал, а всё его тело сковывали сильнейшие спазмы, от которых его позвоночник выгибался дугой. Впервые увидев эту картину, Гермиона запаниковала: она попыталась разбудить Драко, но тот не слышал её, пребывая в темнице своего разума. Пришлось наложить на него Остолбеней, чтобы он смог расслабить мышцы. После того, как Гермиона его разбудила, он признался ей, что после одной особо жестокой пытки Беллатрисы появились не только кошмары, но и судороги. Это было после того, как троица сбежала из мэнора. Тогда Гермиона решила, что сделает всё возможное и невозможное, чтобы найти лекарство от последствий этого ужасного проклятия. Пока что удалось найти только контрзаклятие, но это первый шаг на пути к пониманию и изучению Круцио.

Зайдя в кабинет Забини, она увидела, что мулат, нахмурившись, читает свежий выпуск Пророка, который она сегодня не успела прочесть за завтраком из-за Скорпи, который посчитал забавным поджечь свежие газеты, чтобы родители не отвлекались от его маленького величества, за что, конечно, получил нагоняй от неё и поощрение от Драко.

– Что-то серьёзное? – спросила Гермиона.

– Гермиона! Я не заметил, как ты вошла. Тут… – Забини замялся. Сердце Гермионы учащенно забилось. – В общем, сама почитай.

Взяв газету у друга и устроившись в кресле напротив его стола, Гермиона приступила к чтению.

«Кто похищает волшебников?

Сегодня ночью на востоке Англии, в деревне Кессингленд была обнаружена пропажа семьи Феррис, состоявшей из матери, отца и их троих детей, рождённых в послевоенной Британии. Бабушка семейства, прибывшая портключом из Алсмера (Голландия) обнаружила, что её родственники таинственным образом исчезли, при этом в доме были обнаружены следы борьбы. В частности, сломанные волшебные палочки мистера и миссис Феррис. В течение часа на место прибыли Авроры. Глава Аврората от комментариев отказался, сославшись на служебную тайну.

Что нам известно о семье Феррисов: мистер Феррис – волшебник-полукровка, работающий в пекарне; миссис Феррис – маглорождённая волшебница, домохозяйка. Семья Феррис недавно перебралась в Кессингленд из Лондона, решив, что для детей будет полезно жить ближе к природе. Имеет ли значение их происхождение или это только совпадение, что пока не было похищено ни одного чистокровного мага? Главный вопрос – кто и для чего похищает волшебников и как скоро мы снова увидим в нашем небе Тёмную Метку очередного тёмного колдуна? Наши корреспонденты доберутся до истины в этом деле, даже несмотря на молчание Министерства магии.»

Гермиона в шоке смотрела на газету, её мозг лихорадочно анализировал полученную информацию. Несмотря на недоверие к Пророку, вопросы они задавали правильные. Подняв глаза на Забини, она увидела его обеспокоенный взгляд.

– Нельзя, чтобы Драко это увидел, – промолвила она.

– Думаешь, легко будет от него скрыть газету, которая лежит на каждом углу магического мира? – выгнув одну бровь, сказал мулат.

Гермиона сглотнула.

– Я боюсь, Блейз, – прошептала она то, что гложило её месяц после прочтения первой статьи. – За него и за нас всех.

– Я знаю, Гермиона. Мы все за него переживаем, поверь. Нельзя, чтобы он увидел газету, – серьёзно произнёс Блейз.

– Что ты предлагаешь? Сжечь Пророк? – усмехнулась Гермиона.

Блейз хмыкнул.

– Не думаю, что это поможет скрыть от него информацию, а раз мы этого не можем, значит, сегодня встречаемся у Нотта.

– У Тео? Зачем?

– Нужно, чтобы он узнал это от нас, а не из газеты. Неизвестно, что может прийти в его дурацкую голову, – с неожиданной злостью произнёс Блейз.

– Он держится уже шесть лет, с тех пор, как узнал, что я беременна. Он не сорвётся.

– Гермиона, это Малфой. Он хоть и твой муж, но я знаю его дольше, чем ты. Нужно преподнести всё так, будто это ничего не значащая информация. Нужно уверить его в том, что Поттер знает, что происходит и преступники уже на мушке.

– Предлагаешь позвать Гарри?

– Утверждаю, что нужно его позвать.

– Хорошо, я свяжусь с ним, – Гермиона уже встала с кресла и направилась к двери, когда Блейз окликнул её.

– Грейнджер, ты просто так заходила?

– Вечеринка Героев, – на автомате произнесла девушка.

Блейз усмехнулся.

– Так вот как у вас, гриффиндорцев, называют те посиделки, что устраивает чета Поттеров?

– Вообще-то это был твой подкат к Лу, – Гермиона нахмурилась. – Прекращай флиртовать с моей помощницей.

– Чёрт, не думал, что она вообще обо всём тебе докладывает, – пробормотал Блейз, уставившись в бумаги, лежащие перед ним.

– Не сомневайся.

Гермиона вышла за дверь. Отправив Гарри Патронус, она попросила его сегодня прийти в поместье Ноттов, предварительно забрав её из больницы. Следующий Патронус был отправлен Драко с просьбой оставить Скорпи сегодня вечером с Нарциссой, которая приехала из Франции на месяц, и что они пойдут в гости к Тео. Он ничего не заподозрит: они частенько собирались у кого-то из друзей, передавая Скорпиуса бабушке, либо оставляя на попечение Джинни, которая была крёстной мамой Скорпи. Третий Патронус был отправлен Тео с просьбой принять их сегодня.

Офис компании Malfoy’s Potions, Лондон, Англия, 2 апреля 2006 года

Драко готовился к встрече с поставщиками: обычно, они проходили в шикарно обставленной комнате с камином в здании его фирмы. Такие посиделки были нужны, чтобы поддерживать общение, так сказать, встреча без галстуков в неформальной обстановке. Он не очень любил эти сборища, так как на них обычно выпивали отборный огневиски из подвалов мэнора, и ему приходилось находить тысячи отговорок, чтобы не выглядеть ханжой в глазах партнёров. Он не пил уже шесть лет.

Когда Гермиона сказала ему о своей беременности, Драко решил, что больше ни капли спиртного не попадёт в его организм. Новость о ребёнке стала одним из его воспоминаний для Патронуса. Его взгляд упал на колдографию его семьи в серебряной рамке на столе. Гермиона и Скорпиус радостно улыбались в камеру, тогда как Драко стоял за их спинами и с любовью смотрел на свою маленькую семью. Улыбка заиграла на его лице. В дверь постучал его секретарь.

– Входи.

– Мистер Малфой, утренняя корреспонденция, а также отчёты о поставках ингредиентов для Оборотного зелья, – входя в кабинет, произнёс молодой человек.

– Спасибо, Ферн, оставь на столе.

Ферн Хогинс был высоким молодым волшебником с тёмными курчавыми волосами и пронзительными синими глазами – по нему сохли все ведьмы в компании Малфоя. Как и по нему самому, на что, впрочем, ему было всё равно. Когда секретарь вышел за дверь, Драко начал разбирать бумаги: рекламные буклеты, предложения о сотрудничестве, письма от поставщиков.

Когда он разобрал почти всю корреспонденцию, он наткнулся на свежий номер Пророка.

– Что же, Скорпи, папочка всё равно почитает новости, – ухмыльнулся он и посмотрел на сына на фотографии.

Когда он развернул газету, ухмылка сошла с его лица, стоило только взгляду зацепиться за новость.

– Мистер Малфой, поставщики ожидают вас в круглой комнате, – в дверях кабинета появилась голова Ферна.

***

– Вы же понимаете, как сложно достать волос единорога, мистер Малфой, учитывая их повальное истребление во времена Второй Магической войны: нам приходится забираться всё дальше от Англии, чтобы достать их. Я полагаю, что цена в пятьдесят галлеонов за волос вполне оправдана, – пожилой полноватый джентльмен сидел в глубоком кресле напротив Малфоя, покачивая в руке бокал с огневиски.

– Да, вы правы в том, что в магической Британии популяция значительно поредела, но, с другой стороны, я слышал, что министр начал программу репопуляции этого вида волшебных существ. Полагаю, в ближайшие годы единорогов на территории Королевства станет в разы больше, соответственно, цена упадёт. Вы можете много заработать в ближайшие годы, если поднимете цену, либо очень много в последующие десять лет, если оставите цену на прежнем уровне, – ответил Малфой.

В разговор вступили ещё двое поставщиков, обсуждая политику Министерства, а Драко мыслями унёсся к газете, которую прочитал менее часа назад.

Похищения волшебников. И это уже второй случай. Драко помнил, как всё начиналось в прошлый раз. Похищенных маглов и волшебников приводили в мэнор и пытали – иногда ради забавы, иногда ради получения информации. Его тётушка не скупилась на Круцио: эта больная сука обожала устраивать жуткие представления. Весь замок утопал в крови невинных. Она умудрилась осквернить каждый зал мэнора. Драко до сих пор видит в кошмарах семью магглов, которых поймали Егери, за то, что их дочь была маглорождённой.

Тем утром Драко пришёл по зову тётки в малую гостиную: она хотела устроить праздник для племянника, показав ему, где настоящее место магловских отродий в их мире. Драко помнил непонимающие глаза маленькой девочки, которая в этом году должна была отправиться в Хогвартс. Она ещё даже не получила своего письма и не знала, что все странные вещи, происходившие с ней, были из-за того, что в ней текла магия. Малфой помнил её крики и просьбы не трогать отца и мать, когда Белла остервенело кидала одно Круцио за другим, а её бешеный смех отражался от стен гостиной. По окончании представления весь зал был усыпан кишками и разорванной плотью. На одежде Драко, в его волосах, во рту, были кровь и кусочки плоти незнакомых ему людей. Белла подвесила мать на люстре и методично выпускала ей кишки, пока малышка в ужасе лежала на полу, истерзанная после пыток. Напоследок Беллатриса кинула в девчонку Аваду: видимо, ей наскучило, что малышка ни на что не реагировала. За всё время представления на лице Драко не дрогнул ни один мускул, он всеми силами строил внутри своей головы стены и насильно задвигал за них то, что видел. Но когда тётка отпустила его, не увидев никакой реакции, и Драко вернулся в свою комнату, чтобы смыть с себя последствия развлечений Беллы, он не выдержал и начал кричать. Истерика била его, пока он остервенело смывал с себя ошмётки чужой плоти. Рыдая на кафельном полу душевой, его вырвало желчью. Руки и ноги тряслись так, что он не мог подняться. Он обессиленно лежал, захлёбываясь слезами неизвестно сколько времени, пока Тинки – его домовой эльф – не помогла ему добраться до кровати и не напоила зельем Сна без сновидений.