Женщины от него просто млели. И не только верберши, и не только оборотни. Помню, к нам случайно занесло двух туристок – человеческих женщин, или просто человечек, как любили называть их сверхъестественные расы. Вроде бы людям на перекрестье вход заказан, но иногда они как-то туда прорывались. Говорят, проходили там, где истончалась граница между ближайшими мирами и перекрестьем. Жить у нас смертные не могли – особая энергия убивала их за считанные недели. Поэтому «нежданных туристов» отправляли назад, подлечив, если требовалось. Человечки прибыли с ушибами и ссадинами, а Маллес как раз навещал раненого альфу. Что было-о-о! Женщины охали и ахали на всю больницу: – «Какой мужчина», «Вот это мужик», «А он огого!»

Маллес обвел присутствующих пронзительным взглядом темно-карих глаз. Зеленые крапинки на его радужках удивительно поблескивали в свете «летучих лампочек». Грубо очерченные губы вожака среди вожаков растянулись в хищной улыбке. Было видно, насколько Маллесу нравится происходящее – он почти кайфовал в предвкушении боев. Чего нельзя было сказать про меня. Я поежилась, представляя грядущий кошмар, инстинктивно втянула голову в плечи. Рик обнял меня покрепче и заметно напрягся, окаменел. Должно быть, заранее прикидывал, сколько работы нам предстоит. Я об этом предпочитала даже не думать.

– Ты в порядке? – Дыхание василиска вновь обожгло висок.

Я кивнула, наслаждаясь теплом Рика, кутаясь в него, как в шерстяное одеяло морозным вечером. И неожиданно поймала себя на том, что принимаю заботу василиска как нечто очень нужное, совершенно естественное.

– Мы начинаем бои за главенство над племенем. – Низкий, немного рычащий голос Маллеса пронесся над ареной. Я всегда поражалась – как удается верберам покрывать голосом такие расстояния? Другой бы давно сорвал связки, как минимум, охрип.

– Луженая у него глотка, – словно в ответ на мои мысли, хмыкнул Рик.

Три молодых вербера справа, посмотрели на нас то ли с интересом, то ли с осуждением. Не всякий здесь рискнул бы обсуждать Маллеса. Неважно, в каком ключе – восхищенном, насмешливом – обсуждать в принципе.

Маллес оскалился сильнее и рубанул рукой по воздуху. Толпа расступилась вновь – справа от нас, и через образовавшийся перешеек на арену вышли около сотни верберов. Все до единого огромные, даже по сравнению со зрителями, они выглядели свежими, отдохнувшими, готовыми к бою. Хотя я-то знала – прежде чем попасть на финальный поединок, оборотни пережили жесточайший отбор. Совет вожаков неделями проверял их силу, ум, ловкость, способность стратегически мыслить, решать задачи племени.

Смотрели претенденты с прищуром, даже с хитрецой, едва заметно поводили мышцами, разминаясь. И… разошлись по сторонам, торопливо избавляясь от одежды.

Сейчас начнется.

Поединщики будут драться небольшими группками то в звериной ипостаси, то в человеческой, десятки раз обращаясь во время боя. Людьми верберы более ловкие, гораздо лучше предвидят атаки противника. В звериной ипостаси силы у оборотней почти не прибывает, но вырастают острые, как бритва, когти и почти непробиваемая шкура.

Претенденты начнут что есть мочи драть друг друга клыками, когтями, бить наотмашь, пинать в самые чувствительные места. В схватках за место вожака соперников не щадили, но и смертей почти не случалось. Поединщики больше старались вывести противника из строя, отстранить от борьбы, чем убить.

Я резко выдохнула, застыла в ожидании.

Секунда – и перед нами вперемешку люди и медведи – темно-бурые, иссиня-черные, ярко-рыжие… Среди обычных косолапых таких окрасов и не встретишь.

Маллес все еще возвышался посреди арены, и только когда обвел всех взглядом – и претендентов, и зевак, вновь рубанул рукой по воздуху.

Поединщики в едином порыве утробно зарычали и бросились друг на друга.

Запах крови смешался с запахом жареного мяса, рычание – с криками боли и воплями зевак. Ненадолго я почти оглохла, в ушах застучали молоточки, руки похолодели, ледяной ком упал в желудок.

Захотелось развернуться спиной к кошмарному действу, заткнуть уши, зажмуриться и ждать.

Рик осторожно убрал с моего лица непослушную прядь, погладил по спине и шепнул, привычно обжигая ухо:

– Переключись. Давай нашу любимую игру. Смотри и говори. Поглядим, как я тебя натаскал. В прошлый раз за тобой осталась ну просто гора трупов. Многие племена варваров обзавидовались бы.

По непонятной причине я сразу расслабилась, паника исчезла, как не бывало, пришло странное, будто навязанное извне, спокойствие. Хм… Неожиданно… Приступ паники не так-то легко снять, даже нашими волшебными лекарствами. Рик напрягся сильнее, переступил с ноги на ногу.

Ближе к центру площадки сцепились с десяток верберов в зверином обличье. Соперники остервенело рвали друг друга клыками, когтями. Клочки шерсти, ошметки плоти, брызги крови летели во все стороны.

Хорошо, что Рик так вовремя меня настроил. Я больше не воспринимала схватку как дикое смертоубийство – бессмысленное и ужасное в глазах обычного человека.

Смотрела на все деловито, без особых эмоций, как инженер, который изучает поломку оборудования, прикидывает – что заменить, залатать, припаять.

Иначе, как в свой первый выезд на бои тигров, уже сползла бы на землю, оглохла от гонга сердца в ушах, зажмурилась так, что веки заныли. Тогда я и сама не сильно отличалась от пациента. Даже странно, что василиск продолжил брать меня на выезды, ни разу не припомнил той, первой оплошности. Я-то ожидала от него череду язвительных «комплиментов». Вроде: «Били тигров, а грохнулась ты… Не иначе как особое волшебство валькирий…» Рик обожал рассказывать о том, как слабые духом врачи «облажались на выезде», «распустили нюни», «растеклись жалобной медузой». Обязательно добавлял, что таким бы не в перекрестной больнице работать, а в институте благородных девиц танцы преподавать. И собирал на эти побасенки немало слушателей со всего лечебного заведения. Но про меня почему-то ни разу не проронил ни слова.

Будто бы и впрямь взял на себя роль заботливого опекуна.

Эти мысли тоже придали мне уверенности. Вдруг подумалось, что я в полной безопасности, василиск защитит, отведет любую беду…

Тем временем, клубок тел распался и оттуда вывалился один из верберов. Как-то неловко, неестественно саданул лапами по воздуху, словно пытался вспороть его окровавленными когтями, и распластался на бурой траве. Из рваной раны на виске оборотня, неподалеку от маленького медвежьего уха, брызнула кровь. Пострадавший натужным рывком приподнялся на четвереньки и часто задышал, бешено вращая глазами. Попытался встать, но зашатался и снова грохнулся навзничь.

– Сотрясение, – ткнула я в него пальцем. – Срочная помощь не нужна. Не человек все же, вербер. Сам очухается. По окончании боя срочно сделать МРТ. И поместить восстанавливающего кровообращение моллюска на голову. Если совсем плохо, уложить на левый бок. – Я приостановилась, вспоминая. – Так… людей и маргонов – на правый, оборотней – на левый. У них желудок иначе расположен. Если не тошнит, голову выше, лекарственную настойку и покой на сутки или двое. Если рвет – уложить на бок, чтобы не захлебнулся.

– А моллюска – на случай микрокровоизлияния в мозг? Чтобы уж наверняка пробило? А то вдруг выкарабкается, зараза! – ухмыльнулся Рик.

Я пожала плечами и кивнула, отдавая должное его уму и врачебному опыту.

– Ладно-ладно. – Василиск погладил меня по спине снова, даже почти без снисхождения, скорее с какой-то утешительной лаской. – Ты почти права. Но у оборотней слишком быстрая регенерация. На МРТ микротравмы уже будут не видны. Но слабое место в сосудах останется. Что-то вроде усталости металла. Поэтому лучше все же закрыть пациентам глаза и положить на веки ррагона. С его целебными щупальцами и успокоительной слизью на коже. Он поможет правильно восстановиться сосудам, снизит внутричерепное давление, боль, успокоит нервную систему.

Как и большинство уроженцев перекрестья, моллюск ррагон имел две ипостаси. В твердой он походил на лилового паука, покрытого той самой лечебной слизью. Проникая под кожу, она успокаивала нервы, снимала боль. В жидкой ипостаси ррагон превращался в улитку: щупальца исчезали, оставалось лишь тельце, глаза и мягкий панцирь.

– Глянь-ка туда! – Ткнул пальцем Рик в другой конец арены. Там трое верберов в человеческом обличье остервенело пинали четверых в живот и в грудь.

Те сжались в позе зародыша, плевались кровью, а одного кровью даже рвало.

Я уже было дернулась, собираясь рвануть к нему на помощь. А вдруг кровотечение из дыхательных путей? Даже оборотень умрет до конца боя! Но не-ет… Вербер приподнялся на локте, и алая струя хлынула уже не изо рта – из разбитого, немного даже расплющенного носа.

– Поврежден шнобель, – облегченно выдохнула я. – После драки МРТ. Надо убедиться, что цела кость или хотя бы не сместилась. Посмотреть, насколько повреждены хрящи. Если за время боя успеют зарасти криво – сломать, вправить и влить энергию жизни.

– Ну да, а пока пусть истекает кровью. В конце концов, у верберов ее целых семь литров. Не то что жалкие пять у людей. Пусть поделится с миром, – хохотнул Рик.

– Тогда свертывающую мазь. Потом МРТ. Если образуются патологические рубцы, придется удалять.

– А чтобы не образовались? – Рик изогнул бровь, синие глаза его улыбались.

– Можно дать замедлители регенерации. Но только после анализа крови на Р-частицы*, – опередила я василиска. Он явно горел желанием напомнить, что теперь я забыла о самом страшном биче двусущих.

Совершенно нерастяжимые жесткие шрамы при обращении причиняли оборотням ужасную боль, а порой даже трескались, образуя незаживающие язвы.

– Ладно-ладно, – криво усмехнулся Рик. – Вот тот?

В углу арены катался вербер, схватившись за руку и за ногу. Из рваных ран белесыми пиками торчали куски костей.

– Открытый перелом со смещением. Если преодолеет боль и вправит, заживет само. Обычно верберы так и делают. Но после драки стоит перестраховаться. Рентген, антибиотики, покой. Иммунитет у верберов железобетонный. Но есть бактерии, с которыми не справляются даже они. Плюс потеря крови и потеря энергии на превращения.

– Кровью дадим истечь? Или этого пощадим?

– Пощадим. Анализ крови и свертывающая настойка, если потребуется.

– Нам повезло, что пациенты не люди, – хохотнул Рик. – Иначе больницу пришлось бы переименовать в агентство киллеров. Думаю, работы бы у нас не убавилось. Зато эффективность возросла бы в сотни раз.

__________________________

*Частицы крови, отвечающие за ускоренную регенерацию. Если их слишком много, образуются нерастяжимые рубцы.