Глава 3

Я даже не успела ничего сказать Эле, предложить ей отправиться с нами – приятельница ведь давно собиралась покинуть вечеринку. Мы с Фентом двигались по коридорам, назад, в общежитие, нога в ногу, на удивление синхронно. То ли станх под меня подстраивался, то ли я после танца поймала ритм его широких шагов. Эля догнала чуть позже, но держалась за спинами.

Коридоры еще выглядели пустовато. Гости развлекательного центра либо ушли раньше, чтобы выспаться перед сменой, либо остались до утра, благодаря грядущему выходному. Редкие встречные станхи почему-то почти кланялись Фенту, он же лишь небрежно кивал и двигался дальше. Хм… интересно.

Впервые я видела подобную реакцию даже на аристократа-инопланетника.

Станхи из команды Фента особо не церемонились, вели себя с ним как с обычным капитаном: вежливо, предусмотрительно, исполнительно и корректно. Не больше, не меньше. Вполне в духе членов экипажа этой расы.

На вечеринке большинство действовали также. Зато здесь казалось, мой спутник – представитель правящей династии. Фенту явно не нравилось излишнее подобострастие сородичей. Он хмурился, суровел, но продолжал отвечать на приветствия.

Как я и ожидала, шли мы в гробовой тишине. Я почти привыкла к тому, что рядом с Фентом приходится хранить молчание, а каждая его фраза требует продолжения, но не получает его. Внезапно капитан притормозил, сбавил шаг и спросил:

– Вам понравилось танцевать? Эм… со мной.

Я вгляделась в лицо капитана. Обычная маска спокойствия и сосредоточенности. Ладно. Отвечу.

– Было неплохо.

– Лучше, чем с Дреймором или же хуже? – в голосе Фента прорезались настойчивые нотки.

Сзади будто случайно громко закашлялась Эля. Я поняла намек подруги, но ответила все так же нейтрально.

– С каждым мне было хорошо по-своему. Вы замечательно ведете и танцуете великолепно. Лучшего по мастерству партнера я еще не встречала. А с Дреймором… с ним мне проще общаться. Я понимаю его, и мы на одной волне.

По лицу Фента прошла тень, желваки прокатились по заострившимся скулам. Капитан будто инстинктивно прибавил шагу, помолчал, глядя вперед, снова повернулся и уточнил:

– На одной волне? Это что-то из метафор о море?

– Как бы это сказать… Понимаем друг друга без слов. Ощущаем, кому и что понравится. Нам легко в обществе друг друга. Иной раз предугадываем желания, иной раз чувствуем в унисон.

Мои пояснения не успокоили Фента, скорее уж наоборот, он дернул плечом, слегка поджал губы и выпалил:

– Это преимущество долгого знакомства. Почему вы так его выделяете?

– Вы спросили, и я ответила, – отрезала я. Скорее потому, что беседа потекла в странном русле. Я не очень понимала реакцию спутника, Эля отчаянно подкашливала, словно в горле першило, а Фент выглядел недовольным донельзя. Стереть это выражение с лица полностью у него так и не вышло. То капитан снова казался каменным истуканом, равнодушным к любым внешним обстоятельствам, то опять начинал хмуриться.

Диалог так и не продолжился. Мы добрались до моей комнаты, Эля юркнула к себе, заговорщически пообещав забежать перед сном «попить чаю».

Мы с Фентом остановились возле двери. Одни, в просторном коридоре. Капитан приблизился, медленно, будто проверял – как отреагирую. Еще немного и еще. Пока между нашими телами не осталось ничтожно малое расстояние, а шумное дыхание станха не коснулось моего лба.

– Я могу танцевать лучше, Олеся. И дольше. Если бы я больше знал вас лично, а не только заочно, то, уверен, сумел бы затмить Дреймора.

Он помолчал, подумал, и я уже понимала – продолжения не дождаться.

– Спокойной ночи, до встречи завтра на дежурстве, – капитан не ушел, лишь указал рукой на дверь.

– Спокойной ночи.

Я вошла в комнату, ощущая, что Фент по-прежнему стоит на месте, смотрит и что-то там изучает.

Душ взбодрил и успокоил ноющие мышцы. Как оказалось, танец со станхом – то еще испытание на выносливость. Но самое любопытное, раньше я этого не чувствовала.

Махровый халат на голое тело, немного геля с алое для лица – и жизнь кажется легче.

Я вышла из ванной и обнаружила Элю, что опять устроилась на моей постели. Приятельница привезла передвижной столик с крепким чаем и сухофруктами. Нежными сушеными яблоками, медовыми финиками, приторно-сладким инжиром, кружочками апельсина в корочке. Из всего предложенного я любила только их.

Я уселась на кровати по-турецки, сжала руками белую чашку, откусила кусочек сушеного апельсина и вопросительно взглянула на приятельницу. Понятное дело – она не просто так устроила перекус на сон грядущий.

Эля глотнула чаю и спросила:

– Он тебе нравится?

Я опешила от прямого вопроса.

– Фент? Капитан? – только и смогла выдавить.

– Мгу, – подтвердила Эля, запихивая в рот финик без косточки.

– Он странный. Почему он должен мне нравиться?

– Всем очевидно, что он запал на тебя. А как танцевал? Как пожирал глазами? Он уже приглашал тебя в гости на Станхию?

– Ну ты и выдумщица! – рассмеялась я, понимая, что со стороны, вероятно наше общение с Фентом выглядело несколько иначе, нежели изнутри. – Мы просто потанцевали и то лишь потому, что капитану захотелось продемонстрировать свои умения. Показать, что он лучший во всем. А не только в управлении истребителем и разруливании космических катастроф.

– Значит, еще не приглашал, – сделала вывод Эля. – Ну так он тебе нравится?

– Эля! Да как он может мне нравиться или не нравиться, если мы от силы парой слов перемолвились! – возмутилась я то ли допросу, то ли самой идее, что станх нашел путь к моему сердцу. – Я его совсем не знаю.

– А чего тут знать? Красивый, умный, серьезный. Единственный высокородный станх среди всех патрульных! Ни на одну женщину, кроме тебя даже не взглянул. Это они в нем дырки прожигали. Ты, может, и не заметила, не до того было! – приятельница хитро подмигнула. – А вот я видела: станхийки и землянки с Фента глаз не сводили! Танцует он шикарно, пьет мало, до дома проводил. Я просто не понимаю, чего еще тебе нужно?

– Узнать, чем интересуется мужчина, какие у него планы на будущее, какие привычки, что пришли из прошлого, какие взгляды и убеждения…

Пока я перечисляла Эля все больше куксилась.

– Пфф… То же мне романтика! Взгляды, убеждения, привычки… Ты бы еще в постели о политике заговорила. Скучная ты, Леся. Странная и нездешняя. На тебя весь вечер пялится шикарный мужик. Потом танцует так, что даже у меня дух перехватывает. Потом провожает домой. Причем, меня он даже не заметил. Встань я на вашем – прошелся бы по телу. А ты о каких-то там убеждениях…

Я отмахнулась от подруги и запила несогласие чаем. Падкая на внешний лоск и загадочность, Эля всегда слыла романтиком, влюблялась бездумно и безоглядно. Ее романы зачастую заканчивались крахом. То парочка не сходилась характером – причем так, что слышали почти все на станции, не смотря на звукоизоляцию, то мужчина слишком много требовал, то выяснялось, что он бабник. Подруга никогда не старалась вначале узнать кавалера, а уж затем начинать с ним встречаться. Ей хватало нескольких взглядов, этой средневековой игры во флирт, подросткового восхищения внешностью и детского восторга от ухаживаний.

Я же слишком долго ждала своего мужчину, чтобы соблазниться широкими плечами, крепкими ягодицами и благородным лицом. Признаюсь, Фент заинтересовал меня, своей таинственностью и необычностью, привлекательностью и основательностью. Обстоятельства его появления в патруле тоже выглядели очень загадочными. Но я относилась к капитану слегка настороженно. И то, что Эля воспринимала как романтику, у меня вызывало массу вопросов.

Как Фента занесло в наши пенаты? Почему он наблюдал за мной? Чудилось – он увидел меня утром далеко не впервые. Может, нарочно искал в лаборатории? Мелькали мысли о том, что наша встреча была не случайной…

Даже не знаю почему появилось это ощущение. Но оно все усиливалось. Будто Фент знал меня заочно, пытался предсказать реакцию, искал способ воздействия.

Физически я ему очень нравилась. Такие вещи женщина сразу чувствует. Тем более, танцуя с мужчиной в обнимку, тело к телу, когда никакой реакции плоти не скрыть, в принципе. Но разве же дело в этом?

Я давно не искала партнеров для секса. Хотелось близости, настоящей, духовной. Хотелось рассказывать мужчине о своих горестях и ощущать, как их становится меньше, просто благодаря ласковому слову, настоящему, участливому отношению, а не делиться нейтральными новостями как прелюдией к удовлетворению.

Хотелось просыпаться рядом с тем, кто любуется твоим еще сонным видом, потягиваниями, смотрит в глаза, а не только на «прелести». Готов подставить плечо, когда совсем тяжело или плохо.

Я свыклась со своим одиночеством. Хорры привыкают к изоляции быстро. Люди побаиваются наших способностей. Мужчины сторонятся – вдруг прочтем все мысли, эмоции, порывы, женщины обходят за три версты – не дай бог коснемся…

С себе подобными общение облегчалось. Не зря я так привязалась к Дреймору, столько времени проводила с Элей, хотя мы такие разные. Хорры не могли читать друг друга, и это здорово упрощало отношения.

Так приятно просто коснуться чужой кожи: теплой или прохладной, обветренной или гладкой, просто пожать чью-то руку, без заслонки в виде плотного слоя ткани.

Внезапно наш с Элей содержательный диалог прервал ужасный шум в коридоре. Вначале включилась сигнализация – эдакая сирена, вроде старой сирены скорой помощи загремела на все общежитие. Затем послышались возня, голоса, споры…

Мы, не сговариваясь, натянули перчатки и рванули наружу.

По коридору быстро сновали военные. Причем не только наши товарищи патрульные, капитаны и медработники станции, но еще охрана и ребята из службы безопасности. Напрашивался неутешительный вывод, что случилось нечто изрядное. Направление, куда все бежали, вычислять не требовалось – толпа четко неслась в мужскую часть общежития, где селились, в основном, «боевики» экипажей.

Каждый патрульный выполнял собственную функцию. Одни мастерски вели корабли к цели, отвечали за стыковку, а при необходимости – стрельбу плазмой и лазером. Другие следили за траекториями истребителей, филигранно обращались с автопилотами, наблюдали за работой всех систем и отсеков, а некоторые – еще и самой станции. Третьи участвовали в поисковых миссиях, четвертых брали ради защиты или сражения.

Последних селили в отдельной части общежития, где находился спортзал для поддержания формы, и даже тир для тренировки с боевым оружием. Остальные патрульные наведывались туда также, но почему-то предполагалось, что боевикам подобное соседство куда важнее.

И вот именно в этой части общежития случилось некое происшествие.

С одной стороны, открытие немного успокаивало: что бы ни стряслось с нашими вояками, уж кто-кто, а они разберутся и справятся.

С другой – боевики – главная сила станции на Эльвересте и потеря их грозила проблемами, оголяла нашу оборону и ставила под удар других патрульных…

Ладно… не будем делать скороспелые выводы, посмотрим, что же там такое приключилось. Возможно, все треволнения напрасны…

Мы с Элей добрались до нужного места в потоке сослуживцев, по большей части мужчин, на ходу здороваясь со знакомыми патрульными и перебрасываясь дежурными репликами.

Расспросы о сути дела мало что прояснили. Якобы бы кто-то с кем-то повздорил, а вызванным из-за склоки хоррам не удалось оседлать ситуацию и возникла драка, причем с применением оружия. Вот уже это поистине удивляло. С момента моего поступления на станцию вооруженного столкновения рас не случилось ни разу. Вроде бы нечто подобное когда-то сотрясало стены Эльвереста, на заре становления станции, когда инопланетники и сородичи только-только пытались работать совместно. Учились взаимодействовать, слушать друг друга, понимать, да хотя бы вовремя обращаться к хоррам.

Но при мне станхи и земляне из патруля никогда не применяли оружие друг против друга.

Даже мыслей таких не возникало. Максимум, помашут кулаками, «приласкают» друг друга сочными эпитетами из общегалактического или собственных наречий, встанут в позу, перестанут работать сообща… Но стрелять… Нет, никогда.

Когда мы добрались до нужного места, худшие опасения подтвердились. Медики шустро уносили раненых, среди которых оказались два знакомых мне хорра, а отряд местной охраны изолировал силовым полем семерых забияк. Три станха и четыре землянина обменивались фразами, достойными подзаборных потасовок и… выстрелами из плазменных мини-пистолетов. Слава богу, хватило ума не использовать оружие дальнего боя, иначе невидимое ограждение не сработало бы, и все вокруг стали невольными мишенями. Плазменные сгустки и лазерные лучи задерживалось внутри силового поля.

Сотрудники охраны защищали окружающих и частично себя от шальных выстрелов. До зевак они точно не долетели бы, охранников зацепить могли, но лишь под некоторыми углами. Поэтому ребята внимательно следили за действиями драчунов и старались смещать окружности максимальной мощности силовых полей, экранируясь от случайных атак.

Дреймор разговаривал с забияками, но особого эффекта пока не добился. Хотя, по моим ощущениям, применил всю силу аурного успокоения. Мы с Элей сделали этот вывод почти одновременно, и пораженно переглянулись. Обычно хорра подобной силы с его «эмоциональной стабилизацией», как принято выражаться, хватало, чтобы здорово снизить градус агрессии, хотя бы пресечь выстрелы.

Но не тут-то было.

Мы с подругой подключились к Дреймору, шагнули поближе к месту происшествия, но в эту минуту между мной и потасовкой выросла мощная фигура Фента.

Я даже сообразить не успела, как один из патрульных дернулся и упал, раненый выстрелом. Силовое поле из специального щита в его руке сместилось, и плазменный сгусток отразился от боевого щита капитана.