Глава 3

Елена

Так часто случается – думаешь, рассуждаешь, прикидываешь и никак не можешь решиться. А потом судьба решает уже за тебя. Наказывает за то, что долго тянула. Я металась между двумя мирами. Между жизнью с Димой, что скалилась диким зверем, засасывала в пучину отчаяния, но дарила осколки воспоминаний, сказки о наших прежних отношениях – и неведомым будущим, что сулило новое начало. С чистого, нового листа, не исчерканного обидами-извинениями, не смятого в моменты яростной истерики или злости на непонимание, черствость мужчины. Гладкого, как плотный лист ватмана, белого, как едва выпавший снег.

Я хотела начать жить сначала, взяв из прошлого только то, что любила – Захара. Но никак не могла ни на что решиться.

Магическая буря заставила выбрать окончательно. Я могла отправиться на Землю, искать Захара. Что-то подсказывало: неприятности добрались и до родины. Нет там магии, но ураганы, смерчи, цунами вполне могут случиться в любое мгновение. То, что я увидела, когда открылся проход после нескольких капель крови Урагана, заставило сердце екнуть и сжаться. Я не дышала, не могла глотать, глаза саднило, потому что долго не смаргивала. Я только смотрела и думала о Захаре.

Тот эпизод остался в памяти смутно.

Как и когда лельхай заставил выпить его крови? Сколько ее потекло по моим венам? Я почему-то знала, что в желудке «волшебный нектар» не задерживается – сразу впитывается в кровь и наполняет ее магией.

Захара я ощутила немедленно. В наклоненной высотке без стены и крыши – остатках некогда родного дома. Они с Димой отважно выбирались из завалов. Хорошо же долбануло по нашему миру. Ттахам не помешало бы по мозгам настучать. За сына я любого порву на кусочки, вгрызусь в горло раненой волчицей.

Знакомый город различался смутно, как сквозь завесу тумана и пыли. Покореженные тут и там высотки, покосившиеся столбы с порванными проводами… Вспененные горы треснутого асфальта, будто из-под земли прорывались с боем… Перепуганные люди повсюду… Боже… Мне срочно надо сосредоточиться. Сколько потребуется сил, времени и денег, чтобы восстановить многомиллионный город? Как тяжело придется бедным жителям? Нет, я должна думать о главном. Знала – всем помочь не получится. Но я могу выручить Захара. На это моих сил еще хватит!

Кажется, вместе с кровью проклятого ко мне и эмоции частично вливались. На вкус она, кстати, оказалась не соленой – скорее терпкой, как густое красное вино.

Что ж, Дима выберется, он сможет, он мужчина. Я знала это, сама не понимая откуда. А ребенка своего я сама вытащу. Я схватилась за маленькую теплую ладошку, дернула, и мальчик ответил. Я боялась, что он заартачится. Начнет кричать, что хочет остаться с папой. Но, видимо, с папой уже не так безопасно…

Несколько рывков, ощущение, что кто-то дергает за жилы, пинает по суставам и колотит по мышцам – и Захар в баре Урагана. Маленький, напуганный, любимый сыночек…

Я думала – можно уже выдохнуть. Но зияющая бездна разинула пасть заново. Решила отомстить за то, что лишила законной добычи. Плюнула в меня кусками арматуры, бетонными блоками и стволами выдранных деревьев. Казалось – все, конец моей короткой жизни. Бесславной карьере матери и привратницы. Но Ураган лег навстречу осколкам. Я думала, его пропорет насквозь. Размажет по полу кровавыми пятнами. Но тело древнего проклятого выдержало. Лишь несколько кривых железяк и бетонных углов прошли насквозь. Надо же, какие лельхаи крепкие!

Боже! Надеюсь, достаточно, чтобы Ураган не погиб и вылечился!

Бездна захлопнулась с чавканьем и скрежетом. Или это только мне так почудилось. Шелли подскочила, подняла Урагана на руки. Малиста подвела ко мне какую-то женщину. Не лельхая, кажется, смертную из этого мира. В мозг, как на флешку, загрузились данные. Думаю, все еще действовала кровь Рига, усиливая способности и приумножая магию. Я знала, что Марина – опытная няня. Любит детей и работает в удовольствие. Видела, что Захар ей сразу понравился.

Сынуля, какой же он храбрый оказался! После всего пережитого прижался к коленям, несколько минут помолчал, пока я гладила по русой макушке, перебирала непокорные вихры, что-то бормотала. Всего шесть лет, еще ведь и в школу не ходит! А какая сила духа, отвага! Явно не в отца, тот трус, каких мало. Когда-то я не обращала на это внимания. Но теперь желчные эпитеты кружились в голове. Я стискивала в объятиях своего мальчика, и не могла поверить, что мы оба выжили. Захар на удивление быстро очухался – в детстве смерть не видится такой реальной. Ты с ней еще по-настоящему не сталкивался и воспринимаешь как нечто далекое, фантомное. Мальчик осторожно забрался ко мне на колени, обнял, прижался и прошептал то, о чем я только мечтала и не надеялась от него услышать:

– Все будет хорошо, мама. Я же с тобой, не бойся. Мы вместе начнем все сначала.

Такие взрослые, теплые и нужные слова, такие неожиданные и восхитительные. Я вдохнула, а выдохнуть уже не получилось. В груди счастливо колотилось, а в голове роились ласковые слова. Я продолжала прижимать своего сына, понимая, что обрела его заново. Наша связь укрепилась в роковую минуту, когда я отдавала жизнь ради Захара. Он увидел разницу между ленивой, показной заботой слюнтяя папочки и настоящей самоотверженностью любящей матери. Мой Захар, теперь только мой…

Я еще немного побаюкала малыша и с сожалением передала Марине из рук в руки. Малиста пообещала с оплатой решить без меня.

Няня повела Захара к дверям подсобки. Малыш обернулся, подмигнул и пообещал опять совсем по-взрослому:

– Мама. Я в порядке. Все будет хорошо. Помоги тому сильному дяде.

Сильному… Странное определение для Урагана. И, наверное, самое правильное. Сила духа, физическая сила, сила эмоций и даже мужского напора – все это напоминало о Риге. Пугало, отталкивало и притягивало одновременно. То, чего мне так не хватало в муже. Настоящей, неподдельной во мне заинтересованности.

Пока я обдумывала происходящее, Шелли позвала за собой, наверх.

– Лена. Мы убираемся в баре. Ждем ремонтников, чтобы все починили. За ними нужно следить, глаз да глаз. Чтобы никакой халтуры, все по-честному. Надеюсь, не затруднит обработать Рига?

– Это меньшее, что я могу для него сделать, – со всей искренностью откликнулась я и двинулась за лельхайкой к дверям подсобки.

– Он выживет? – спросила тихо и нерешительно.

– Это же Риг – древний из рода белых лельхаев! Даже не сомневайся, он выкарабкается.

Шелли, кажется, за создателя не переживала. Отлично, стало быть, и мне не стоит.

Одна из дверей в подсобке оказалась входом в лифт. Причем распахивалась она самым обычным образом. Кабинка работала на техномагии, как это водилось у лельхаев. Черт? Откуда я все это знаю?

Я шла за Шелли, что несла Урагана, и думала о гротескности и удивительности случившегося. Огромный древний воин, метра два ростом, покоился на руках у хрупкой мулатки. И девушка держала его почти без усилий. Бледное лицо древнего проклятого, обрывки одежды, кожи и мышц на груди и животе пугали до дрожи. Но даже пока мы шагали, поднимались, раны уже начали зарубцовываться. Кровь остановилась, видимо, раньше. Ни единой капли не сорвалось на пол. Воспаленно-розовые края ран прямо на глазах приобретали нормальный оттенок.

Я почему-то поймала себя на мысли, что испуг холодной гадюкой прокрался под кожу. Я очень боялась, что Риг не выживет, и теперь нежилась на мягких перинах облегчения.

Лифт неторопливо двигался вверх. Пультов и кнопок нигде не обнаружилось. Значит, частный лифт и везет в одно место.

Двери распахнулись, выпуская нас в пятачок белого коридора с такими потолками, словно тут жили титаны. Ну, как минимум шестиметровые люди.

Единственная дверь цвета темной бронзы, усеянная грубоватым симметричным орнаментом, не оставляла выбора, куда направиться. Шелли подошла, поднесла руку Урагана к замку, тот беззвучно открылся, и дверь уехала в стену. Хм… Хорошо тут все устроено.

Просторная квартира явно принадлежала хозяину заведения.

Чувствовался в ней и размах существа, что любит просторы, и брутальность древнего воина, и совершенная утилитарность. Все, что я заметила в характере Урагана.

Кровать человек на десятерых, две тумбочки по сторонам, матрас, что подстраивался под спину, письменный стол с компьютером, пара кресел и обеденный столик поодаль. Четыре больших стула с внушительными спинками, теплый, хотя и каменный паркет, и полоски серых жалюзи на окнах. Приглушенный свет зажегся, едва мы вошли. По комнате тянулся слабый ромашковый запах – едва уловимый, но наверняка для лельхая сильный. С его-то обонянием волка.

Шелли уложила хозяина на постель и поманила меня к стенному шкафу. Высокий и внешне узкий, внутри он оказался очень просторным. Белые и черные папки на полках чередовались с квадратными коробками, выложенными очень аккуратно – кирпичик к кирпичику. Ураган явно любил порядок.

Шелли дотянулась до верхней полки и достала серый металлический ящик, идеально глянцевый, будто новый, с надписью «Аптечка», поставила на обеденный столик и покинула комнату, не сказав ни слова.

На поверку ящик оказался очень легким. Простецкий замок отщелкивался одним движением. Под крышкой обнаружилось все, что нужно для лечения. Обезболивающие в виде мази, геля и таблеток, вата, бинты и разные антисептики. Средства для ускорения регенерации и даже шовный материал для рваных ран. Ножницы, щипцы, зажимы – всего этого тоже было в достатке.

Я разложила инструменты на стерильной марле, на деревянной тумбочке, утилитарной, как и все в комнате. С большими ящиками, удобными ручками и без малейших украшений на поверхности. Рядом со щипцами и ножницами расставила бутылки с дезинфекторами, добавила упаковку стерильной ваты, несколько больших больничных пластырей и два рулона бинтов. Вроде пока все. А там посмотрим.

Зашивать раны я не умела, но, думаю, Шелли об этом догадывалась. И раз оставила меня с хозяином, значит, либо швы не потребуются, либо пришлет кого-то в помощь. Я не слышала, чтобы помощники Рига вызывали скорую помощь или медиков. Либо их услуги не требовались, либо этим занимались тайно. Но вряд ли меня оставили бы с раненым, если бы ожидали прибытия врачей с медсестрами. По крайней мере, не стали бы предлагать обработать травмы. Попросили только следить за состоянием и докладывать, если оно ухудшится.

Я осторожно приблизилась к Урагану.

Даже не верилось, что древний лельхай, с которым мы едва успели познакомиться, почти пожертвовал жизнью ради меня и Захара. Мужчина, который имел все: богатство, красоту, власть, бессмертие… Что ему наши проблемы?

И все-таки. Он это сделал. Заслуживает обдумывания и осмысления.

Я вышла в уборную, краем глаза оценив размеры ванны – человек на десятерых, – и тщательно вымыла руки с мылом. Обработала их хлоргексидином, спиртом и принялась срезать остатки рубашки с торса и рук Рига Урагана. Думала, ткань прилипла к ранам, придется отмачивать и отдирать через силу. Но драные тряпицы отошли очень быстро. Рваные раны выглядели уже намного лучше. Кровь остановилась, и края начали сходиться. Оставалось почистить их на всякий случай и думать – надо ли зашивать или только стягивать.

Крупных рассечений, как ни удивительно, оказалось только пять, и те неглубокие. Из одного торчал кусок деревяшки. Я вытащила его, и Риг дернулся. Я посмотрела на бледное лицо древнего воина, испарину слабости на волевом лбу и подумала: сколько же ему лет было до превращения? Юношеские округлые щеки и мягкие мальчишеские губы, казалось бы, указывали на молодость, но сетка неглубоких морщин вокруг глаз и рта намекала на средний возраст. Впрочем, кто его знает, как выглядели юноши во времена Рига.

Ураган еще не очнулся, и я продолжила свое дело. Принялась очищать раны от остатков опилок, строительной пыли и спекшейся крови. Спустя некоторое время заживление ускорилось. То ли благодаря моим усилиям, то ли кровь ттахов взяла верх над повреждениями некогда смертного тела. Только длина ран начала резко сокращаться. Синяки и гематомы светлели на глазах. Осталась лишь ссадина возле пупка. Ей-то я и занималась, когда Ураган очнулся. Открыл глаза, немного напрягся и чуть подвинулся под моей рукой. Я решила, что сделала больно и принялась обрабатывать лельхая осторожнее. Но Ураган только сильнее напрягался. Наконец его зубы скрипнули, и я машинально отдернула руку.

* * *

Риг

Сознание возвращалось медленно, урывками – будто не очень-то и хотело. Риг обнаружил себя в собственной спальне, вернее, в спальне квартирки над баром. Жил Ураган в трехэтажном особняке неподалеку. Этот же уютный уголок использовал для бурных постельных утех и приема ночных посетителей. Древние лельхаи спокойно гуляли под солнцем. Не целый день, не злоупотребляя, иначе зарабатывали слабые ожоги. Но вот молодые – нет. Они, как вампиры, буквально сгорали. Конечно, не до пепла, но очень основательно, вплоть до потери мышц и сухожилий. Восстанавливались после этого долго и мучительно: средневековые пытки рядом не стояли.

Поэтому молодняк бодрствовал ночью, тогда же улаживал и дела бизнеса. Лельхаи среднего возраста реагировали на солнце очень по-разному. Некоторые – как едва превращенные, а некоторые – и как самые древние. Возможно, это зависело от личности создателя, что дал смертному свою кровь, превратив его в проклятого. Но точно никто этого не знал.

Риг чувствовал себя так, словно один схватился с ордой варваров, затем попал под бивни мамонта и следом – под бульдозер. Тело болело так, что хотелось выпрыгнуть из него вон, кожа зудела и саднила. Но все ощущения притупились махом, когда рядом присела Елена.

В свете фонарей из окна она казалась нереально соблазнительной. Сквозь кофточку проступали очертания бюстгальтера – как и предполагал лельхай, не кружевного, самого обычного. Хуже того – зрение древнего позволяло уловить контуры сосков и даже розоватые ареолы. В паху заныло сильнее, чем в местах ушибов и травм. Слишком уж давно Риг хотел ее и не получал разрядки. Надо было бы забраться в ванну, схватить стриптизершу и кончить хоть каким-то способом. Но Риг почему-то даже не подумал об этом варианте. И вот теперь сполна расплачивался. Елена подлила масла в огонь. Будто нарочно издевалась и подзуживала.

Принялась обтирать антисептиком оголенный торс древнего. Каждой клеткой кожи Риг чувствовал ее касания: осторожные, мягкие и почти ласковые. Просто эротический массаж с ваткой и жидкостью. Даже резкий запах хлоргексидина не мешал лельхаю предаваться ощущениям. И тело предавало, возбуждалось так, что кожа становилась горячее, чем у смертного, лицо пылало, волосы чуть вздыбились. А что творилось в свободных синих джинсах… Хорошо хоть, Елена лишь закатала их до колен, чтобы обработать раны на лодыжках. Вот так раздела бы – и хоть чехол надевай на готовый пушечный ствол.

Проклятье! Куда запропастились Шелли с Малистой? Почему не сами обрабатывают хозяина? Остатками изрядно пошатнувшегося разума древний понимал – девушки наводят порядок в баре. Наверняка разрушения те еще. Ремонт требуется срочный и капитальный. И дочери вызвали команду лельхаев, чтобы те в считанные часы все реконструировали. Бригада молодых проклятых работала у Рига не в первый раз и всегда успешно. В баре вроде ураганного случалось всякое. Драки между древними и молодыми лельхаями, очередные бури из миров-карманов, безумные загулы богатых и знаменитых проклятых… Что только не происходило в легендарных заведениях Рига. Естественно, под рукой владельцев и управляющих всегда имелся телефончик экстренной службы ремонтников. И платили им так, что ребята срывались по первому требованию, выполняли задания Урагана в первую очередь.

Риг стиснул зубы, и Елена остановилась. Ее маленькая ладошка застыла возле пупка лельхая. Привратница сосредоточилась на лице раненого.

– Ой, простите, я сделала больно? – Она искренне переживала, и это Рига почему-то порадовало. Даже почти примирило с нынешним состоянием. Таким, что встань лельхай вертикально, вполне мог служить вешалкой для тяжелых вещей. Крючок однозначно бы выдержал.

– Нормально, дальше я сам, – от греха подальше остановил ладошку привратницы Ураган. Рука Елены в его пальцах казалась такой нежной и маленькой, такой теплой и приятной на ощупь… Воображение опять подводило древнего. Он ярко представил, как начнет посасывать пальцы привратницы, каждый по отдельности, вместе и по очереди. Затем положит ладонь девушки себе на ширинку, чтобы освободила то, что рвалось наружу…

Смешно это, наверное, будет выглядеть. Расстегнула – а спортивные плавки задраны и из них торчит мощный стояк.

Риг слабо зарычал и приподнялся на локте.

– Все нормально, – произнес, выпуская руку Елены. – Иди. Дальше я сам обработаюсь.

– Эм… – Она приподнялась и мялась, даже не подозревая – насколько в опасности. Эротические фантазии не отпускали древнего, крутились в голове, отзывались в паху. Еще немного – и он перестал бы справляться с инстинктами. Начал приставать, укладывать, уговаривать… – Я… С вами все будет нормально? То есть… Спасибо за то, что спасли… меня и Захара от страшной смерти…