– Идеальное время для купания! – чародей хлопнул в ладоши, звеня браслетами. Дарири посмотрела на Лилит с непониманием, но спрашивать ничего не стала.

– Не шумите, – Лилит умылась холодной водой, и ручеек подхватил капли крови и унес их вниз по течению. – У гидр экстраординарный слух. Намочите одежду, вода сдерживает запахи.

– Они от нас отстанут? Зачем мы им вообще? – Дарири зачерпнула в ладони воды и промыла рану на голове.

Лилит вздохнула и выпрямилась.

– Потому что от нас разит мхом, которого я наелась. Ёри – одно из их любимых лакомств. Гидры всегда живут там, где он растет. Сам по себе он пахнет слабо, но полупереваренный, в желудочном соке, да еще и с примесью зайчатины… Они от него звереют. Побесятся на трупах тех бедолаг, но потом снова возьмут запах, который их сюда и привлек.

– Ёри?

– Ёри.

– Лилит, я восхищен, – чародей скинул накидку, оставшись в одной джеллабе. – Поразительный перформанс! От начала и до конца, аплодирую стоя!

– Брось. Грязно вышло.

– Но вышло же!

– Ну. Оружия нет, еды нет, воды нет, лошадей нет, а нам на хвост вот-вот упадут две голодные гидры, – хмыкнула Лилит, тщательно промывая волосы. – Не говоря уже о травмах. Побег что надо, даже добавить нечего.

– Восхитительный перфекционизм! – умилился чародей. – А я тебе так скажу: я в кое-то веки рад быть живым! И чертовски рад быть свободным! Так что, несмотря на твою, безусловно, отвратительную работу, позволь тебя сердечно поблагодарить.

– Позволяю. Только благодари на ходу. Слышишь, затихли?

Рев и вопли прекратились, уступив место шороху листьев, хрусту веток и отдаленному пению птиц. Лилит поманила чародеев здоровой рукой, и они направились к дороге, осторожно ступая по рыхлой земле, покрытой синеватым мхом.

Местность была гористой, и лес полнился обрывами, оврагами и разноразмерными камнями. Пробираться по нему быстро было тяжело, держать же темп и вовсе невозможно. От недоедания в глазах Лилит плясали мушки, но она стойко шла вперед, ведя за собой чародеев.

– Мы пройдем по реке, чтобы сбить их со следа, – Лилит подобрала увесистую палку и продолжила идти, опираясь на нее. – Сделаем крюк и вернемся к повозке.

– Грандиозно, – Варац бодро вышагивал рядом пружинистым шагом. – Убегать от гидр мне еще не доводилось.

Лилит слабо усмехнулась.

– Тогда тебе будет весело. Они сильные, невероятно ловкие и жутко вредные. Жрут все подряд. Людей в частности.

– А их? – Дарири старалась не отставать. Перспектива быть порванной на части подгоняла ее лучше любой палки.

– Падальщики. И бакэнэко. Но если с гидрами у нас еще есть шанс, то при виде бакэнэко можете все бросать и сразу рыть себе могилу.

– Я не уверен, что они вообще существуют, – Варац поднял бровь с сомнением. – Этому нет однозначных свидетельств.

– Чародеи, – покачала головой Лилит. – Ну жди своих свидетельств, что я могу тебе сказать. Может, даже успеешь их зафиксировать перед смертью.

Варац хохотнул, спрыгивая с уступчивого камня и подавая ей руку.

– Тебе бы шину наложить, дорогуша, – сказал он, поглядывая на ее опухшее и посиневшее запястье.

– Мне бы не сломать еще что-нибудь, – Лилит аккуратно приземлилась, через силу опираясь на руку чародея. – Чудо, что после столкновения кости целы.

– Не хочу звучать неблагодарной, – Дарири остановилась, чтобы оторвать от платья полосу ткани. – Но это было безрассудно. В высшей степени.

Она протянула бархатный лоскут Лилит, и та кивнула в знак благодарности.

– Мне интересно, – чародей помог ей намотать повязку на руку. – Неужели ты все это запланировала?

– Разумеется нет. Я вообще редко планирую наперед. Моей целью было создать переполох любым способом, – Лилит жестом попросила его затянуть туже, морщась от боли. – Гидры просто попались под руку.

– Неужели безопаснее ничего в голову не пришло? – Дарири ощупала рану на голове, убеждаясь, что она больше не кровит.

– Безопасно значит долго. А у меня нет времени. У меня заказ, – Лилит ненадолго замерла, прислушиваясь, после чего кивнула в сторону просветов между деревьями, указывая направление.

– Ты в своем уме? Какой, к черту, заказ?!

– Даже не начинай, – отмахнулась от нее Лилит. – Выживем, тогда будешь кудахтать.

Дарири фыркнула.

– По тебе духовный дом плачет. Хромая, косая, в лесу у черта на рогах, с гидрами на хвосте, а в голове заказы. Тебя только могила исправит, ты в курсе?

– В курсе, – кивнула Лилит. – А тебя не исправит даже она. Ты из нее встанешь, лишь бы продолжить нудеть мне в ухо.

Мох под ногами постепенно сменялся твердой почвой, деревья редели, и впереди показалась узкая, заросшая горная дорога. Неровная и каменистая, она граничила с обрывом, ведущим в долину. Лилит замерла на краю и вздохнула.

– Час от часу не легче.

Она огляделась, ища место с более отлогим склоном. Кругом росли дикие деревья, воевавшие со скальными выступами, и на местах их баталий почва была разрыхлена выступающими из земли корнями. Лилит кивком указала на кручу с выходами глины.

– Спускаемся медленно, держимся руками за корни. Камней много, так что срываться не советую.

– Как ты с одной рукой-то спустишься?

Вместо ответа Лилит натянула повязку на шею, плотно зафиксировав больную руку, и заскользила вниз, вздымая из под ног песок и каменную крошку. Помогая себе здоровой рукой, она достигла первого крупного выступа и уцепилась за корень.

– Прошу, уважаемые чародеи! – крикнула она и принялась искать взглядом следующий островок.

– Люблю отчаянных. У них всегда есть интересные истории!

Варац последовал за ней осторожно, притормаживая обеими руками. Дарири выглянула вниз и почувствовала, как у нее сжался желудок.

– Если тебе страшно, подумай о голодных гидрах!

Выдохнув, Дарири начала медленный спуск. Она впивалась пальцами в глину и песок, царапая ногти. Где-то к середине спуска она оступилась, но быстро поймала равновесие. Лилит и Варац встретили ее внизу негромкими аплодисментами.

– Молодец, чародейка! – Лилит хлопнула ее по плечу. – До реки ходом рукой подать. Там отдохнем.

Они разбили небольшую стоянку. Лилит нарвала еловых веток и отправилась мыться. Стоя в воде по пояс, она тщательно терла себя иголками, выскребывая въевшийся трупный запах. Речка была мелкой, и, похоже, рыбной: на порогах ближе к ее центру Лилит то и дело видела поблескивание чешуи.

– Варац! – позвала она.

– Слушаю? – чародей вынырнул, и отжал спутанные волосы.

– Ты сможешь материализовать что-то, на что можно наколоть рыбу?

Варац ненадолго задумался.

– Пожалуй что. Если это будет означать, что мы поужинаем.

– Сделаю все возможное, – Лилит окунула голову в воду.

– Если ты умудришься поймать рыбу, я тебе еще и штаны начарую, – он умыл лицо и подплыл чуть ближе.

– Ты же говорил металлы и сплавы?

– Иметь один профиль это пуританство, дорогуша. Ткани – моя вторая истинная любовь.

– Вот как? – Лилит вскинула бровь. – А еще какая-нибудь любовь у тебя есть? Органика там, горные породы?

– К счастью, нет! – он развел руками, разбрызгивая илистую воду. – Распыляться тоже, знаешь ли, не к лицу.

– Жаль, жаль, – Лилит прекратила отираться еловой ветвью и задумчиво понюхала собственное плечо. – Скажи-ка мне, обладатель хорошего обоняния, несет от меня еще заячьими кишками?

Варац принюхался.

– Я не чувствую. Но я, впрочем, и не гидра. Ты, кстати, уверена, что нам нужно убегать? Как насчет засады, м?

Они неспешно поплыли в сторону берега, на котором пламя костра выхватывало из темноты усталое лицо Дарири и ее пышные рыжие кудри. Лилит вздохнула, кивая на нее.

– Посмотри. Она всего лишь зажгла огонь, а уже выглядит так, будто не спала несколько дней. Как она будет сражаться? Вся эта бравада про чародейское могущество яйца выеденного не стоит.

– Что-то мне подсказывает, – усмехнулся Варац. – Что ее не каждый день похищают, а ее любимая кирья не каждый день чудесным образом возвращается с того света. Стресс вреден не только для тела, знаешь ли.

– Вот-вот, – кивнула Лилит. – Чары чего-то стоят только если чародей хорошо выспался, плотно позавтракал, в хорошем настроении и бодром расположении духа. Многовато оговорок, не находишь?

– Нахожу, – Варац поднял голову к небу, слушая пение птиц. – Но практичность это скучно. Выжить в лесу можно и без чар, а вот создать скульптуру размером с фрегат – едва ли. Совершенно бесполезно, но чрезвычайно увлекательно.

– Действительно, – хмыкнула Лилит. – Совершенно бесполезно.

Варац слегка закатил глаза.

– Вы с ней прям два сапога пара, честное слово. Она тоже слышит только то, что хочет.

Лилит повернула к нему голову и заговорила чуть тише:

– Как прошла ваша тамиса, кстати?

– Отвратительно уныло. Твоя стихийщица совершенно не умеет развлекаться.

– Я не об этом. Дарири, она показалась тебе напуганной, растерянной?

– Естественно. Она с тебя глаз не сводила и подпрыгивала каждый раз, когда ты ногой дергала. Я ей говорил, чтобы она угомонилась, но она упрямо продолжала повторять, что ты очнешься. Что любопытно, – Варац задержал взгляд на Лилит. – Потому что именно это и произошло.

– Хм, – Лилит посмотрела на берег с легким прищуром. – Пошли-ка. Раз ткани твой профиль, то как насчет рыболовной сети?

Лилит удалось найти немного диких слив. Сезон урожая для них давно прошел, и еще оставшиеся на деревьях плоды сильно переспели. Но до утра этого должно было хватить, а к тому времени Лилит рассчитывала, что в натянутую сеть что-то да попадется.

Она протянула чародеям по веточке с листьями липы.

– А это зачем? – не поняла Дарири, недоверчиво принимая ветку.

– Унимает голод, – ответила Лилит, отщипывая листочек и отправляя его в рот. – Обволакивает желудок. Я помню как-то раз с тамису только ими и питалась.

– Это когда мы познакомились? – Дарири аккуратно сорвала несколько листков. Лилит кивнула.

– Последние по-настоящему голодные времена. Скучаю по вкусу выпечки из грязи и сворованных из-под несушек сырых яиц, – хмыкнула она, подбирая под себя ноги.

Полено в костре громко треснуло, и к ночному небу взмыл сноп искр. Кроме пламени и речки, бегущей заих спинами, ничто не нарушало ночную тишину. После небольшой паузы Варац повел в воздухе рукой.

– Ну? – спросил он, будто ожидая чего-то.

– Что “ну”?

– Где история? Или ты просто так сделала подводку про голодные времена?

Лилит пожала плечами.

– Могу и рассказать, почему нет. В общем, было мне пятнадцать, я бежала из трудового лагеря и с грехом напополам добралась до Синепалка. Попала в самую мясорубку: тогда была очередная стычка Севера с Оренхаем, и северян теснили от границы на юг. А вместе с ними и кучу беженцев…

Лилит, борясь со сном, подпирала спиной крепостную стену. Ворота в город были закрыты. Беженцы толпились у моста, разбив импровизированный лагерь.

Лилит караулила и выжидала, насколько могла терпеливо. Синепалк был надежно защищен и окружен глубоко врытой в землю крепостной стеной со сторожевыми вышками. О подкопе нечего было и думать, ровно как и о том, чтобы взобраться наверх. Ворот в город было двое, и Лилит успела провести по дню у каждого из них. Единственная ее надежда была на то, что она встретит кого-то из своих, или в город просочится слушок про лиловоглазую девку с черными волосами. Но с каждым днем она верила в это все меньше. Однако, она все равно держала на виду монетку с дыркой в середине – а вдруг?

Лилит сидела недалеко от ворот, пристально смотря на вереницу людей, подходивших к стражникам с грамотами, мольбами и чеканками. Было холодно, но она не замерзала, несмотря на то что целый день просидела неподвижно. Последним, что она съела, был заплесневелый кусок сыра пять дней назад. Листья липы немного спасали положение, помогая от голодных спазмов, но не придавали сил.

В город пускали либо со свидетельством о владении собственностью, либо с письменным разрешением от мэтро; такое было в основном у хорошо одетых людей с холеными лошадьми, жителей верхнего города.

С каждым проходящим часом беженцы наглели, а стражники оскотинивались. Если утром они хотя бы старались вести себя профессионально, то ближе к вечеру принялись отрываться на самых отчаянных, бранясь, толкаясь и тыкая несчастных в ребра тыльными сторонами секир. За день в стражников дважды бросили дерьмом и трижды напали с кулаками и палками. Словесные оскорбления Лилит даже не считала; каждый второй проходящий мимо крестьянин сплевывал себе под ноги и цедил что-то презрительное. Они лишились домов, скота, пожитков – всего, что у них было. Прошли много верст по грязи и снегу лишь для того, чтобы померзнуть под стенами из-за того, что в город не пускают беженцев. Лилит не любила свиней и земель в равной степени, но первые вызывали у нее куда большее презрение. Слишком уж богатая у нее с церковниками была история.

Лилит знала, что рано или поздно ворота откроют. Скорее всего, готовят приюты и ждут поставок провизии, которая пойдет на кормление вчерашних крестьян, а ныне – простых бездомных. Потом, когда конфликт с Оренхаем подутихнет, им дадут новые дома в тех же владениях. Дома тех, кто не вернется с войны.

У нее не было ни времени, ни желания ждать вместе с остальными оборванцами. Ей нужно было в город, и она знала, что может в него попасть. Сыграть карту голодной девочки и примазаться к какому-нибудь горожанину не выйдет: четыре клейма есть четыре клейма. У нее была парочка идей, и она присматривалась к толпе, выискивая взглядом подходящего человека.

Когда красный свет закатного светила сменился оранжевым светом факелов, она услышала негромкий свист откуда-то слева. Чуть поодаль она увидела рыжую девушку, хорошо одетую, в зеленой накидке с меховым воротником. Девушка поманила ее рукой, и Лилит посмотрела на нее недоверчиво. Что от нее может быть нужно верхнегородской?

Она поднялась на ноги медленно, чтобы не закружилась голова. Зачем-то оглянувшись на стражников, как раз занятых вялым избиением очередного особо активного крестьянина, она медленно подошла к девушке. Руку она держала чуть сзади, так, чтобы в любой момент скользнуть ею в сапог, за ножом.

– Те че, девка? – спросила Лилит, останавливаясь шагах в пяти от нее.

– Спокойно, – девушка показала обе руки в кожаных перчатках и улыбнулась примирительно. – Я помочь хочу.

– Чем? – фыркнула Лилит, не меняя позы. – Под юбкой через стражу проведешь иль че?

Девушка слегка поморщилась.

– Ну и выговор у тебя… Да погоди! – она тронула развернувшуюся было Лилит за локоть, и та резко выдернула его, бешено сверля девушку глазами.

– Руки, блять, при себе держи!

Девушка извинительно вздернула брови. Глаза ее забегали.

– Смотри, – она провела пальцем по воздуху, оставляя на нем светящийся след. Она быстро начертила сложный символ и в ее ладони вспыхнул небольшой огонек. Сначала Лилит отшатнулась, но потом подалась вперед, заинтересованная. Девушка перебирала пальцами, и огонек бегал по ее запястью шустрой змейкой. Лилит следила за ним, не отрываясь. – Послушай. Я живу в городе, но у меня нет документов. Поможешь попасть внутрь – накормлю. Обещаю.

Она сжала кулак и огонек исчез. Лилит подняла глаза на девушку, сомневаясь.

– Я те зачем?

– По тебе видно, что смышленая. И давно под стенами сидишь. Кого еще мне тут просить о помощи? – она кивнула в сторону толпы беженцев, сливающуюся в одно большое грязно-бежевое льняное пятно.

Лилит кивнула.

– Пойдет. Слуш. Не седня-завтра поедут телеги со жратвой. Надо на дорогу идти и ловить. Порешаем возниц, заберем шмотки и бумажки и въедем на телеге. Пропустят как милые.

Девушка посмотрела на нее с некоторым страхом.

– Как “порешим”? Убьем что ли?

– Ты в город попасть хош-нет? Я-то и без тебя управлюсь как-нить.

– Ладно, ладно, – поспешно сказала девушка. – Я придумаю, как их… обезвредить. Без вреда для здоровья.

– Да че хош делай, колдунья, – махнула рукой Лилит. – Ее еще поймать надо, телегу. Пошли на тракт.

Девушка согласно кивнула и последовала за Лилит, едва поспевая за ее широким шагом.

Окончив историю, Лилит широко зевнула и замолчала, прислушиваясь.

– Любопытно, – Варац посмотрел на Дарири пристально. – Чародейка попросила помощи у голодной оборванки? С трудом верю.

– Не все такие высокомерные ослы, как ты, – фыркнула Дарири. – Что я должна была сделать? Прорыть тоннель? Начаровать цунами? Обрушить городские стены?

– Это, – кивнул Варац, не сводя с нее глаз. – Или создать пузырь воздуха под водой и безопасно попасть в порт. Как вариант.

– Задним умом все крепки, – буркнула чародейка, устало потирая лицо. – Чего ты привязался вообще? И как тебя после чарования целой сети до сих пор с ног не свалило?

– Я мало сплю, – Варац подкинул хвороста в костер. – Все равно буду сидеть. Подежурю заодно.

Дарири посмотрела на Лилит с сомнением, как бы спрашивая, стоит ли доверять чародею их безопасность. Лилит коротко, утвердительно кивнула.

– Если хоть треск ветки услышишь, буди, – она улеглась на землю. – Помимо гидр тут еще полно всякой дряни, которая может захотеть наведаться в гости.

– Идет. Отдыхайте, кирьи, – он вытянул босые ноги к костру и оперся на локти, тихо мыча себе под нос. Лилит быстро уснула под шелест языков огня и звук крон, шумящих на ветру.

Лилит проснулась от запаха жаренной рыбы и поняла, что едва не захлебнулась слюной во сне. Вытерев рот, она присела, озираясь.

Солнце еще не взошло, едва-едва начало светать. Дарири спала чуть поодаль, привалившись спиной к дереву и поджав под себя ноги. Лилит извлекла из волос небольшого жука, щекотавшего ей кожу головы.

На костре медленно коптилась грубо очищенная мелкая рыба. Вараца видно не было.

Лилит встала и принялась разминаться. Нужно было как можно скорее вернуть в мышцы тонус и упругость, иначе их путешествие закончится первой же стычкой.

Лилит вспомнила об Амелии, и это ее взбодрило. Низенькая северянка всегда заставляла ее забыть о проблемах и наслаждаться каждым ударом сердца, что отведен ей на этой земле. Она жила забвенно и выпивала каждый день до капли, и эта простая благодарность за возможность просто дышать в какой-то мере передавалась и Лилит. Сегодня, определенно, был один из тех редких дней, когда она немного скучала по Ам-ам.

– Ты шагаешь громче, чем думаешь, – Лилит посмотрела на чародея, изогнувшись назад.

– Пойман с поличным, – улыбнулся он, на ходу сворачивая илистую сеть. – Я думал ты на рыбу набросишься как только глаза откроешь.

– Во-первых, после голодания много есть нельзя. Во-вторых самоконтроль это полезно, – Лилит потянулась вверх, напрягая все тело разом, потом шумно выдохнула и уселась, скрестив ноги. – В третьих, не подождать вас было бы дурным тоном, кирье.

Чародей вскинул брови с усмешкой.

– Ценю вашу преданность этикету, кирья, – поклонился он. – И жертвенность. Слюны, которой ты напустила во сне, хватит чтобы река вышла из берегов раньше весны.