– Да вроде не медленней, чем тогда… – следопыт смотрел, как переступившая порог северянка, стаскивает с себя меховую накидку, заснеженную, словно зимняя ель. – Как всё прошло-то? – спросил он, закрывая за ней дверь.

– Ты запираться-то не спеши, – оглянулся Рэксволд. – По-твоему, мы полчаса задницы морозили, чтобы припереться с пустыми руками? Перед домом сани с барахлом. Можешь начинать перетаскивать. Не боись, снорхи, или как их там, тебя не утянут. Они должны быть сытыми: полный амбар обожранных оленей. Всех положили. Залезли через хлипкую крышу, аки лисы в курятник, и устроили бойню. А потом, судя по следам, догнались человечинкой и свалили куда-то на запад…

– Держи… – Эрминия бросила Джону накидку и тоже проследовала к печи.

– Выходит, пока бояться нечего… – следопыт покрыл плечи волчьей шкурой и распахнул дверь.

– Если только полуголых мертвецов… – грея ладони у очага, ухмыльнулся ассасин. – Взяли всё, что смогли.

– Я помогу носить вещи, – отодвинув кружку, Лайла поднялась, но её решительность пошатнулась вместе с телом – девушка опёрлась пальцами на край стола: – Сидеть было проще, но я справлюсь…

– Да как бы тебя саму нести не пришлось… – скосил на неё глаза Рэксволд. – Весь кувшин приговорила, небось? Не смотри на меня так, я не осуждаю. Ты Джона с того света вытащила, нам окочуриться не дала. Имеешь право на заслуженный отдых. Коли я бы от устали в обморок грохнулся, потом бы неделю баклуши бил.

– Вот, слушай Рэкса: в кои-то веки дело говорит, – улыбнулся следопыт. – А мне дай внести свой вклад… – заслонившись ладонью от метели, он шагнул в объятия ночи.

– Ну и ладно… – с обидой буркнула Лайла и плюхнулась на лавку, грузно и неуклюже, будто солдат, прогулявший в таверне уже половину жалования.

– Да-а-а, такое не каждый день увидишь… – любопытство согнало Рэксволда с жаркого места. Он примостился на угол стола неподалёку от вампирши, что сидела, подперев щёку кулаком.

– Издеваться пришёл? – даже не повернула головы Лайла.

– Нет. Просветить неопытную. Пьют обычно для веселья. На тебе ж лица нет. Сказал бы я, что пойло слабовато, но, как вижу, нет. А для последствий ещё слишком рано. Отсюда назревает вопрос…

– Почему, вместо того чтобы валиться с ног от усталости, ты находишь силы на расспросы? В самом деле, хороший вопрос… – вампирша подняла на собеседника пристальный взор. – Кажется, Эрми уже заскучала. Не желаешь вернуться и составить ей компанию?

Тот обернулся: усевшись перед печью, воительница неторопливо перевязывала косу.

– Нет, – со смешком произнёс ассасин. – Пусть хоть немного передохнёт от меня, – его взгляд, колючий и цепкий, как репейник, вновь упал на Лайлу.

– Намёков ты не понимаешь… – вампирша тяжело вздохнула, подтащила кружку и принялась рассматривать узор на деревянной ручке, ряд непонятных закорючек: по-видимому, имя прошлого владельца, грубо вырезанное ножом.

Жалобно скрипнул порог – в дом вошёл Джон с охапкой хвои и ведром снега, которое он сразу же водрузил на печь.

– Спасибо, что про коня не забыли… – сложил ветки на лавку следопыт.

– На разок хватит… – глядя в пламя, тихо ответила Эрминия.

Череда шагов, скрипнувший порог – силуэт Джона распорол вьюжное полотно и снова пропал в темноте.

– Так на чём мы остановились? – по оживлённости ассасина можно было поверить в долгий разговор, ко всеобщему несчастью, прерванный на самом интересном месте.

Лайла затарабанила по столу пальцами. Потом остановила их. Кулак съехал с щеки на подбородок – вампирша развернулась к воину всем лицом, чтобы он по достоинству оценил его красноречивое выражение:

– Рэксволд… Если наша дружба хоть что-то для тебя значит, будь так любезен, оставь меня в покое…

– И не подумаю… – ответ прозвучал дерзкой пощёчиной.

– Что?.. – опешила Лайла, и туман тоски разметало пламенем ярости. – Тогда катись к… – она резко замолкла. Но не оттого, что не знала, куда послать ассасина. Наоборот. Пара направлений сразу же пришла в голову, а пивной дурман уже наложил их на язык, подобно стрелам. Только Рэксволд больше не смотрел в глаза – его взгляд падал чуть ниже, на запястье, где предательски сползший рукав обнажал синюю кляксу…

Выпей Лайла поменьше, не допустила бы столь глупой оплошности. Теперь же всем станет известна печальная правда: без завязанной на крови регенерации любые магические способности, будь то пиромантия или вампирическая сила, разрушают тело не хуже яда. Отказаться от светлого дара? Забыть про тёмный? Стать никем и молча наблюдать гибель друзей, когда очередной всполох на горизонте обернётся штормом судьбы? Однозначно нет. Однако меньше всего хотелось обрести репутацию кровопийцы, паразита, видевшего вместо людей лишь галлоны багрового нектара. Особенно в глазах Джона. А вот и он…

Следопыт занёс в помещение огромный ком вещей с лежавшей сверху связкой бурдюков.

– Там это… – неуверенно сказал он. – Две луны…

– Морозный мираж… – Эрминия широко зевнула. – По зиме небо вообще сине-зелёным сияет…

– Понятно… – скинув поклажу у печи, Джон снова направился к выходу. – Я уж думал меня так с одной кружки…

– Ты таскай шустрее, не отвлекайся… – бросил ему вслед Рэксволд. – Холоду напустил тут… – он снова взглянул на Лайлу, которая, едва скрипнул порог, спрятала безобразное запястье под ладонью. – Кстати… Надо бы дров со второго этажа спустить, чтоб ночью зубами не стучать.

– Помочь? – вампирша уловила предлог для уединённой беседы.

– Рохлю-то из меня не делай… – ассасин спрыгнул со стола и лениво побрёл к лестнице. – Но можешь посветить, коль спокойно не сидится…

Лайла встала – изображение мотало из стороны в сторону, словно ракушку во время прибоя. Стоило больших усилий дойти до ступенек, не упав, как последняя забулдыга. По ним, придерживаясь рукой за стену, она шла медленно, с энтузиазмом восходившего на эшафот заключённого, только вместо палача наверху стоял Рэксволд.

Он дождался вампиршу и, взяв под локоть, быстро повёл по тёмному коридору. В первую комнату, с густым колючим мраком, он втолкнул её, будто нашкодившую младшую сестру.

– Давно? – прозвучал строгий вопрос.

– Не знаю… – честно ответила Лайла. – Заметила полчаса назад…

– И долго молчать думала, м?

– Я надеялась, само пройдёт, если хотя бы день не применять магию. Поэтому сейчас я тебя даже не вижу. Кругом темнота… – нащупав бревенчатое полотно, вампирша прислонилась к стене.

– Н-да. Лучше ничего не придумала? Хочешь скопытиться, как тогда, с колонной? Во второй раз может и не повезти. Ну что за парочка?! – в сердцах воскликнул ассасин. – Вы друг друга стоите: вечно помереть стремитесь… На чьей я тогда свадьбе гулять буду? Тебе нужна кровь. Эрми с Джоном и так уже натерпелись за эти месяцы, а остроухий явно будет против. Ты же по доброй воле хочешь? Мою возьми.

– Рэкс, я благодарна тебе за неожиданную заботу, но…

– Никаких «но»… – выразительно отпарировал голос, так близко, что ненароком качнувшись, можно было стукнуться лбами. – Без крови ты либо помрёшь, либо умом двинешься. Знаем. Проходили. Даже не спорь.

– Нет… Мне претит эта зависимость… – чуть не плача, запротестовала вампирша. – Проклятье вампиризма не принимает звериную кровь… Лишь человеческую… Словно насмешка… Я… я не хочу быть… пиявкой.

– Лайла… – немного отстранился воин. – Мой язык бывает острее клинка… Но запомни раз и навсегда: вы с Джоном – мои друзья. И я не дам тебе погибнуть. Посмотри иначе. По миру теперь бродят существа? Отлично. Судя по твоим рассказам, вернулась и магия. Готов поспорить, ты найдёшь способ справиться с этой бедой. А пока… сделай несколько глотков и позволь мне завалиться спать без мысли, что завтра утром я найду твой окоченевший труп. Идёт?

Воцарилась напряжённая тишина, нарушаемая лишь двумя тихими дыханиями.

– Может, ты и прав… – развеяла недолгую паузу Лайла. – После злоключений в Эльтароне я на полтора месяца забыла вкус крови. Ежедневные магические тренировки давались тяжело, но я научилась держать тёмную сущность в узде. Без потери памяти, обмороков и уж тем более угрозы жизни. Мне всего и надо, избегать многочасового плетения чар… Тогда этих глотков хватит надолго… Возможно, они даже станут последними…

– Ну так. А я о чём? Сейчас в тёплые одёжки влезем, и всё будет как раньше. В общем. Нас скоро хватятся, – раздался шелест обнажённого клинка. – Хотя нет. Не люблю порезы на руках. Лучше по старинке… – кинжал вернулся в ножны. – Грызани как положено. Прижжёшь потом. А я при случае смогу похвастать, что пережил нападение вампира, – Рэксволд отвернул выбивавшийся из-под нагрудника плотный воротник. – Я готов. Только пониже давай: пусть эта тайна покоится за тряпьём.

– Постараюсь…

Немного погодя, перед ассасином вспыхнули алые глаза с чёрными, словно перья ворона, зрачками. Правда, угасли они так же неожиданно, как и появились, – взгляд воина остался блуждать в кромешной темноте.

– Что не так? – не выдержал Рэксволд.

– Мне… – вампирша замялась. – Мне тебя жалко…

– Вот дурёха, – в голосе ассасина послышалась улыбка. – Нашла кого жалеть… Снова шлёпнуть тебя по заднице? Тогда, в Эльтароне, ты взбеленилась не на шутку.

– Боюсь, таким меня уже не проймёшь…

– Да что ты?.. – заговорщически протянул тот и нащупал бок девушки. – А так? – он рывком притянул её к себе.

Лайла ощутила на ягодицах и затылке ладони воина. Высокую грудь же потеснил кожаный доспех. Не успела вампирша опомниться, как в прохладные уста вжались тёплые губы, а в рот протиснулся горячий язык. Он скользнул по ровному ряду зубов тенью вора и с осторожностью присевшего у чужой двери домушника коснулся клыка. От такой неслыханной наглости девушка на миг оторопела. Потом протестующе замычала, замотала головой и наконец освободила рот от дерзкого поцелуя:

– Рэксволд!!! Ты вообще…

Продолжить фразу не удалось: ассасин уткнул возмущённое лицо в голую шею, за что сразу поплатился: не медля ни секунды, Лайла вонзила в неё острые клыки.

– Так бы сразу… – игнорируя боль, он смиренно опустил руки: не стоило злить пробудившегося хищника.

Лайла же, наоборот, окольцевала воина мёртвой хваткой. Нежные и хрупкие ладони, сейчас вдавленные в мускулистые лопатки, ощущались копытами лошади, наступившей на спину упавшего всадника. Сама же вампирша представилась мраморной статуей: твёрдой, холодной и неподвижной. Дышать полной грудью в её тесных объятиях уже не удавалось – с каждым скупым вдохом спёртый воздух второго этажа всё больше походил на тягучий воск.

Во мгле ежесекундно звучали жадные глотки. Сложно было вообразить, что кто-то мог так самозабвенно лакомиться жертвой – в какой-то момент Рэксволду даже стало не по себе. Сперва он сослался на мимолётную тревогу, но потом понял, что это головокружение, не то от потери крови, не то от недостатка воздуха.

– Всё, хорош… – шепнул ассасин – ответной реакции не последовало. – Э, ты слышишь? – он попытался подвинуть вампиршу, но та, издав низкий звериный рык, только сильнее вцепилась в спину. – Лайла, ты убиваешь меня…

Собственное имя, прозвучавшее в столь пугающем контексте, возымело эффект: девушка вздрогнула и ослабила хватку – через мгновение две глубокие ранки зашипели, словно камышовые коты. Едва крохотные огоньки угасли, пред Рэксволдом возникли сиявшие рубинами глаза:

– Прости… Не знаю, что на меня нашло… – Лайла сделала шаг назад, и её взор растаял во тьме. – Я… тебе ничего не сломала?

– Нет, конечно, – усмехнулся ассасин, но смешок вышел фальшивым, как комплимент торговца в ювелирной лавке. – Видать, я очень вкусный…

– Ещё раз прости… – куда более виновато произнесла вампирша.

– Проехали… – воин провёл пальцами по пульсировавшей шее и поднял воротник. – Ну? Как рука?

Раздался шорох засученного рукава – опущенный взгляд Лайлы накалился, подобно железу, затем снова остыл.

– И следа не осталось. Я бесконечно благодарна тебе. Признаюсь, сперва твой поступок обескуражил меня, но сейчас понимаю: иначе могло не получиться. Хотя… язык всё же был лишним, – в голосе девушки мелькнула робкая улыбка.

– Просто решил удовлетворить любопытство. Раз уж до этого дошло. Меня ещё в Эльтароне мучил вопрос: мешаются ли клыки при поцелуе? При настоящем, естественно… Ну, ты поняла…

– И как? Удовлетворил?

– Ну, так… Отчасти…

– Мог бы спросить. Или попросить. Мы же друзья. Сам про это недавно говорил…

– Ага… Так бы ты и согласилась… Сказки-то не рассказывай…

Усмешку Рэксволда спугнуло нежное прикосновение прохладных губ, за ним в рот прокрался металлический привкус крови, а на затылок осторожно легла ладонь. Поцелуй длился секунд пятнадцать. Его первую половину воин попросту стоял истуканом и лишь потом осмелился проверить давние предположения: ничуть не мешают. После этого вампирша мягко отстранилась.

– Умеешь ты удивить… – пробормотал ассасин. – Только жалеть не начни, когда протрезвеешь…

– Не начну, – Лайла зажгла на ладони маленький огонёк, продемонстрировав ясный изумрудный взор. – Сейчас мой рассудок прозрачнее стекла. Я искренне хотела отблагодарить тебя и наглядно показать, насколько ценю нашу дружбу, – она кротко улыбнулась. – Но, чтобы не разрушить её, впредь в подобных вопросах ограничимся теорией.

Рэксволд приподнял подбородок девушки и аккуратным движением пальца стёр с её губ багровое пятнышко:

– Как скажешь… – опустив руку, он посмотрел на пыльные стены, которые в свете пламени казались невыносимо тесными. – Что-то в этой комнате уже слишком много секретов…

– Пусть они здесь и останутся.

– Тогда вниз, – ассасин направился к выходу.

– Рэкс…

– М? – оглянулся тот.

Лайла продолжала стоять с огоньком на ладони:

– Дрова…

– Точно.

* * *

Спустя полчаса Бамбук хрустел хвоей, мерно потрескивала накормленная печь, а избежавшие смерти на морозе странники крепко спали. Все, кроме одного – пленника. Не очень-то отдыхалось в компании мертвеца. Догорающий факел бросал на стены болезненную желтизну, и даже висевший на гвозде открытый бурдюк, который можно было легко пригубить без помощи рук, походил на издёвку.

Сидя напротив трупа, лежавшего с глубокой раной на боку, остроухий перетирал кожаные путы об угол пустого комода, старательно и без остановки, так, что стянутые за спиной запястья обросли мозолями. План виделся простым: освободить руки, развязать ноги, а уже потом думать о побеге. Пусть вытянутые зубами ящики комода не принесли ничего путного, возможно, у покойника найдётся что-нибудь полезное. Если, конечно, воин в чёрном не вывернул его карманы прежде, чем забросить в комнату, подобно мешку дерьма, – от удара об пол мертвец выплюнул россыпь зубов, которые теперь светлели в луже крови игральными костями. Чего бы от него ни хотели незнакомцы, такие же бледные, как убитый, верить им – последнее дело. Нужно любой ценой вернуть наруч, тогда каждый из них заплатит сполна. И за позорный плен, и за ссадину на подбородке, и за ноющие ушибы…

Затем можно будет задаться главными вопросами: куда он попал и каковы размеры странного подземелья, раз каменный свод с чем-то ярким не разобрать из-за плотной дымки?.. Однако для начала неплохо бы вспомнить собственное имя. Ведь с момента пробуждения на мерзком, покрытом серой плесенью создании, мысли скользкие, будто пещерные слизни…

Думы, сопровождаемые шуршанием сыромятины о тумбу, прервал тихий деревянный стук – пленник покосился на мертвеца, смотревшего мутным взором на косой потолок. Обычная судорога. Мёртвое тело прощается с последними сгустками жизни. Таким никого не удивишь…

Стук повторился, притом намного громче. Темнокожий насторожился, плутая взглядом по малочисленной мебели. Лишь на третий раз он заметил вздрогнувший под столом сундук, огромный и старый, укрытый тенью, как столица Кальвантийского Грота. В нём явно кто-то был…

Какая бы тварь ни сидела внутри, ржавые петли долго не выдержат – остроухий принялся быстрее перетирать путы. Запястья горели, словно обожжённые кислотными грибами, но кожаный ремень никак не поддавался.

С четвёртым ударом сундук перевернулся, а с ещё одним ветхая крышка отлетела на середину комнаты…

* * *

Рэксволд проснулся от какого-то шума, вслед за которым с потолка осыпалась пыль. Не хотелось отлипать от тёплого бока Эрминии, но, похоже, пленник что-то учудил.

– Лучше бы ты повесился… – со вздохом прошептал ассасин.

Он поднялся с расстеленного у очага тряпья и направился к лестнице. Спросонья запнулся о первую же ступеньку, отчего на втором этаже оказался ещё более злым, с выдернутым из держателя факелом и не менее ярким желанием пустить ушастому кровь.

От света пламени коридорная мгла расползлась по щелям, как насекомые из-под приподнятого камня. Третья по счёту дверь была по-прежнему закрыта на подпорку – уже хорошо. Осталось заглянуть в комнату. Если сейчас оттуда выскочит черномазая белобрысина, видят боги, его глаза смогут посмотреть друг на друга. Рэксволд вынул упёртую в ручку тугую доску и, приоткрыв дверь остриём кинжала, осторожно посмотрел в щель: возле убитого варвара неподвижно лежал пленник. Связанный. Однако на тёмных путах различались белёсые потёртости – не исключено, что теперь они накинуты на запястья лишь для вида.

– Ну да… – ассасин вошёл в комнату, остановившись сразу за порогом. – Ничего умнее не придумал? А давай я тебе кинжал в бедро всажу? – клинок в ладони перевернулся для меткого броска. – Даже подходить не ста… – боль в темечке оборвала фразу, и взор Рэксволда поглотила тьма.

Вместе с упавшим воином на пол приземлились босые ноги…

* * *

За окном бродила глубокая ночь, когда Эрминия пробудилась от шороха за спиной и сонным голосом прошептала:

– Что там было? Хоть не прирезал его?..

Вместо ответа в затылок врезалось нечто тяжёлое – распахнутые глаза, задвоившаяся печь, слабость. Воительница разобрала два глухих удара на соседнем лежаке, попыталась дотянуться до топора, но в голову снова что-то влетело…

Глава 4

«Всё в мире тесно связано. Порой нити видны невооружённым глазом, а иногда настолько тонки, что паутинка самого крошечного паучка рядом с ними кажется корабельным канатом», – говорил своим последователям Монси Виррей.

В древней библиотеке царили мрак и гробовая тишина. Тысячи пыльных фолиантов роняли немые взгляды на резной стол с почти потухшей свечой. За ним, поглаживая рогатую голову красного мефита, сидел старец. Расположившееся на коленях создание ластилось под морщинистой ладонью, словно кошка, старалось поймать каждое прикосновение, не упустить ни секунды подаренного внимания: оно чувствовало пасмурное настроение хозяина. В конце концов дряхлая рука замедлилась и переместилась на стол.

– Вот и всё, мой друг. Пора прощаться…

Магическое существо протестующе заурчало, но под строгим взором старца моментально сникло и отвернулось.

– На твои маленькие крылья пала великая ответственность, – другая рука, лишённая трёх фаланг, повесила на шею мефита цепочку с серебряной гексаграммой, треугольники которой заполнял обсидиан. – Мудрость сотен поколений, ключ от всего мира. Если его захватят злые длани, всё будет кончено. Найди её, Скарги, разыщи во что бы то ни стало. Лети. И пусть твой путь озаряет Свет…

Подняв тёмные глаза на хозяина, создание тоскливо качнуло головой, а затем вспорхнуло и исчезло во вспышке огня.

– Она позаботится о тебе… – глядя на догорающий огарок, прошептал старец. – А я сделаю что должно, дабы у вас было больше времени…

* * *