Вахтанг сидит в телефоне.
– Ты жд тупик посмотрел?
Иногда у меня срабатывает рефлекс – пинать его как брата, чтобы работал. Но это всегда лишнее. Как правило, он всегда делает всë вовремя и качественно.
– Конечно. Двадцать вагонов максимум входит.
– Маловато…
– У нас больше не бывает.
– Надо на перспективу работать. Берем что есть, в общем. Готов документы под бизнес-кредит.
– Кредит… – морщится.
– Ерунда. Отработаем. Зато на аренде терять перестанем. То на то и выйдет.
– Да, твою мать… – раздражается, глядя в экран. – Батарейка села. Кинь мне шнур.
Протягиваю ему шнур от зарядки моего телефона.
– Ты чего завис там?
– Да так… – морщит, улыбаясь, нос.
Нажимает на дозвон.
– Здравствуйте… А можно как-то с Вашей ведущей Алисой пообщаться?
Подрывается с кресла. Вздрюченный. Глаза горят…
– Окей. А это запись эфира была, да? А он-лайн в какие дни идет? Мм… А у Вас есть сайт какой-то… Фото сотрудников… Инста их, может или блоги. Ладно. Вы запишите телефончик мой, пожалуйста. Передайте ей. Скажите предложение по работе. Спасибо!
Падает обратно в кресло, зависая взглядом на стене.
– Ваха? – поднимаю удивленно бровь. – По какой работе?
– Да так, ерунда, на девочку запал. На голос по радио. Хочу посмотреть, как выглядит. Интересная она…
– С чего ты взял? Ей эфирные тексты может кто угодно писать.
– Ну да, – хмурится. – Но читает она хорошо. Пустышка бы так не смогла. Далеко она, жалко.
– Где?
– Тюмень.
– А москвички уже закончились? На экзотику потянуло?
Вздыхает.
– Ну любопытно мне посмотреть!
– Ну, посмотри…
– Нет еë нигде. «Алиса в зазеркалье». И голос. Всë. Не в инсте, ни на сайте.
– Это значит только одно, Ваха. Если медиа-человек прячет лицо, а не продает его, значит, оно писсимизирует популярность голоса.
– Думаешь, некрасивая?
– Думаю, не оправдает твоих ожиданий.
– Эх… Наверное, ты прав.
Погружается снова в телефон. В кабинет заходит Регина. Вахтанг помогает ей снять пальто.
– Добрый вечер. Я с новостями.
– Пробились к Волкову?! – собираюсь я.
– Я отправила пять девочек с разными легендами, – растопыривает она пять пальцев. – Четверым он отказал с порога. А пятая, Ксюша, моя бывшая домработница. Она на восьмом месяце, у неё тяжёлый развод с дагестанцем. В общем ничего выдумывать не пришлось. Еë взял. Она, как оказалось, успела позвонить ему первая.
– Хм… Это и спасло. Значит, Волков проверяет легенду. Логично. Если Ксюша твоя облажается, он больше никого не возьмет, ему уже ясно, что его пробивают.
– Ксюша не облажалась, – многозначительно. – Но сбежала пока под предлогом поиска денег.
– Что он ей сказал?
– Всë тоже самое, что и тебе. Если мы хотим деталей, то надо заплатить за услуги, а дерëт ваш Волков безбожно.
– Сколько?
Регина протягивает мне стикер с суммой в баксах.
– Ого… За что такие деньги? Уехать она и без него могла в любом направлении. А главное – откуда у нее экстренно взялась такая сумма? Золото продала? – вспоминаю ее изящные запястья с увесистыми браслетами. – Но если золото отдала Волкову, то на что живет? То есть Ольховская ещё и без денег где-то там сейчас. Класс…
– Может, мужчину нашла? Как она с двумя детьми-то одна без бабла? Ты говорил, красивая у тебя ведьма. «Меценаты» таких любят. Чтобы красивая, молодая и очень благодарная за спасение!
Мну стикер в кулаке. Давление подскакивает от этой мысли.
– Красивая, – хриплю я. – Жаль только, волосы свои обрезала.
Так возле камина, у зеркала и оставила копну свою, на полу, вместе с огромными кухонными ножницами. От меня словно самого кусок отрезали. И на камине – записка и кольцо обручальное. Любишь – не ищи. Это так не работает, нет, глупая девочка.
Зачем волосы обрезала? Этот вопрос мучает меня до сих пор. Мне чудится, словно из принципа, потому что я любил их. Чтобы сделать больно. В отместку. За что?! А может просто… примета это. Такие волосы большая редкость. Быстро бы нашли. А с короткой стрижкой сложнее.
– Почему не показываешь её, Дэм?
– Ты не просил.
– Разве не просил? – с сомнением.
Пожимаю плечами.
– Вот, прошу. Покажи.
– А зачем? – ревностно стучит внутри.
– Любопытно.
– Нет с собой фото, – зачем-то вру я, хватая ручку, чтобы чем-то занять руки.
– На телефоне нет фотки жены? – округляет он глаза. – Не верю.
Сжимаю ручку. Кулак белеет.
Это всë от того, что внезапно слетел с катушек от его слов про «меценатов». Сердце болезненно сжимается и, сбиваясь с ритма, пляшет в груди. Мне эта мысль невыносима.
Ручка внезапно лопается на излом.
– Демон, извини, – покаянно качает головой Вахтанг. – Я не хотел тебя за яйца дергать. Так ляпнул про другого мужика…
Закрываю на мгновение глаза. Открываю, слепо глядя вперед.
– Всë нормально, Ваха, – контролирую голос. – Поздно уже. Поеду я… Регина, деньги переведу. Пусть отправляет твою Ксюшу. Поезжай домой тоже.
Не торопясь, словно в коматозе, собираюсь домой. Всё время что-то забываю. Внутри неспокойно. Колбасит. Обычно так накрывает только когда уже ложусь спать. И засыпаю я либо на снотворном, либо на вискаре, либо уже умотанный в хлам усталостью. Болит у меня…
Вахтанг висит на телефоне, не отводя взгляда от наручных часов.
– Добрый вечер. Можно как-то с Алисой пообщаться? Почему? Только в эфире? Хм…
Вот, настырный!
– Чего так сложно-то?! – закатывает раздраженно глаза.
– Успокойся, Ваха. Голос – это всего лишь голос. Не рисуй ему образ.
– У каждого свои эротические слабости, брат, – улыбается он. – Я люблю «шахеризад». Образ… Образ давно уже случился. Темноволосая, фигуристая, капельку восточной крови, тёмные глаза, ресницы густые… И губы… Ооо… – сладострастно шипит. – Спать не могу!
Его ноздри возбужденно вздрагивают.
Ерунда. Прекрасно ты спишь с другими феями, Ваха. Что такое «спать не могу», ты еще пока не знаешь. И слава Богу!
На столе лежит телефон там идет дозвон. Иконка трубки меняет цвет на зеленый.
– О!! Дозвон! – хватает он телефон. – Да! Здравствуйте, Алиса! – подрагивает его голос.
С улыбкой смотрю, как щеки покрываются румянцем. Это ж надо…
С ностальгией вспоминаю, как самого бросало то в краску, то в дрожь от ведьмы моей карельской.
– Вахтанг, Москва… – представляется он. – Можно песню заказать? Для кого? Для Вас… А какая Вам больше нравится? Ух, ты. Вы любите романсы? А поëте? Вы обязаны петь. У Вас такой голос… – восхищенно. – Кому привет передать?
Растерянно поднимает на меня глаза.
– Другу моему. Демиду. И пожелайте ему, пожалуйста, в эфире найти свою любовь. Спасибо! Алиса… Алиса! – ускоряется. – Вы не сочтите за наглость, пожалуйста… Как Вас в сети найти? Подождите… Нет! Блять!! Трубку положила! – с досадой.
Швыряет телефон на стол. Взъерошивает волосы.
– Идиот? – смотрит на меня с вопросом.
– Идиот, – киваю я.
Открываю бар, достаю нам два стакана. Разливаю коньяк. Ваха достает пепельницу.
– Ну включай свою шахерезаду, послушаем «привет», посочувствую твоему горю, как ты моему и по домам.
Включает радио на телефоне на громкую. Там играет какая-то композиция. Мы чокаемся, делая по глотку. Он щелкает зажигалкой, прикуривая мне, потом себе.
– Дэм, ну покажи Злату свою. Ты чего как не родной? Я же не украду её.
Вздыхая, отыскиваю на телефоне фотку. Толкаю к нему по столу. С любопытством поднимает.
Я улетаю в свои мысли, медленно выдыхая дым вверх. Возвращает телефон.
– Да… – опускает взгляд.
– Давай без комментариев. Я плохо их переношу.
– Волосы и правда очень жаль. И брат у тебя кретин.
– Это – неоспоримый факт.
– Кто ж от таких девочек гуляет? В Москве это уже считай раритетные экземпляры. Захочешь – не найдешь.
– Ну всё, хватит облизывать, – затягиваюсь глубже и слушая треск табака в сигарете. – Я и так что-то не в себе сегодня. Ты давай Алису свою облизывай.
Фоном нашему разговору звучит негромкий женский голос. Внезапно дыхание моё замирает, дым тормозит в легких.
– …Я ни разу не сказала ему «да». Это ни разу не остановило его. Его останавливало что-то другое. Иногда мне казалось, что он играл со мной, как с красивым насекомым… бабочкой…
Глохну.
В ушах нарастает гул. Я не могу поверить в то, что слышу.
«Я муха в паутине», – вспоминаю её слова.
И свои: «Какая же ты муха? Ты – бабочка…».
Отмерев, поднимаю шокированный взгляд на настороженного Вахтанга.
– … Бывает ли важнее слов, которые произносит человек? – звучит её голос. – Расскажите нам свои истории. Алиса ждëт ваших откровений.
«Алиса ждёт», – звучит как призыв к виртуальному сексу!
Закашливаюсь, задушившим меня дымом. Хватаю в руки телефон. Еще, блять, не хватало! Это чо?! Как это может быть?!
– Дэм?!.. – Ваха вырывает телефон из моих рук обратно.
– Вахтанг из Москвы передает привет своему другу Демиду…
Вырываю снова. Словно это может вырвать ее голос из его ушей. И грязных фантазий!
– … Желаю Демиду найти свою любовь!
Телефон, выскользнув, летит между нами на пол.
Экран гаснет, мы слушаем романс.
– «Поманил, поманил, крылья подарил,
Показал взглядом – куда лететь надо,
Напоил, напоил водой из ладоней,
Говорил, что не тронешь, а сам забыл…»
Держа на одной руке Варю, второй брат мешает кашу. Дует на ложку, пробует. Варя требовательно хватает его за волосы и тянет.
– Дай-дай-дай…
– Ай… Пусти. Варвар! – возмущается он.
Подув, даёт ей попробовать с ложки. Варя отбирает её, облизывает. Роняет на пол, в царство вездесущего Арса. А может, и намеренно бросает ему! С любопытством смотрит, как он облизывает ложку следом за ней. Брат выключает кашу, сдвигая еë с конфорки.
– Готово.
Мне стыдно, что я периодически превращаю его в няньку и домработницу. Но он никогда не жалуется, он всë понимает.
– Ты будешь самым лучшим в мире папой.
Бросает на меня скептический взгляд.
– А можно не надо?
– Устал? Давай еë, – отрываясь от текста на экране, протягиваю к дочке руки.
– Вар-вар-вар-вара… – шутливо дразнит ее, переворачивая на живот и самолетиком направляя мне в руки. – Вжжжж…
Варюшка смеется и обслюнявливает своими сладкими поцелуйчиками мне лицо.
Закрываю документ, позволяю ей баловаться с кнопками наноуте. Сама же задумчиво смотрю в окно.
Демид… Это имя на прошлом эфире резануло очень глубоко. Напугало и растревожило. Я не помню никакого Вахтанга в окружении Демида. Да и вообще… Бред, конечно. Не могу представить Дэма в этой ситуации – ловящим «приветы» от друзей по радио. Нет. Это невозможно. Разве у Демона были друзья? Он всегда занят. Он всегда «на телефоне».
С другой стороны – если бы нашел, то ни за что не «предупредил» бы таким образом. Приехал бы тихо, неотвратимо. Не давая шансов на побег.
Это не может быть он. Но внутри бьётся тревога.
Не хочу выходить на работу!
На подкорке зудит предупреждение Волкова – никакого медиа. Вадим Павлович уговаривает на Инсту и… ещё один ужин, обед, завтрак. На моем окне роскошный букет цветов. Доставка от него. А еще этот «Вахтанг-Демид»!
– Не хочу-у-у… – вою тихо.
– Что?
– Да так…
Сегодня снова эфир.
Брат раскладывает всем в чашки кашу. Арс нетерпеливо крутится у его ног.
– Не расскажешь от кого цветы?
– От начальника, – признаюсь я.
– Ты ему нравишься?
– К сожалению – да.
– А он тебе нет, значит.
– А это не важно. Я не в том положении, чтобы отвечать кому-то взаимностью.
– Но ты же не будешь всю жизнь одна?
– Я не знаю. Пусть всë утрясется. Мне пока не до симпатий.
Накормив Варюшу, укачиваю еë, поглядывая на часы. Не засыпает, крепко держа меня за прядь волос. А мне скоро ехать.
– Зайка моя! Целую в шейку.
Хохочет, сжимаясь от щекотки.
А дочка совсем не похожа на своего отца. Его тонких лисьих черт в неё нет. Природа словно пошла на поводу у моих тайных желаний. Варя похожа на дядю, на Демида. Черты – его. Или я просто продолжаю сходить с ума и видеть то, что желаю.
– Спи, – шепчу, целуя в переносицу.
– Ма-ма-ма…
Напеваю ей тихонько что-то. Задумавшись, смотрю опять в окно. И ловлю себя на том, что пою давно не колыбельную, а красивый грустный романс:
– «И я забываю любимого… Я не хочу вспоминать…»
Но дочка уже заснула.
– Телефон… – шепчет брат.
Нам так неудобно называть друг друга чужими именами, что дома и про себя, мы вообще перестали использовать имена. Кладу еë в кроватку, включаю ночник.
На телефоне пропущенный от Вадима Павловича. Не хочу перезванивать!
– Допоздна не играй, – взъерошиваю волосы брата. – В одиннадцать спать.
– Угу… Можно завтра в тир?
– Что-то ты горячий, – кладу руку ему на лоб. – Как чувствуешь себя?
– Нормально… – увлеченно шпилит в свои стрелялки.
– Давай температуру измерим?
– Да ну нормально я! – уворачивается от моих рук.
На всякий случай кладу рядом с ним ибупрофен.
– Если что – сразу же мне звони!
– Ладно!
Подкрашиваю губы вишневой помадой. На глаза – хамелеоны без диоптрий. Волосы лесенкой ложатся под скулы и прячут овал лица.
У подъезда неприятная неожиданность – машина Вадима Павловича. С колотящимся сердцем иду мимо к своему такси, делая вид, что не заметила. Глупо…
– Алиса! – в спину.
Разворачиваюсь, поджимая губы.
– Здравствуйте.
– Отпусти такси. Я довезу.
– Не нужно.
– Разговор есть, – хмурится он. – Давай в машину. Холодно.
Нерешительно стою на месте.
– Алиса, в чем проблема? Мы рабочие вопросы на улице будем решать?
Садится в машину первым. Вот же… Отпускаю таксиста. Дергаю ручку задней дверцы. Заблокировано. Он открывает мне изнутри переднюю. Не хотела садиться рядом! Но не капризничать же?
Как только сажусь в машину, он трогает еë с места. Молча едем. Его взгляд периодически скользит по моим коленям, обтянутым чёрной тканью брюк. Поправляю полы шубки.
– А у нас сегодня были гости.
– Какие гости? – из вежливости спрашиваю я.
– Из прокуратуры.
– Что им было нужно?
– Не знаю… Покопались в отделе кадров и ушли.
Пожимаю плечами. Зачем мне, рядовому сотруднику, эта информация?
– Искали кого-то.
Жар бросается мне в лицо. Параноидально кажется, что меня.
Неуютно ерзаю на сиденье.
– Кого?
– Девушку какую-то.
– Почему у нас? У нас же нет молодых сотрудников.
– Я им так и сказал. Что у нас самой молодой сотруднице двадцать восемь.
Немного выдыхаю.
– Но они все равно проверили. Кстати… У тебя растëт армия поклонников, Алиса. Я настаиваю на том, чтобы завести твоему персонажу инсту. Будешь выкладывать сторисы с контентом и получать хороший процент, как только раскачаем аккаунт.
– Нет. Я же говорила…
– Не понимаю, почему.
– Я против соц сетей.
– В современном мире это часть жизни!
– Не моей.
– Подумай.
– Категорически нет. Без вариантов. Ни за какие деньги! – нервно добавляю я.
И тут же ругаю себя. Не надо демонстрировать эмоции. Просто Вадим Павлович меня сильно напрягает.
– Хм… Это странно. Очень.
Останавливается на светофоре. Небольшая пробка…
– Ты такая красивая. Красивые женщины стремятся себя показать. А ты прячешься. От денег отказываешься. Что с тобой не так?
– Зря я согласилась, – начинаю нервничать я еще сильнее. – Зря. Не моя это работа.
– Мне даже, знаешь… – кладëт руку на моë колено, голос становится ниже и скрипучим. – Показалось, что искали тебя.
Смахиваю его руку. Противно… Страшно… Сердце бьётся. Я плыву в горячем адреналине.
– Не меня. Откройте дверь, я выйду.
– Алиса… Ну, будь разумной.
Ведёт машину в сторону работы.
– Я хочу уволиться.
– У тебя контракт. Ты не получишь деньги.
– Плевать.
– И будешь платить неустойку. Ты обязана отработать ещё две недели, чтобы мы смогли найти замену.
Кошмар! Закрываю ладонями лицо.
– Давай, не будем сориться?
– Не смейте ко мне прикасаться! – опускаю руки.
– Извини… Но у меня должны быть основания, чтобы не открывать твою личность. Ты же за это бьешься?
Сволочь!
– И я не прошу много. Поцелуй меня…
– Нет. Это мне нужны основания, чтобы продолжать повышать ваши рейтинги своим голосом. Вы же за это бьетесь?! – мой голос дрожит, но я стараюсь говорить твердо.
– Мм! – многозначительно. – Я не против оснований для тебя, Алиса. Я их подготовил. У меня для тебя подарок.
Вытаскивает из внутреннего кармана ювелирную коробочку, кладет мне на колени.
– Посмотри…
– Нет, спасибо.
– Почему? Это красивая вещь.
– Там золото, верно?
– Верно.
О проекте
О подписке