С сомнением смотрю на лестницу кровати. Не хочу туда лезть. Там же жарко! А пульта от кондиционера нет. Да и дома у нас спят по-другому: подиум, обитый ковровой тканью, тонкий матрац и подушки.
Стягиваю сверху два сложенных стопкой одеяла. Одно – потолще – складываю пополам и стелю на пушистый ковёр вместо матраса. Вот так будет хорошо! Быстренько обустраиваю себе импровизированную кровать.
Платяной шкаф пуст, и я развешиваю там своё платье и костюм для университета.
Внутри всё ещё тревожно стучит. И я так не усну. Поэтому не тороплюсь ложиться.
В телефоне новая симкарта. Вбит только номер Тимура. И теперь у меня нет даже маминого номера. Захожу в свой мессенджер, меняю номер телефона в аккаунте на новый. Вот… Часть моих малочисленных контактов восстановлена. Мамин номер. Она тоже рассержена на меня… Но я знаю, что переживает. Поэтому пишу ей короткое сообщение, что со мной всё хорошо, и муж меня не обижает, и это мой новый номер.
Прочитано.
Не ответила.
Может, отец запретил. Не знаю… Что обижаться, если я сама во всём виновата? Я не обижаюсь. Пока что всё хорошо. Гораздо лучше, чем если бы отправили на родину. Уж лучше я буду терпеть эту Аллу! А Тимур… Буду стараться ему угождать во всём. И думаю, он не станет плохо ко мне относиться. Вспыльчивый, иноверец, но не злой.
Всё успокоилось, я одна, и в голову опять лезет погубивший меня образ. Машинально захожу в аккаунт Антона. Любуюсь на его фото. Красивый… Красивый мужчина – плохо. Всегда грязная постель. Достойный – лучше. К красоте через год привыкнешь и перестанешь замечать. А жить всю жизнь. Красивый – недостаток. Но попробуй это объяснить моему глупому сердцу!
Заблокирован. Отец заблокировал. Мой палец крутится на иконке «разблокировать». Нет, не потому, что я на что-то ещё надеюсь. А потому что нам вместе сдавать проект. И я свою часть сделала, пока искала, чем отвлечься в ожидании приговора. А сделал ли он, не знаю.
Снимаю блокировку. Но ничего не пишу. Ночь…
Тимур просил расписание. Пересылаю ему сообщение с расписанием, отправленное мне когда-то старостой.
Забираю полотенце, что дал Тимур, и иду в душ. Волосы собираю наверх, чтобы не замочить. Сегодня с утра только вымыла. Да и необходимых средств для укладки нет. Нужно попросить Тимура. Я же теперь его харем. Он должен заботиться об этом.
Смываю с себя этот бесконечный страшный день под струями прохладной воды. И расслабляюсь с пониманием того, как мне всё-таки повезло. Что будет потом – не знаю. И буду ли я рада своему положению завтра – не знаю. Но сегодня всё хорошо. У меня есть мгновение на радость.
Оборачиваюсь полотенцем, заворачивая потуже на груди. И выхожу. Встряхнув головой, позволяю волосам рассыпаться по плечам и свободно упасть. Надо заплести перед сном. Отыскиваю выключатель от бра в виде месяца. Гашу большой свет, оставляя только ночник. Слышу шум шагов за дверью. Панически сжимаю на груди пытающееся свалиться с меня полотенце. Я же голая! Оглядываюсь, ища взглядом, чем прикрыться. Не успею! И только решаю забежать обратно в ванную, как дверь открывается.
– Марусь?…
Мужчина… Не Тимур!
Кровь бьёт в голову, я шокированно замираю, ослепнув от стыда.
– Вау…
Чувствую кожей взгляд. Липкий, масляный, ощупывающий каждый сантиметр моего голого тела, которое видно из-под полотенца.
– Надеюсь, это подарок? И ты просто перепутала комнату, да?
Не понимаю ни слова, в ушах шумит.
– Ну?… – ожидающе. – Поздравляй… Я весь в предвкушении!
В доме моего отца не пьют вина. Но пьяных людей я несколько раз видела. И этот мужчина нетрезв. Его речь смазанная и невнятная. И даже стоя в паре метров от него, я чувствую специфический запах.
«Если чужие мужчина и женщина остаются наедине, третьим будет шайтан», – так говорят у нас. А если мужчина ещё и пьян, то только женщина остаётся без защиты наедине с шайтаном. И я чувствую это сейчас очень остро! Словно я не с человеком…
Покачнувшись, упирается рукой в косяк.
– Как тебя зовут?
Онемев, не могу сказать ни слова. И не поднимая глаз, так и стою посреди комнаты.
Проходит, закрывая за собой дверь.
Стыд и страх как горячая густая волна поднимаются по моему телу вверх и взрываются в голове, дезориентируя. Дышать тяжело…
– Вау-вау-вау… – обходит он вокруг меня. – Так это свои?!
Чувствую, как касается моих волос. Ужас… Как мерзко! Делаю шаг в сторону, но прядь остаётся в его руке, скользя по раскрытой ладони.
Я опять опозорена… В этом доме нет защиты?!
– Эй… – смягчается его голос. – Ты в первый раз, что ли? Чего такая? Или… Погоди… Так ты подарок или нет?
Не понимаю, о чём он! Меня опять трясёт, и нервы сдают. Всхлипнув, прикусываю губу. Плакать – плохо. Мужчины не любят, когда женщины плачут. Да и когда плачешь над судьбой – значит, не благодарна Богу. Может сделать ещё хуже. Наказать.
Делаю ещё пару шагов в сторону. На столике мой телефон.
– Ты немая, что ли? Ты кто вообще?
Ложится спиной на стену, съезжает вниз на корточки. Не смущаясь, склоняет голову, пытаясь заглянуть под моё и так короткое полотенце. Рефлекторно перекладываю одну ладонь вниз, прижимая его к бёдрам.
Ни один мужчина не смотрел на меня раздетую. И это гадкое, омерзительное ощущение! Как женщины ходят с обнажённым телом, я не представляю. Я словно вся в грязи… в его похоти… Фу…
Забежать бы в ванную, но там нет замка! И если он зайдёт следом…
Нервное перенапряжение достигает какого-то пика. Стыд, страх вдруг превращаются в злость. Кто ему дал право над девушкой так издеваться? Я же замужем!
– Уходите! – поднимаю я всё ещё ослеплённые глаза. Не могу разглядеть его лица от всполохов в них.
– Не подарок… – вздыхает он с сожалением. – Жаль… В этом доме подарков не дождёшься. Ну тогда давай знакомиться. Я – Ренат, – самодовольно разводит руками. – А ты?…
Подхватываю со стола телефон. Нервно ищу номер Тимура, беззвучно хныкая от ощущения обнажённости и беззащитности. У кого же ещё теперь просить защиты?
– Да? – рявкает он – сонно, зло и недовольно.
Испуганно сбрасываю вызов, теряясь окончательно. Как себя вести? Что делать? Нет никакой защиты! От обиды слёзы льются ручьём. Как затравленное животное смотрю на этого мужчину.
Этот… Ренат – вспоминаю его имя – пьяно и озабоченно смотрит на меня.
– Эй, детка… ты плачешь, что ли? – удивлённо поднимает брови.
Мне хочется разрыдаться в голос от этого вопроса. Но я только судорожно дышу, пытаясь сглотнуть ком в горле. Мне даже не спрятать своего лица в ладонях. Как только отпущу полотенце, оно тут же свалится.
Быстрые шаги по лестнице.
– Ренат! – грозный голос Тимура.
Зажмуриваюсь.
Дверь отлетает в сторону.
– А ну-ка, нахрен отсюда!!
И в первую секунду мне кажется, что это мне! Вжимаю голову в плечи. Опять сама виновата?!
– С днём рождения меня, да, брат? – зло и с сарказмом выдаёт Ренат.
– Вышел!!
– Я уж думал, это мой подарок перепутал двери, но видно ты не озаботился подарком.
– Я тебе нос сейчас сломаю, – в его голосе лёд.
– Эх!
Чувствую прикосновение к моим волосам, отстраняюсь.
– А я уже влюбился…
Слышу, как разъярённо рычит Тимур. Ренат проходит мимо меня к двери.
– Это хоть кто? – пренебрежительно, словно провоцируя Тимура.
– Моя жена.
– Да ладно? – с усмешкой. – Дашь поносить?
Вспышка ярости ощущается даже на расстоянии. Распахиваю глаза и вижу, как Тимур за грудки вытаскивает этого Рената за дверь и с треском её захлопывает. За дверью ругань.
Оседаю на колени на своё одеяло, прячу лицо в ладонях и начинаю рыдать.
Через пару минут заходит Тимур. Но я уже не могу остановиться. Напряжение последних дней вылилось в истерику. Полотенце съезжает, я нелепо ловлю края под физически ощутимым взглядом Тимура.
– Лясь… – срывается его голос.
Оказывается рядом, укутывая меня в одеяло. Его руки и прикосновения скорее грубоватые, чем ласковые. И его колотит от эмоций.
– Трогал тебя?!
Испуганно качаю головой.
– Мой косяк. Извини. Всё. Не надо плакать! Он думал, что приехала Маруся. Свет горел…
Пытается успокоить, но я чувствую, как его распирает от ярости. Обняв подушку, стараюсь погасить в ней рыдания.
– Хватит, я сказал! – рычит он тихо. – Хватит! Что, твою мать, за день?! Ну всё, Лясь… Это… брат мой, – со злостью. – Завтра я с ним поговорю. Такого больше не будет. Или вылетит отсюда к чёрту!
Силой укладывает меня.
– Спи.
Ладонь проходится по моей спине. Она обжигает даже сквозь тонкое одеяло. Поправляет волосы, убирая с лица.
– Я не хочу здесь… – вылетает у меня сквозь рыдания, как у ребёнка, который не понимает, что ничего уже не изменить.
– Быстро успокоилась. Ничего смертельного не произошло.
– Мне страшно… – признаюсь я.
– Я здесь буду.
Ложится рядом на спину на ковёр.
– Во сколько тебе на учёбу?
– К девяти, – заплаканно заикаюсь я.
Смотрит на часы.
– Два уже. Засыпай… – снижает голос. – Завтра – обещаю – вместе выберем мебель для твоей комнаты, и я поставлю там замок, чтобы никто не мог зайти.
Дальше мы лежим в тишине. И хоть рядом мужчина… Абсолютно чужой мужчина! Мне становится спокойнее. Слёзы высыхают.
Встречаемся взглядами.
– Перенервничал тоже в этом дурдоме… Не могу уснуть, – шёпотом. – Голова раскалывается…
Судорожно вздыхаю.
– Но я никуда не уйду, не бойся.
Мне очень страшно, что уйдёт, как только я засну. И вернётся тот, пьяный, его брат. Но от усталости веки мои слипаются. Уже отключаясь, рефлекторно дотягиваюсь до его руки и по-детски сжимаю его указательный и средний пальцы, надеясь, что он спит. А если проснётся, то и я проснусь и не останусь тут спать раздетая и совсем беззащитная. Он же муж… Это не харам… можно касаться. Сжимаю ещё крепче и отключаюсь, ощущая, как его большой палец едва ощутимо скользит по моей ладони.
Просыпаюсь от ощущения затёкшей спины. Отвык спать на твёрдом. На улице рассвет. Подтягиваю одну из подушек, медленно поворачиваюсь набок, чтобы её пальцы не соскользнули с моей ладони. Накрываю их второй рукой.
Ляйсан…
Одеяло соскользнуло, оголяя точёное плечо и ключицу. Идеально гладкая персиковая кожа как бархат… манит прикасаться! Хочется незаметно стянуть одеяло ещё ниже. Не потому, что мне так уж хочется полюбоваться голой женщиной, нет. Этого у меня достаточно. Просто она такая красивая, юная, чистая… что мне хочется получить её образ целиком. И скорее даже не в эротическом смысле, а в эстетическом.
Но я же не подросток, чтобы позволять себе такие шалости. Да и Ляся не обычная девчонка, чтобы залепить за такое пощёчину и забыть.
Напугалась вчера…
Поправляю упавшую на лицо прядь волос. Девочка…
И вместо того, чтобы стягивать, я, наоборот, натягиваю одеяло чуть выше, закрывая плечо. Ложусь опять на спину.
Кому-то достанется потом настоящий бесценный подарок. Мне ревниво от этой мысли. А с какой стати? Что ей теперь, монашкой умереть из-за этого брака?
Нет, конечно. Когда-нибудь потом, когда она освоится в моём мире…
О проекте
О подписке