Очень надеялся вернуться пораньше, но не вышло. Затянули с регистрацией. И сейчас лечу, обгоняя плотно идущие тачки.
Яся наверняка уже проснулась.
У дома скидываю скорость, с замиранием сердца разглядываю их машину, входную дверь… и её мужа. Он сидит в тачке и тоже внимательно смотрит на меня.
Она же никак не могла выйти?
А если у неё был с собой телефон?!
Твою мать! Я даже не проверил!
Паркуюсь, снимаю шлем. Слышу, как дверь его машины хлопает. Разворачиваюсь.
Мышцы каменеют. Машинально разминаю плечи, ноги автоматически встают в стойку.
Мхм… Двоечку в челюсть, бросок и на болевой… И руку сломать… Ту, которой губы разбил ей…
Встряхиваюсь.
Инстинкты требуют идти в лобовую атаку. Сказать как есть, поставить его перед фактом.
И я бы сделал это, будучи уверен в Жасмин.
Но сейчас так делать нельзя. Если он завалится с ментами и надавит на неё, она пойдёт за ним. Это без сомнений.
– Добрый день, – разглядывает меня.
– Добрый.
– Вы вчера вечером девушку не видели здесь? – склоняет голову набок, наблюдая за моей реакцией.
Он говорит как русский, совершенно без акцента. И вблизи выглядит немного моложе, чем мне казалось.
Несколько раз он ловил мои взгляды, направленные на Ясю. И мы молчаливо сталкивались. Он не идиот.
– Какую девушку?
Недовольно морщится моему вопросу. Мы оба понимаем, о ком речь. Но терпеливо описывает:
– Шатенка. Стройная. В вечернем открытом платье. Серебристом. С восьми до десяти вечера.
– В открытом платье? – не могу сдержаться. – Вчера? С восьми до десяти вечера? Вчера было очень холодно. Как она могла оказаться на улице в открытом платье? – поднимаю я бровь. – Поищите в морге. Или в госпитале, если повезло.
Вежливость с его лица стекает.
– Ты видел или нет?
– Нет.
– Как ты мог не заметить? – подозрительно. – Всегда приезжаешь в это время. Всегда на мою жену пялишься. Странно…
Между нами циркулируют адреналин, тестостерон и взаимная неприязнь.
– Действительно, странно. Но если бы я заметил такое, то, без всяких сомнений, обратился бы в какие-нибудь социальные органы, фонды, организации по «жертвам домашнего насилия». Может, тебе там жену поискать?
Разворачиваюсь спиной, демонстрируя, что разговор окончен.
Иду к двери. Сердце колотится.
Нужно было просто вежливо сказать «нет»! «Нет», и всё. Но не могу я, бл*ть, не могу!
Что теперь делать? Нагрянет ведь участковый, как минимум.
Делать тут можно только одну вещь – говорить с Ясей, убеждать, дать ей уверенность и другое плечо, за которым можно укрыться.
А ещё уехать отсюда.
Подальше.
Только вот куда?
У меня вечером три тренировки… Стряхивая со спины его прилипший взгляд, я открываю ключом дверь и захожу внутрь, тут же захлопывая её за собой. Внутри ещё всё кипит от ярости и навязчиво крутится парочка сюжетов с его разбитой мордой.
Поворачиваюсь.
От кружащихся по квартире запахов желудок тут же сводит приступом голода. Сглатываю слюну.
– Яся? – отыскиваю её глазами.
Замерла за стойкой. Покусывая губу, неуверенно мнёт в пальчиках полотенце. Совсем юная без косметики, как девчонка. Красивая, яркая девчонка. В фартуке… босиком… Длинное платье затянуто в узел возле колен. Тонкие щиколотки с браслетиками, смуглые идеальные икры… Мне становится тяжело дышать, член настойчиво упирается в ширинку.
Заметив мой взгляд, спохватывается и одёргивает платье, на щеках румянец.
Оглядываю квартиру.
– Ты чего… делаешь?…
Нет, у меня бардака никогда не бывает, но… Вылизано всё!! До слепящего глаза блеска!
Растерянно смотрю на неё.
– Зачем?…
– Не надо было? – испуганным шёпотом.
– Ясь… да ты что?! Ты – гостья! Зачем ты, в самом деле?… Мне неудобно. Я могу сам убраться! Ты как себя чувствуешь?
– Зачем сам? Женщина в доме… – опускает глаза.
Скидываю кроссовки, подхожу ближе, она обходит стойку, пятясь от меня.
– У тебя щёки горят. Я лоб потрогаю, и всё. Посмотрю, есть ли температура. У меня градусника нет.
– Тем-пе-ра-тура? – непонимающе.
– Жар. Ты горишь, по-моему. Болеешь, – пытаюсь объяснить ей.
– Нельзя трогать.
Чуть заметный шаг подальше.
Желудок урчит, реагируя на запахи. Я опять сглатываю слюну. Бросаю взгляд на плиту. Боже ты мой!! У нас что – банкет на двенадцать персон?!
– Можно я… стол накрыть? Кушать.
– Можно… – растерянно разглядываю, как она оживает.
– Здесь? – показывает на широкую барную стойку.
– Да. Давай помогу?
– Зачем? – подозрительно.
– Окей… – сдаваясь, поднимаю руки. – У нас какой-то праздник?
– Праздник?…
– Ты столько наготовила! Ты сама, что ли, всё это?… – в недоумении разглядываю, как стойка заполняется различными блюдами.
Ну конечно же, сама… Не «двое из ларца» же у неё тут в подчинении!
Мою руки. Она, отступив в сторону и соблюдая дистанцию, ждёт, пока я закончу.
– Что положить?… – внимательно смотрит на меня.
– Поставь себе прибор.
– Я после…
– Нет. Сейчас. Со мной. Не буду без тебя есть.
Нахмурившись, ставит тарелку для себя.
Немного неловкости от моих попыток перехватить инициативу, поухаживать – и я сдаюсь!
Пусть, если ей так комфортнее.
– Ммм… – зажмуриваюсь от удовольствия, пробуя очередное яство. – Ты знаешь, а я когда смотрел на тебя, думал, что… ты сама ничего не делаешь: не убираешься, не готовишь. Просто красивая богиня. И штат прислуги у тебя.
– Зачем прислуга, если жена есть? Бо-ги-ня?
– Богиня. Как Бог, только женщина.
Распахивает шокированно глаза.
– Не говори так!
– Почему?
– Осквернение. Женщины… порок… грязные… плохие… Нельзя сравнивать!
– Глупости. Дело в не том, какого ты пола, а в том, какой ты человек.
– Не так, – прищуривается. – Мужчины чище, умнее. Они от Бога.
– А если мужчины умнее, тогда верь мне! – улыбаюсь я. – Ты – не плохая, не порочная, не грязная. Ты чудесная девочка. Чистая, хорошая.
Краснеет.
– Нет.
– Нельзя с мужчиной спорить? – подмигиваю ей.
– Нельзя, – вздыхает, отводя глаза.
– Про это не спорь больше. Про другое – пожалуйста.
Не смотрит в глаза.
– Всё очень вкусно. Очень! Спасибо.
Отрицательно качает головой.
– Специй нет нужные. Как получилось…
– Скажи, какие ты любишь, я всё куплю.
Вяло ковыряет вилкой в плове. Глаза болезненно блестят.
– Ясенька, ты как себя чувствуешь?
Пожимает плечами, закрывая глаза. Прикасаюсь тыльной стороной руки к её щеке.
Вздрогнув, дёргается назад.
Горячая.
– Тебе нужно выпить таблетку!
– Таблетку… – замирает она, глаза опять испуганно распахиваются. – Таблетку…
Лицо идёт пятнами.
Закрывает ладонями.
– Мне нужно таблетку…
Опускает руки и заторможенно, не мигая, смотрит перед собой.
– Мне нужно идти отсюда. Домой. Никак нельзя здесь. Я глупая… – слёзы текут из глаз. – Не подумала. Женщина! – словно оправдываясь. – Всё.
Кладу на стол вилку. И что это такое? Мне казалось, мы договорились.
Женщины… – вздыхаю я. «Семь пятниц на неделе!»
Наблюдаю, как она обувается и, бросив взгляд на свои драгоценности, на несколько секунд застывает. Затем опускает плечи и идёт к двери, захватив свою сумочку.
Молчу.
Дёргает за ручку. Естественно, закрыто.
Поворачивается, не поднимая глаз.
– Закрыто…
– Закрыто, Яся.
Растерянно стоит.
Перевожу взгляд на золото.
– А почему ты не взяла свои драгоценности?
– Ты забрал… Теперь не мои.
Закрываю глаза. Как же это сложно будет!
– Ясь, не забрал. Я с тебя их снял, чтобы ты отдохнула. Они твои.
– Я могу надеть? – поднимает глаза.
– Можешь. Но я прошу тебя: не надо. Убери их в свою сумочку, и пусть полежат пока там.
Нерешительно мнётся у двери.
– Иди сюда. Я помогу.
Подходит к столу. Открываю её сумку, складываю всё аккуратно внутрь.
– Это твоё.
– Дверь… – оглядывается.
– А дверь не могу открыть, – отрицательно качаю головой. – Садись, поговорим.
А это – мужчины, да.
Сажусь напротив неё, на кресло.
– В каждом доме, Яся, свои правила, так?
– Так… – неуверенно.
– В моём доме такие правила: никто никуда не убегает. Если есть какая-то проблема, то мы садимся, обсуждаем и решаем её. Вместе. Что за проблема с этими таблетками?
– Они дома.
– Что за таблетки?
– Не могу говорить такое, – категорично качает головой.
– Почему?
– Нельзя мужчине говорить. Только мужу.
– Яся. Нет его. НЕТ, – мне хочется оскалиться на неё, но я сдерживаюсь.
Нет, не на неё. На него, конечно же. И немножечко на её нелогичное упрямство.
– Я даже по-другому скажу. Тебя у него больше нет! Ты понимаешь разницу? Всё! – поднимаю руки ладонями к ней, как обычно делает это она. – Он тебя обижал. Он тебя бросил на улице в опасности. И теперь тебя нет у него. Он тебя потерял. Я – нашёл. Ты есть у меня, и я хочу заботиться о тебе лучше, чем заботился он. Позволь мне, пожалуйста.
Внимательно слушает.
– Тебе нужна забота. Ты не умеешь пока жить в нашей стране. Я буду тебя этому учить. Ладно?
– Ладно.
– Ты болеешь чем-то?
– Нет.
– От чего таблетки?
– Не могу говорить мужчина, – упрямо поджимает губы.
– Тебе нужно пить их каждый день?
– Да. Врач сказать каждый день.
– Какой врач? Что он лечит?
– Не могу говорить… – краснеет.
– Название таблеток?
Отрицательно качает головой.
Ну ё-моё… Что это может быть?!
– Почему ты не хочешь сказать?
– Только муж такое должен знать. Ты – не муж. Он сказал – пей. Я подчиниться.
– Ты хоть знаешь, что ты пьёшь и зачем пьёшь?!
– Да, – опускает глаза.
– Говори немедленно! – поднимаюсь на ноги.
Молчит, сжимаясь.
– Ты можешь их не пить?
– Да. Но… – кусает губы.
– Тогда не пей.
– Женщина такое сама не может решать!
Зависаю…
Восточные загадки, твою мать!
Не болеет… Каждый день…
– Противозачаточные, что ли?
Отводит глаза, закрывает их.
– Да?
– Да.
– Тоже мне проблема! Стой… Почему сама не можешь решать – предохраняться тебе или нет?
– Детей Бог даёт. Я – кто, чтобы против быть? Нужно рожать!
– Но ты же пьёшь, – недоумеваю я.
– Муж сказал. Не хочет детей. Обеспечивать не хочет.
– Муж выше Бога?
– Через муж Бог управлять женщиной. Не достойна, чтобы Бог прямо обращаться. Глупа. Не поймёт.
– Пока, что-то, я не понимаю.
– Что не понимаешь? – пожимает плечами. – Бог сказать исполнять все желания мужа. Он отвечать перед ним. Ты – если покорна, то нет.
– Ммм… Удобно. Но мы с тобой этим путём не пойдём. Ты сама хочешь предохраняться?
– Лёша, – закрывает лицо руками. – Не надо говорить со мной. Нельзя про это!
– Да что здесь такого!? Давай по-вашему тогда? Я же мужчина? И вот я тебе разрешаю решить самой: пить эти таблетки или не пить.
– Ты – не муж.
Мне хочется вытрясти из неё всю эту чепуху!
Присаживаюсь к её ногам, отрываю от лица руки.
– Ясенька. Тогда не пей их, ладно? Чёрт с ними.
– Врач сказал, если не пить, то… Не могу сказать, – отрицательно качает головой.
Встаю, делаю пару кругов по комнате. Никогда я не был сильным в схоластике, но, видимо, придётся начинать это противостояние. Приз того стоит.
Присаживаюсь снова к её ногам.
– Яся…
Подбираю слова, чтобы она поняла меня. Мысль непростая…
– Бог создаёт нам различные ситуации, правильно?
– Что заслужили?
– Да. И даёт нам различные…ммм… возможности, средства, таланты, людей… чтобы мы смогли преодолеть эти ситуации, так?
– Прео-до-леть?
– Решить, справиться.
– Так… – подозрительно.
– И вот тебе дал Бог такую ситуацию. Так?
– Заслужила, – опускает глаза.
– И дал меня. Мужчины же от Бога?
– Только муж!
– Да чёрт возьми! Давай по-другому. Вот ты сейчас хочешь пойти к мужу. Расскажи мне последовательно, что будет. Вот ты выйдешь, постучишь в его дверь… давай…
С её внимательного лица исчезает интерес, выражение меняется на обречённое.
– Откроет. Пустит. Вопросы задаст. Отвечу правду…
– Дальше.
– Бить будет. Скажет – развод. Пошла прочь.
– Дальше.
– Всё.
– Дальше!!
– Всё.
– Всё – это умерла?
– Я не знаю. Уходить куда-то надо…
– Куда?
– Я не знаю. В моей семье никого не прогоняли.
– Ну что-то же делают те женщины, которых прогоняют!
– Да. Кто себя убивать. Кто просить у всех. Кто тело продать. Кто в слуги просится к бывшим родным. Если есть золото – продать. Живут как-то, наверное.
– Тебе какой вариант больше симпатичен? – со злостью всматриваюсь в её лицо, по которому текут слёзы.
Ну что ж такое… – пытаюсь стереть, но она отстраняется от моей руки.
– Я тебе предлагаю другой вариант. Ты не идёшь к мужу. Тебя никто не бьёт. Ты остаёшься со мной. Я тебя берегу, забочусь, помогаю! Яся, ну я же по взгляду вижу, что ты умная девчонка. Ну что ты заладила, как запрограммированная, «к мужу, к мужу, заслужила»! Чего ты там заслужила?! Нельзя тебе туда. Нет смысла! Ты понимаешь?
– Я понимаю. Мне просто… страшно, – закрывает лицо руками и всхлипывает.
Сажусь рядом и обнимаю её, прижимая крепко к себе. Не позволяя отстраниться и вырваться.
А она пытается, отталкивая меня и выворачиваясь.
– Нет! – рявкаю я. – Всё, Яся. Конец света у тебя. Твоя версия мира разрушена. Старых правил больше нет. Теперь будешь жить в моей. В моей версии, когда женщине страшно, мужчина её утешает. Я несу ответственность перед Богом, ты – покорная и ни за что не отвечаешь. Покорная – необязательно. Но не убегаешь никуда. Хорошо? Всё обсуждаем и находим решение.
Глажу по волосам. Вдыхаю глубже её будоражащий запах. Губы тянутся к идеальной коже. И голова кружится от этой резкой близости.
Перестаёт вырываться.
– Всё хорошо будет, – перехожу на шёпот. – Ты же видишь, я тебя не обижаю. Чувствуешь?…
Чуть заметно кивает.
– Прикасаться – плохо.
– Почему? – поправляю волосы, поднимаю её лицо. – Не отвечай. Знаю я, что ты ответишь. Послушай меня лучше. Ты очень красивая. И меня, как мужчину, очень к тебе тянет. Но я не буду насильно ничего делать. Обнимать иногда буду. Потому что вижу, что тебе это надо сейчас – принадлежать кому-то, чтобы чувствовать защиту. У нас в России так принято: плохо человеку – обними! Я хочу стать тебе самым близким. И мне очень нужен небольшой аванс доверия от тебя.
– Аванс?
– Да. Долг. Взаймы. Я его оправдаю!
– Прости. Сложно понять.
Закрываю глаза. Вдох поглубже. Ведь ей, и правда, сложно.
– Как будто ты маленькая, а я – брат. Так буду обнимать. Чтобы успокоить.
И нет, мне нисколько не стыдно за эту маленькую ложь! Не могу, как брат её обнимать. Тело сходит с ума! Но я же держу себя в руках…
– Разберёмся и с твоими таблетками. Но только мы с тобой должны действовать как команда, понимаешь? Вместе.
– Команда?
– Всё вместе. Всегда вместе. Ты под моей защитой и слушаешься, всё мне говоришь. Я – забочусь. Решаю все проблемы, вопросы.
– Семья.
– Семья! – соглашаюсь я.
– Но ты – не муж. Как брат? – опасливо.
– Да. Пока – как брат. Яся, ты мужа ведь не любишь своего?
Отрицательно качает головой.
– Тебя насильно выдали за него?
– Нет. Отец сказал: «Достойная семья. Джан молодой, здоровый, образованный. Пора замуж». Что делать? Надо подчиниться. Джан обещал, что в России будет хорошо. Свободнее. Жить буду так же. Разрешит учиться. Может быть, даже работать в достойный место. Всё по-другому оказалось. Нервы… долги… вино… Я плохая всегда… Люди недостойные всегда с ним… смотрят как на… фахище! – выплёвывает она. – Он угождает им! Так же на меня смотрит с ними. Отец достоинство всегда к жёнам. Честь! Так не было!
– Подай документы на развод. Вас быстро разведут. И ты не будешь никак связана с ним. Тогда уже… – сглатываю я. – Если ты захочешь…
– Документы? Никаких документов. Должен муж сказать «развод» – и всё.
– Как так?…
– Так.
– И всё? Вы не женаты?!
– Женаты.
– Паспорт? Свидетельство о браке? В России женаты? По нашим законам?
Отрицательно качает головой.
– По нашим законам. Имам Никях.
Это что ещё такое?
– Паспорт твой у него?
– Россия – в сумке. Турция – у мужа.
Дотягиваюсь, достаю. Открываю страничку семейного положения – печати нет!
– Кемал Жасмин, гражданка России… – читаю я вслух. – Год рождения…Тебе восемнадцать только исполнилось?
– Да.
– Как давно ты замужем?
– Пять месяцев. Плохо ещё говорю по-русски… Мало со мной говорил.
– А гражданство как ты получила так быстро?
– Мама русская. Её нашли. Она помогла. Я не видеть её. Муж сказать – нельзя.
– Ладно. Это всё потом. Почему тебя так расстроили эти таблетки?
О проекте
О подписке