Глава 2

Через неделю мне удалось попасть в другое отделение, но не тайком. Сотрудники сами отвели меня туда. Как они выразились на “стимуляцию воспоминаний”.

Я очень переживала, потому что понятия не имела, что это такое и как это делают, но Марк сказал, что ничего страшного не произойдет. И что во время процедуры я буду спать.

Так и было.

Меня положили на кушетку и нацепили что-то типа датчиков, которые цепляли на сеансах фиксации воспоминаний. Потом мне вкололи какой-то препарат, и я вырубилась.

Начал сниться сон, как я иду по коридору Центра и слышу визги. Они то прекращались, то начинались заново, и с каждым шагом становились все громче. Дойдя до двери, за которой они издавались, я просканировала глаз и открыла ее. Там были сотрудники Центра. Один из них держал прибор, из которого исходил огонь. Он водил этим огнем по спине девочки, привязанной к непонятной вертикальной конструкции. Но на коже той девочки не оставалось никаких ожогов.

– Успешно! – Сказал тот, кто жег девочку. – Кожа не повреждается! Но волосяные покровы сгорают и чувствительность осталась та же.

– А глаза? – Спросил его сотрудник, сидящий за монитором.

– Глаза тоже могут повредиться, но веки нет.

– Давай следующего.

Они отцепили девочку и одели на нее халат.

Девочка повернулась и посмотрела мне прямо в глаза. Ее лицо было заплакано, а нижняя губа дергалась. Волосы были собраны в пучок, но одна прядь свисала и была обожжена. Чувствовалось, что ей очень страшно. Она не понимала, почему ее водят в это место и заставляют терпеть такие боли.

А мне, как будто было все равно, что пришлось испытать этому несчастному ребенку, пока над ней проводили эксперименты. Я улыбалась и была довольна, что ее кожа не повредилась от огня.

Но это были не мои ощущения, а ее… Астры.

Теперь все было по-другому. Ее личность больше не врывалась в мое сознание, а была там главной. И эта личность думала свои мерзкие мысли о том, что малышку, которой только что намерено жгли кожу, надо засунуть в огонь полностью.

Мне стало настолько страшно за этого маленького человека, что я смогла очнуться внутри Астры.

Я вспомнила, что на самом деле я – Агата! И я точно знала каково это – жить в предвкушении ужаса и понимать, что он точно случиться. И никто даже не попробует помочь…

Теперь я была готова умереть, лишь бы помочь этой бедняжке. Лишь бы к ней больше не прикасались и не причиняли боль. Я просто не могла допустить, чтобы с несчастной маленькой девочкой сделали то, что задумала эта ненормальная.

Но в том сне Агаты не существовало. Я не могла ничего сказать от своего лица. Не могла даже руки поднять. В то время, как Астра бесчувственно смотрела в эти маленькие, невинные глаза и всерьез продумывала, как засунет ее в печь.

И не только ее. В голове Астры мелькали образы и других детей.

Я испытывала лютую ненависть к своей прабабке! И к каждому сотруднику в той комнате.

Бессилие перед тем, что она собиралась сделать сводило меня с ума и я стала пытаться кричать. В какой-то момент, тело Астры начало задыхаться

– Вот так! – мысленно произнесла я – Лучше пусть с нами обеими сейчас случиться смерть, чем ты продолжишь жить…

Я очнулась на кушетке. Мое тело тоже задыхалось. Вокруг скопились сотрудники и что-то подкручивали на датчиках.

Марк тоже был среди них.

– Тихо-тихо… Как ты? – Спросил он.

– Вы…Вы…

Я не могла ответить, потому что до сих пор не получалось полностью набрать воздух в грудь.

– Дыши медленнее! – Сказал Марк.

Я старалась успокоиться, но шок и злость не позволяли мне этого сделать.

А что, если я не хотела такое вспоминать и именно поэтому память не проявилась самостоятельно? И зачем сотрудники заставили эти воспоминания вылезти? Для чего? Неужели, чтобы я продолжила деятельность Астры? Не дождутся!

Все, кто в тот момент, находился со мной в палате, знали, что творила Астра в своей второй жизни. Да вообще все сотрудники всех их центров знали об этом. И им до сих пор нужны были ее знания и ее бесчеловечность.

– Я не Астра! – закричала я. – И никогда не стану ей.

– Конечно, не Астра, – начал успокаивать Марк, пока все остальные подозрительно переглядывались. – Ты Агата! Все хорошо!

– Нет! Я никогда не стану заниматься тем, чем занималась она! Никогда! Лучше смерть!

– Успокойся. Тебе и не надо ничем таким заниматься! – Продолжал Марк. – Ты видела прошлое другого человека. Сейчас ее уже не существует. И ее проектов тоже.

Минут через двадцать я все же успокоилась. Но того доверия, которое раньше я испытывала к Центру, больше не было. Отношение к Астре тоже стало совсем другим. Я ненавидела ее.! Презирала за каждую мысль, которую заметила в ее голове! Она одна была намного хуже, чем все кураторы Первой Линии и интерната вместе взятые.

Многое снова стало непонятно.

В последние полгода, вспоминая ее первую жизнь. я все четче и четче чувствовала, как сильно она любила своих детей и пыталась их уберечь. Все обучения, которые для них проводились были лишь для того, чтобы обезопасить их от подозрений Лидерства. И, каждый раз, посылая их на обучение, она чувствовала сожаление и вину.

Я помнила, как завершая первую жизнь, она решила не заводить детей на Второй Линии, чтобы их не мучали! Так как же получилось, что она сама стала истязательницей? Как она лишилась сочувствия?

Я больше не хотела иметь ее память. И не хотела быть ее потомком.

Мне было отвратно даже думать о том, что еще предстоит сеанс фиксации, где я должна буду повторить все, что вспомнила. Даже не вспомнила, а прожила!!!

Если раньше я просто начинала знать что-то из ее жизни, как будто бы это случалось со мной, но очень давно, то сейчас у меня было ощущение, что все произошло, буквально, пару часов назад. И отойти от такого было невозможно.

Откуда они вообще взяли всех этих детей, которых Астра собиралась бросать в огонь?

Когда я была в ее сознании, я четко понимала, что это не второживцы, которые, когда-то сами дали согласие Центру. Это были те, кто жил впервые.

Но ведь Центру было категорически запрещено забирать таких детей! И Лидерства очень строго за этим следили. Только с пятнадцати лет первоживцу разрешалось дать согласие Центру. А у родителей, в принципе, никогда не было прав, делать такой выбор за своих детей. Так откуда были те несчастные? Может сотрудники Центра похищали их с Линий? Или с баз?

Мысли разрывали мою голову на части. Я была настолько разбита, что даже сотрудники Центра не стали ко мне приставать и перенесли сеанс по фиксации на следующий день.

Той ночью мне так и не удалось заснуть. И даже к утру меня не вырубило. Как только я закрывала глаза, перед ними сразу возникало заплаканное лицо той девочки и я начинала рыдать.

Утром, когда мне принесли завтрак, сотрудница даже испугалась моего вида. Еще бы! Лицо опухло от слез, глаза были красными, а под ними образовались огромные темные круги.

Она попыталась узнать, что произошло, но я не стала ей отвечать.

И завтракать не стала.

Вскоре пришел Марк.

– Ну что, как ты?

Ему я тоже не ответила. Просто стояла спиной и смотрела в окно.

– Мне передали, что после сеанса ты так ничего и не поела.

– Я не хочу есть!

– Но тебе придется. Иначе на фиксации тебе станет плохо.

– Я не пойду на фиксацию.

– К сожалению, у тебя нет выбора. – Вздохнул Марк. – Если не пойдешь сама, тебя отведут насильно. И привяжут. Ты этого хочешь?

– Все, чего я хочу – это забыть вчерашний придурошный сеанс.

– Ты должна взять себя в руки, – спокойно сказал Марк. – Я обещаю, как только ты все вспомнишь, тебя переведут совсем в другое место и все закончиться.

– Ты хотел сказать отделение?

– Я так и сказал.

– Нет, ты сказал место…

– А отделение это разве не место?

– Да, но раньше ты всегда говорил отделение! Почему теперь сказал по-другому?

На самом деле я не собиралась придираться к этому слову. Все как-то само собой получилось.

– Видимо у тебя началась паранойя от недосыпа и недоедания. – Предположил Марк.

– И что теперь?

– Теперь ты поешь, а потом придешь на фиксацию.

– Нет!

Я не собиралась никуда идти.

Марк предупредил, что вернется через тридцать минут, и если я не съем то, что мне принесли он попросит ввести мне еду через иглу. А потом меня привяжут к кушетке и отвезут на фиксацию насильно.

Я ничего не съела!

Марк прислал медсестру, которая вставила иглу мне в руку и через нее стала вливаться какая-то жидкость из пакета. Но я не боялась. Теперь страшнее того, что я увидела в воспоминаниях, невозможно было представить.

Когда медсестра убедилась, что мы одни, она спросила.

– Ты в таком состоянии из-за этой бесчувственной твари?

Я не ожидала от нее такого вопроса, тем более в такой формулировке. Но это меня как будто взбодрило. Появилось ощущение, что она может меня понять.

– Да. – ответила я. – Ты тоже знаешь, что она делала?

– Все знают.

– И как вам всем с этим живется?

– Сама ответь! – Дерзнула медсестра.

– Знаешь… – Мне вдруг захотелось ей признаться, – Когда я была в этом кошмаре, в какой-то момент, мне показалось, что Астра задыхается. И я подумала, что мы обе умрем…

– И что случилось потом? – Заинтересованно спросила медсестра

– Я обрадовалась этому. Ведь если бы мы умерли, то она не смогла бы продолжить…

После этой фразы мы немного помолчали.

Она не подала виду, но мне показалось, что от моего ответа ей полегчало.

Вдруг в моих глазах стало все расплываться.

– Что-то мне не хорошо… – Еле произнесла я.

Медсестра что-то ответила, но я уже не слышала. Все выключилось.

Когда я открыла глаза, вокруг меня было много сотрудников-врачей. Они все что-то говорили, но их голоса были очень странными, как будто на них наложили эффект. Как в фильмах делали.

Позже, когда я окончательно пришла в себя, Марк рассказал, что медсестра пытались меня убить препаратом, потому что я потомок Астры. Оказалось, в Центре не все поддерживали то, чем она занималась, но всех, кто был против давно отстранили от дел.

На вопрос, откуда же тогда взялась эта медсестра, Марк ответил, что это и для них неожиданность. Но он заверил, что теперь все сотрудники подвергнуться строгой проверке и если у кого-то еще окажутся подобные намерения, их сразу же отстранят.

У меня были противоречивые ощущения.

Мне впервые пытались сделать смерть! Меня хотели убить! Конечно же, я боялась, что та медсестра не единственная, и что кто-то попытается это повторить, не смотря на то, что я не была виновата в произошедшем много лет назад… Наоборот, вспомнив, чем здесь занимались, я ужаснулась и лишилась сна.

А с другой стороны, я понимала почему та медсестра, так поступила. Я и сама опасалась, что сотрудники Центра пытаются через меня возобновить проекты Астры. Хоть я, не в коем случае, не собиралась продолжать ее деятельность, но все равно было страшно…

Что если память Астры победит? Что если ее личность станет сильнее моей, и я просто не смогу ничего поделать, как в том сне?

Мне всерьез стали приходить мысли, что лучше бы сотрудники меня не спасали.

Из-за моего физического состояния сеанс фиксации был отложен еще на несколько дней. И все эти дни я надеялась, что больше ничего не вспомню. Но также я понимала, что если память не проявиться сама, меня опять засунут в нее насильно.

Придурошная ситуация!

Раньше, когда мне нужна была помощь, я просила ее у памяти. И именно она показывала мне, что делать и как выкручиваться. А сейчас эта дурацкая память сама стала проблемой…

Теперь ничто не могло мне помочь.

К счастью, в следующие три дня никаких проявлений не было. И снов тоже не снилось. Но меня до сих пор мучали образы, которые я увидела в тот раз, поэтому я так и не начала есть. Меня продолжали кормить через иглу, или как это называли сотрудники – через капельницу.

Больше я не гуляла и ни с кем не общалась. Запретов мне никто не ставил, просто мое состояние по-прежнему было настолько разбитым, что ничего не хотелось.

На четвертый день меня все-таки повезли на фиксацию. Повезли, потому что сама идти я отказалась. Марк, как обычно, пытался меня уговорить пройти сеанс добровольно, но я твердо решила подавить личность Астры, чего бы мне это не стоило.

Когда все было готово и мне начали задавать вопросы, я молчала. Но мои мысли все равно реагировали. В голове снова начали оживляться картинки, которые я не хотела видеть. Я прикусила губу и заплакала.

– Тебе все равно придется ответить! – Сказал Марк. – Чем быстрее ты это сделаешь, тем быстрее мы тебя отпустим.

После этих слов мои мысли наконец-то ушли в другую сторону. Фраза Марка напомнила мне день, когда меня засунули в крапиву. Тогда Антон говорил тоже самое. Чем быстрее я отвечу, тем быстрее освобожусь.

Я почувствовала небольшое облегчение, потому что за эти дни я впервые смогла отвлечься. И это были именно мои воспоминания. Именно мой опыт. Опыт Агаты!

Я стала намеренно прокручивать в памяти события, которые тогда произошли. Страхи Агаты. Боль Агаты. Обиду Агаты. Я специально вспоминала волдыри после крапивы и зуд, который испытывала в теле. И чем больше я углублялась в себя, тем легче мне становилось.

Каждая мысль как будто доказывала мне, что я не виновата в издевательствах, которые творила моя прабабка. Теперь я была совершенно с другой стороны. Я была против нее.

– Марк, что-то идет не так. – Сказал один из сотрудников за мониторами.

– Что такое? – Уточнил Марк

– Нужные нам реакции полностью отсутствуют. Так она не заговорит!

Их разговор придал мне еще больше сил. Они подтвердили, что я побеждаю Астру! Никогда бы не подумала, что ужасы Первой Линии станут для меня опорой! Но это было так!

Сотрудники продолжали задавать свои вопросы, но я их больше не слышала. Теперь я слышала голос Антона, говорящего мне процитировать правила благодарности. А потом я цитировала их в своей голове, как будто я снова в крапиве. Но на этот раз мои ощущения в сторону Антона совпадали с тем, что я повторяла. Я, действительно, чувствовала благодарность к нему. И если бы в тот момент он оказался передо мной, я бы искренне сказала ему “спасибо”.

– Агата. – Одернул меня Марк, – я очень рад, что ты взяла себя в руки, но пока ты не ответишь, фиксация не закончится.

– Значит она не закончится! – Сказала я.

– В таком случае, сегодня же ты снова поедешь на стимуляцию!

Он снова выбил меня из колеи. Ко мне вернулась паника, а вместе с ней и картинки из памяти Астры.

– Пошла реакция! – Подтвердил сотрудник за монитором.

– Отлично! Задавай вопросы по новой! – Скомандовал Марк.

Мои собственные воспоминания снова оказались перекрыты. И я уже была готова заговорить, но второй сотрудник, следящий за монитором, видимо отключил им всю систему.

– Ты что сделал? – Сразу накричал на него кто-то.

Я лежала и не могла увидеть всего, но там началась какая-то борьба. По звукам можно было понять, что некоторые сотрудники так же, как и та медсестра не желают пробуждать Астру. Они пытались сопротивляться и дрались с Марком и теми, кто его поддерживал.

– Все камеры на этом этаже отключены, – прокричал на фоне незнакомый голос, – И на этаже “ПН” тоже!

Я хотела встать и отцепить от себя все датчики, но из-за препарата, который мне вводили перед сеансом, тело было ватное. Мне самой было непонятно чего я боюсь больше: того, что победят сторонники Астры и сеансы продолжаться, или что победят другие и убьют меня.

Потом один сотрудник подбежал ко мне и поднял меня за руку до сидячего положения. Раньше так резко меня не выдергивали из сеанса, и видимо поэтому я стала очень странно себя чувствовать. В глазах все немного расплывалось, и я почти не контролировала свое тело, но при этом в нем появилось приятное расслабление.

– Идти можешь? – Спросил он.

– Нет. – Ответила я. – Я даже встать не смогу.

Он отцепил датчики, но не так, как это делали обычно – медленно и аккуратно, а резко и быстро. От этого мне стало больно, и я взбодрилась.

– Ты должна встать! – Сказал он. И поднял меня на ноги.

Я пыталась удержаться, но шаталась в разные стороны. Он облокотил меня на себя, и мы поковыляли к выходу. Марк и еще несколько сотрудников лежали на полу с закрытыми глазами, а какой-то другой мужчина открыл дверь, чтобы мы вышли.

Мое сознание немного расплывалось, но я понимала, что происходит.

– Вы их убили? – Спросила я у того, кто меня выводил.

– Нет.

– А меня вы убьете?

– Не знаю. От тебя будет зависеть!

– Если Астра победит, то убейте! – зачем-то сказала я. – Я не она! Я против нее!

– Посмотрим.

Мы шли по коридору, и вдруг все начало гудеть.

– С сигналки заглушка слетела! – Крикнул кто-то сзади. – Запихни пока эту куда-нибудь. Потом выведем! Если что, говори, что Рустам все устроил.

– Это он меня предложил куда-нибудь запихнуть? – вслух подумала я.

– Тебя-тебя. Гребаная фиксация! Превращает людей в идиотов. – Возмутился мой “спаситель” и провел какой-то карточкой по сканеру около лифта.

– Я не идиот! – Крикнула я.

– Да тише ты! Молчи!

Лифт открылся. “Спаситель” бросил меня на пол и нажал кнопку “ПН”. Тот этаж считался одним из подвальных помещений.

– Аккуратнее! Я все-таки после сеанса! – Потребовала я.

– Тихо! – Еще раз одернул мой “спаситель”. – Как двери откроются, выползай и жди. Скоро за тобой кто-нибудь придет!

Я хотела сказать, что без него не поеду, но двери закрылись.

Как ни странно, мне нравилось пребывать в таком состоянии. Все было как будто не важно и не страшно. Я доехала до этажа, на котором открылись двери и выползла.

Там был длинный коридор с огромным количеством дверей, но они отличались от тех, что были во всем остальном Центре. По крайней мере от тех, через которые меня водили на процедуры. У этих дверей были круглые окошки сверху. Я хотела встать и заглянуть, но встать так и не получилось. Я доползла до стены и облокотилась на нее, а через какое-то время меня вырубило.