Цитаты из книг автора «Янина Логвин»

Он что, серьезно собрался идти туда, где полно девчонок, полуголым? Играя прессом и крепкими бицепсами? Когда пуговица на джинсах расстегнута так, что брюки держатся на бедрах на одном честном слове? Хотя «честное слово» у Бампера впечатляющее, стесняться нечего. Позер – чтоб его! Но разве это повод, так открыто себя демонстрировать?

Это, несомненно, хозяин дома. Сын похож на мать, но стоит мужчине улыбнуться, и я понимаю, от кого Рыжий унаследовал ухмылку и уверенный взгляд. – Да мы на улицу собрались, Люд, не рычи. Ты время видела? Твои примерки раньше полночи не оканчиваются, а я устал сегодня, как черт. Сейчас вот выгуляю троглодита, и спать… О! Сын вернулся! Света? Здравствуй. А кто это у нас тут на пороге стоит? Что за гостья такая, что ты, Витька, как петух гребень поднял? Неужели… – Важная гостья, пап, – перебивает отца Рыжий. – Татьяной зовут. Познакомься, Таня, – говорит, прижав меня к своему боку, – Максим Аристархович Артемьев. Глава семейства и просто толстый жук по жизни. Родная кровь, в общем. Мужчина отсмеивается, ни капли не смутившись такому представлению. – Что толстый, это ты, конечно, Витька, хватил! – замечает с нажимом в голосе. – Не бедствуем и ладно. А вот насчет родной крови… Я тебя, сын, так редко вижу, что смотри, однажды не признаю, будешь по два дня пропадать. Только и останется, что тест на ДНК делать.

– Таня? – высовывается от стены Светка, окидывая соперницу ревнивым взглядом. – А ху из зис у нас Танья? – живо интересуется. Это легко. Это тот вопрос, на который я наконец-то могу ответить, не уколовшись об иглы Коломбины. – А Таня у нас – большая симпатия. Искренняя и сердечная.

«Я познакомлю вас ближе. Обещаю. Коломбина тебе понравится. – А если нет, Витя? – А если нет, мать… – Я запускаю пальцы в волосы и сжимаю их до боли, поднимая лицо к потолку больничной палаты. – Если нет, тогда останется писать друг другу письма и надеяться на свидание».

Две затяжки, и сигарета летит в окно – мне не нравится, что Коломбине неуютно.

– Конечно, я мог бы обратиться к другому человеку, но зачем… когда у меня есть ты. Он только что был так серьезен, до холода в глазах, и вдруг произносит конец фразы слишком интимно, даже нежно. Настолько многообещающе, ласково огладив меня взглядом, что у меня пропадает всякое желание улыбаться. Мне не устоять перед ним. Не устоять, если он вздумает играть со мной, как кот с мышью.

– Долго же ты «прибиралась», Коломбина, – он заговаривает первым, и голос его звучит обманчиво равнодушно. В нем звенит что-то еще, очень похожее на злость или досаду, но вот что, я до конца понять не могу. – Я уже было решил, что ты обо мне забыла. Или ушла, как заяц черными тропами. – Я думала, ты уехал. – А ты бы хотела? Ложь срывается с губ слишком привычно, и я до конца стараюсь выдержать внимательный взгляд: – Мне все равно. Нет, не все равно! Еще минуту назад я готова была от обиды разреветься, а сейчас… А сейчас я делаю вид, что не слышу в груди стука радостно забившегося при виде парня сердца.

– Ты гляди, какой нервный… Закорючка, ухажер твой, что ли? – в бокс заходит озадаченный Сан Саныч, оглядываясь за плечо. Ушел… Я молча утираю грязной перчаткой нос, поднимая на мужчину остекленевший взгляд: что это с Рыжим? – Да вроде как… – поджимаю губы и тут же прихожу в себя. – Чего?! Какой еще ухажер? Скажете тоже!

Лицо Бампера хмуро и бесцветно, а глаза слишком темны за прищуренными веками, чтобы я догадалась, о чем он думает. Он уходит, раздавив носком ботинка так и недокуренную сигарету, хлопнув дверью так громко, что я сразу понимаю: ушел. По-настоящему ушел. Так и не сказав, зачем приходил.

– Руку дай! – прошу, протягивая Рыжему ладонь, больше не глядя в его глаза, и он легко поднимает меня из ямы, отступая в сторону. Отпуская пальцы еще до того, как я сама собираюсь сделать это. Надо же. Эта маленькая деталь почему-то неожиданной тоской отзывается в сердце, ноткой разочарования, и я спешу прогнать неловкое чувство прочь. Я пришла сюда к своей девочке, так почему не она, а наглый Рыжий, явно остывший ко мне, занимает все мои мысли?