Ну что ты-что ты, я же знаю, что в твоей вселенной существует только два смертных греха: попытка у тебя что-то отнять и что-то от тебя утаить! – выдал он и пробормотал, будто бы мимо трубки: – Жалко парня! Ой, жалко…
– У тебя совесть есть? – уточнил я.
– Совесть, – торжественно провозгласила Аманда, – она как лишний вес. Зачем это нужно такой красивой девушке, как я
– Не совсем, – старший счел возможным проявить чудеса дипломатии, – проверки выявили более серьезные нарушения.
Аманда полыхнула возмущением – что может быть серьезнее вопросов, связанных с честью аристократии?!
А у меня разом заныли все зубы.
Как её из детсада выпустили? Кто это сделал? Почему никто не смотрит за ребенком?
Двадцать пять лет. Четверть века за спиной.
Завести жениха, продавив это решение против воли семьи, и свалить добытый трофей на семью же. Забыть о «приобретении», спохватиться, вспомнить и начать экстренно от него избавляться.
Папа слушал с ужасающим спокойствием сидящей в засаде змеи. Мама свирепела. Старший из адвокатов мрачнел на глазах, а младший лихорадочно строчил в планшете, который на ходу преобразовывал мою речь в текст, и юрист еще успевал делать пометки.
вообще освещенная лишь отблесками костра, аристократка казалась теплой, хрупкой и какой-то удивительно… родной. Но я подозревал, что за приставания прямо сейчас, я получу не секс, а по башке, а потому терпеливо вслушивался