Глава 1

Роскошеству этого бала можно было только позавидовать. Герцог Примский – долгожданный и так любимый всеми в королевстве – наконец давал бал по возвращению со службы и вхождению в сюзеренитет в его владениях. Герцогу было чем поразить любого – он был смел, порядочен, рассудителен и не по годам мудр. Ну, а уж дамы могли добавить к списку его красоту и обаяние.

Сегодняшний бал был просто особенным. Замок бы заполнен веселящейся толпой. Пышные платья красавиц шуршали своими подкладами, всюду звенели бокалы, лилась музыка и раздавался смех. Это обещало быть самым крупным событием года – ещё никто не давал бал на такую широкую ногу, ни у кого не был так великолепно и со вкусом украшен каждый зал – всюду роскошные резные вазы, полные благоухающих свежесрезанных цветов, ленточки и античные декорации; еще никто не приглашал таких именитых музыкантов; еще никто не готовил таких разнообразных угощений – столы ломились от яств – местные вкусности, напитки, фрукты, какие-то вычурные заморские кушанья – и все это ради приятного времяпрепровождения нескольких сотен гостей, одетых по последней моде, готовых отметить возвращение Герцога Виктора, отведать разностей и поплясать от души.

Примерно с такими же намерениями явились на бал семья Графа Лиен с дочерью Мари. Уже пожилой Граф Лиен глубоко уважал Примского за его военные заслуги и холодное и рациональное управление. Графиня же видела в хозяине пиршества потенциального жениха для своей дочери, которая вернулась в королевство после жизни у сестры графини во Франции. Юная Мари впитала все тонкости и манеры французской повседневности. Её речь изобиловала всевозможными французскими словечками, манера одеваться задавала тон во всей округе как «парижская», а, стало быть, самая что ни на есть красивая, а её манера вести себя в обществе копировалась даже пожилыми дамами. Её длинные, до пят, темно-каштановые волосы всегда были убраны в замысловатые прически, изумрудного цвета глаза обрамляли пушистые ресницы, свекольный сок (секрет парижских модниц) делал её губы алыми и вызывающими. Она то и дело появлялась в обществе с разными новшествами в рукаве, и все дамы старались приобретать хоть бы какие да подобия всех тех прелестнейших вещиц, которыми владела юная модница Лиен.

Только сегодня Мари появилась на балу явно не по своей воле – планы на замужество совсем не были в её мечтаниях. Примский был, вне сомнений, красавец, и уже заочно как бы и влюблённый в неё, только вот Мари мечтала о натуре более тонкой, романтичной, не склонной к военным приключениям, в которых девушка видела корень всех зол. Она мечтала о поэте или музыканте, да хоть бродячем артисте – лишь бы натура его была далека от солдатской славы. В этих взглядах молодая Мари расходилась с большинством красавиц королевства, грезящих о бравых воинах, кавалерах на конях, воеводах и лучниках, всегда попадающих в цель.

«Ах, вот это празднество!» голос Маркизы Анджелики, которая то и дело кланялась всё подходившим знакомым, вырвал Мари из мира мечтаний.

«Я просто не могу стоять на месте! Когда уже Герцог Примский выйдет к гостям и почтёт нас своим присутствием?!» вздыхала Лизочка, совсем ещё юная баронесса.

«Ах, дамы, лучше бы никогда!» пробормотала Мари в отчаянии, тоже то и дело учтиво кланяясь отовсюду знакомым гостям высокого света. «Сил нет выдерживать всё сие давление!»

«Мари! Мари! Будет Вам, Ваше Сиятельство! Вы только подумайте – он самый завидный жених! Все барышни королевства плачут в подушку! А я так особенно!» вздохнула Мими, самая любимая дворовая помощница Мари из свиты семьи Лиен.

«Ах, милая, чего ты!» засмеялась Мари, прикрыв свои белоснежные зубы рукой в ажурной перчатке. «Будто не слушала ты ночами напролёт моих мечтаний о принцах с мягкими сердцами! Я думала, что плешь тебе проела своими воздыханиями!»

Мари посмотрела в окно – как прекрасна была природа! В любое время суток лишь она могла, не прилагая никаких усилий, заворожить любого смотрящего. Только такие – настоящие, сотворённые Небесами вещи всегда могли восхищать одним лишь своим существованием. Лишь только человеку, хоть и явившемуся с тех же небес, полагалось прилагать немало усилий, чтобы разглядеть собственную красоту, потому как, с течением времени, мнения и понимания сгубили всё изначальное, чистое и являвшееся до того частью этой самой природы.

Мари, часто заморгав, чтобы вернуться из мысленного полёта, легонько хлопнула себя по щекам и вздохнула.

«Согласна с Мими!» кивнула Лизочка мечтательно, рассматривая свой вышитый веер с чудными перьями. «Я готова сдаться Виктору на растерзание, да только вот его сердце, похоже, будет биться по Вам, Ваше Сиятельство…»

«Ай, ну Вас, Лизочка! Где Ваши манеры, дорогая!» отмахнулась Мари, закатив глаза стыдливо. «Виктор, знаю я, слишком горд, чтобы снизойти до любви к кому бы то ни было!»

«Я бы не стал строить таких предположений, любезная леди.» Бархатный голос бесшумно подошедшего к девушкам Виктора Примского заставил их всех вскочить на месте и, кланяясь, робко отойти в сторону, а щёки Мари заполыхать огнём.

«Ваша Светлость…» Ошеломлённая Мари сделала лёгкий поклон. Она чувствовала, что к лицу её прилила кровь, она вся полыхала. Вокруг шептались, заставляя её ещё более краснеть в присутствии молодого герцога. Её глаза беспомощно искали поддержку, а руки нервно задрожали. Она опустила взгляд.

«Значит, я не способен на любовь?» Он поднял бровь в ожидании объяснений. «Отчего же?»

«Ваша Светлость, я…» Мари не находила слов. И как объявился он в такой момент! Она корила себя в мыслях, что язык её был ей не другом вовсе.

«Могу разуверить Вас, что это не так. Один лишь взгляд на Вас заставил моё сердце биться.» Герцог слабо улыбнулся. «Но, полагаю, для Мадам этого мало. Что же Вы ищите?»

Мари наконец подняла глаза на Примского. Он действительно был приятной внешности – высокий, статный, с огненными курчавыми волосами, отливающим медью. Голубые глаза горели с искоркой, а улыбка открывала белоснежные зубы.

«Ваша…» начала было она, но герцог прервал её.

«Прошу Вас – Виктор.»

Все, кто слышал, охнули и зашептались. Мари прокашлялась.

«Виктор… Я не хотела Вас обидеть, я…»

Он весело рассмеялся.

«…просто беседовала с дамами! Я понимаю. Мы все говорим разности в светских беседах. Это требно для заполнения воздуха впечатлениями, что нам друг на друга не плевать. Или что мы непременно счастливы находиться в сем обществе в се время. Но я полагаю, что Вам, Мадам Лиен, тут сегодня не очень весело, не так ли? Я говорил с Вашим отцом сейчас, и наблюдал за Вами. Ваша грациозная фигура всем нутром говорит, что хочет быть хоть бы где, но не на этом великолепном балу.»

С каждым словом Примского Мари краснела всё более. В его словах была правда, но даже кивнуть в подтверждение было бы оскорблением Его Светлости. Не зная, как себя вести в беседе, она лишь беспомощно смотрела по сторонам.

Как вдруг, в окне она увидела фигуру.

Среди шелестящих ветвей, в полумраке сада бродил мужчина. Он был явно не из знати – его одежда была сплошь серая, сродни земли, по которой он нервно ступал взад-вперёд, что-то явно бормоча себе под нос, ибо даже из такого далека девушка смогла разглядеть отчётливое и страстное шевеление губ, будто он читал стихи или же отчаянно с кем-то спорил. Но он был один, совсем один. Луна, рано показавшаяся на сумеречном небе, освещала его силуэт, отбрасывая странные тени на дорожку. Мужчина и Мари встретились глазами.

Она вздрогнула.

«…и сейчас эти нравы…» Примский прервал монолог, ни слова из которого Мадам более не слушала, и озабоченно взглянул на девушку. «Что такое, Мадам Лиен?»

«Внизу человек.»

«Простите?»

«Я хочу спуститься к нему.»

«Что? Нет! Мари! Мари, прошу Вас!»

Но Мари уже обходила толпу и шла прочь от герцога, осторожно и извиняясь расталкивая удивлённых присутствующих. Едва она вышла из залы, её шаг ускорился, и вот она уже перепрыгивала через несколько ступеней извивающихся змеями лестниц замка, и через какие-то несколько мгновений оказалась снаружи. Ею словно управляла неведомая сила.

Мими тяжело вздохнула и закрыла лицо руками, наблюдая за Примским, лицо которого выражало неподдельную боль.