Глава 4

Пятое число на отрывном календаре пряталось всего за двумя листочками, и покоя в моей душе все не было. В моей душе был Мир. К тому же он не звонил.

Однако вечером четвертого октября, ровно в двадцать два тридцать, раздался телефонный звонок. Я вылетела в коридор к телефону, схватила трубку, поднесла ее к уху, хотела сказать «Алло!» и не смогла. Сердце забилось так сильно, что не дало легким выполнить свою работу. У меня просто не было воздуха, чтобы сказать одно слово.

– Лена? Это Мир.

– Да, – еле слышно выдохнула я.

– Ты? Ничего не слышно. Говори громче.

– Да, – повторила я, не увеличив громкость ни на йоту.

– Завтра я приеду. В восемь буду в городе. У меня будет три дня. Если найдешь, где мы встретимся, позвони в гостиницу «Европа» и оставь сообщение…

– Уже нашла! – перебила я его неожиданно громко. – Есть! Записывай адрес…

Мне хотелось сказать, что я люблю его, что я истосковалась по нему, что счастлива, что жду завтрашнего дня, но не сказала ничего – Мир не поощрял мои излияния. Да и вокруг полно любопытных ушей. Мои мама и бабушка контролировали каждый мой шаг с самого рождения и до того момента, как я влюбилась в Мира.

Кстати, у меня нет ни дедушки, ни папы. Дедушка погиб на войне, и бабушка растила маму, храня не нужную ему верность. Мама выросла и вышла замуж, родила меня, но папа вскоре встретил совершенно потрясающую женщину. Она была артисткой, красавицей и увезла его в столицу. Однажды он сделал попытку вернуться, но мама, под влиянием бабушки, велела ему убираться. Долго после этого мама ходила сама не своя, видимо, сожалея о сделанном, но бабуля проводила ежедневные политинформации на тему: «Как тебе не повезло с мужем и как хорошо, что ты от него избавилась!» В конце концов моя бедная мама смирилась. Вот только счастлива ли она? Я хотела быть счастливой хотя бы недолго.

Но как же все чудесно получается! Элле я сообщила, что поживу у нее недельку – отдохну от родственников. Подруга сказала, что я нравлюсь ей все больше, что такой раскованной она меня еще не видела и это то самое, чего мне не хватало.

– Ты даже похорошела! – радостно сообщила она, гордясь собой как устроительницей моего счастья.

Как же, похорошела! Утром пятого я смотрела на себя в зеркало и думала: вот если бы у меня была фигура Эллы, Мир захотел бы встретиться еще, а потом еще. Он разлюбил бы эту дуру Альбину и женился бы на мне. И я была бы счастлива. Ну почему, почему это невозможно?

На Голгофу я пришла заранее. Надо было все подготовить. Квартира была жутко запущена. Часа три я отмывала кухню, ванную, туалет. Еще столько же ушло на комнаты. Потом я приготовила ужин: нарезала колбаски и сыра, соорудила греческий салат, запихнула в духовку курочку. У меня был заготовлен чудесный кофе в зернах, так как я знала, что Мир пьет только такой, и бутылка коньяка из дорогих. Для себя я запасла водку с апельсиновым соком и, чтобы проверить правильность выбора, налила себе полный стакан. Чтобы перестать трястись. Потом я набрала теплую ванну и залезла в нее, не забыв и дополнительную порцию коктейля.

Надо признаться, через двадцать глотков я поняла, что надралась в стельку. Это было забавно.

Неожиданно в дверь позвонили. Протрезвев и похолодев от ужаса, бесконечно долго я выбиралась из ванны, искала в сумке халат, натягивала его, сначала наизнанку, потом вверх ногами… За дверью послышался хихикающий голос:

– Ты что, не одна?

Я расслабилась, это была Элла.

– Привет! Пришла тебя проведать! Ой, на кого ты похожа! Дай, я хоть причешу тебя. – Она щебетала, летая по комнатам, заглядывая в духовку, поправляя цветы на накрытом к вечеру журнальном столике. – Ай умница! Ай молодец! А наденешь что? Вот это? Класс! Ты нашла постельное белье? Ты свое принесла! А чем это пахнет? Это ароматические свечи! Где купила?

Не давая мне и слова вставить, Элла включила фен, достала какие-то хитрые расчески, лак для волос, плойки, что-то еще и принялась таскать меня за волосы. Когда она закончила, мы немного выпили за успех мероприятия, и подруга, передав привет двоюродному брату, ушла, а я решила пойти прилечь ненадолго.

Видимо, я заснула, потому что, открыв глаза, увидела Мира. Он сидел в ногах кровати и веселился, глядя, какая я красивая лежу перед ним. Вот же дура! В старом халате, без макияжа, белье и платье лежат рядом на стуле. А он сидит, улыбается!

– Как вы сюда вошли? – Мой голос звучал хрипло. Да и самочувствие после выпитого было ужасным: голова болела, в глаза будто насыпали песку.

– Через дверь. Ты забыла ее запереть.

– Подождите десять минут, я приведу себя в порядок, и мы поужинаем.

– Ага, и выпьем. Ты уже, похоже, набралась.

– Не ваше дело! Сейчас я встану… – Я приподнялась на локте, но Мир опередил меня. Он опустился на колени перед кроватью и взял теплой рукой мою холодную лапку.

– Нет, лежи. – Его голос звучал как-то особенно. Чуть ниже и мягче. Я посмотрела на него и ужаснулась: Мир решил взять дело в свои руки. Он стал целовать мне запястье. Я была совсем не готова к такому повороту дел. Воображение рисовало мне сначала долгий ужин и располагающую беседу, а уже потом постель, да и то в тумане. Страх просто парализовал меня. Что делать? Как вести себя? Я так долго этого добивалась, так хотела, не спала ночи, мечтала, а сейчас просто заору и убегу! Нет, только не теперь, не сейчас…

– Давай потом! Пожалуйста! Я просто не готова! – взмолилась я, пытаясь освободить руку.

– Ты любишь меня?

– Да!

– Ты хочешь меня?

– Да…

– Тогда в чем дело? – Мир говорил тихо, с такими чарующими интонациями, что у меня закружилась голова. – Не бойся, я все знаю. Ты так чудесно пахнешь: молодой женщиной и чистой кожей… У тебя такие тонкие руки…

К его нежности я была совсем не готова. К иронии, насмешке, колкости я подготовилась, а вот к нежности – нет. Меня стало мутить. Я нервничала, и чем дальше, тем больше. В мечтах представлялось, что будет как в книгах: земля ушла из-под ног, все поплыло и задвигалось в едином ритме, приближая миг наивысшего наслаждения. На практике оказалось иначе. Я ощущала его губы, происходящее было абсолютно реально. Мне просто было стыдно.

Когда он добрался до груди, стало ясно, что удовольствия я не получу никакого. Хотелось избежать поцелуев, отстраниться, оторваться. Но сделать это уже было невозможно, просто нельзя оттолкнуть Мира – и все. Тогда я стала осторожно гладить его волосы. Сначала робко, потом ласково. Как я мечтала прикоснуться к этим жестким черным прядям! Может, больше и не удастся… Он почувствует мою холодность и уйдет к жене, которая уж точно знает, как доставить удовольствие мужчине. Эта мысль меня немного разозлила, и я сжала пальцы. Он обиженно замычал, однако от моего соска не оторвался, а даже прикусил его немного. Этого хватило, чтобы я почувствовала легкое возбуждение, будто электрический разряд побежал вниз по животу. Мир уловил этот разряд и стал действовать решительнее. Его руки стали потихоньку спускаться ниже, к бедрам, гладить их, настойчиво стремясь в святая святых. Стало ясно, что надо немного расслабиться и пустить эти горячие пальцы туда, куда они хотят, но это было выше моих сил.

– Помоги мне раздеться, – сказал Мир тихо.

Я расстегнула пуговицы на его рубашке и потянулась губами к его коже. Гладкая и теплая, она пахла совершенно невероятно! Это был запах возбужденного здорового мужчины. На вкус чуть солоноватая и даже горьковатая, лучше всего на свете, кожа любимого была мягкой, живой, трепещущей. Мир слабо застонал, его дыхание стало тяжелее, было слышно, что он дышит ртом, он чуть улыбнулся и мягко сказал:

– Ну, давай…

И вот тут-то все и поплыло. Я почувствовала тяжесть его тела, настойчивое стремление слиться, сойтись, мои колени уже не хранили секрета. Мир сделал одно едва уловимое движение бедрами, и я задохнулась от боли. Но теперь он не останавливался, и с каждым движением становилось легче и легче…

Когда шторм утих, я осталась лежать на влажных простынях совсем опустошенная и обессиленная. Мир лежал рядом. Обнаженный, он выглядел совсем иным, чем я привыкла. Это был просто мужчина, сделавший свое дело. Он дремал. Я не испытывала ничего. Ни удовлетворения, ни разочарования, ни радости, ни сожаления. Только усталость и пустоту. Вместе с тем мне подумалось, что я все же получила свое. Теперь желать больше нечего. Когда нечего желать – надо желать смерти. Но смерти я тоже не желала.

Немного придя в себя, я поднялась на неверные ноги и, покачиваясь, поплелась в ванную. Все тело ломило, голова кружилась, между ног полыхал пожар. Я приняла душ, трясущимися руками нарисовала лицо, кое-как уложила волосы. Оделась, вышла из ванны. Мир все еще был в спальне. Из-за двери не раздавалось ни звука, я и не заметила, как задремала в кресле.

Глава 5

На этот раз я проснулась с ощущением дежа вю. Мир снова сидел напротив меня. Только теперь он был полуголый и с аппетитом уплетал курицу с греческим салатом.

– Ты вкусно готовишь! – одобрил он.

– Вы сейчас уйдете? – Я думала о самом главном.

– Нет, конечно, у нас три дня. Свари кофе, а я налью нам коньячку. Ты прекрасно справилась с заданием.

– Я чувствую себя твоей секретаршей! – Вдруг меня осенило. – А признайся, ты сначала хотел предложить мне деньги, а потом просто решил расплатиться натурой.

– В общих чертах – да. Угадала. Но разве ты недовольна?

На это ответить мне было нечего.

Ночь прошла чудесно: мы разговаривали. Удивительно, но Мир оказался совсем другим человеком, чем я его себе представляла. Я думала – удачливый бизнесмен, деловой человек, из хорошей семьи, с хорошим образованием. Оказалось, что он вырос в детском доме. Его мама отказалась от него сразу после рождения, и он попал в дом малютки. Воспитатели детдома заменили ему родных, воспитанники – братьев и сестер.

С самого раннего детства Мир считал, что он не такой, как все. Даже свое имя – Владимир – сократил, нарек себя «Мир». Он ненавидел ходить строем в одинаковой одежде и жить по распорядку. Причем протестовал не только против взрослых порядков, но и против своих, интернатовских. Хорошо учиться считалось зазорным, ребята бравировали незнанием и наплевательским отношением к учебе, а Мир сидел ночи напролет с книгами. Поход в музей или театр расценивался как повод хорошенько пошалить, а Мир умел получать удовольствие от культурных мероприятий и даже просился в театр с другими классами. Одно время его били – он отчаянно сопротивлялся. Стал заниматься спортом, записался в секцию борьбы. Решительно отстаивал свой стиль жизни, и его оставили в покое. Правда, и друзей он не приобрел.

Он получил среднее специальное образование, но этого ему было мало, и Мир поступил в институт. Там он познакомился с Альбиной. Они недолго встречались до свадьбы, затем поженились. Так Мир обрел семью. Довольно долго молодые жили с родителями жены. Потом Мир вместе с братом Альбины Жорой занялся бизнесом, и вскоре молодая семья имела собственное жилье.

В рассказах Мира ни разу не промелькнуло и намека на какие-нибудь чувства. Ни обиды на мать, бросившую его, ни первой любви, ни дружбы… Ничего. Жил ли он вообще когда-нибудь? Почему-то у меня сложилось впечатление, что он возник из ниоткуда, просто материализовался специально для меня, такой, о котором я мечтала долгими ночами. Мне бы послушать его тогда, той ночью. Мне бы понять, что брошенный маленький мальчик нуждается в любви, а не получая ее, начинает отрицать чувства вообще, опираясь только на реальные вещи, вещи, которые можно потрогать руками. Он живет разумом, и эмоциональный вакуум, заполняющий брошенного мальчика, будет неизбежно затягивать и тех, кто попытается его полюбить. Альбине повезло, она, как и ее брат, жила от завтрака до обеда, потом до ужина. Основной своей проблемой она считала вопрос: «Что сегодня напялить на жопу?» Чувства мужа Альбина измеряла в денежном эквиваленте, а Мир всегда приносил достаточно денег, чтобы они могли прошуршать «люблю». Со мной все оказалось хуже. Я хотела любви. Я хотела слов, цветов, поцелуев, объятий, ночей в поту страсти, звонков с работы, я хотела всего.

Это были счастливые три дня, когда Мир попал, пусть ненадолго, под влияние моей пульсирующей желанием ауры. Он был идеальным любовником, потому что был вынужден играть по моим правилам.

Мне тоже пришлось рассказывать о себе. Мир допрашивал меня с пристрастием: кто я, что я, откуда взялась. Поинтересовался, чья это квартира, и узнав, что Эллы, хмыкнул:

– Очень на нее похоже: богатая библиотека, – он обвел рукой интерьер, не включивший в себя ни единого печатного издания. – Обширная коллекция живописных полотен. – Он указал на несколько постеров с изображением котят и топ-моделей. – Собрание видеокассет, говорящее о тонком вкусе и глубоком внутреннем мире владелицы. – Это относилось к полке, уставленной фильмами с откровенным порно и мелодрамами.

Последующие три дня были сном наяву. Я впитывала свое счастье всеми органами чувств, запоминала кожей его прикосновения, телом – его тело, глазами – его взгляд, губами – его губы. Просто дышала им, понимая – такого уже не будет. Мне и так досталось больше в три раза – три дня вместо одного. Три по цене одного, прямо как на распродаже. Распродажи устраивают для привлечения покупателей. Меня привлекают? Напрасные надежды. Ни словом, ни взглядом Мир не намекал на продолжение.

Утром четвертого дня мой любовник встал как ни в чем не бывало. Насвистывая, направился в ванную, потом на кухню, запахло свежесваренным кофе. Через десять минут он вернулся и начал одеваться. Мне кофе в постель не полагался. Хотелось плакать. Неужели я не заслужила доброго слова на прощание? Даже с проституткой прощаются! Стоп, кто это здесь проститутка? Я-то эти три дня заработала, а вот Мир заплатил мне своим телом. И все-таки было тоскливо. Он сейчас уйдет! Я не увижу его больше никогда. Надо хотя бы сохранить лицо. Я демонстративно бодро потянулась, изобразила сладкий зевок и села в постели.

– Доброе утро! Уже собрался?

– Как видишь, – Мир стоял одетый в дверях и, по обыкновению, ехидно улыбался.

Я сделала вид, что не замечаю его хорошего настроения.

– Привет жене!

– Спасибо, передам. Ты тоже не забудь передать привет моему деловому партнеру.

– И не подумаю! Я его больше не увижу. И, слава богу, не увижу больше никого из твоих родственников.

– Это еще почему? – Наконец-то он выглядел хоть немного заинтересованным.

– Потому что расстаюсь с Жорой.

Мир немного помолчал, как будто сомневался, стоит ли говорить дальше. Я продолжала сидеть в постели, только достала сигарету и чиркнула зажигалкой.

– Хочешь кофе? – спросил Мир, будто приняв какое-то важное решение.

– Да, – ответила я с достоинством.

– Я приготовлю.

Я прикурила. Он снова был невыносимо деловит. И варит мне кофе. Что же происходит? С чего это вдруг такая любезность? Подумала: ему еще что-то от меня надо, и оказалась права. За кофе Мир изложил мне свой план. Жора сообразил, что с моей помощью вложил деньги в действительно прибыльный бизнес. Одно не дает ему покоя – деньги его, а прибыль он делит с Миром. До Мира дошла информация, что практичный мальчик прощупывает почву – сможет ли он руководить делом без партнера. Мир, со своей стороны, готов был делиться, но терять свое детище и источник солидного дохода не намерен. Он бы с удовольствием откупился от умника Жоры, вернув ему его деньги и еще добавив сверху. Скоро у него будет такая возможность. Однако Жора настроен решительно и, видимо, не согласится забрать деньги ни при каких условиях.

– Так вот, от Жоры надо избавиться, – резюмировал Мир.

– Я что, должна подсыпать ему яд в борщ?

– Было бы неплохо. Но ты не согласишься. Или согласишься? Сколько раз мне тебя трахнуть, чтобы ты согласилась?

– Ты не потянешь столько.

– Вот поэтому я и не предлагаю этот чудесный во всех отношениях вариант.

Мир ждал моих настойчивых вопросов, он вообще не выносил только одного: когда его персона не вызывает интереса. Я молчала, вынуждая возлюбленного самого начать излагать свой план. И он заговорил:

– Удивительно, но в тебе воплотились все представления об идеальной женщине моего друга Георгия.

– Вот уж странно! – Меня немного задела такая постановка вопроса. Мир заглянул мне в глаза, понял, что укол достиг цели, и со вкусом продолжил:

– Он мечтает сделать тебе предложение. Кстати, я проиграл пари… и выиграл сто долларов. Мы с Жорой поспорили. Он думает, что ты еще девушка. Я поставил сто долларов на то, что в первую брачную ночь его ждет сюрприз. Жора поставил такую же сумму на твою девственность. Так что за эти три дня я заработал.

– Да, своим членом, как обычно. Ты всегда так зарабатываешь?

– Не всегда, только с тобой. Так вот, я хочу вывести из дела Георгия. Гоша женится на тебе, ты укрепишь его чувства своей любовью, потом случится страшное: тебя похитят вымогатели, и любящему мужу придется заплатить за тебя значительную сумму. У Жоры нет других денег, кроме тех, что вложены в мое дело. Он возьмет из оборота значительную сумму и потеряет свою долю в бизнесе.

– Ты что же, выпрешь из дела своего родственника в тот момент, когда он попал в трудную ситуацию? Его сестренка будет против.

– Да, я подумал об этом. Увы, но я поступлю именно так. А недовольство Альбины меня не будет волновать: я развожусь с ней.