– Даже не надейся. – Эван снова откинулся на траву и закрыл глаза. – Знал, что ты поднимешь меня на смех.

– Не дуйся. Она… красивая. И милая… наверное. – Элис знала, что Эван не сможет злиться на нее долго. – Все совершают ошибки. Глупые блондинистые ошибки.

– Не нужно было тебе ничего говорить.

– Да ладно тебе. Ты же понимаешь, что я не могу промолчать! Вот когда вы сказали, что она переехала к МакГрегору, – то там да, все понятно. Но ты… Что ты в ней нашел?

– То есть тебя не волнует, что она нашла во мне?

– Это же очевидно. Не заставляй меня снова повторять, что я считаю тебя идеальным. Ну считала, по крайней мере.

– Что-что? – Эван сделал вид, что не расслышал.

– Я сказала, что ты… наглый, самоуверенный дурак! Хватит менять тему. Что могло связывать тебя и ее? Ну кроме очевидных вещей, которые ты называешь пошлостью.

– Ты слишком много говоришь об этой самой пошлости для человека, который устроил драму из-за невинного поцелуя в плечо. – Эван вовремя откатился в сторону, так как Элис все-таки попыталась его пнуть. – Арианна – милая девушка. Добрая. Немного наивная, конечно, и очень болтливая… Но она хорошая.

– И глупая.

– Весь момент испортила. – Элис довольно улыбнулась, потягиваясь на траве. – Если быть честным, сначала с ней очень здорово. У нее действительно огромное доброе сердце. Но потом… Со временем ее становится невыносимо много, и все это так приторно, слишком для нормального человека.

– Бедный Стив.

– Да, я ему не завидую. Как прошлая любовь всей жизни Арианны.

– О боже… Это не дом, а сборище фриков какое-то.

– Ну Принцесска уже съехала от нас.

– Зато Ирг остался. – Элис села, подтянула колени к груди и обхватила их руками. Честно говоря, она понятия не имела, как теперь будет жить с новыми знаниями о своих соседях.

– Он не опасен, Элис…

– Он ест людей!

– Во-первых, ел. Во-вторых, мертвых людей, хотя я согласен, оправдание так себе. В-третьих, он не виноват в том, что он такой. Он не открыл кружок свежевания людей, он пережил войну, мутировал в неведомое существо, которое все ненавидят и боятся! Нас создали такими, Элис, это не его выбор.

– Зато его выбор – быть гнусным озлобленным мудаком! Прости, но другого слова я не могу подобрать. И не хочу.

– В какой-то степени. Но он не умеет дружить, он привык к тому, что его зовут падальщиком и пытаются убить всеми возможными способами. Да, он мог бы попытаться быть милым или хотя бы терпимым, но зачем? Он мудак, не стану отрицать, но к нему и относятся так же.

– Я до сегодняшнего дня не знала о его пристрастиях и относилась к нему так, как он заслужил!

– Не спорю. Я не защищаю его. – Под скептическим взглядом Эван сдался. – Ну разве только немного. Вы с Иргом в чем-то схожи…

– Что?!

– Остынь. – Эван примирительно поднял руки и предусмотрительно отодвинулся подальше. – Вы оба делите мир на черное и белое. Но так не бывает! Во всем есть другая сторона, другой цвет, предыстория, какой-то выбор… Ты хочешь, чтобы Ирг был добрее, но заведомо не допускаешь даже мысли, что он не абсолютное зло.

Элис уже открыла рот, чтобы возразить, но остановилась. Кажется, все вокруг – пусть и разными словами – твердили ей одно и то же. Она не всматривается, не прислушивается, а главное – не дает людям шанс. И себе заодно.

– Эй, я не хотел тебя обидеть. – Эван легонько коснулся ее плеча, и Элис вздрогнула, выныривая из своих философских размышлений о жизни.

– Все в порядке. Думаю, мы наконец-то можем заключить перемирие и вернуться к старым добрым дружеским отношениям.

– Подколкам и дурачествам? – уточнил Эван.

– Именно! – Элис старалась улыбаться и выглядеть беззаботной. – В этом мире столько странных людей и даже не людей, а окружающие все равно обращают внимание на лысую девушку!

Она провела ладонью по голой голове, словно надеясь нащупать там волосы. Эван огляделся и заметил женщину, которая делала вид, что не смотрит на необычную внешность Элис.

– Почему они не растут? Ногти – пожалуйста. А волосы так и не отрастают…

– Не знаю… Может, потому, что твои погибли от химиотерапии? У нас у всех отрастают волосы и ногти, меняется вес, появляются шрамы… Но какие-то отличительные черты – не меняются. Вот у Ветра, например, шрамы от отрезанных крыльев такие, словно только-только начали затягиваться, хотя он здесь очень давно.

– Тот, кто придумывал этот мир, был не слишком-то сообразительным и добрым. Вот я теперь так и останусь лысой, хотя на ногах волосы растут! Где справедливость, а?

– Ты думаешь, что этот мир тоже кто-то придумал? – Эван внимательно посмотрел на Элис.

– Все кто-то придумал. А уж мир для мертвых придуманных – заметь – персонажей – так и подавно. Главное, чтобы у этой идеи не истек срок годности, а то я только начинаю привыкать к новой жизни.

Эван задумчиво потирал подбородок, глядя куда-то в пространство. Элис задалась вопросом, а понимал ли кто до нее, что все это – тоже чья-то фантазия. Может, они вовсе и не вышли из-под авторского руководства, а совсем наоборот? Думать об этом не хотелось, поэтому она поспешила сменить тему.

– Друг мой, у меня жутко урчит в животе. Завтрак не сильно удался, а обед мы, скорее всего, уже пропустили. Может, пора двигаться к дому?

– А как насчет перекусить в городе? У меня появилась одна идея…

Эван поднялся с земли, отряхнул серые джинсы и поправил футболку с дурацкой надписью на груди. Задорный блеск в его глазах почему-то пугал, но Элис ничего не оставалось, как семенить вслед за Эваном, пока тот тащил ее за руку в противоположную от дома сторону. На все вопросы он лишь мотал головой и загадочно улыбался. Спустя какое-то время Элис бросила тщетные попытки понять, что происходит, и смиренно шла за руку с Эваном в центр. Здесь было гораздо больше людей, чем на их тихой окраине, и куда меньше деревьев. Все куда-то спешили, что-то жевали на ходу, таксисты сигналили бестолковым прохожим, а каждая вторая вывеска приглашала пообедать. Элис надеялась, что они осядут в одном из таких мест, но Эван упорно игнорировал кафе, рестораны, пиццерии и вообще все, что могло помочь утолить зверский голод. Когда же он, наконец, остановился, перед Элис предстал магазин париков во всей своей красе.

– Что это? – спросила она, хотя все и так было понятно.

– Ну, если тебя так смущает отсутствие волос, это легко можно исправить. – Эван улыбался так, словно он не привел ее в этот магазин, а сразу подарил его ей – весь и без остатка.

– Ты думаешь, это хорошая идея?

– Я думаю, что она гениальная!

Элис только скептически покачала головой и вошла в распахнутую перед ней стеклянную дверь. Внутри магазин выглядел странно. Одинаковые манекены – головы, украшенные разнообразными париками, заполняли все пространство. На одной из стен висели шиньоны, накладные пряди и прочие вспомогательные элементы для тощей шевелюры. Все это не только порядком портило настроение, но и навевало ужас, ведь большинство этих волос – натуральные, и видеть их без натуральных голов было крайне неприятно.

– Вам чем-нибудь помочь? – Худой черноволосый мужчина с ужасными тонкими усиками показался из-за прилавка.

– Нам нужен парик… А лучше несколько. Для этой девушки.

– Естественно. – Продавец смерил Элис оценивающим взглядом, подхватил ее под руку и потянул за собой вглубь магазина. – Длинный блонд? Рыжие кудри? Модный мятный оттенок?

– Радужные кучеряшки, – чуть слышно прошипела Элис. Во-первых, она не была поклонницей прикосновений незнакомых людей. А во-вторых, этот лощеный бестактный мужчина вызывал у нее отвращение.

– Что, простите?

– Мы сами выберем, если вы не против. – Эван вклинился между ними, спасая Элис от назойливого продавца, а того – от тяжких телесных.

– Пожалуйста, – фыркнул усатый и показал рукой на огромное зеркало.

Элис задумчиво разглядывала представленные модели, пока Эван выбирал варианты.

– Не знаю, я подобрал на свой вкус… Надо же с чего-то начать. – Он протянул ей парик из темно-рыжих длинных волос. Элис натянула его на голову, морщась от прикосновения силиконовых полосок к коже, и посмотрела на себя в зеркало. Глаза сразу заиграли по-новому, являя зеленые вкрапления, которых Элис раньше не замечала. Она неловко почесала голову и повернулась к Эвану:

– Ну как?

– Тебе идет. Правда, с таким выражением лица да еще и с рыжими волосами во времена инквизиции тебя определенно бы сожгли. Как ведьму.

– Я бы на твоем месте не нарывалась, я же и отомстить могу. Как ведьма.

– Унесу-ка я его с глаз долой подальше от тебя. – Эван помог снять рыжее чудо с головы Элис и ретировался. И тут ей на глаза попался роскошный парик из длинных светлых волос, отливающих золотом, завитых ровными большими локонами. Она тут же примерила его и не смогла сдержать смех.

– Что такое? – Эван появился очень вовремя.

– О, мой сладкий, дорогой Эван! – Элис хлопала глазами так активно, словно у нее был нервный тик. – Я так рада тебя видеть, любимый мой, – щебетала она. – Что же ты стоишь, почему не обнимешь свою любимую Арианну, милый?

– Я тебя ненавижу! – Эван закатил глаза. – Сними немедленно и перестань кривляться.

– Оу, мой пупсичек злится!

– Элис! – Прорычал Эван, благо – совсем беззлобно. – Смотри, я тебе подыграю и расцелую «мою любимую Арианну»! Представляешь масштабы драмы, устроенной тобой?

– Один – один, – сдалась Элис.

– Есть надежда, что ты когда-нибудь забудешь эту историю? – как бы между прочим поинтересовался Эван.

– Никакой, – в тон ему ответила Элис.

– Ясно. Давай сюда это недоразумение.

– Держи, пупсичек!

И пока Эван, ругаясь не совсем приличными словами, возвращал на место парик, Элис бездумно примеряла другие варианты. То ли она так привыкла к виду лысой головы в отражении, то ли все эти муляжи причесок ей не подходили, но с каждой новой примеркой настроение все сильнее стремилось к нулю. В очередной раз взглянув на себя в зеркало, она так и застыла. Удлиненное русое каре с косой челкой. Именно так она выглядела в другой жизни. Еще до того, как на голове не осталось ни одного родного волоска.

– Тебе очень идет. – Эван стоял чуть поодаль, внимательно рассматривая ее отражение и мягко улыбаясь. Элис поправила челку, пригладила несколько прядей, и тут ее подбородок предательски дрогнул от надвигающихся слез. Она чувствовала себя так, словно она дома, словно ничего не было: ни ужаса болезни, ни изматывающих больниц, ни преждевременной смерти и странного нового мира. Будто она все еще та улыбчивая студентка, счастливо живущая в съемной квартирке с любимым человеком, не сильно задумывающаяся о глобальных вопросах. Но пальцы чувствовали чужеродность этих волос, глаза замечали, как криво сидит на ней парик, а память – безжалостная стерва – подбрасывала самые ужасные воспоминания недавнего прошлого. Ей уже не стать прежней, не вернуться в ту себя, и никакой парик не скроет наготу и изуродованность ее души. Одним движением сорвав с себя злосчастный парик, Элис пулей выскочила из магазина. Эван застал ее, вытирающую слезы у входа в соседний магазин.

– Что случилось? – В его глазах и голосе было столько неподдельной тревоги, что Элис даже стало стыдно, что она так напугала его.

– Ничего нового. Воспоминания, скорбь о самой себе и парик, который до ужаса напомнил мне мою прическу еще до болезни.

– Прости. Я не хотел сделать тебе больно.

– Вот только не надо этих «это моя вина». Это просто случайность и мои расшатанные нервы. Ты из всех сил стараешься помочь мне, всем нам, но иногда забываешь, что ты просто человек и оградить всех от плохих воспоминаний и дурного настроения не можешь.

– Пришло время тебе воспитывать меня? – Эван приобнял Элис, другой рукой вытирая с ее лица остатки слез.

– И если ты сейчас же не отведешь меня поесть, то это затянется надолго. – Ее бравада трещала по швам, но Эван уже второй раз за сегодняшний день не акцентировал на этом внимание, за что Элис была ему очень благодарна.

– Ну уж нет! Вон там подают отличные комплексные обеды, так что твой милый рот замолчит на ближайшие полчаса, я надеюсь. – И они направились к тому кафе, на которое указал Эван, чтобы поесть и немного привести мысли в порядок.

По дороге домой Эван изо всех сил пытался развеселить ее, так что все тяжелые и важные размышления Элис решила отложить до вечера, когда она сможет остаться одна, сделать себе кофе и попытаться разобраться с каждой тревожащей ее мыслью. Когда они вошли в свой нагретый за день солнцем дом, то застали большинство соседей в гостиной. Не было только Ирга, что не удивляло и радовало, да Астора. Родж, чумазый после работы в автосервисе, устало вытянул ноги, сидя в своем любимом мягком кресле. Он первый и заметил вошедших.

– О, еще одни голубки вернулись!

– Роджер, будь другом, заткнись. Мы не голубки. – Элис прошла в гостиную и уселась на подлокотник другого кресла, где Костра вязала плед.

– Вы же голодные! – тут же засуетилась она, но Элис не дала ей встать.

– Мы в городе поели, Костра, не переживай. Там, правда, не так вкусно, как у тебя, – Эван сел перед ней на ковер, – но мы немного загулялись, так что выбирать не пришлось.

– А где вы были? – Вик, уже спокойная, сидела в кольце рук Ветра, положив голову ему на плечо. От этой картины внутри Элис разливалось спокойное тепло.

– Эван хотел подобрать мне парик. Но не вышло. Хоть меня и раздражает моя прическа, вернее, отсутствие оной, на парик я не согласна. Не мое.

– Ну и правильно, милая. Тебе он совершенно ни к чему. Ты и так прекрасна. – Костра вела себя словно мама: в любой ситуации ее ребенок красивый и замечательный. Даже если этот ребенок – один из девяти случайных соседей, которых Костра пыталась согреть.

– Мы еще кое-что придумали за время прогулки. – Элис благодарно улыбнулась Костре и тут же перевела тему – не время снова укутываться в грусть.

– Сообщить нам о своем тайном романе, как эти? – Родж кивнул в сторону обнимающихся Ветра и Вик.

– Мы хотим внести поправки в план ремонта. – Эван благоразумно проигнорировал шпильку Роджера. – В общем, я хочу отдать свою комнату вам. В комнате Костры и Элис мы просто уберем кровать, а я перееду на твое место, Ветер.

– К Иргу? – изумленно уточнила Вик.

– Именно. И нет, мне не в тягость, и все в порядке.

– Это так мило с твоей стороны.

– Вообще-то, это Элис придумала. Сказала, что вам нужно гнездышко…

Вик скривилась, словно ее сейчас стошнит.

– Это так мерзко звучит. Но спасибо, это правда здорово. Так нам не придется искать себе новый дом, чтобы жить вместе.

Элис ничего не успела ответить, так как в дверь постучали. Гостей никто не ждал, поэтому все с озадаченным видом уставились на дверь, которую побежала открывать Лин. На пороге оказались двое. Загорелый мускулистый парень, облаченный в белую футболку, что еще сильнее проявляла сильный загар, и джинсовые шорты. Его рыжие волосы, выгоревшие на концах, торчали в разные стороны, словно на голове у этого красавчика плясало пламя. А за ним светлым пятном стояла высокая бледная девушка, с тонкими чертами лица и острыми скулами. Было в ней что-то смутно знакомое, то ли в неестественной позе, то ли в ярких бирюзовых глазах, то ли в волосах того же оттенка, что на концах внезапно переходили в рыжий. И хоть до этого никто никогда не видел этих двоих в этом доме, почему-то казалось, что каждый знает, кто они такие. И Ветер, медленно поднимающийся с дивана, подтвердил эти догадки:

– Сияющая?

– Здравствуй, брат.