Глава 6

– Вы мне расскажете, что с моим отцом и почему он подписал эту бумагу?

Мне почему-то подумалось, что если попытаюсь вернуть его в разговор, то все прекратится, но я ошиблась. Демид немного качнулся в мою сторону и склонил лысую голову к уху своей добычи. Втянул ноздрями воздух, мгновение задержался и выпустил из своего горла голодный шепот:

– Жарко сегодня было, да? Нет ничего сексуальнее, чем легкий женский пот, ты знала?

– Вы… вы расскажете… – разбилось мое жалкое о его голое плечо, маячившее у меня перед носом.

– Ты знаешь, Лиза, что такое мужчина? Изголодавшийся мужчина, Лиза? Я, – теперь жар из его легких задел мочку моего уха, – очень долго не держал в руках женское тело…

Он мог бы этого и не говорить. И тем более не придвигаться ко мне так близко. Мое платье в районе пупка задело что-то очень твердое. И потом это твердое уперлось мне в живот!

– Вы… вы меня изнасилуете? – произнесла это, уже не надеясь на разумный ответ. Оставалось только зажмуриться и принять жестокую судьбу. Ну, или отбиваться, не зная, чем все это закончится.

Лысый уголовник, наконец, немного отстранился от меня и заговорил даже с какой-то обидой:

– Я, конечно, голодный. Но еще не дошел до ручки, чтобы ломать невинных бабочек под себя. Нет, крошка, – хмыкнул Демид, разглядывая мои губы, – я хочу секса. Предлагаю тебе его. Не хочешь ты – найди мне кого-нибудь. Я заплачу. Или…

Мне очень трудно было стоять на одном месте. То самое твердое, что принадлежало этому человеку, все еще упиралось в меня и заставляло нервничать. Сильно нервничать.

– Что? – просипела я.

– Или… мы можем заключить сделку. Твой папаша-алкоголик отдал мне эту квартиру.

– Он не алкоголик! – на оскорбления в моем онемевшем теле откуда-то взялись силы, чтобы возражать этому уголовнику. – Он просто… просто запутался!

– Алкоголик. Не спорь. Взрослый дядя Демид знает лучше, – пригвоздил он меня обратно к стене своим вальяжным рыком. – Короче, квартира как бы моя. Но. Мы можем изменить условия.

– Как? – скукожившись от его наезда, решила пока не конфликтовать и все-таки услышать, что он предложит.

– Как… Очень даже вкусно! – просиял лысый. И еще чуть сильнее уперся в меня тем самым. Немного повел огромными бедрами в сторону, потом обратно и только тогда плотоядно продолжил:

– Мы можем стать друг другу полезными, крошка. И к тому же получить от этого удовольствие. Итак, я остаюсь тут у тебя на какое-то время. Не могу сейчас сказать, будет это неделя или месяц. Но. Думаю не больше. Ты скрашиваешь мое одиночество собой, я взамен научу тебя всем премудростям, которыми должна владеть женщина в постели. Поверь, твой парень потом от тебя не отлипнет. А через месяц уеду. И мы забудем друг о друге. Идет?

– А если… если я не соглашусь? – мои глаза прилипли к линии его жестких губ. Показалось, я даже вижу тот воздух, который из них вылетает.

– Тогда все остается по-старому, – отрезал преступник. – Квартира моя и тебе придется отсюда съехать. Единственное послабление могу дать – поживешь здесь какое-то время, если найдешь мне другую девочку. И быстро.

Глупо подумала о том, что когда этот разговор, наконец, закончится, на стене останутся следы от моих мокрых рук.

– Вы же… вы же не любите девственниц? – сболтнула ерунду, сама не поняв ни нужды, ни причины для этого.

– Минута, – опять склонившись к моему уху, сказал Демид.

– Что, минута?

– Минута и больше не будешь девственницей, – невозмутимо пояснил страшный человек. – Меня этим мне напугать. Еще пять минут, и ты сама будешь скакать на мне, улетая от удовольствия. Сама будешь умолять меня, чтобы я отшлепал тебя по непослушной попке. Ну, так… Как?

– Я попробую найти вам кого-то.

– Серьезно? – левая густая бровь Демида выгнулась ощетинившейся кошкой. – Ты серьезно хочешь перепоручить меня какой-то своей знакомой?

Не возьмусь утверждать со стопроцентной уверенностью, но его голос звучал оскорбленно. И даже немного ошеломленно.

– Я не буду предлагать ей деньги, но… Эта девушка раньше встречалась с такими как… вы.

– Таким как я? – крокодилий оскал небритого уголовника не предвещал ничего хорошего. Для меня. – И какой же я?

– Ну, вы только что вышли из тюрьмы, – чуть слышно пояснила я, хотя громкость на размер моего возможного наказания уж точно не повлияет никоим образом.

– А тебе западло с такими общаться? Да? – он все еще не касался меня руками.

Руками.

– Может быть, прежде чем отказываться, попробуешь хотя бы поцеловать?

Мне совсем не улыбалось дотронуться губами до его губ. До этого немытого, небритого и очень напористого человека. Не смотря на то, что от его «прикосновения не руками» внизу моего живота горел настоящий пожар, который в свою очередь уже прилично подпалил мои щеки.

– За что вы сидели?

– Если скажу, не пойдешь за подругой? – ответил Дроздов вопросом на вопрос.

– За что вы сидели?

Ох, его оскал вернулся. И все-таки рука чужака легла на мой бок. Сжала его, а лицо оказалось еще ближе.

– Если только это тебя возбудит, крошка. Я – вор. Как и твой отец. Только я не обворовываю ларьки, как ты могла догадаться.

– И у кого же вы воруете?

– У всех. По-крупному. Квартиры, грузы. Я отчаянный малый. Тебе такие нравятся? – карие глаза прищурились, испытывающе меня разглядывая. Еще бы очки надел!

– И убиваете?

– О таких вещах, детка, – мое тело дрогнуло оттого, что и вторая мужская рука уже со второй стороны зажала меня в тески, – вслух не говорят. Так что, решила? Подруга или сама?

– Подруга, – твердо заявила я, и чуть было не грохнулась в обморок от избытка страха в своем организме.

Демид разочарованно посмотрел на меня, потом отстранился, и жестко бросив:

– У тебя час, – отправился в комнату.

– Оденьтесь, пожалуйста, – сболтнул мой глупый язык, который я мгновенно за это прокляла. Только что удалявшиеся с кухни шаги замерли. На секунду. И тут же вернулись обратно. Лысый гость вынырнул из-за угла, убедился, что я на него смотрю, наклонился, стянул со своего жутко большого тела трусы и, взяв мою руку, повернул ее ладонью вверх, после чего вложил в нее свою вещь. И только теперь, молча и уже вот просто абсолютно голый, вышел в комнату.

– У тебя час, детка. Или подружка тебя уже не спасет, – донеслось из-за стены.

Глава 7

– Саня, не колышет, как ты это сделаешь, – наорал на трубу, вытираясь после душа. И душ здесь хреновый. Не душ, а старая ванна еще с таких-то времен. Выходил, поскользнулся на полу, ноги разъехались в разные стороны. Да, но его заменить будет чуть сложнее. Однако мне не улыбается в этом гадюшнике провести следующий месяц, а то и больше. После нар хочется нормальной жизни и еще недели добровольно терпеть пружины, упирающиеся в зад или терпеть этот допотопный сортир, я точно не намерен.

– Дрозд! Не, я не понял, а что тебе бригада из Тамбова не подойдет? Почему обязательно из другого города?

– Потому, херовый мой заместитель, – ответил, бросив старенькое полотенце на край ванны, в которой чуть не убился с минуту назад. – Если ты хочешь, чтобы Харитон не просек, где я обитаю, то мне лучше не светиться. Поэтому будь лапочкой, – следующее проорал дебилу в трубку, – найди мне, бл…ь работников! И чтобы завтра были здесь!

– Да, ладно, ладно, Демид, не ори. Понял я. Найду, пришлю лучших, ты же знаешь, – мгновенно пошел на попятный Санек.

– И вот еще что. Я сейчас пришлю тебе пару ссылок – мебель мне организуешь. И чтобы завтра! Ночь еще в этом сарае перекантуюсь как-нибудь, но завтра у меня уже должно быть все самое лучшее. Ну, или, по крайней мере, лучше, чем эта рухлядь. Да, Сань.

– Еще что-то?

– У меня в подвале возьми ящик текилы.

– Это той, что мы с тобой почти контрабандой из Халиско привезли?

– Той, той. Его мне пришли тоже. И шмоток побросай, а то хожу как бомж.

– Зачем тебе шмотки, Дрозд? Ты что, по городу вздумал гулять?

– Твою же… – хлопнул себя ладонью по лысому черепу, – ладно, с этим разберусь. Текилы пришли.

– Будет сделано босс! Все организую в лучшем виде!

Он отключился, а я рванул в комнату за толстовкой и штанами. В дверь позвонили. Еще и звонок этот дребезжащий надо выдрать к хер…м! Потом, сначала суши и пицца. Жрать хочу, девчонка смылась, так и оставив меня голодать. Накинув капюшон от толстовки на башку, и натянув штаны, открыл дверь доставщику. Молодой парнишка протягивал мне несколько коробок. Быстро сунул ему бабки и, забрав жратву, захлопнул дверь у него перед носом. Не хрен, еще разглядывать он меня будет! Разложился в первой комнатушке, возле старенького телека на хрени, которую диваном не назовешь. Нет, мебель надо менять. Мне здесь еще девчонку раскладывать. Хотя… девчонку я разложу сейчас хоть на потолке, лишь бы была. А спать точно неудобно будет. Опустив зад на эту рухлядь, на которой явно до меня дрых ее папаша алкаш, открыл коробку с пиццей и вонзил зубы в тамбовское месиво. И кто это лепил? Кусок непропечённого, резинового теста с таким же резиновым сыром и колбасой из картона. Бл… но как же хорошо. Хоть что-то. Если еще девчонка без подруги вернется – совсем праздник будет. Не хочу подругу. Черт, так завелся от ее запаха и испуганных глаз. Хорошенькая. Набрехал ей про невинность с три короба, надеялся, что подействует. Хрен там. Перепугалась до смерти и побежала шлюху мне искать. Жаль будет. Реально. Трахаться хочется до жути, но вот теперь, хочется именно ее. Золушка, мать ее.

Но если так подумать, есть в этом что-то. Нет, я не врал, про то, что ни один нормальный мужик целок не любит. С ними реально мороки много. И толку обычно мало. Не всегда они быстро обучаются, долго еще сопли наматывают про «ты же меня любишь». Мне же сейчас только секс нужен. Просто секс. Без ничего.

И все же…

Откусывая второй кусок теста из каучука, прикрыл глаза и отбросил башку на подголовник древнего дивана. Пережевывая шедевр тамбовской кулинарии, вспомнил дрожащее тело в своих руках. Как же хотелось ее облизать. Эти ее сосочки под тоненьким лифчиком… Девчонка еще не знает настоящей мужской руки, ее стоны со мной могли бы стать запредельными…

Ладно, вернется – там посмотрим. Что там будет за подружка.

Еще часа через пол, задолбавшись перещелкивать каналы на телеке, швырнул пульт в стену. Настроение ни к черту. Как же хотелось разложить девчонку прямо на кухне. Херня, даже сейчас слюна течет!

Глава 8

Мы с Бонькой отправились окраину города. К Жене. Евгении Серовой. Эта рыженькая девушка работает в нашем почтовом отделении. Я поехала к ней совсем не потому, что она имеет хоть какое-нибудь отношение к девушкам легкого поведения. Нет. Просто Женя уже не раз говорила, что ей нравятся такие типы, как этот Демид. А еще у нее недавно закончился роман с парнем, который вышел из тюрьмы и сидел он за убийство.

– Люблю решительных мужиков, – говорила Женька на днях. В тот день за мной как раз заехал Антон на своей тюнингованной машине. – Люблю таких, чтобы зубами на мне одежду рвали. От страсти!

Я еще подумала тогда, что Женька и сама с характером. Говорить о таких вещах в присутствии чужого парня. Она совсем не смущалась, наоборот, озвучивая это, смотрела прямо на Антона, словно бросая ему вызов в том, что он не такой смелый. А потом еще, добавила, что не любит нерешительных романтиков. Толку от них ноль.

Говорила, прямо как тот уголовник у меня дома. Проехав на автобусе несколько остановок, вышла уже в частном секторе – Женя живет в одноэтажном доме из белого кирпича. Я как-то раз была здесь, отвозила ей гостинцы от наших коллег, когда Серова болела. Поежившись после теплого автобуса, шагнула на протоптанную дорожку. Предстояло пройтись немного, но я была этому рада. Хорошо, что не так скоро вернусь домой. Все же этот тип меня достаточно сильно напугал. Пристал с этими предложениями. Нет, я не в каменном веке родилась, прекрасно понимаю, что после отсидки они все голодные до «этого». Но испытать «это» на себе – не самое приятное, что может с тобой случиться в жизни. Как же хорошо, что у меня нормальные отношения, что Антон не смущается моей невинности. Повторяя, проговаривая себе это, продолжала думать о том, что может быть этот Демид прав? Что если Антон мне до этого говорил неправду? И на самом деле невинность уже не так привлекательна? Неужели в мой первый раз я действительно настолько испугаюсь, что не смогу даже пошевелиться?

С другой стороны. Есть ли смысл задаваться такими вопросами, если ответ уже на поверхности. Всего час назад, у меня дома, стоило лишь мужчине при мне снять трусы – и я уже от страха не смогла задействовать ни одну свою конечность. Он все говорил, говорил, что-то требовал, а мои мысли улетучились в поднебесные дали. Ничего толком ни сообразить не смогла, ни оттолкнуть, позвать кого-то. Да хотя бы того же Боньку. И даже сейчас, все еще иду, и меня раз за разом передергивает от странных ощущений. Я бы не сказала, что этот человек настолько мне противен. Да, он крупный, мускулистый, настоящий, уже сложившийся мужчина, повидавший разные стороны жизни. Совсем не такой, как мой Антон. Он старше меня на год. А Демид… я не эксперт, но лет двадцать семь ему дала бы смело. Это огромная разница для меня.

– Бонька, тише! – пес бросился к воротам дома из белого кирпича. Странно. Бонька здесь никогда не был, если только учуял что-то знакомое. Или кого-то.

Следуя за своей собакой и все еще заблудившись в собственных размышлениях, подошла к калитке и, поскольку та оказалась незапертой, толкнула дверцу, после чего мы с моим верным защитником оказались на территории Женькиного дома. Строение небольшое, всего три окна в ряд, одно из которых оказалось приоткрытым. Я остановилась как вкопанная прямо на дорожке, выложенной крупным булыжником, потому что услышала голос, который не должна была здесь услышать ни при каких обстоятельствах!

– Ну, все, уходи, в следующий раз встретимся, – это говорила Женька, она кого-то выпроваживала из собственного дома.

– Да, ладно, идем в сарай. Как вчера, – мужской голос извивался пронырливым хорьком ради того, чтобы уломать красавицу на интимное свидание. – Пошли, Женька. Хочу тебя…

И именно этот полушёпот заставил меня остановиться на пороге дома коллеги. Антон! Это говорил мой Антон!

– Хоти эту свою, Лизку, – капризно ответила Серова, – она же у тебя сама невинность! Так тебе нравится. Ну и соврати ее, ты же опытный. Всему, чему надо, я тебя научила!

Я их не видела, но живо представила себе эту картину. Мой Антон, крепкий парень, в своей любимой майке с надписью «Diesel» на груди и Женька. Жгучая рыжая красотка с соблазнительной фигурой и до ужаса тонкими бровями. Настолько тонкими, что их по толщине можно сравнить с нитью. Вот уж точно, как в «Служебном романе», этот фильм любила смотреть моя мама. Конец мая, вокруг все цветет и они оба легко одеты и… это шуршание одежды… Я сразу вспомнила то, как меня прижимал к стене мой гость. Антон что, также сейчас, эту???

– Мне с тобой интереснее, – я отчетливо услышала отвращение в его словах. И эта негативная эмоция была про меня! – Лизка симпатичная, но никакого сравнения с тобой.

– А что же ты так долго тогда решался ко мне подойти? Все тискал ее у меня на глазах? А? Вот теперь и пожинай плоды. Я сегодня с подругами встречаюсь, а ты и до завтра потерпишь. Или езжай к Лизке, выплесни на нее свою… скуку, – Серова рассмеялась. Отвратительный смех. Как будто клыкастая гиена гогочет над своей жертвой.

Моя голова не включилась даже тогда, когда рука, сжавшись в кулачок, постучала в железную дверь. Было страшно. Но боялась я по большей части услышать больше того, что уже услышала и узнала. На стук по ту сторону стен повисла пауза, потом послышалось шуршание и испуганный шепот Антона:

– Ты кого-то ждешь?

– Нет, – заговорщицки вторя своему гостю, шикнула Женька. – Иди, спрячься за занавеску, а я посмотрю, кто там.

Спустя несколько минут ожидания, за время которых сарафан у меня на спине уже успел прилипнуть к коже, дверь передо мной широко распахнули, и на пороге возникла рыжая коллега. Ее густые волосы были растрепаны, короткая юбка чуть задралась, а на лице… А на лице ничего, кроме разочарования. Она даже не испугалась!

– Вахрушина? – подперев своей почти отсутствующей бровью невысокий девичий лоб, спросила тамбовская модница. – Что тебе надо на ночь глядя?

– Привет! – лучезарно улыбнулась я и сразу поверила в то, что выражение «словно бес вселился» взялось не из воздуха. – Как дела?

– Нормально, – грубо ответила Евгения. – Чего надо? Подменять не буду, не проси. У меня на мои выходные свои планы.

– Нет, нет, я здесь не за этим!

– Фу, псина! Фу, да отвяжись ты от моей ноги!!! – Бонька хотел понюхать незнакомку, за что почти получил по любопытному носу той же самой конечностью, обутой в сапожки на высоком каблуке. Испугавшись нападения, добродушное животное шмыгнуло между моих ног.

– Он не кусается.

– Да мне плевать, кусается он или нет, Вахрушина! – закричала на меня Женька. – Говори, зачем пришла и чеши отсюда. У меня и без тебя дел хватает!

– Да, я… Я пришла… Хотела сказать что один мой знакомый очень хочет с тобой познакомиться, – выпалила ей на одном дыхании совершеннейшую ерунду. Бледная Женькина кожа со скоростью света стала пунцово-красной.

– К-какой знакомый? – заикаясь, вытолкала из себя страшный вопрос она.

– Демидом зовут, – это все, что я позволила себе рассказать о своем сожителе. Пожалуй, если раскрою что-то большее, она хлопнет у меня перед носом этой самой железной дверью.

– Демид? Это еще кто? И откуда он меня знает?

– Видел. Он видел тебя у нас на почте, заходил пару раз, – солгала я, не смутившись. А что мне? У нее за стенкой прячется мой Антон. Мне теперь ничего не страшно! Еще бы ноги так сильно не тряслись…