пригласительного меня не пустили, и на вопросы никто не даже не собирался отвечать. В конце концов вернулась домой, надеясь, что в полиции все же правы и это я, глупая молодая истеричка, переволновалась и зря паникую. Инесса действительно могла с кем-то уехать. Я не маленькая, она мне не нянька, чтобы отчитываться. Животных в квартире нет, чтобы за них переживать. Поэтому на самом деле такое могло быть.
До полночи все еще металась по квартире в сомнениях, то порываясь отправиться на поиски Инессы к клубу, то останавливая и ругая себя за спешку. А потом еще часа три обзванивала больницы и морги. Каждый новый звонок сводил с ума, когда люди на другом конце искали в базе данных пациентов, схожих с Инессиным описанием.
В шесть утра, уже совсем без сил, отправила сообщение Линасу, что у меня чрезвычайные обстоятельства и что я не смогу приехать. Отключилась в буквальном смысле на телефоне.
Проснулась около десяти. Ощущение, будто меня всю ночь били. Набирая на автомате в тысячный раз номер Инессы и слушая, как оператор сообщает, что абонент вне зоны доступа, прошлепала на кухню и заварила чай. Слезы уже не текли, похоже, все, что могла, выплакала ночью. Нет, у меня не было ни мысли, ни желания обратиться к Северу. Он вряд ли мне поможет. Нет у нас тех отношений. Секс… да. Великосветские развлечения. Но разве можно у такого человека просить помощи? Уверена, он лишь посмотрит на меня, как на таракана, как он это любит