Глава 3

У мадам случилось дежавю. Двери в усадьбу перед гостями и владельцами распахнула… сестра Алены. По крайней мере, так могло показаться человеку, незнакомому с этими двумя женщинами. Разумеется, у Журавлевой не могло быть никаких родственников в этой части света. Однако гости были удивлены – широкоплечая женщина, приблизительно тех же сорока лет, с таким же плоским как блин, бледным лицом, с крупными чертами не только лица, но и тела. Единственный отличием были волосы – Алена, помощница мадам, была обладательницей длинной русой косы. Эта же женщина носила короткие темные волосы. На сем различия заканчивались – даже глаза у дам были одного и того же цвета.

– Это Ханна, – представил свою помощницу Карл прямо на ступеньках дома. – Отныне она занимает место главной по дому. До недавнего времени на этой должности трудилась Тересс, теперь вот нам пришлось…

Сказав это, мужчина притянул к себе всхлипнувшую невесту, погладил ту ладонью по спине и закончил свою мысль:

– Пришлось менять уклад нашей жизни. Что ж, Ханна, проводи гостей в их комнаты.

Алена вновь фыркнула – невежда даже не представил своих гостей. Но мадам, как и всегда, была полна оптимизма. Она чуть ли не подпрыгивала на своем месте, желая двинуться дальше и все хорошенечко разнюхать. Как только Карл увел Анну в дом, она поднялась по ступенькам, и сама представилась Ханне.

– Здравствуйте, милая! Меня зовут Эрнестина Вольф. А это Алена, моя компаньонка – она может помочь вам с нашими вещами. Также с нами прибыл уважаемый полковник, господин Хьюго Хольм. Но и это еще не все – в нашей компании путешествуют двое очаровательных псов, им нужны будут миски и ночлег. Проинструктируйте, где мы можем их выгуливать?

– Везде, – ответила Ханна, воинственно воззрившись на Алену.

Это был молчаливый поединок двоих помощниц, о содержании которого никто так ничего и не понял. Как только он завершился, Ханна пригласила на свой, деревенский манер:

– Идите за мной, это дом.

Усадьба, что внутри, что снаружи оказалась огромной. Все спальные комнаты находились на втором этаже. Их тут было с избытком, Мадам Вольф пожалела, что на одинаковых дверях, к сожалению, нет опознавательных знаков. Так недолго было и заблудиться.

– Хьюго! Мне бесконечно повезло, вы будете сразу за стенкой!

– Да, это неплохо. Смогу держать вас под контролем, чтобы ваша помощница лишний раз не переживала, – согласился Хольм, входя в свои покои.

Меланхоличный Бельгиец прошел вслед за своим хозяином. Кикки осталась подле француженки и была с ней все то время, пока мадам устраивалась в новой комнате.

– Душ и удобства общие, – сообщила Ханна. – Их несколько на втором этаже. В правом крыле, в левом и посередине. Всем гостям должно хватить.

– А много ли гостей? – осведомилась Вольф, рассматривая спальню.

Здесь не было ничего особенного – комната довольно просторная и чистая. Широкая двухспальная кровать, хорошее постельное белье, обилие подушек и нейтральные бежевые шторы на окнах. В углу спальни обнаружился столик, зеркало и кресло – все, что необходимо даме. Шкаф был встроен в стену.

– Вместе с вами восемь гостей. Остальные приглашенные на свадьбу остановились в городе. Здесь только самые близкие или те… – Ханна с насмешкой окинула взглядом мадам, – кто опоздал.

– Мы не опоздали, – ворчливо сообщила Алена, только что вместе с вещами наперевес ввалившаяся в комнату. – Нас пригласили в последний момент.

– Этого я не знаю. Если это все, то я покажу твою комнату, – сразу перешла на “ты” хозяйская работница.

– Прежде чем уйти, – остановила ее Вольф, – вы не сказали, Ханна, кто же еще остановился в доме?

– Несколько друзей хозяйской невесты и вы.

Горничная развернулась, чтобы уйти, а Алена, когда та не видела, покрутила у виска и скорчила злобную рожу так, чтобы ее заметила только ее мадам. Им уже приходилось быть гостями в разных домах, и обслуживающий персонал довольно часто бывал груб и не отесан – так что подобный прием не был для них в новинку.

Оставшись одна, мадам упала на кровать, к ней тут же присоединилась Кикки – рыжее облако запрыгнуло на высокий матрас и улеглось рядом. Француженка прикрыла веки, улыбнулась своим мыслям и ели слышно напела какую-то мелодию себе под нос.

– Парам, парам, парам пам пам…

Вольф подняла обе руки над собой и принялась выводить ими в воздухе непонятные символы – со стороны могло показаться, что в данную секунду она представляет себя как минимум дирижером. Через несколько минут мадам погрузилась в недолгий, но весьма удовлетворительный сон.

Днем в усадьбе устроили короткое чаепитие, выполнявшее роль чего-то на подобие поминок. В просторном зале на первом этаже дома собрались его обитатели и кое-кто из тех, кто был на кладбище. Сестру покойной Вольф среди этих людей не заметила. К ее удивлению, так сильно горевавшая Анна успела переодеться и предстала перед присутствующими в обычном сером платье. Карл должен был быть где-то поблизости, но не изъявлял особо большого желания общаться с другими. Полковника нигде не было видно, Алена тоже исчезла в неизвестном направлении.

Эрнестина Вольф вошла в зал и первым делом огляделась по сторонам. Безусловно, площадь помещений поражала, особенно после скромных размеров недвижимости в ее любимой Франции. Однако местный шик и размах был истинно сельским. Скромный, каменный пол (ни о каком паркете и речи быть не могло), мебель крупная и грубая. Везде полевые цветы в вазах и белые скатерти из натуральных материалов на столах. Там же разложены для гостей угощения. Чай, кофе или что-то покрепче скорбящим или просто присутствующим по случаю, предлагалось пить стоя. К этому шли закуски.

Мадам приблизилась к одному из столов. Да уж. Далеко не канапе. Угощения были довольно впечатляющих размеров. Деревенские бутерброды с мужскую ладонь, из которых торчали жирные сосиски или того хуже, отбивные в тесте. Есть это стоя, не имея тарелки, вилки и ножа не представлялось возможным. Здесь, конечно, предлагались салфетки, но француженка даже с таким условием не смогла представить себе, как накинется на такое угощение и как она после будет забавно подпрыгивать, боясь, как бы не закапать жиром свой очередной костюм от Шанель.

Понаблюдав за остальными присутствующими, которые запросто управлялись с громоздкой едой, мадам приуныла. Но расстраивалась она недолго, потому что почти сразу откуда-то из-за ее спины возникла верная помощница. Она подала Вольф небольшую тарелку, на которой красовался мастерски нарезанный бутерброд. Из одного большого он превратился в двадцать крохотных канапе, в каждое из которых была воткнута длинная зубочистка.

– Алена… – с благодарностью промурлыкала Эрнестина, всем своим видом показав, как сильно обожает свое компаньонку. Она хлопала глазами, вытянула и втянула несколько раз губы, как бы посылая Журавлевой пламенные воздушные поцелуи.

– На за что, – проворчала помощница, отводя смущенный взгляд в сторону.

Мадам забрала тарелку, ухватила первый бутерброд своего размера и отправила его в рот.

– Я принесу вам кофе, мадам, – прогрохотала над ней Журавлева. – Эти деревенщины совсем ничего не смыслят в правильном питании. Готовят как на слонов. А я говорила вам, что сюда не стоит ехать.

Удовлетворенно прищурившись – угощение оказалось довольно вкусным и свежим (хрустящий хлеб, кусочки жирных сосисок, помидор, огурец, деревенский сыр и чесночный соус, не могли не понравиться проголодавшейся иностранной гостье), Вольф проигнорировала вторую часть речи своей помощницы и задала вопрос:

– Ты не видела полковника Хольма?

– Видела. Он спустился раньше вас и уже успел испачкать свою голубую рубашку этим отвратительным жиром. Ему пришлось подняться к себе, мадам. Я предлагала ему помочь…

– И?

– Все полицейские – упрямцы.

Эрнестина хотела было сказать, что не только полицейские, но и мужчины, в общем и целом, упрямы, как бараны, не успела. В помещение, где негромко переговаривались люди, ворвался молодой священник, которого они уже имели счастье видеть на кладбище.

– Куда это он так спешит? – удивилась помощница после того, как они обе вместе со всеми остальными подпрыгнули – входная дверь захлопнулась довольно громко.

Священник и сам это почувствовал, он на мгновение застыл, поняв, что совершил нечто неподобающее и недостойное своему положению, немного потоптался на месте, кивнул нескольким гостям (кого, очевидно, знал) и увидев в редкой толпе угощающихся кого-то, кто ему был нужен, устремился в его сторону.

Этим кем-то оказалась сестра покойной. Та самая женщина, которая обвинила Тересс в увлечении черной магией. Та самая, которую за спинами снующих от стола к столу гостей, не заметила обычно очень наблюдательная мадам. Схватив женщину под локоть, священник довольно грубо вывел ее в соседнюю комнату. Дверь за собой они закрыли.

– Наверное, что-то срочное произошло, – проводила их взглядом любопытная мадам.

– Вы хотели сказать, странное, – раздался рядом с ними голос полковника Хольма.

Появившийся полицейский бесцеремонно взял одно канапе с блюда француженки.

– С возвращением, полковник, – обрадовалась Эрнестина. – Вы тоже это заметили?

– Обычно люди их профессии передвигаются как приведения.

– Мы в деревне, – вставила Алена. – Здесь… иные порядки.

Вся троица смотрела на ту дверь, за которой только что скрылась загадочная парочка.

– Они тут все “ку-ку”.

– Не такая уж это и деревня. Я по молодости лет отдыхал здесь несколько раз. Вполне живой городок.

– Живой? – удивилась Алена. – Вы, наверное, не знаете, что такое настоящий город. Это, да и ваша столица – деревня. Людей на улицах нет ни днем ни ночью.

Они притихли – в главном зале появился Карл. Хозяин усадьбы подхватил невесту под руку. Слез в ее глазах уже видно не было, молодая девушка даже улыбалась. Однако она сразу отстранилась от своего престарелого жениха и направилась к компании молодых людей, стоявших в стороне от остальных.

– Друзья со стороны невесты, – повторила Эрнестина, услышанные ранее слова Ханны.

Друзьями оказались две девушки и двое молодых людей. Все четверо, как и сама Эрнестина с сопровождающими, пренебрегли трауром и явились на поминки в яркой, современной одежде.

– Судя по всему, они тоже не были знакомы с бедной госпожой Матсон.

– Мадам, здесь, похоже, кроме хозяев, покойную никто не знал. Я вообще не понимаю, почему нельзя было перенести свадьбу? Хотя бы из уважения к гостям и к самой… этой… как ее?

– Тересс, Алена.

– Ага. Ее. Или богатый хозяин боится, что невеста сбежит?

– И это вполне может быть, – пробормотала мадам себе под нос.

– Ничего нельзя исключать! – поддержал ее полковник.

Однако француженка его уже не слышала. Пожилая дама покинула своих друзей, пересекла зал и как бы невзначай оказалась возле женщины, производившей загадочные, не для всех понятные действия. Эта женщина была по виду лет тридцати, толста, неопрятна в одежде, на ней были зеленые брюки, огромный синий балахон, свисавший ниже колен, а вокруг шеи обмотан цветастый шарф из толстой шерсти. Можно было подумать, что незнакомка либо сильно больна, либо перепутала сезоны и спросонья, к примеру, оделась по-зимнему, не заметив, что за окном уже давно июнь.

Женщина жгла церковную свечу и выводила ею магические символы в воздухе.

– Духов изгоняете? – слегка наклонившись к той и понизив голос, поинтересовалась Вольф.

– А? – от неожиданности незнакомка подпрыгнула на месте, прикрыла пламя свечи рукой и в страхе оглянулась.

– Я говорю, духов изгоняете? Злых? Вы жжете свечу, а в этом доме недавно произошла смерть…

– Не в этом, – покачала давно немытой головой женщина. Волосы у нее были темные, длинные, стянуты в хвост. Пряди настолько прилипли друг к другу, что порядочный парикмахер, дай ему сейчас прикоснуться к ним, не стал бы тратить свое время, а просто сбрил бы их под самый корень. – Не в этом доме, – повторила женщина, по виду очень напоминавшая умалишенную.

– Не в этом?

– Не в этом. Тересс умерла у себя дома, но духи ее преследовали повсюду. Я хочу… я просто хочу очистить этот дом.

– Вы здесь работаете, – догадалась Вольф. – И боитесь приведений.

Женщина нервно затрясла свечой в воздухе, ее темные глаза забегали еще быстрее.

– Не работаю. Я хочу дать успокоение ее душе и… моей. Я все… все должна очистить. И этот дом, и ее дом… Везде, везде духи! Они приходят с кладбища. Так говорит Тру-у-ула! Этот город проклят! Круги, появились очень давно – это был день их прихода!

– Их, это кого? И кто такая Трула?

– Духов! Это был день, когда пришли духи, – мадам померещилось, что зрачки умалишенной начали вращаться, настолько убежденно она говорила.

– В день, когда появились круги?

Теперь подпрыгнула от удивления и неожиданности как незнакомка, так и сама мадам. Дело в том, что со стороны кухни, пока Вольф был увлечена разговором, появилась местная повариха – дама внушительная, в когда-то бывшим белым переднике. Она принесла новый поднос с бутербродами и только что с грохотом поставила его на ближайший к ним стол.

Мадам обернулась сперва на повариху, потом обратно к полоумной, которой уже и след простыл. О ее недавнем присутствии напоминал лишь дым от свечи, повисший в воздухе, и несколько капель воска на полу.

– Не обращайте на нее внимания, – прогрохотала кухарка. – Это местная сумасшедшая. В последние годы их все больше и больше. Туристов много, этого не отнять. Но и таких появляется немало. Иногда, – женщина вытерла руки о фартук и махнула пару раз пухлой ладонью, прогоняя дымок, – бывает, вечером домой страшно ехать. Все бродят и возле кругов, и по городу. Полиции обратить бы на это внимание, уже все жалуются, так толку-то.

– А вы ее не знаете? – спросила Вольф.

– Неа. Не знаю. Двери в дом открыты, территория Биненштока тоже. Заходи, кто хочешь. Такие правила у хозяина. Тут у нас и любопытствующие, и свадьбы, и журналисты, кого только нет. Детишек привозят – вот тогда мучения жуть, даже больше, чем с этими сумасшедшими.

– А что… Тересс. Эта женщина сказала, она умерла не здесь?

– Нет, – простодушно ответила кухарка. – Там ее дом, у кладбища. Это ей хозяин подарил. Потому что работала долго. Кроме нее такой чести никому не перепало, хотя пашем мы здесь все и денно, и нощно.

– Что вы говорите? Возможно, это потому, что Тересс была няней у Анны? Но где же родители невесты?

– А вы не знаете?

Кухарка самодовольно усмехнулась:

– Вы приехали на свадьбу и не знаете ничего о невесте?

– Мы приглашенные со стороны жениха, – внезапно на защиту французской леди пришел полковник Хольм. Бывший полицейский появился возле них не с пустыми руками – он протянул своей новой знакомой чашку с кофе.

– Благодарю, Хьюго, – зарделась Вольф, принимая комплимент.

– Даже если так, вы должны знать об Анне, – грубо парировала кухарка. – Ведь она фактически падчерица Карла. Именно поэтому вся деревня и негодует в связи с их свадьбой. Это же форменное бесстыдство. Карл был уже взрослым мужчиной, когда приютил у себя Анну. Ее родители бросили бедняжку, ребенок мог попасть в детский дом. Но так как Карл встречался с ее матерью, он решил позаботиться о брошенке. Представьте! Какого это, когда мать бросает крохотного ребенка с бывшим любовником, чтобы сбежать с другим любовником! Вот это да! Мы долгие годы верили в Карла и в его порядочность. Пока он не объявил, что женится на ней. Теперь, поверьте, в деревне у него много врагов.

Кухарка, так и не назвавшая своего имени, скорчила гримасу. Женщина хотела сказать что-то еще, но ее снова прервали – в основной зал вернулся священник. Как и пришел несколько минут назад, столь же стремительно он проскочил через все помещение, снова кивнул в разные стороны и был таков.

– Вот и преподобие тоже недоволен. Он, между прочим, учился вместе с Анной. Совсем молодой, Вестар. Красивый был, – полная женщина в засаленной одежде закатила глаза к потолку. – Теперь Ваше преподобие. Когда молитвы читает, руки от волнения трясутся. Что же делать? Другого у нас пока не имеется. Вот, на кого Анне надо было смотреть. А не на Карла. Карл ей так или иначе все свои деньги завещает, у него детей нету других. Какого черта ей понадобилось за него замуж выходить?! Тьфу!

Нисколько не смущаясь гостей, кухарка плюнула на пол, растерла свой же плевок ногой, обутой в черную калошу, развернулась и направилась в сторону кухни.

Однако не успел полковник Хольм проводить ее взглядом, как у него в руках материализовалась чашка с кофе, сама же мадам скрылась за той самой дверью, откуда только что настолько стремительно выскочил преподобный отец.