Глава 2
ЦЕЛИТЕЛЬНИЦА

Кронпринцесса Мажена. Вридланд

До чего уродливы лики войны! Кажется, мертвец. На сей раз, по-моему, эльф. По крайней мере, из-под спутанного окровавленного колтуна, в который превратились волосы, торчали острые кончики ушей. Его прибили за руки к двум близстоящим деревьям у главной охотничьей тропы. Переломанные нога не держали бессильно провисшее тело, а из пробитых ладоней на присыпанную хвоей землю медленно стекали тягучие алые капли крови. И еще… кажется, эльфа пытали, долго и изощренно. Только у людей хватает воображения на такое! Ненавижу!

Да неужели они, кто бы ни были, думают, что подобное украшает Королевский лес?! И поднимает настроение охотникам?! Впрочем, кому-нибудь другому, вроде кузенов… Но не мне! Зло прикусив губу, я мотнула головой. За какими демонами меня вообще понесло на верховую прогулку? Хотя еще пять минут назад я тихо радовалась, что никому до меня и дела нет. Соскочив с лошадки, осторожно подошла ближе по мягкой пружинящей подстилке. Эльф неожиданно застонал, поднимая мутные от боли глаза. Он что, в сознании? Поддавшись импульсу, я сорвала с пояса фляжку и попыталась влить в горло воды.

Вот сволочи! У меня просто слов не хватает, да и ругаться я не умею! Изуродованное ожогами лицо, разбитые губы, выбитые зубы… Они вырвали ему язык!

Ненавижу этот эдикт! «О шпионах», демон его раздери! То, что позволяет вытворять с людьми такое, просто не имеет права на существование! Хорошо, пусть не с людьми – с эльфами, оборотнями, гномами, орками. Мерзко! Но оправданно, с их точки зрения, ведь идет война. Прекрасный повод извлечь из глубин собственных душ всю гнусность и мерзость, зависть и многое другое, таящееся до поры в любом человеке. Уже пять лет идет война! Как-то уже позабылось, что именно мы ее начали. И с чего! И что все ответные шаги нелюдей были оправданны, сто раз оправданны! Что это всего лишь разумная жестокость.

Так что пусть провалится к демонам этот указ! Я сама себе хозяйка! Или я не Мажена Вашшек, дочь короля Рохана.

Самым сложным оказалось отцепить его от деревьев. Не знала, что эльфы – такие увесистые создания (или это я слаба?)! И такие живучие! Пообломав все ногти, мне удалось вытащить один штырь. С глухим стоном эльф осел на землю изломанной куклой… ох! Второй штырь остался в стволе, вырвав из ладони кусок плоти.

Как отец смел подписать этот эдикт?!

– Знаешь, эльф, – бормотала я, волоком подтаскивая тело к лошади, – может, и не стоило тебя снимать, но… хоть ты и шпион… надо уравнять счет, хоть немного.

Когда волнуюсь, всегда начинаю говорить вслух. До сих пор не понимаю, как мне удалось взвалить его на лошадь. Животное, приученное к охоте и крови, стояло спокойно. Не хватало еще за ним бегать! Измазанная по уши в крови, я почти час бродила по лесу в поисках пещер. Ориентироваться в лесу тоже не умею. Хорошо, что сегодня никто не выезжал с охотой. То-то была бы встреча! Ее высочество кронпринцесса Мажена в коротком окровавленном жакете, лосинах и охотничьей юбке, украшенной разводами грязи и сосновыми иглами. Иногда я проверяла, жив ли эльф. Удивительно, но это изломанное, изрезанное и обожженное существо все еще цеплялось за жизнь.

– Знаешь, эльф, сегодня стало известно, что наши войска сожгли Реаль-ди-Наль, вашу древнюю столицу. Как все радовались, что побеждают в этой войне… Глупцы! Это еще аукнется нам. Не пощадили никого! Впрочем, почти все защитники пали на стенах… Высший инквизитор самолично перерезал горло младшей наследнице. Никогда больше не засияют Алые башни. А я была там, эльф, незадолго до начала войны… Помню… все помню, хотя и было мне всего пятнадцать лет. Гримасы войны уродливы и беспощадны… но вы никогда не сдаетесь, и это правильно! Надо сравнять счет.

Пещеры эти были вовсе не пещеры, а заброшенная система искусственных гротов в паре лиг от громады Малого Королевского замка, где я коротаю последние годы. Подальше от сражений! Это глупость несусветная – прятать здесь эльфа, но больше-то негде! А если кто-нибудь вернется проверить приговоренного к смерти пленника? Я глянула на небо, где собирались тучи. Ловя губами первые холодные капли, улыбнулась. Дождь – это хорошо, скроет все следы, особенно этот первый осенний ливень… иначе моя безумная затея, как говорят на кухне, «накроется медным тазом».

Сумрачный ельник расступился, открывая изящную беседку, пристроенную к каменистому холму. Таща упирающуюся и нервно вздрагивающую лошадь за повод, мне удалось протиснуться в третью, самую нижнюю пещеру. В гроте, о радость, пыли и паутины было совсем немного. Зато был родничок, бьющий из стены в резную чашу. Избыток ледяной воды по желобку стекал куда-то в темноту. Сохранилась и кипа покрывал в углу, куда падал неяркий рассеянный свет. То, что осталось от моих детских игр десятилетней давности. Из узкой щели напротив входа ощутимо тянуло промозглым холодом. Там начиналась сеть пещер и щелей, уходящая глубоко под землю. Эту стену я лично расковыривала.

Эльф почти уже не подавал признаков жизни. У меня внутри все заледенело, когда пришлось снимать с него лохмотья, оставшиеся от одежды. Я всегда была несколько брезглива (королевская же дочь), но тут тошноту при виде ран и увечий и некоторое неуместное смущение перебила жгучая ненависть. Нельзя, нельзя такое делать, пусть даже с нелюдью, пусть даже война. Те чудовища сами, кто подобное творит, даже ради определения истины. А из эльфа пытками ничего не вытянешь, так что с ним просто забавлялись, спуская свою ненависть на подходящий и беззащитный объект. Где-то раны и ожоги были свежие, где-то – уже поджившие и затянувшиеся. Да, я немного разбираюсь в целительстве и врачевании. Это единственное, к чему у меня нашлись хоть какие-то способности.

Я промывала и промывала раны холодной родниковой водой. Руки начало ломить. А в углу скопилась изрядная красноватая лужа. Струйки розовой воды бежали по неровному полу тонкими ручейками. Пальцы на обеих руках эльфа были переломаны, ребра, похоже, уцелели. На ноги, где в открытых ранах тускло поблескивали кости, я вообще боялась смотреть. Хорошо, что здесь царит сумрак, иначе от полуобморочной принцессы было бы еще меньше толку. Я скорее теоретик. Покончив с промыванием, я осторожно перевалила бессознательное тело на сухие покрывала и отправилась наружу. Лошадь невозмутимо общипывала последнюю траву. Я сняла с седла сумку и отнесла в пещеры.

Копаясь в ней в поисках съестного, я всей спиной вдруг почувствовала это… Эльф, распластанный на старом тряпье, открыл глаза, силясь что-то сказать. И в его яростном, вполне осознанном взгляде плескалась такая ненависть! Почти материальная, она струилась и стелилась по пещере, клубясь черным туманом. В груди захолодело от страха… Слов нет, воздух встал в горле ледяным комом.

Это та самая легендарная эльфийская эмпатия, немалых войск стоившая нашим генералам. Искренние чувства, бьющие наотмашь по разуму. По ногам прошла судорога боли. Чужой… Развернувшись, я рухнула перед раненым на колени, рассадив их до крови какими-то осколками.

– Молчи, шпион, молчи и терпи. Я – не целитель, так что… все зависит только от тебя! – То и дело сглатывая, я попыталась выправить переломы. Вздрагивающая теплая плоть под пальцами неохотно поддавалась моим жалким усилиям. Открытые раны пришлось просто прикрыть оторванным подолом. Вроде получилось, но… – Сейчас время идет к вечеру, мне надо будет вернуться к ужину, а то хватятся, пошлют кого-то на поиски. Нам этого не надо… Ты лежи и, главное, не шевелись. Ведь кости должны срастаться ровно. Вы же стойкий народ, вот и терпи, не терзайся, не беспокойся. А переломы все равно фиксировать нечем. Я вернусь завтра утром, честное королевское.

Пока прикрывала камзолом и ветхим покрывалом израненное тело, я видела его глаза. Он мне не верил. Ни на грош! Да я его и не винила, потому как сама не знала, достанет ли у меня решимости вернуться.

Меня по-прежнему никто не замечал. И хорошо… Иначе как бы я стала объяснять свое позднее появление, по пояс в грязи, без шляпки и камзола, в обрывках юбки и драных лосинах? Хотя дождь и грязь сделали свое дело, смыв следы крови. И с меня, и с коня. Но сам до ужаса непрезентабельный вид? Конюх, которому я отдала несчастное животное, и горничная, отпаивавшая меня горячим вином, не в счет, с ними у меня отличные отношения. Они меня жалели, и им сошла сказка о неудачном падении. А вот кто-то облеченный властью и знанием, умеющий задавать неприятные вопросы, едва ли не обратил бы внимания на всякие мелочи. И на немаленький тючок, который я собиралась собрать.

Этой ночью мне не пришлось спать. С трудом высидев положенное время в столовом зале, где собиралась на ужин королевская семья, я отправилась бродить по замку. Короткому налету подверглись поочередно библиотека, кухня и лаборатория дворцового целителя. Благо никто не мог запретить мне ходить куда хочется, ибо я – королевская дочь! И отчего-то было совершенно безразлично, что придворные нажалуются отцу о недостойном и неподобающе плебейском времяпрепровождении кронпринцессы. К тому же его величество абсолютно недоступен, второй день заседая с Советом Королей. Только в его власти запретить мне что-либо. Королева же – развлекается!

Утром в конюшнях достаточно было вымученного взгляда и короткого пояснения, что скрываюсь в лесу на целый день. От родственников. Оттого и беру с собой запас еды.

В душе царило смятение. Хотелось все бросить и спрятаться среди зеркал и гобеленов замка, но что-то не давало отступить. Какое-то дикое упрямство и дерзкое желание сделать нечто… что зачтется мне. Потом, когда-нибудь. Быть достойной… И, поминутно оглядываясь на приземистые строения, будто прощаясь с прежней жизнью, я нырнула в лес.

Густой туман глушил звуки шагов. Напряженно оглядываясь, я понукала лошадь идти быстрее. Темный осенний лес пугал. Иррациональный страх и беспокойство за эльфа гнали вперед. Не умер ли, не нашли ли? Поплутав по тропам, я вышла к беседке.

Эльф все так же лежал на куче тряпья в глубине пещер, грудь его медленно вздымалась в такт хриплому дыханию.

Кинув вещи, я замерла над ним встревоженной, озабоченной птицей. И прислушалась… затем встряхнулась, скидывая оцепенение. Как много еще надо сделать!

Мне рассказывали про инстинкты целителей, а я еще не верила! Это как одержимость, желание во что бы то ни стало защитить и исцелить. Столь неподобающего чувства просто не должна испытывать вышколенная принцесса! Первый пациент как первая любовь…

Не подумайте плохого. Я знаю, что такое любовь, флирт, романтика. Меня никто не держит впроголодь, я обожаю балы, концерты, пикники и никогда до последнего времени не страдала от невнимания родителей. Но сейчас у меня траур, а высочайшее положение обязывает своим примером показывать людям, как следует придерживаться законов. Пару месяцев назад, летом, погиб мой жених. Доблестно сражаясь в первых рядах наступающей пехоты, он был сражен орочьей стрелой. Но много ли доблести в поджогах беззащитных дриадских рощ, скажите мне?

Принц Сипаад был до дрожи неприятный молодой наглец, но выгодная и стратегически правильная партия. Младший брат короля Вераана, нашего северного соседа. Скрывая неимоверное облегчение, если не радость, я коротко остригла волосы, демонстрируя должную степень печали. И более не посещала развлечений.

После полагающегося по традиции двухгодичного траура я превращусь в настоящий перестарок. Ведь двадцать лет – для принцессы предельный возраст, после достижения которого она никому не нужна. Никто не возьмет замуж ту, в плодовитости которой могут возникнуть сомнения. Поставить под угрозу продолжение династии? Никогда. Конечно, сопредельные герцоги не побрезговали бы породниться с королем, но… Отец четко сказал, что ни за кого менее родовитого меня не отдаст. И я этому рада. Наконец-то смогу заняться тем, что интересно мне, а не требуется для нужд королевства. Это была хотя бы иллюзия свободы.

Занятая циничными мыслями, я перестелила одеяла и зажгла лампадку. С первого момента, как я вошла в пещеру, за мной внимательно следил эльф. В ясных глазах не осталось ни капли того мутного бреда, перемешанного с ненавистью, что так напугал меня вчера. Раненый выглядел гораздо лучше, покой и минимальный уход делали свое дело. Раны начали потихоньку срастаться, и ни воспаления, ни лихорадки не было. Живучий оказался остроухий.

– Ну что, шпион, – я присела рядом, – есть-пить будешь? Просто моргни! – торопливо добавила я. Эльф, внимательно вглядываясь в мое лицо, медленно прикрыл глаза.

Я перелила бульон из фляжки в фарфоровую миску. Подложила под голову пациенту еще одно одеяло.

– Горячее, – предупредила я, поднося ложку к разбитым губам. – Осторожнее…

Эльф был вполне в сознании. И ощутимо вздрагивал под моими пальцами, когда я накладывала мази и гели на открытые раны, фиксировала и бинтовала переломы. Но – терпел. Просто не могу представить, как ему было тяжело. Сама себе я же посоветовала засунуть поглубже смущение. Что делать, не приучена я к виду обнаженного мужского тела…

Почти до ужина я просидела с ним в пещере, потихоньку отпаивая бульоном с сухарями. Не переставая что-то говорить, меняла повязки, накладывала швы. Просто сидела рядом.

– Знаешь ли, кто пожаловал на последний Совет Королей, шпион? Эрреани. Те самые, полулегендарные. Хотят остановить войну. Только ни отец, ни прочие короли не согласятся, ведь это – прямой ущерб их чести, их амбициям. И не надо полыхать на меня ненавистью, не я начала эту войну! Да и прекратить не в моих силах. И не раз я уже жалела о том, что родилась коронованной принцессой! Многое в моей власти, но не это… Знал бы ты, как мне надоело терять друзей, знакомых, родственников! Видеть чинимые прямо под окнами покоев зверства! Впрочем, что я говорю, ты наверняка потерял гораздо больше, если тебя занесло в разведку. Да и зверства… попробовал на собственной шкуре. Не хмурься, я не шучу, просто откуда мне знать? Сожжены почти все Дубовые рощи дриад, разрушены Алые башни… столько потерь, и все ради призрачного величия человечества, ради тщеславного желания стать единственными и лучшими! Пять лет, вырванных из жизни, а сколько их еще будет? Похоже, вечер наступает… Что-то я заболталась, не подобает так распускать язык при посторонних. Поправляйся, а я… завтра еще приду.

Мой пациент стремительно поправлялся.^[3] Дальнейшее мое участие свелось к ежедневным налетам на кухню, радовавшим старшую кухарку, и на лабораторию. Ее хозяин как раз четвертый день разъезжал по ближайшим городкам и весям, практикуясь и собирая осенний урожай лечебных трав. Никто не мешал мне обирать «несчастного» старика. Почему? Опущенные долу серо-зеленые глаза, обрезанные каштановые волосы, ссутуленные плечи и скорбное выражение лица угнетали окружающих, и придворные меня избегали, не желая киснуть в моем обществе. (Вообще-то я статная, довольно высокая девица с ладной фигуркой, как выразился однажды конюший.) А слугам довольно было приказа.

Эликсиры, настои, мази, заживляющие, противовоспалительные… За какие-то два дня я стала экспертом, хотя раньше и слов таких не знала. Конечно, мое образование простиралось в других направлениях, ибо не подобает коронованной принцессе заниматься целительством, даже если способности имеются. С гордостью могу заявить, что я – самоучка! О чем честно предупредила эльфа, появившись на следующий день.

Тот был отменно спокоен, лишь недовольно морщился, когда я меняла повязки. Кости срастались потрясающе быстро. Совершенно непонятно, как эльфа можно вообще довести до такого состояния. Разве только регулярно ломать свежесросшиеся кости… брр, гадость! Я передернула плечами, но удержала нейтральное выражение лица. Что за мысли?! Отстраненно наблюдающий за мной светлый попытался что-то сказать и невольно шевельнул рукой, хватаясь за горло. Глаза его сердито полыхнули изумрудной зеленью, и жгучее облако ненависти стремительно окутало меня, столь же мгновенно исчезая. Заглушая собственный страх, я принялась тараторить в лучших обычаях фрейлин: обо всем подряд, умолкая только чтобы перевести дыхание или дать питья пациенту.

Поговорить можно о многом – о нелепых правилах королевского этикета, которые при небольшом желании можно вывернуть наизнанку, используя в своих интересах, о неудачной помолвке и придворных лизоблюдах, общества которых я лишена, но ничуть не жалею об этом, о балах, без которых действительно скучаю, об охоте, которая мне нравится только тем, что позволяет от души накататься верхом, а не травлей какой-то несчастной зверушки. О детстве.

Многие забывают, что в Вридланде действует особое, старинное династическое право. У нас принцесса тоже имеет право наследовать трон, становясь полноправной повелительницей. Все мы, женщины семейства Вашшек, и я в том числе, – коронованные принцессы. Естественно, наследник мужеского пола имеет преимущество, первую очередь. Но, но, но… в течение тринадцати лет я была первой и единственной наследницей короля! И соответственно получила совершенно особое воспитание. Политика, экономика, военное искусство, дипломатический этикет… и многое, многое другое. Все годы детства меня на полном серьезе готовили к коронации, ибо опасались, что у королевы больше не будет детей. Рождение моего брата Крижана ослабило давление, но не положило конца урокам. Они только сменили направленность. На подготовку к замужеству.