Не дождавшись русских войск, Пруссия крайне неосмотрительно, в одиночку решила разгромить «корсиканского выскочку». Ее король Фридрих-Вильгельм III заявил, что именно Пруссии выпала честь покончить с «возмутителем покоя Вселенной». Военный психоз был таков, что прусская армия, как истинная хранительница заветов победоносного Фридриха Великого, торопилась начать войну первой, чтобы ни с кем не делить лавры победителей Бонапарта. 1 октября Наполеону был предъявлен прусским министром иностранных дел бароном фон Гаугвицем ультиматум, который гласил, что Франция должна в недельный срок (то ли, все же, за 10 дней?) вывести из Германии все свои войска, которые еще находились там после предыдущей победоносной для нее войны.

А ведь Пруссия была способна отправить на войну огромную армию – от 175 до 180 тыс. человек. Правда, поскольку значительная часть прусских войск к началу войны все еще была разбросана по разным территориям, причем, вдали от театра военных действий, то на самом деле можно было вывести «в открытое поле» лишь 113 тыс., из которых 18 тыс. союзных Пруссии саксонцев.

Прусская армия состояла из двух основных частей: главными силами командовал вышеупомянутый фельдмаршал герцог Карл Брауншвейгский (де-юре и де-факто он был главнокомандующим всей прусской армии), вторая часть армии состояла из прусских и саксонских войск и находилась под командованием князя Фридриха Людвига фон Гогенлоэ-Ингельфингена (cокращенно – Гогенлоэ, вернее, Хоэнлоэ).

План прусских военачальников предполагал два варианта развития военных действий в предстоящей кампании.

Вариант А подразумевал придерживаться оборонительной тактики с постепенным отступлением за реку Эльбу, а затем за реку Одер, с целью соединения со своими резервами и свежими русскими частями. После сбора всех сил в одном месте предполагалось дать Наполеону генеральное сражение. Однако прусский генералитет, свято чтивший традиции Фридриха Великого, практически единодушно и сразу признал для себя неприемлемым «опуститься» до отступления, вследствие чего этот план был решительно отвергнут как трусливо-пацифистский.

Вариант Б предполагал следующее: вторжение на территорию союзной Франции Баварии, стремительная атака на разрозненно-расквартированные французские корпуса с целью предотвратить их соединение. По замыслу пруссаков, это вынудило бы Наполеона отступить за Рейн, т.е. убраться восвояси.

6 октября 1806 г. Великая армия – от 130 тыс. до 195 тыс. чел. (данные очень сильно разнятся) – получила приказ скорым маршем выдвигаться к границам Пруссии. В этот же день Наполеон направил сообщение Сенату, в котором объявил, что Франция начинает военные действия против Пруссии.

8 октября французская армия, сосредоточенная в Баварии, тремя колоннами пересекла границу, вторгнувшись на территорию союзника Пруссии – Саксонию. Центральной колонной, составленной из кавалерии, командовал Мюрат. За ним следовал сам Наполеон с главными силами, причем, все части двигались очень быстро: у каждого солдата было три пары обуви с собой, а также четвёртая пара – запасная – находилась в обозе. Несмотря на то, что и в этой кампании Наполеон придерживался хорошо известной аксиомы «война должна кормить сама себя», его армия была обеспечена всем необходимым, вплоть до передвижного военно-полевого госпиталя на 500 человек. Его разветвлённая щедро оплачиваемая агентурная сеть оценивала не только маршруты движения вражеских войск, их моральное состояние и поведение, но также анализировала ландшафт местности, ресурсы, и прочие важные для успешного ведения кампании факторы.

Пройдя через Франконский Лес и выйдя к Эльбе, Наполеон вышел в тыл прусским войскам, отрезав им тем самым возможные пути отступления.

Первые авангардные бои произошли 9 и 10 октября и вскрыли несостоятельность прусского генералитета.

Так, в сражении при Шлейце (9 октября) 4-й гусарский полк, бывший в авангарде французской армии под командованием Иоахима Мюрата, атакой с ходу обрушился на лёгкую кавалерию саксонцев, находящихся в подчинении принца Иоанна, и прусских гусар Богислава фон Тауэнцина (всего ок. 2.600 человек при 8 орудиях). Трижды атаковав, 4-й гусарский полк так и не смог потеснить противника, лишь после введения Мюратом в бой подкрепления в составе 27-го лёгкого, 5-го конно-егерского и 94-го линейного полков Бернадотта и Друэ д'Эрлон, т.е. увеличения французских сил до 4 тыс. чел. при 12 орудиях, пруссаки и саксонцы, потеряв 566 человек и 1 орудие, были вынуждены отступить. Результатом сражения при Шлейце стала открытие генералом Тауэнцином дороги на Лейпциг.

Уже на следующий день (10 октября) на левом берегу реки Заалы под Заальфельдом (Тюрингия) произошло по-настоящему крупное столкновение – первая битва – этой кампании.

Один из основных сторонников возобновления войны против Франции воинственный принц Людвиг-Фердинанд, у которого под рукой было примерно 8.300 чел.: 7 тыс. пехоты, 1.300 кавалерии и 44 пушки (основные силы прусской армии были в тот момент под Йеной), ошибочно полагая что численно превосходит V-й корпус Великой армии Ланна (12.800 солдат и 14 пушек), решился на бой. Принц поместил своих солдат в низине за пределами города, спиной к реке, приготовившись обороняться. Ланн некоторое время вёл огонь артиллерией и когда противник заколебался (его строй оказался разрушен), он послал часть своих сил в фланговую атаку: 17-й лёгкий полк; 34-й, 40-й, 64-й и 80-й линейные полки; 9-й и 10-й гусарские и 21-й конно-егерский полки генералов Виктора и Сюше. Окруженные с фланга численно превосходящими французами, пруссаки стали пятиться, а затем и отступать под ударами врага. С опозданием увидев свою ошибку, Людвиг лично повёл в атаку своих всадников и атаковал продвигающихся по флангу французов. Пруссаков отбили и в ходе «кавалерийской карусели» (где все рубятся со всеми и друг с другом) неподалёку от Шварца принц был окружён французскими гусарами, но отказался сдаться, после чего был зарублен сержантом квартирмейстером 10-го гусарского полка Жаном Гинде (Гуине).

Поражение пруссаков было ошеломительным и полным: они потеряли 900 убитых и раненых, 1.800 пленных, в том числе, командир саксонской бригады генерал-майор фон Бевилакуа, 4 знамени и 28—34 (?) орудия. Более того, в Рудольштадте и Заальфельде Ланн, потерявший 172 солдата и офицера убитыми и раненными, захватил богатые военные магазины, а также фургоны с боеприпасами и багажом.

Как только Наполеону сообщили о заальфельдской победе Ланна, он послал Даву приказ немедленно выдвинуть свой III-й (образцовый) корпус на Наумбург. Этим манёвром он намеревался перекрыть пруссакам возможность отхода к Берлину.

А вот в главной штаб-квартире прусского командования вести о поражении при Заальфельде вызвали не только тревогу, но и панику. Спесь прусского генералитета заметно поубавилась. Поспешно оценив складывающуюся обстановку, герцог Брауншвейгский отдал приказ князю Гогенлоэ удерживать позиции у Йены, и обеспечивать прикрытие организованной ретирады главной прусской армии под началом самого герцога на Мерзебург. Там тот намеревался дать Наполеону генеральное сражение в междуречье Заале и Эльбы. После этих арьергардных боёв войскам Гогенлоэ следовало по возможности быстро отступить, не вступая в стычки с французскими частями.

11 октября около Лангенберга гусары из эскадронов Лассаля взяли в плен около 100 пруссаков и захватили обоз из трёхсот фургонов, которые те охраняли. В это же время Наполеон, направлявшийся к Ауме, приказал войскам Даву, Бернадота и Сульта двигаться по дороге на Гере, а Ожеро и Ланну было приказано выдвигаться к Нейштадту, к которому те подошли вечером.

12 октября III-й корпус Даву вместе с придаными ему в качестве подкрепления эскадронами драгун Луи Саюка продвигался к Наумбургу. Когда лёгкая кавалерия его корпуса, высланная вперёд, ок. 15:30 захватила понтонные переправы, прусские войска потеряли ещё одну часть своего обоза, который так и не был доставлен на противоположный берег.

Тем временем, V-й и VII-й корпуса Ланна и Ожеро выдвигались на Йену, I-й корпус Бернадота и кавалерия Мюрата подходили к Наумбургу со стороны Цайца, VI-й корпус Нея вместе с самим Наполеоном подошел к Гере, где встретился с IV-м корпусом Сульта. 13 октября в помощь Ланну и Ожеро Наполеон направил VI-й и IV-й корпуса. На Гере пошли кавалерийские части Клейна, д’Опуля и Нансути.

После того как высланные Ланном в разведцелях кавалерийские разъезды на Лейпциг, вернулись, стало известно, что войска пруссаков отступают к Магдебургу, причем, тремя основными колоннами: к Клозевицу уходили гренадеры Гервеца; туда же направилась пехота Цвайффеля вместе с егерями Вернера и Валентини; а вот к Люцероду двигались фузилёры Розена и Эрихсена. Со стороны Ландграфенберга отход этих частей прикрывали пехота Рихтена, гусары Биллы вместе с лёгкой кавалерией Масарса и Богуславски.

Преследовавшие их французы буквально висели у них на пятках. В частности, 17-й лёгкий полк Клапареда накрыл пруссаков огнём своих стрелков уже под Йеной, а непосредственно в самом городе в плен попали около 30 прусских пехотинцев.

Вечером 13 октября основные силы Наполеона, состоящие из корпусов Сульта, Нея и резервной кавалерии Мюрата подошли к Йене и заняли её. На расстоянии прямой видимости от французов были замечены огни прусских костров – это была армия князя Гогенлоэ.

Наполеон полагал, что перед ним находятся главные силы прусской армии. Он даже провел самую тщательную рекогносцировку. Кроме того, ночью 30 тыс. французских войск не только поспешно заняли господствовавшую над полем грядущей битву гору Ландграфенберг, но и успели установить артиллерийские батареи на её склонах, заняв тем самым чрезвычайно выгодную позицию против армии Гогенлоэ, а еще и основательно укрепили ее с инженерной точки зрения. При этом было решено атаковать противника с первыми лучами солнца.

…Кстати, хотя Наполеон и возглавлял основные силы Великой армии общей численностью от 90 до 100 тыс. чел., но его корпуса будут вступать в битву лишь по мере их подхода, т.е. целиком вся армии участия в битве не примет. На самом деле на поле боя окажется то ли 50 тыс. чел. (ок. 40 тыс. пехоты, 8.500 кавалеристов и 110 орудий), то ли, даже 60 (?) тыс. чел. На левом фланге французской армии встал VI-й корпус Ожеро (9 тыс. пехотинцев, 1000 кавалеристов с корпусной артиллерией). В центре – V-й корпус Ланна (19 тыс. пехотинцев и 1.500 кавалеристов с 28 орудиями). Стык между ними заняла императорская гвардия (4 тыс. пехоты и 2 тыс. кавалерии со всего лишь 14-тью вместо 26, согласно штатному расписанию, пушками). Впрочем, она так и простоит все сражение в резерве, не тронувшись с места. (Со времен Маренго, когда Наполеон был на волосок от катастрофы, он явно опасался без нужды рисковать своим самым последним – элитным – резервом и предпочитал придерживать его в загашнике: самый яркий эпизод – финал Бородинского сражения, но это уже совершенно «особая песня»! ) На правом фланге расположился IV-й корпус Сульта – 25.700 (фактически только 9 тыс.) пехоты и 1.400 кавалеристов с 48 орудиями. Ждала своего часа и резервная кавалерия Мюрата: 5 тыс. кирасир с карабинерами и 8.600 драгун, конных егерей и гусар. А вот Ней со своим VI-м корпусом в 4 тыс. пехотинцев и 1.100 кавалеристов был еще на подходе, но участие в битве, все же, примет, причем, весьма «заметное». Правда, сил у Бонапарта могло бы быть еще больше, если бы Даву не оказался слишком далеко от него, а Бернадотт не «ломал ваньку» (что-то типа «я – не я и моя хата – с краю»), но об этой весьма мутной истории чуть позже…

В свою очередь, узнав, что французы заняли Йену, князь Гогенлоэ, все же не предполагал, что это – основные силы неприятеля под началом самого Бонапарта. Думая, что перед ним лишь какая-то часть вражеских сил, он не очень-то опасался за то, как сложиться утро следующего дня. В оборонительном бою князь рассчитывал выстоять. Тем более, что тем же вечером ему доставили новый приказ короля: удерживать Йену, ради прикрытия правофлангового манёвра основной армии пруссаков герцога Брауншвейгского. Помимо этого Гогенлоэ следовало немедленно отправить для подкрепления этой армии к Ауэрштедту дивизию генерала Козена.

…Кстати сказать, у Фридриха Людвига Гогенлоэ-Ингельфингена по очень разным подсчётам могло быть от 27 до 62 (!?) тыс. чел., причем, во втором случае, скорее всего учитывался, 15-тысячный корпус генерала Эрнста Рюхеля. Он действительно прибыл на поле боя, но уже после разгрома и начала беспорядочного отступления основных сил Гогенлоэ и, даже приняв участие в сражении, переломить его неудачный ход уже не смог. По одним сведениям у пруссаков под Йеной могли быть корпус генерала Тауэнцина – ок. 8 тыс. (6.500 пехоты, 1.400 кавалеристов и 100 артиллеристов), дивизия генерала Граверта – ок. 12.200 (8.600 пехотинцев, 3.800 кавалеристов и 400 артиллеристов), саксонская дивизия Цецешвица 1-го – ок. 11.500 (8.600 пехоты, 2.400 кавалеристов и 500 артиллеристов), резервная дивизия генерала фон Притвица – ок. 8.200 (6.500 пехотинцев, 1.400 кавалеристов и 300 артиллеристов) и участники заальфельдского фиаско – ок. 10 тыс. (7 тыс. пехоты, 2.400 драгун и по 1.200 кирасир с гусарами). В целом могло насчитываться ок. 60 тыс. чел. По другим данным – все же численность его войск была поменьше: ок. 50 тыс. (33.400 пехоты, 11.800 кавалерии и 15 артиллерийских батарей с 2 тыс. артиллеристов). И это, не считая еще и 15-тысячного 1-го армейского корпуса Эрнста Рюхеля, правда, (повторимся!) вступившего в битву лишь на ее завершающем этапе. Впрочем, нечто похожее наблюдалось и у Наполеона: не все его войска вступят в битву…

В 6 часов утра 14 октября 1806 г., когда первые солнечные лучи развеяли пелену густого тумана, нависшего белым покрывалом над противниками, Ланн увидел войска князя Гогенлоэ, оценил их диспозицию и приказал своим частям атаковать пруссаков.

Примерно к 9 часам