«Для того чтобы правильно лгать, надо хорошо знать правду».
Герман Ашкинази, израильский писатель.
– И всё равно, – возразил Харитоныч, – весело мы жили в советское время. Как хорошо праздники отмечали.
– А чего же не отмечать? – усмехнулся Дмитрич. – Любому нерабочему дню рады были. Можно собраться, выпить. Только праздновали-то по надуманному поводу. Не было ведь на самом деле той Великой Октябрьской революции, как нам её расписывали в книгах и кинофильмах. Был элементарный захват власти кучкой большевиков при помощи отряда иностранного спецназа. И никакой победы Красной Армии 23 февраля 1918 года тоже не было. Из-под Пскова бежали тогда революционные матросики Павла Дыбенко. А немцы спокойно занимали оставленные города.
– Дата для праздника была выбрана совершенно случайно, – добавил Юрий Сергеевич. – В 1 9 1 9 году решили отметить годовщину создания Красной Армии, декрет о создании которой был подписан Лениным 28 января 1918 года. Подготовиться к этому дню не успели и решили провести праздник в воскресенье 23 февраля. Ещё в 1933 году нарком Ворошилов признавал, что дата эта случайная. Но большевики ведь не привыкли отступать. И начали под эту дату сочинять всякие небылицы.
– Но небылицы сочиняют не только у нас, – парировал Харитоныч. – Вот у французов главный праздник в стране – 14 июля, День взятия Бастилии.
В действительности же события были не такими уж героическими. Просто в этот день в 1789 году по предреволюционному Парижу бродили возбуждённые вооружённые толпы. На глаза им попалась Бастилия. Тюрьму охраняли 32 наёмника-швейцарца и 82 инвалида из пожилых солдат, у которых в городе были семьи. Начались переговоры, а толпа возбуждалась всё больше. Кончилось тем, что Бастилию сдали инвалиды. Офицерам вначале толпа обещала жизнь, но потом перебила. У трупа коменданта Бастилии маркиза Делоне какой-то повар отсёк голову, и победители с восторгом таскали её по городу. И все эти жертвы были принесены для того, чтобы освободить всего 7 оказавшихся в Бастилии узников. Большая их часть сидела за мошенничество. Притом сидели неплохо, обеды заказывали из ресторанов…
– А масштабы у нас действительно другие, – вернулся к прежней теме Иван Харитонович, – но, к примеру, атомную бомбу смогли сами сделать и догнать Америку!
– Тут у вас опять накладочка получается, Иван Харитонович, – усмехнулся Дмитрич. – Не совсем сами. Советская разведка нашим ученым очень помогла в этом деле. Об англо-американском решении создать атомную бомбу Сталину доложили еще в октябре 1940 года. Тогда же Берия возглавил Объединенное бюро агентурной научно-технической разведки. В НКВД начали пополнять свои центры опытными инженерными кадрами, а ГРУ создало в Вашингтоне специальную резидентуру «Омега», которой было поручено заняться американскими атомными секретами. Во главе ее был назначен старший лейтенант Лев Сергеев, работавший шофером военного атташе. Ему в помощь направлялись агенты из разных источников.
В их числе прибыл из Лондона аристократ Дональд Маклин, один из членов «кембриджской пятерки».
Помогала «Омеге» кадрами и компартия США. Всего в Москву Курчатову было передано 286 секретных документов по атомной энергии. В этом была немалая заслуга и «Омеги». В 1945 году участники «Омеги» были награждены орденами. А в декабре того же года одна из агентов, сотрудница госдепартамента США Элизабет Бентли (псевдоним Умница) разочаровалась в коммунистических идеалах и стала виновницей провала. Шефу ФБР Эдварду Гуверу эта Умница назвала около 30 наших агентов, задействованных на атомной проблеме. Пострадало тогда много высокопоставленных людей. Потом вроде бы выяснилось, что на настроение Умницы повлияла смерть возлюбленного. Если бы руководство советской разведки вникало в эти тонкости, то в жизни Умницы вовремя мог появиться новый мужчина, и провала можно было бы избежать.
– Хочу тебе возразить, – вмешался Юрий Сергеевич, – что в игре с противником наша разведка часто использовала романтические мотивы. И в данном проекте тоже. Для этого была, к примеру, использована жена известного скульптора Сергея Коненкова Маргарита. Еще в 1923 году Сергей Коненков с женой отправились в Нью-Йорк на выставку советского искусства. Поездка затянулась на 22 года. Коненков слыл знаменитым портретистом, и семья могла позволить себе красивую жизнь. Талантливая и красивая Маргарита покоряла многих известных мужчин. В нее были влюблены Рахманинов, Шаляпин, Блок.
Лауреат Нобелевской премии Альберт Эйнштейн весной 1935 года зашел в мастерскую Коненкова, чтобы заказать бюст. Там он встретил Маргариту, в которую влюбился с первого взгляда. Несмотря на 22 года разницы в возрасте, у них завязался долгий тайный роман. Существует легенда, что Маргарита была агентом советской разведки и выведывала у Эйнштейна тайны, касающиеся атомного оружия. Перед отъездом она будто бы призналась в этом Эйнштейну. Но тот не придал этой информации особого значения. Для него главным было то, что он любил эту женщину. Их прощание состоялось в августе 1945 года, когда Коненковы вынуждены были возвращаться в СССР. В Москве Коненковых встретил сам Сталин. Явно, что такого радушия со стороны отца народов эти реэмигранты удостоились «за особые заслуги».
– Да, – продолжал Дмитрич. – Большую помощь в добывании материалов по созданию атомной бомбы оказала группа Яна Черняка. Благодаря его людям Москва получила доклад научного руководителя американского проекта Энрико Ферми об устройстве и принципах действия атомного реактора, образец урана-233, программу работ по производству атомной бомбы, описание установок для процесса получения плутония, перечень американских научно-исследовательских объектов в области ядерной физики и т. п.
Много информации по атомному проекту Москва получала и от группы Вильяма Фишера, известного как Рудольф Абель. В органах госбезопасности Фишер работал с 1927 года. Он выполнял сложнейшие задания, возглавил радиосеть советской нелегальной разведки. В 1938 году его уволили из органов без всякого объяснения причин. Вы же понимаете, какое было время. Хорошо хоть не посадили. А в сентябре 1941 года его пригласили обратно в НКВД. Во время войны он работал в управлении, занимавшемся разведывательно-диверсионной деятельностью на оккупированной территории Советского Союза.
После войны Вилли Фишер был направлен в США, где работал под псевдонимом «Марк». В Нью-Йорке он появился как свободный художник Эмиль Голдфус. Здесь он создал крупную резидентуру, его агенты получали информацию из ядерного центра Лос-Амос. Благодаря этому были сокращены сроки создания атомной бомбы у нас. Группа «Марка» информировала Москву о подготовке США к третьей мировой войне. На СССР планировалось сбросить триста атомных бомб, в том числе по восемь бомб на Москву и Ленинград. Эта группа работала без провалов многие годы. Но вот Москва прислала Абелю в качестве помощника подполковника КГБ Рейно Хейхахена. А тот, дорвавшись до западной свободы, вместо дела занялся пьянкой и любовницами, срывал запланированные встречи. Решено было вернуть его в Москву. Но тот связался с ЦРУ и «сдал» Фишера. В 1957 году Фишера арестовали агенты ФБР. При аресте он и назвался именем своего друга Рудольфа Абеля. Его осудили на 32 года. И неизвестно, сколько бы ему пришлось сидеть, если бы не случилась история с американским летчиком Френсисом Пауэрсом.
Эта история в свое время наделала много шума, но подробности мало кому были известны. Нарушения советского воздушного пространства происходили еще с окончания войны. В 1955 году согласно «Плану Эйзенхауэра» началась воздушная разведка советской территории с полным нарушением международного права. Осуществлялась разведка с помощью шаров-разведчиков с фотоаппаратурой, а также с помощью самолетов-разведчиков типа У-2, летевших на большой высоте и недоступных для обычных зенитных батарей. Сталин еще в 1950 году подписал постановление Совмина СССР и ЦК КПСС о создании зенитной ракетной обороны Москвы. В 1955 году такая оборона встала на боевое дежурство. Постепенно эти ракетные комплексы начали устанавливаться и в других стратегически важных регионах страны.
Но самолеты У-2 еще продолжали безнаказанно пролетать над советской территорией. Такой шпионский полет был совершен и за три недели до 1 мая 1960 года. Самолет пролетел над рядом очень важных районов страны и спокойно ушел в сторону Семипалатинска. Ни зенитные дивизионы, ни истребительная авиация тогда не сработали. В результате расследования инцидента Государственной комиссией Герой Советского Союза, маршал, главнокомандующий войсками ПВО страны С. С. Бирюзов получил выговор, маршалы Савицкий, Казаков и другие получили строгое предупреждение.
И вот 1 мая новое нарушение границы. Как потом было установлено, на самолете-шпионе «Локхид У-2» летел американский летчик Френсис Пауэрс. Новые высотные радиолокаторы обнаружили его еще в воздушном пространстве Афганистана и больше не выпускали из-под наблюдения. В 6 часов утра присутствующие на командном пункте видели на большом экране, как самолет-нарушитель прошел Байконур и направился в сторону Челябинска. Бирюзов по телефону докладывал ситуацию Никите Хрущеву. Хрущев в ответ сказал: «Вам страна доверила все, а вы опять не можете сбить какой-то тихоходный одиночный самолет. Придется подумать, на месте ли вы там все».
Этот разговор слышал стоявший рядом с Бирюзовым генерал Савицкий. Он сказал, что в Свердловске сейчас находится истребитель СУ-9, который перегоняют с завода в часть. К боевому вылету самолет не был готов, т. к. на нем не было ракет, а летчик был без гермошлема и высотно-компенсирующего костюма. Но все-таки решили попробовать. Савицкий дал команду: «Подготовить СУ-9 к вылету независимо от оснащения и вооружения летчика, поставив ему задачу – таранить самолет».
Лететь предстояло двадцативосьмилетнему капитану Игорю Ментюкову. Таран на высоте около 22 тысяч метров грозил ему неминуемой гибелью. Он даже не смог бы катапультироваться, т. к. без высотно-компенсирующего костюма его бы просто разорвало. Но благодаря неумелым командам с земли он остался жив. Из-за большой разности в скоростях визуально выйти на цель ему тоже не удалось. Потом поступила команда: «Уходи из зоны, по вам работают!». Игорь уже и сам увидел всполохи взрывов. Это действовали ракетчики дивизиона капитана Николая Шелудько. Но У-2 уже огибал Свердловск и вышел из-под огня этого дивизиона.
В 8 часов 50 минут самолет У-2 вошел в боевую зону 2-го зенитного ракетного дивизиона. Командир находился на переподготовке, многих офицеров отпустили на праздник. Временно командовал дивизионом начальник штаба майор Воронов, который имел только теоретическую подготовку. Для его молодых ребят-ракетчиков это тоже была первая боевая тревога. Но радиолокатор довольно уверено вел цель. Когда самолет-нарушитель вошел в зону возможного поражения, прозвучала команда Воронова: «По цели 8630 тремя ракетами – пуск!».
Честно говоря, расчет немного растерялся, с пуском немножко задержались, и ракета пошла не навстречу самолету, а вслед. Но в результате выстрел оказался снайперским, позволившим сбить самолет и оставить летчика живым. Это стало потом сильным козырем для советской дипломатии. Как рассказывал впоследствии на допросах сам Пауэрс, он услышал хлопок и увидел вспышку в хвосте самолета. После этого был удар в спину, который сдвинул кресло пилота к приборной доске. У самолета отвалился хвост, и он стал падать. Катапультироваться Пауэрс не мог, потому что ноги находились под приборным щитком. При катапультировании их бы просто оторвало. Кроме того, в самолете находилось несколько килограммов взрывчатки, которая должна была сработать через несколько секунд после катапультирования. Пауэрс дождался высоты, при которой можно будет дышать без кислородного прибора, и выполз через верхний фонарь.
А на локаторе у Воронова все еще были светящиеся точки. Воронов не понял, что это осколки сбитого самолета. Командующий свердловской армии ПВО приказал: «Всем средствам ПВО найти цель и уничтожить!». Из Перми вылетели два истребителя МИГ-19 старшего лейтенанта Сергея Сафронова и заместителя командира эскадрильи Бориса Айвазяна. Из-за неразберихи в командах и плохой согласованности действий авиации и ракетчиков самолет Сафронова ошибочно приняли за нарушителя и сбили.
В США только небольшая группа людей знала об этих полетах. В назначенное время самолет не долетел до Норвегии и руководители не знали, что случилось с самолетом и летчиком. НАСА 4-го мая устроило пресс-конференцию, на которой представитель госдепартамента зачитал для журналистов заявление о том, что «Американский самолет типа «Локхид У-2», проводящий исследования в верхних слоях атмосферы в районе турецко-советской границы, 1 мая этого года сбился с курса».
Но 5 мая на Сессии Верховного Совета СССР выступил Н. Хрущёв и объявил на весь мир, что американский шпион сбит над территорией Советского Союза ракетой с первого выстрела. А в последний день работы Сессии Хрущев сделал дополнительное заявление: «Товарищи, я должен посвятить вас в один секрет. Делая прошлое сообщение, я намеренно воздержался от упоминания о том, что пилот жив-здоров, что у нас имеются обломки самолета. Мы поступили так потому, что сообщи мы все, как было, американцы придумали бы другое объяснение…».
Пауэрса содержали на Лубянке в отдельной комнате с мягкой мебелью. Относились к нему очень корректно, кормили из генеральской столовой. На процессе Пауэрс вел себя тоже очень корректно. Он признал свою вину и выразил сожаление, что принимал участие в такой «миссии». 19 августа 1960 года Френсис Пауэрс Военной коллегией Верховного суда СССР был приговорен к 10 годам лишения свободы. Однако в феврале 1962 года на границе между Восточным и Западным Берлином его обменяли на советского разведчика Рудольфа Абеля. В Америке Пауэрса заслушивали в Конгрессе и в комиссии ЦРУ. Он получил большую компенсацию, работал в информационном агентстве. 1 августа 1977 года, возвращаясь с матча из Сан-Франциско в Лос-Анджелес, Пауэрс разбился. Похоронили его на Арлингтонском кладбище. В 2000 году он был посмертно награжден за свою шпионскую миссию. Интересно, что его сын Френсис Гарри Пауэрс-младший в 1996 году создал музей «Холодной войны». В совет директоров музея вошел и сын Никиты Сергеевича Хрущева – Сергей Хрущев.
– Вы не упомянули в деле об атомном шпионаже еще супругов Розенберг, – внес свою лепту Аркадий. – Джулиас Розенберг был в свое время уволен из американской армии за членство в Коммунистической партии. Он открыл собственное дело, мечтал помогать России. Его жене Этель удалось привлечь к этому своего брата Девида Грингласса, работавшего на секретном объекте в Лос-Аламосе, где создавалась атомная бомба. Супруги Розенберг работали без всякого вознаграждения и переправляли в Москву копии секретных чертежей, получаемых от Грингласса. Потом ФБР удалось арестовать немецкого эмигранта Клауса Фукса. Этот ученый-физик был приговорен к 14 годам тюрьмы за продажу Советскому Союзу секретных сведений, к которым имел доступ.
Был арестован и Дэвид Грингласс. Он получил десять лет тюрьмы, и после отбытия срока заключения проживает в США под другим именем. Но и спустя более полувека он не разрешает публиковать те показания, которые давал после ареста. Цепочка постепенно привела ФБР к супругам Розенберг. Их ожидал электрический стул. Перед казнью им предложили признаться в своем преступлении, и тогда смертная казнь будет заменена на пожизненное заключение. Но ни Этель, ни Джулиус на это не согласились. Они не хотели давать показания даже ради своих сыновей. Приговор был приведен в исполнение 19 июня 1953 года.
– Так что, как видишь, Иван Харитонович, создавать советскую атомную бомбу помогали многие наши разведчики, некоторые из которых поплатились за это жизнью. И это еще только те, о которых уже известно. А многие имена еще остаются втайне. Американцы, например, подозревают, что в Лос-Амосской научной лаборатории работал все годы до самого выхода на пенсию еще один советский агент по кличке «Персей». Он придерживался коммунистических идей, и на этой основе сотрудничал с СССР, передавая в Москву секретные материалы по атомной, а потом и водородной бомбе.
О проекте
О подписке