Эксперты считают, что именно засуха 2006–2010 гг. стала первопричиной политического кризиса в Сирии, который в итоге превратился в затяжную войну. И именно засуха стала катализатором политического кризиса, разразившегося в Сирии в 2011 году. К таким выводам пришли ученые из американского Института Земли при Колумбийском университете. Порядка полутора миллионов крестьян вынуждены были переехать в города, обстановка в которых с трудоустройством и без того была не простой. Бедность и отсутствие социальных гарантий государства привели к нестабильности.

По сообщению «Нью-Йорк Таймс», еще в 2010 г. в районе города Ракка «древние ирригационные системы обрушились, подземные водные источники высохли, и сотни деревень оказались брошенными, поскольку ранее плодородная земля превратилась в растрескавшуюся пустыню, где вымирают даже грызуны».

От хронического недостатка воды страдают 5,5 млн жителей Дамаска. Там уже давно не справляются с обеспечением водой. По прогнозам специалистов, из-за неблагоприятных климатических условий Сирии грозит опустынивание примерно 60 % ее территории.

Большая часть водных ресурсов в Сирию и Ирак поступают из-за рубежа. Это, прежде всего, реки Евфрат и Тигр, истоки которых расположены в Турции. Анкара традиционно использует водную проблему для оказания давления на соседние страны.

Инфраструктура водного хозяйства Ирака за годы многолетней войны пришла в катастрофическое состояние. Из-за боевых действий и бесхозяйственности разрушена система мелиорации, что привело к деградации почвы и сокращению сельскохозяйственных земель.

Водное хозяйство Ирака разрушено. Эксперты предвидят, что река Евфрат скоро усохнет наполовину, а река Тигр обмелела настолько, что ее стало возможно переходить вброд. В некоторых районах река пересохла полностью.

В 2011 г. полностью прекратила функционировать крупнейшая Мосульская плотина. На юге воды Персидского залива вытеснили крупнейшую реку Шатт-эль-Араб, сделав ее соленой, что привело к гибели всего речного рыболовецкого хозяйства, скота и урожая.

Теперь выживаемость Ирака зависит от импорта продовольствия.

На севере страны из-за нехватки воды жители покинули деревни, многие из которых сейчас засыпаны песком. Урожаи ячменя и пшеницы упали на 95 %, а число финиковых пальм сократилось вчетверо.

Непродуманное осушение болот южного Ирака в одночасье разрушило экологический баланс, лишив население болотных областей источника существования.

По мнению британского эксперта Мэтью Мачовски из лондонского Университета королевы Марии, контроль над водными ресурсами, особенно в летнее время, – более важный вопрос, чем даже контроль над нефтеперерабатывающими заводами, а тот, кто контролирует плотины, расположенные на реке выше Багдада, тот контролирует иракскую столицу.

Называют три основные причины, которые, сложившись вместе, привели к обмелению Тигра. Во-первых, Турция соорудила дамбу Илису неподалеку от границы с Ираком не только для производства электричества, но также и для забора воды. Таким образом, течение реки Тигр, как считают, уже больше не восстановится в прежнем объеме. Во-вторых, климат действительно изменился: нехватка дождей, засуха, длящаяся уже десять лет, пересыхание источников рек… Абсолютно бесконтрольно ведется откачка подземных источников, что в итоге привело к еще большему снижению уровня грунтовых вод. Третья причина – вакуум или некомпетентность власти. Десятилетиями власти заставляли население выращивать культуры, требующие огромного количества воды, – пшеницу, хлопок. Ну и, само собой, коррупция и войны.

С серьезной нехваткой воды сталкивается Иордания, считающаяся одной из самых засушливых стран Ближнего Востока. Она потребляет больше воды, чем доступно из возобновляемых источников. Одним из крупнейших потребителей воды является сельское хозяйство (до 50 %), дающее всего лишь 3 % ВВП. Текущее водоснабжение составляет 150–200 м³ в год на душу населения.

Еще до наплыва в страну сирийских беженцев прогнозировался рост численности населения Иордании с 6 до 9 млн к 2025 году, что обусловливало дефицит питьевой воды на душу населения до 91 м³ в год. В аварийном состоянии пребывает система коммунального водоснабжения страны, полностью изношены сети. В целом по стране 40–50 % воды, добытой из водоносного горизонта, теряется из-за протечек в трубопроводах. А в северных районах Иордании этот показатель достигает 70 %. По некоторым оценкам, количество ежегодно теряемой воды могло бы удовлетворить основные потребности не менее 2,6 млн человек.

Иордания получает от Израиля воду из озера Кинерет, что во многом позволяет ей выживать.

Наиболее кардинальные шаги по преодолению водного дефицита были осуществлены в Ливии. К 1984 г. было сооружено шесть дамб для создания водохранилищ вместимостью 387 млн м³ и пробурено 2,9 тыс. артезианских скважин. Наряду с этим было сооружено 30 станций, ежедневно опресняющих 150 тыс. м³ воды. В 1983 г. была выдвинута идея строительства Великой искусственной реки для переброски на Север пресной воды из подземных озер, расположенных в Сахаре и содержащих 35 тыс. км³ воды. В результате сооружения такой реки появилась бы возможность переброски к побережью 2 км³ воды в год. Но последующие известные события свели на нет все эти начинания.

Генеральный секретарь Лиги арабских государств (ЛАГ) Ахмед Абуль Гейт на 8-й сессии министров водных ресурсов, прошедшей еще в октябре 2016 года в Каире, предупредил об опасностях, связанных с дефицитом воды и его воздействием на политические, экономические и социальные проблемы. Как подчеркнул генсек ЛАГ, в большинстве арабских стран население растет, а вода уменьшается по объему и ухудшается по качеству.

В результате этой всё более усугубляющейся катастрофы десятки миллионов крестьян Ирана, Сирии, Иордании, Ирака и Ливии вместе с их семьями будут вынуждены бросить свои земли и переместиться сначала в мегаполисы своих стран, где они никому не нужны, затем в соседние страны и, наконец, с мощным валом мигрантов – в Европу [16].

Это неизбежно для жителей обезвоженных регионов. И речь не только о сельском хозяйстве, а обо всём, что связано с исчезающими реками и озерами: рыбной ловлей, животными, растениями, пляжами и туризмом. Очень многие кормились по берегам рек. Все они останутся без средств к существованию, неизбежно присоединяясь к волнам беженцев.

Следует отметить, что, как правило, жители регионов, попавших в вододефицитные, уходя, оставляют за собой невероятно загрязненные пресные водоемы.

Такое чудовищное захламление рек происходит не в один день и связано с поразительной халатностью местных властей.

Далее мы увидим, что проблема отсутствия питьевой воды всегда(!) связана с экологической катастрофой, гибелью водных экосистем. Даже беглый взгляд на карту вододефицитных регионов мира и карту загрязненных (человеком) пресных водоисточников показывает несомненное совпадение (см. рис. 1.1 и 1.2).

И как результат, за последние 50 лет отмечены 507 «водных» конфликтов, а 21 раз дело доходило до военных столкновений.

География «обезвоживания», к несчастью, расширяется.

И речь идет отнюдь не только о «бедных» странах.

Например, водный кризис не обошел и 4-миллионный Кейптаун, где проживают 8,2 тыс. миллионеров, 440 мультимиллионеров и два миллиардера. По данным отчета Africa Wealth Report 2017 от AfrAsia Bank, Кейптаун является третьим богатейшим городом Африки после южноафриканского Йоханнесбурга и Каира.

И тем не менее, по сообщению агентства Bloomberg (от 24.01.2018), «Ощущение катастрофы, нависшей над Кейптауном, – это то, что все мы должны испытывать перед лицом неизбежных потрясений, связанных с изменением климата».

К водному коллапсу мегаполис привел, как водится, перерасход водных ресурсов в аграрном секторе в сочетании с ростом населения города на 55 % и засухой. Как обычно, инвестиции отстали от кризиса, и шесть крупных плотин, которые питают водопровод, хранили воду, не пригодную для использования, поскольку многие из них годами не очищались.

Все надежды на пополнение водохранилища и спасение Кейптауна власти конструктивно возложили на сезон дождей. Хотя климатологи и предупреждают: осадки на засушливом юге ЮАР далеко не всегда обильны.

Далее – как под копирку: начались беспрецедентные меры водной экономии, жители Кейптауна ограничили потребление воды до 50 л в сутки и раскупили в магазинах всевозможные емкости, где можно хранить воду, а также собиратели влаги.

Воду после купания люди собирают в душевых и умывальниках и заливают в стиральную машину, а затем пускают на слив в туалете, где бачки отключены от водопровода. Дождевую воду набирают в специальные резервуары, чтобы использовать для мытья посуды, стирки и очистки до качества питьевой.

По причине водного кризиса благоденствуют компании, которые занимаются бурением скважин. Они загружены заказами на год вперед. Предприниматели, которые завозят в Кейптаун техническую воду из других регионов в цистернах – продают её по $1 за 9,5 л.

Ну а если после отключения воды в городе начнутся беспорядки, вмешается армия. По мнению силовиков, самыми горячими точками станут как раз пункты раздачи воды: если каждая семья отправит в ближайший пункт одного человека, там образуется очередь из 5 тыс. человек [17].

Да и не только Кейптаун. Поведенческие особенности у феллахов Ближнего Востока и жителей самых развитых стран в ситуации водного стресса оказались весьма близкими. Вот нетривиальная иллюстрация.

США, штат Калифорния. Засуха в штате началась в ноябре 2011 года и продолжалась 376 недель, то есть примерно семь лет. Ее окончание связывают не столько с мудростью хозяйственного управления, сколько с аномально дождливой зимой в штате в 2019 году.

И вот в одной из самых богатых, благополучных и неуязвимых стран мира природа не справилась с человеческим фактором: людей в Калифорнии становилось всё больше, а экономить воду они не собирались.

«The New York Times» опубликовала карты о том, кто в регионе больше всего потребляет воды. Оказалось, что это совсем не фермеры и даже не компании Силиконовой долины. Винят в засухе образ жизни жителей Калифорнии. В штат приехало слишком много людей. Многие из них не желают думать о проблемах климата. Им нравится их образ жизни с зелеными лужайками для гольфа и бадминтона. Но как раз этого и не выдержала хрупкая природа Калифорнии. Случилась нехватка – водный стресс.

И губернатор штата понизил норму на воду на 25 %.

Цены на воду немедленно подскочили, следом тотчас появились «водные воры» и спекулянты водой. В ответ было создано специальное подразделение полиции по борьбе с водным бандитизмом.

Люди стали бояться уезжать из дома – воруют из танкеров, подводят трубы к частным колодцам, копают под улицами. Штраф за воровство воды установлен до 10 тысяч долларов, но это не слишком срабатывает.

И вот, по счастью, дождливая зима…

Ну а в тревожном ожидании предполагаемой засухи 2050 года израильская фирма IDE Technologies строит в штате опреснительные заводы.

Однако Ближневосточным регионом проблема отнюдь не исчерпывается. Половина людей, испытывающих дефицит питьевой/пресной воды, проживает в Индии, Китае, Бангладеш, Пакистане и даже в Австралии. А это гораздо более серьезная угроза. Так, Пакистан, по мнению экспертов, может превратиться в умирающую от жажды страну уже к 2022 году. А это – ядерное государство…

ООН обращает внимание на бассейны, которые могут стать объектами конфликтов в ближайшие годы. Наряду с привычными «яблоками раздора» (озером Чад и реками Брахмапутра, Ганг, Замбези, Лимпопо, Меконг, Сенегал) в докладе ООН о мировых водных конфликтах упоминаются Аракс, Иртыш, Кура, Обь, что вызывает особую тревогу. Ниже, говоря о трансграничных водотоках России, мы коснемся этой проблемы.

Однако в том же ближневосточном регионе есть и примеры активно развивающейся водной инфраструктуры при точно таком же отсутствии собственных ресурсов.

Если такие государства, как Ирак, Сирия и Ливан, где на каждого жителя ежегодно приходится, соответственно, 2,7 тыс., 1,4 тыс. и 1,1 тыс. м³ воды, относятся к категории стран с низким и очень низким водообеспечением, что же тогда говорить о Катаре, Объединенных Арабских Эмиратах и Кувейте, где водоснабжение за счет естественных источников воды составляет на душу населения всего 56, 37 и 7 м³ воды в год, соответственно?

Саудовская Аравия – это страна, вокруг которой есть только пустыня и нет открытых водоемов. Отсюда скудные запасы воды и очень высокая цена на нее. Спрос на воду в Саудовской Аравии растет, но количество водных ресурсов в стране не увеличивается. Для Саудовской Аравии вопрос обеспечения водой собственного населения является вопросом существования.

В странах Персидского залива благодаря нефтяному буму стали сооружаться заводы по опреснению воды.

Саудовская Аравия и Объединенные Арабские Эмираты (ОАЭ) отличаются самыми солидными объемами опреснения воды в мире. По данным Arab News, Саудовская Аравия ежедневно использует 1,5 млн баррелей нефти на своих опреснительных установках, которые обеспечивают 50–70 % пресной воды в стране.

Недостаточное внимание к вопросам канализации на начальном этапе опреснительных работ, естественно, привело к повышению солености морской воды и, соответственно, создало угрозу для морской флоры и фауны. В этой связи все страны Залива теперь имеют развитые системы канализации для очистки и повторного использования сточных вод. Так, в частности, Бахрейн и Оман все 100 % собранных сточных вод используют повторно, а ОАЭ – 89 %. Завидные цифры.

В ближайшие пять лет страны Персидского залива планируют инвестировать в дальнейшее питьевое обеспечение населения около 100 млрд долларов.

Катар выделил 900 млн долларов на строительство резервуаров для хранения семидневного запаса воды. Кроме того, страны Персидского залива договорились о строительстве трубопровода стоимостью 10,5 млрд долларов и протяженностью почти 2000 км, соединяющего эти страны. В проект также включено строительство в Омане двух опреснительных заводов по производству 500 млн м³ воды.

Крупнейший в мире искусственный резервуар, наполненный опресненной водой, создан под пустыней Лива в Абу-Даби. Резервуар расположен на глубине до 80 метров. Сам проект представляет собой сеть из 315 скважин, по которым поступает вода со станции опреснения в Шувейхате в объеме 32 тыс. тонн. Заполнение резервуара велось в течение 27 месяцев.

Таким образом, ОАЭ создали необходимый запас пресной воды в объеме 26 млн м³. Стоимость проекта оценивается в 435 млн долларов. Вся вода проходит строгий санитарный контроль.

Наряду с этим в ОАЭ разрабатываются и, похоже, близки к осуществлению проекты по буксировке айсбергов. Использование в качестве источника пресной воды айсбергов – это вдвое менее энергоемкий процесс, чем опреснение морской воды.

С учетом маршрута, была разработана программа работ, включающая позиции:

a) старт айсберга – остров Херд, около 1000 км от Антарктиды;

b) финиш айсберга – эмират Фуджейра, 8800 км от старта;

c) размер айсберга – около 2 км в длину и 500 м в ширину;

d) запасы воды в айсберге – более 75 млрд литров пресной воды;

e) ориентировочное время доставки – около 10 месяцев;

f) затраты на буксировку – $100–150 млн.

Рассматривались и варианты буксировки айсбергов в Эмираты непосредственно из самой Антарктиды через Индийский океан, что составит примерно 9,2 тыс. км.

За время буксировки айсберг потеряет ~30 % массы и ~20 % массы при переработке льда в воду. Полученная питьевая вода будет храниться в больших резервуарах для обработки. При среднем размере айсберга до 1 млн тонн пресной воды он сможет обеспечить 1 млн человек на период примерно 5 лет.

В Израиле проблема питьевой воды стоит столь же остро. Здесь все источники водоснабжения объединены в единую систему – Всеизраильский водопровод. Водопровод состоит из водонесущих трубопроводных систем, насосных станций, резервуаров, открытых каналов и туннелей. Станция перекачивает воду с 213 метров ниже уровня моря – на 257 метров вверх, до высоты 44 метра выше уровня моря. Таким образом, осуществляется транспортировка воды с севера страны, из озера Кинерет, в сильно заселенный центр и на засушливый юг страны, в том числе в северную часть пустыни Негев, где после его постройки стало возможным занятие интенсивным земледелием.

Пропускная способность водопровода составляет 72 тыс. м³ в час, что соответствует примерно 1,7 млн м³ в сутки. Строительство водопровода представляло собой сложную техническую задачу, но повысило эффективность водопользования.

Потребность Израиля в воде составляет около 2 млн м³ в год, что же касается воды питьевой, то на сегодняшний день израильтяне потребляют почти 1,2 млн м³, а к 2030 году эта цифра, по прогнозам специалистов, вырастет до 1,95 млн м³. Очевидно, что для удовлетворения потребности в пресной воде традиционных источников будет недостаточно.

Сегодня лишь половина всей потребляемой израильтянами воды приходит из природных источников. Вторая половина добывается искусственно – путем вторичного использования и опреснения. Израиль не только опресняет морскую воду, но и перерабатывает 86 % своих сточных вод для повторного использования в сельском хозяйстве. Сочетание инновационных сельскохозяйственных технологий и высоких природоохранных технологий дает впечатляющие результаты. Более 50 % воды, используемой сейчас в стране для домашних, сельскохозяйственных и промышленных нужд, производится искусственно.

Как писал проф. Пайпс, «Израиль может опреснять 17 л воды за 1 американский цент и перерабатывает в 5 раз больше воды, чем идущая на втором месте Испания». Много стартапов в стране связано с водой.

Кроме себя Израиль снабжает водой Палестинскую автономию и Иорданию.

Как мы видим, усилия, направляемые на борьбу с водной проблемой у стран с сильным дефицитом пресной воды, могут быть вполне результативны. А значит, предотвратить гигантские перемещения народов принципиально возможно.