Цитаты из книги «Пушкин. Бродский. Империя и судьба. Том 1. Драма великой страны»

В последнее время перед женитьбой он неудачно играл. Образовались большие карточные долги. Ему нужен был покой и независимость. Самая простая, бытовая, материальная. Быт Карамзина… Для этого нужно было прежде всего рассчитаться с долгами.

В Москву Пушкин уехал без спросу за месяц перед тем. История была свежая. О полицейском надзоре Бенкендорф выразился так: «Никогда никакой полиции не давалось распоряжение иметь за вами надзор». Между тем тщательный полицейский надзор велся за Пушкиным с 1828 года по решению Государственного совета. Куда бы Пушкин ни ехал — отовсюду поступали соответствующие донесения. Бенкендорф их внимательно читал. Надо отдать должное как Николаю, так и его голубому ан­ге­лу-хранителю — солгать человеку в лицо им ничего не стоило. Пушкин этого понять не мог. Он не знал, что они говорят о нем между собой презрительно и менее всего расположены принимать от него советы. История с «Анчаром» насторожила его. Но планов своих он не изменил. Он продолжал верить в благородное сердце государя и возможность — даже в таких условиях — вразумить людей.

ему: Пушкин уехал в Москву. Зачем это?.. Жуковский ответил, что он не знает причины отъезда его. Государь: “Один сумасшедший уехал, другой сумасшедший приехал”». Другим сумасшедшим был Вяземский.

Это значило, что за ним следят, и следят пристально. После идиллических бесед с государем в Царском, после чтения «Клеветникам России» императорской семье, после тех знаков внимания, которые императрица оказывала Наталье Николаевне, после того, как его надежды на влияние государственное казались такими реальными, — после этого он понял, что ему доверяют не больше, чем прежде. Он не был прекраснодушен и наивен. Но, сам будучи человеком глубоко порядочным, с ясным понятием о чести, он не думал, чтобы люди столь высокого положения, как царь, Бенкендорф, Фон-Фок, лгали ему. Ему казалось, что им смысла нет ему лгать. Свое нерасположение они могли выразить, ничего не опасаясь.