– Все в вашем распоряжении, – спецназовец обвел пирамиды с оружием и стеллажи с амуницией широким жестом. – С меня только сухпай, вода и транспорт. И сталкеры.

– Вот и отлично, – Дорогин с усмешкой взглянул на Остапенко. – А вы разве не проводите нас, господин куратор?

– Провожать группы до околицы не в моих традициях. Удачи всем, господа офицеры. Встретимся здесь же ровно через сутки и один час.

* * *

Жизнь на перевалочной базе не затихает никогда. Во всех секторах хоть что-нибудь, да происходит. Даже дождливой осенней ночью. Особенно заметно это, конечно, в торговом секторе. Разнокалиберные палатки и вагончики, тенты и наспех сколоченные щитовые домики громоздятся почти друг на друге. В лабиринтах узких улочек и в едва заметных проходах между торговыми точками можно заблудиться, даже если ты постоянный посетитель этого рынка-муравейника. За неделю, что обычно проводит в Зоне сталкер, палатки могут поменять хозяев, а торговые ряды могут неоднократно перестроиться, приспосабливаясь к нуждам новых владельцев или к запросам покупателей. Например, когда в моде были «Батарейки», ими торговали почти на каждом углу, но интерес к ним довольно быстро угас, часть нерасторопных торговцев разорилась, и вскоре на всех улочках зазвучали бодрые выкрики новых зазывал: «Рыбки», «Медузы», «Кристаллы», «Ежи», только у нас самые качественные «Ночные звезды» и «Лунный свет»!

Остапенко протолкнулся между покупателями в легких плащах – по виду это были явно европейцы, скорее всего, немцы, которые, подсвечивая фонариком, приценивались к удачному и довольно дорогому экземпляру «Морского ежа». Такие артефакты обнаруживались поблизости от аномалии «Ржавые волосы» и, по заверению сталкеров, серьезно усиливали сопротивление пси-воздействию. Некоторые торговцы утверждали даже, что, имея в подсумке такого «Ежа», можно легко разминуться с контроллером. Верить им следовало по известной формуле «Что слышим, делим, что видим, умножаем», но даже если их заверения были правдивы только наполовину, артефакт стоил того, чтобы выложить кругленькую сумму. Правда, непонятно, зачем он понадобился этим немцам, явно не намеренным совать нос в Зону и встречаться с мутантами-псиониками. Впрочем, тут существовал один нюанс. Если хорошенько шарахнуть «ежа» оземь, он становился своеобразной прыгающей игольчатой миной. Как раз это свойство артефакта вполне объясняло интерес европейских гостей.

Остапенко незаметно вынул из кармана телефон и сделал вид, что отвечает на звонок. Камера в изготовленном по спецзаказу мобильном сработала бесшумно.

«Пригодится, – мельком взглянув на получившийся снимок, подумал Остапенко. – Хороший ракурс, оба вполоборота. А что в ночном режиме – не беда, компьютер обработает, будет картинка, хоть на глянцевую обложку».

Впереди замаячил знакомый логотип на линялой вывеске, и Остапенко оставил побочные занятия, вновь полностью сосредоточившись на текущем деле.

Торговая точка Фарида Мухаметшина была самой приличной в ряду. Во-первых, не какая-нибудь палатка или дощатая хибарка, а настоящий морской контейнер. В сравнении с точками других перекупщиков, это был просто гипермаркет по площади и оснащению. Во-вторых, у магазинчика Фарида имелась еще пара неоспоримых преимуществ: небольшой дизельный электрогенератор и черный ход. Ну, и, в-третьих, стенки обычного на вид контейнера были сделаны из стали с приличным содержанием ванадия и хрома. Говоря по-русски – из листовой брони. Кроме Фарида, об этом знали немногие (в ближайших к Зоне районах вообще никто не знал), но Остапенко был как раз из тех, кто в курсе. Собственно, он сам и торговался с лукавым Мухаметшиным, вербуя его в информаторы. Такой замечательный контейнер, энная сумма и нечто вроде секретного «мандата» на самый крайний случай вполне устроили торговца, и он начал исправно отстукивать донесения лично «уважаемому Владимиру Ивановичу». Причем подписывал донесения он довольно экзотическим ником «Финн». Почему «Финн», Остапенко не спрашивал. Ну, захотелось человеку поиграть в шпионов, пусть играет. Главное, чтобы от чрезмерного старания не приукрашивал информацию.

Остановившись у внешнего прилавка, частично застекленного, поэтому можно даже сказать у витрины, Остапенко несколько минут неторопливо разглядывал образцы полувоенного и туристического снаряжения, затем изобразил на лице заинтересованность неплохим «цейсовским» биноклем и вошел в магазинчик.

Несмотря на ранний час, у Фарида уже были покупатели. Какой-то хмурый мужчина в типичной робе сталкера негромко торговался с хозяином заведения, предлагая «мясо» и «душу» (Остапенко незаметно усмехнулся – жаль, нет артефакта «мозги», а то был бы полный комплект для сделки с нечистым), а в углу, разглядывая набор китайских ножей «а ля швейцарские», замер какой-то парнишка. Одет юноша был странно: почти как «ходок», и все-таки чуть иначе. Особенно неуместным выглядел длинный кожаный плащ в стиле девяностых, но это было объяснимо. В юном возрасте всегда хочется походить на овеянных романтикой «волков» и «зубров» любимой профессии, но не всегда это получается. Причины бывают разные. Иногда просто не хватает понимания, зачем и что действительно необходимо всегда таскать с собой, а что берется лишь в Зону, но чаще причины имеют финансовый характер. Хорошая экипировка сталкера стоит весьма недешево.

Заметив нового клиента, Фарид споро свернул дела со смертельно уставшим сталкером, купив все им предложенное по средней цене, и коротко объяснил юноше, что такие замечательные ножи ему явно не по карману, так что лучше бы он шел в сто седьмой ряд к Гоше Бесарабу, который торгует «почти такими же, только китайскими», но зато и по цене в десять раз ниже.

Юноша пробормотал невнятно что-то вроде благодарности и растворился в предутренних сумерках.

Оставшись наедине с новым гостем, грузный и солидный Фарид мгновенно преобразился. Теперь он выглядел, как типичный мелкий барыга в компании очень богатого и влиятельного клиента. Черные масленые глазки торговца заблестели от глубокого почтения, спина слегка согнулась, а все три подбородка подались вперед, зависнув наподобие индюшачьего зоба над жирной грудью, незаметно переходящей в огромный живот.

– Мое почтение, уважаемый Владимир Иванович. – Фарид, переваливаясь, проковылял ко входу, запер дверь заведения на ключ и, вернувшись к гостю, энергично потряс ему руку. – Как хорошо, что вы здесь! У меня так много новостей, я бы измучился, пока набивал их на компе. Это тыканье в клавиатуру для меня хуже пытки!

– Мог бы позвонить. – Остапенко прошелся вдоль внутренней витрины, на которой был выложен товар гораздо интереснее туристского снаряжения.

– А как же конспирация?! – Фарид выкатил глаза, по-восточному всплеснул руками и перешел на громкий шепот: – Нет, нет, уважаемый Владимир Иванович, звонить никак нельзя! Здесь же всюду уши!

– Не шепчи, говори басом, – посоветовал Остапенко, – от чужих ушей это надежнее шепота. Так что у тебя за новости? Сталкеры обнаружили новый вид мутантов? Или появилась еще одна аномалия?

– Аномалия, да, – Фарид кивнул несколько раз подряд. – И другие новости есть. Много новостей!

– Четко и внятно! – приказал Остапенко. – Сначала об аномалии. Характер, место, время, последствия.

– Плохой характер, уважаемый Владимир Иванович, очень плохой! И место гнилое. В такое место даже врагов не посылают. А последствия… я сам не видел, мне рассказывали… еще хуже характера. Очень плохие. Очень!

– Фарид, – Остапенко поморщился. – Отставить причитания. Говори конкретно. Как называют аномалию ходоки?

– Да, да, конкретно, – Фарид снова зашептал. – Зов! Они называют ее Зов!

– Вечный?

– А?

– Забудь, – Остапенко вновь едва заметно поморщился. – Кто кого зовет? И куда?

– В центр Зоны зовет… кто-то. Люди точно говорят: якобы очень сильный контроллер появился.

– Так якобы или точно?

– Якобы точно. Никто его не видел. А другие люди говорят, источник Зова – это… – торговец вновь перешел на шепот: – Голос самой Зоны! Что она в мутантах разочаровалась и решила порядок навести, вот и созывает их перед каждым Выбросом… на перевоспитание. А спрятан источник Зова под самим… саркофагом!

– Укрытием, – машинально исправил Остапенко. – А третьи?

– Третьи? – Фарид на секунду задумался. – Прошел слух… только я в него не верю… что это Монолит зовет.

– А почему не веришь?

– Я и в сам Монолит не верю, уважаемый Владимир Иванович, – торговец развел руками. – Я правоверный, а не какой-нибудь сектант. Нет Монолита – некому и звать.

– Логично, – Остапенко задумчиво взглянул на витрину. – А не слышал об артефактах? Остаются они вокруг источника… Зова?

– Кто же это расскажет? – Фарид трагически выгнул брови и снова зашептал: – Никто не возвращается! Уходят, и с концом! А еще – на Зов любые мутанты идут. Даже крысы! Зомби даже идут!

– И контроллеры с полтергейстами?

– И кон… – Мухаметшин запнулся. – Не знаю точно. Ходоки говорят, все идут, но за этих тварей ручаться не могу. Может, идут, может, сами и зовут. Всего шестой цикл, как появилась аномалия, полтора месяца по-вашему. Этой, как ее… статистики… маловато пока.

– Погоди, это что же, полтора месяца подряд Зов всех к центру тянет, и до сих пор не вычистил Зону до состояния военного плаца перед смотром?

– Нет, нет, Владимир Иванович, не полтора месяца тянет. Только раз в неделю, за сутки до Выброса, начинает звать, а после исчезает. И не всех зовет, а тех, кто близко к центру… километра на три-четыре подошел. Кто подальше, бывает, тоже погибают, но от самого Выброса. Выйти не успевают или хотя бы спрятаться, где понадежнее.

– Понятно, – Остапенко побарабанил пальцами по витрине. – Это все? Тогда благодарю за службу, Фарид.

– Всегда рад, – торговец приложил руку к груди. – От чистого сердца всегда рад помочь! А уточнить… за октябрь… э-э… калым… без задержек?

– Сумма уже на твоем счете, – успокоил Остапенко. – До встречи. Зайду завтра.

– Вы надолго здесь обосновались? – удивился Фарид. – Редкий случай. Ждете кого-то из Зоны? Или сами туда собрались?

– Лишние вопросы, Фарид, – Остапенко погрозил пальцем и направился к двери. – Откровенности за откровенность не будет, не жди. Ты и так неплохо зарабатываешь.

– Привычка, уважаемый Владимир Иванович, – торговец дождался, когда гость шагнет за порог, и «вдруг опомнился». – Есть еще информация! Чуть не забыл! Очень свежая информация.

– Что еще? – Остапенко обернулся.

– Уж не знаю, важно это или нет, – глазки у Фарида забегали.

– Доплаты не будет, – твердо заявил Остапенко. – Тебе и так отстегивают вдвое больше, чем другим информаторам. При том же выходе готовой продукции. Говори.

– В Зоне появился новый сталкер, – придав лицу выражение «ну что ж поделать, служба есть служба», сообщил Фарид. – Очень странный. Ходоки его за своего не держат, но и группировкам он не свой. Даже «Долгу».

– Чем же он так всех огорчает? – Остапенко усмехнулся. – И почему – даже «Долгу»?

– Не берет артефакты, шайтан, уничтожает их на месте из огнемета или фосфорными гранатами, – торговец всплеснул руками. – Такие убытки! Местные прозвали его Смокером. Говорят, свой огнемет он якобы запаливает от сигары, которая вечно дымится у него в зубах. Примерно так же он поступает и с людьми, и мутантами.

– Якобы примерно? – Остапенко не скрывал иронии.

Байки об особо злобных или просто необычных ходоках возникали в приграничье Зоны регулярно, и верить во все было глупо. Пока что рассказ Мухаметшина о загадочном Смокере смахивал на одну из типичных баек.

«Очнулся человек рядом с разбитым грузовиком и понял, что ничего о себе не помнит. Только два слова в голове крутятся: „убить Стрелка“. А кто этот Стрелок – и почему его надо укокошить – пустота. И пошел человек бродить по Зоне, выяснять, что к чему. И понял он, набродившись по Зоне до одури, что Стрелок – это главный источник всех бед, поскольку трижды бывал в центре и, наверное, что-то там натворил, а потому теперь Зоне он, как острая кость в глотке. А вместе с ним и все остальные сталкеры, и значит, чтобы Зону задобрить, надо эту кость вытащить…»

Это только самый популярный пример типовой зональной легенды. А сколько их существует на самом деле и сколько новых сочиняется ежедневно, никому не известно. Так и с этим Смокером. Огнемет, сигара, романтичное импортное прозвище… вполне подходящий типаж для новой байки.

– Примерно потому, что он еще и неплохо стреляет с двух рук, и ножом работает, как натуральный мясник, когда не резон заводить коптилку, – пояснил торговец. – Братва на него точит зуб за неразборчивость в выборе жертв, сталкеры – за саботаж, остальные – те, кто верит в его существование – просто боятся. Беспредельщик! Такому дай волю, весь бизнес порушит. Может, заинтересуетесь, провентилируете тему по своим каналам?

– Беспредельщик? – Остапенко потер нос и взглянул на Фарида искоса. – Интересно. А выглядит он как? Может быть, у тебя фото этого Смокера имеется?

– А-а, – Фарид обрадованно потер руки. – Я знал, что информация непременно заинтересует уважаемого Владимира Ивановича, и заранее договорился насчет фото. Его случайно сделал один знакомый ученый. Он в лаборатории застрял, прямо там, в центре Зоны, в самой дырке этой ж… э-э… в Припяти. Там развлечений мало, сами понимаете, разве что сомов-мутантов ловить… подъемным краном. Хе-хе… Вот он и придумал себе занятие. Когда биодатчики с дозиметрами не зашкаливает, он из бункера своего выбирается и пейзажи фотографирует. Смокера этого снял на длинном фокусе, зато без маски. Если на компе обработать, портрет получится идеальный, хоть в паспорт вклеивай. Но фото стоит недешево.

Фарид вздохнул и деланно потупил взор.

– Вымогатель, – Остапенко криво ухмыльнулся. – Оплата по факту.

– Деловой подход! – торговец одобрительно закивал и протянул руку. – Сейчас же свяжусь с ученым, и фото будет… уже сегодня! Вы же зайдете? Договорились?

– Сказал же – зайду, – Остапенко хлопнул по подставленной ладони. – Только сначала скажи, Фарид, что думают об этом Смокере наемники? Братва, ходоки, торгаши… это для меня не авторитеты.

– Так ведь и военные о нем толкуют! Правда, только между собой. Вы у них спросите, если не поверили до сих пор.

– У них я спрошу, но сейчас ты ответь, наемники этого Смокера видели?

– Чего не знаю, того не знаю, – Мухаметшин поднял взгляд к потолку. – Наемники! С ними же, как с аллахом, не поговоришь по душам. Обратиться можно, а узнать, что они там себе думают… нет. Как это узнаешь?

– Но обратиться все-таки можно, – уцепился Остапенко. – Адресок дашь? Или телефончик.

– Ай, Владимир Иванович, – забеспокоился торговец, – а если спросят, откуда у вас адрес? Мне плохо будет, и броня не спасет! Замуруют в этом ящике заживо, если узнают, что это я вам… подсказал, как найти их посредника!

– Не волнуйся, Фарид, не проболтаюсь. В конце концов, кому этот Смокер портит бизнес, тебе или мне? Пиши адрес и пароль, или что там у вас для связи предусмотрено. Схожу, потолкую с посредником, пока срастается дельце с фотографией.

– Ну что поделать, – Фарид вздохнул, взял ручку и начеркал пару строк на грязном клочке бумаги. – Только… Владимир Иванович… никому!

– Все будет правильно, «Финн», – успокоил Остапенко. – Ты мне еще пригодишься.

Он внимательно изучил нацарапанный Фаридом текст и вернул бумажку торговцу.

– Я запомнил. Можешь съесть.

– Съесть? – Фарид брезгливо поморщился.

– Шучу. До связи.

– До связи, – пробормотал Мухаметшин, запирая за гостем дверь.

Задержавшись у порога, он понюхал записку, отщипнул немного, пожевал и сплюнул.

– Лучше сожгу, – пробормотал он себе под нос и сунул бумажку в карман…

…Откровенно говоря, Фарид лукавил, когда заявил, что общение с компом доставляет ему немыслимые мучения. На самом деле он неплохо разбирался в любой технике, в том числе и продвинутой, а стенал и делал вид, что мобильник и калькулятор для него – вершины технического прогресса, только чтобы не выделяться на общем фоне базарного общества.

Едва Остапенко ушел, Фарид переместился в самый дальний угол магазинчика, где за ширмой стоял удобный компьютерный столик, заставленный дорогой аппаратурой. Немного поразмыслив, Мухаметшин решил прибегнуть к самому дешевому, но при этом самому надежному во всех отношениях способу связи со своим приятелем-ученым – через сеть. Фарид не знал точно, сколько заплатит за фото Остапенко, ведь куратор недвусмысленно намекнул, что избавиться от Смокера гораздо выгоднее самому Фариду, чем ему. Это могло означать, что вместо оплаты резидент предложит услугу: устранит помеху – и все. Но и такой расклад не сулил Фариду особых издержек. Никаких денег приятелю-ученому он не собирался платить изначально. Все должно было «срастись» в натуральном виде: ты мне, я тебе.

На прямую связь приятель не вышел, и Фарид переключился с «Аси» на «е-мэйл». Предложение он сформулировал, как ему показалось, достаточно внятно и даже заманчиво.

«Меняю фото Смокера на информацию о зачистке в центре Зоны. Подробности: цели, задачи, маршрут, время – после получения фото».

Нелегальный бункер ученых попадал в зону проведения будущей операции, а значит, приятель должен заинтересоваться информацией. Откуда взять достоверные планы Остапенко и его людей, Фарид пока не придумал, но точно знал, что сумеет выкрутиться. Не в первый раз. Были у него должники и в штабе группировки, и даже среди спецназовцев.

Фарид перечитал сообщение, навел курсор на виртуальную клавишу «доставить» и…

Завалился всей тушей на компьютер. Если точнее – не всей тушей, а только тем, что от нее осталось. Некто, бесшумно войдя через черный ход, остановился за спиной у Фарида и, обнажив длинный, равномерно изогнутый японский меч, нанес всего один точный удар, после которого торговец стал ровно на голову ниже. Голова с глухим стуком откатилась к ширме, а из зияющих артерий в стенку контейнера ударил фонтан крови, которая мгновенно залила столик и аппаратуру и быстро растеклась по железному полу.

Убийца вытер клинок о висевшую на ширме куртку, сунул меч в ножны за спиной, затем наклонился к обезглавленному телу и тщательно обследовал карманы жертвы. Ни деньги, ни компактный пистолет «ПСМ», обнаруженный в заднем кармане брюк Мухаметшина, он не взял. В качестве трофея «ниндзя» прихватил только клочок бумаги с каракулями убитого. Покончив с «мародерством», убийца снял и бросил в угол забрызганный кровью дождевик, неслышно вышел на улицу и запер главную дверь контейнера ключом, прежде торчавшим в замке изнутри.

Как он вышел и как растворился в дождливых предрассветных сумерках, не увидел никто. Все заночевавшие в торговом ряду перекупщики спали мертвым сном. Некоторые в самом прямом смысле.