– Всем занять свои места, – голос командира Русбата звучал глуховато и устало, – старт через пять минут.
– Укатали Сивку кривые горки, – блеснул знанием русского фольклора черный капрал морской пехоты США с редкой фамилией Смит.
– Крутые горки, – машинально поправил его Орлов, задумчиво потирая подбородок.
Он в который раз окинул взглядом просторный салон десантного транспортника.
Формирование Первой Космодесантной Бригады ООН проходило быстро, но без спешки. Подбор кадров осуществлялся серьезно, поэтому солдаты могли очень многое, в частности: говорить на языке бывшего «условного противника». Практически все говорили по-английски, многие по-русски, американцы любили щегольнуть арабским. Тем не менее к каждому батальону были прикомандированы офицеры и солдаты «связи» других национальностей, знающие язык батальона на уровне идиом и иносказаний.
При Русбате от американцев числился Смит, от немцев – Волкофф, с другими Сергей пока не успел познакомиться, хотя это и входило в его прямые обязанности. Он получил должность координатора, как и предсказывал командующий. Все иностранцы находились в его непосредственном подчинении, составляя отдельный взвод. Кроме этого, Орлов числился инструктором по огневой подготовке, что давало возможность вполне легально проводить в тире как можно больше времени.
Сейчас весь батальон в количестве пятисот человек удобно расположился в креслах инопланетного челнока, ожидая старта к звездолету. Техника, оборудование, оружие и припасы были загружены в трюм.
– Страшное дело, какой громадный «Боинг», – негромко поделился мыслями батальонный врач Алексей Анисимов.
Он сидел рядом с Орловым абсолютно неподвижно, напряженно ожидая старта.
– Это малый десантный корабль, как сказал Гость на инструктаже, – ответил Орлов. – Представляете, как выглядит средний, а тем паче – большой?
– «Тем паче»? – оживился Смит. – Что означает?
– Тем более, – ответил за Сергея Волкофф, – старорусское.
– Спасибо, – вежливый Смит просто излучал жажду знаний. – Скорей бы старт.
– Нервничаете, капрал? – немец поднял невозмутимый голубой взор на афроамериканца.
– Если что-то происходит со мной впервые, я всегда нервничаю, лейтенант.
– Обер-лейтенант.
– Этого мне не выговорить.
– А «Гусиноозерск» вы выговорить можете?
– Это же по-русски плюс – название стратегического объекта. Хочешь – не хочешь, а приходится.
– Вот и звание мое считайте стратегическим приоритетом, иначе бундесвер может перепутать морскую пехоту с бандой туземцев и открыть беспорядочную стрельбу.
– Беспорядочную? Охотно верю, – Смит снисходительно посмотрел на Волкоффа и пожал плечами. – Оґкей, фельдмаршал, пусть бундесвер живет.
Волкофф покраснел, но от дальнейшего препирательства воздержался. «С претензиями, но не глуп, – отметил про себя Сергей, – а Смит очень даже хорош для капрала».
Насколько напряженно все ждали сигнал к старту, настолько неожиданно он прозвучал. Анисимов вздрогнул, Смит перекрестился, Волкофф крепко сжал подлокотник кресла. Других Сергей не видел, поскольку сидел у стенки и мощная грудь немца заслоняла ему весь боковой обзор.
Старт прошел на удивление мягко, никаких перегрузок, заложенности в ушах, тряски или других неприятных ощущений. Чувствовалось легкое ускорение, через несколько минут, по просьбе большинства, была устроена краткая демонстрация невесомости, затем все пришло в норму, и голос комбата пояснил:
– Мы в космосе, расчетное время стыковки – через два часа. Можете расслабиться.
Неформальный комментарий командира вызвал приглушенный взрывчик улюлюканья и аплодисментов. Пятьсот свежеиспеченных космонавтов сгрудились у иллюминаторов, с которых плавно сползли наружные защитные шторки. За толстым стеклом чернело космическое пространство.
– I’ ll be dam… – начал было Смит, но, вспомнив, что на службе, исправился: – Чтоб я так жил!
– Мы стартовали первыми в бригаде? – озабоченно поинтересовался у Сергея китайский лейтенант Чен.
– Да, – подтвердил Орлов.
– Отметьте, пожалуйста, в бортовом журнале, господин майор.
– Что отметить? – Орлов в недоумении уставился на китайца.
– Я первый китайский космонавт! – с гордостью ответил Чен, выпячивая грудь.
– Тогда и я – первый, – оживился Смит, – первый бруклинский!
– Хорошо, хорошо, – рассмеялся Сергей, – только журнала, боюсь, на всех не хватит. Вон, Стефания, первая итальянская женщина на орбите, а этот мучачос – первый испанец.
Он указал на сидящего через ряд лейтенанта Дуэро.
– Это дело надо обмыть! – откуда ни возьмись вынырнул командир второго взвода первой роты капитан Кровицкий. – А иначе нам удачи не видать!
– Да уймись ты, – махнул рукой Анисимов, – знаю я твои «удачи». Сейчас спирт клянчить начнет, – закончил он, обращаясь к Сергею.
– Вместе служили? – Орлов кивком указал на капитана.
– А то? Этот прохиндей что угодно из-под земли достанет. Ему не капитаном, а прапорщиком надо быть. При дивизионных складах. Пить, правда, умеет, да и специалист классом чуть повыше «экстры», так что простить некоторые шалости ему можно, – поведав все это Орлову вполголоса, доктор повернулся к Кровицкому и спросил – Вот наверняка же пронес пару ящиков контрабандой и где-нибудь в трюме зарыл, а, Максим Палыч, зарыл?
– Военная тайна, товарищ Пирогов! – заверил капитан, загадочно улыбаясь.
– Вот жулик, – рассмеялся Анисимов.
– А что вы думаете? Без таких, как я, наша армия, как бычок без телки. Бодаться умеет, но настроения нет.
– По-моему, наша задача воевать, а не улучшать демографию освобождаемой планеты, – парировал доктор.
– Вы действительно верите, что мы направляемся кого-то освобождать? – включился в разговор француз, лейтенант Жильбер.
– Только без политики, месье, – поднял руки вверх Анисимов. – Мы солдаты, и не верить имеем право только в бога, все остальное сомнению не подлежит.
– Вам проще всех, док, – француз поморщился, – вы будете спасать, а не убивать. Как ни посмотри – весь в белом.
– Чтобы не завидовать сейчас, об этом следовало подумать при выборе учебного заведения, – буркнул Анисимов и отвернулся.
– Давайте лучше закурим, лейтенант. Я заметил, что у вас есть замечательные «Галуа», – Кровицкий попытался увести беседу в сторону, – мои любимые.
Француз усмехнулся и достал портсигар.
– Ого, серебряный! – капитан уважительно причмокнул.
– Подарок жены, – Жильбер смущенно повертел портсигар в руке, – к тридцатилетию.
– А что ж ты до сих пор лейтенант? У нас в тридцать не меньше капитана имеют, верно, майор? – спросил Кровицкий сначала француза, а потом Орлова.
– Ну, не все же олимпийскими чемпионами в двадцать пять становятся, – хитро прищурился Смит.
– А при чем здесь это? – встрепенулся Сергей.
– И то правда, при чем? – капрал ехидно улыбнулся и пожал плечами.
– Я всего месяц назад подписал контракт, – ответил Кровицкому француз, – а до этого совсем другим занимался.
– Чем? – не унимался капитан.
– Отстань от человека, – одернул его Анисимов, – надо будет, сам расскажет.
– Луна! – воскликнула Стефания, прильнув к иллюминатору.
– Грустная она какая-то, как вдова. – «Мучачос» Дуэро неопределенно помахал в воздухе рукой.
– Да вы романтик, товарищ Сервантес, – хохотнул Кровицкий.
– А вы нет? Согласившись на этот поход, вы себя выдаете либо как романтика, либо как циничного стяжателя громкой славы, – испанец говорил спокойно, даже вяло, но очень уверенно.
– Никакого акцента, – с уважением отметил русский. – Признаюсь, я та самая вторая фаза искренней преданности романтизму – цинизм во плоти. И стяжатель славы, конечно, амиго. К тому же корыстный стяжатель, но в целом я не опасен. Более того, полезен. Хотите кальвадоса?
– Шутишь? – подпрыгнул на сиденье Смит.
– Насчет спиртного – никогда!
– Как настроение в «иностранном легионе»? – в проходе между рядами появилась внушительная фигура комбата. Орлов встал и четко отрапортовал:
– Товарищ полковник, отдельный взвод Российского батальона отдыхает согласно вашему распоряжению, командир взвода майор Орлов.
– Вольно, Сергей Владимирович, вижу.
Полковник заглянул в иллюминатор через плечо не отреагировавшей на его появление Стефании и щелкнул пальцами.
– Кто бы сказал год назад, что увижу такое, – сутки над ним смеялся бы.
– Господин полковник, – обратился к командиру Смит, – разрешите уточнить длительность перелета к Грунмару.
– Двадцать дней, – комбат с интересом посмотрел на капрала. – Но это известно давно, почему вы спросили?
– Гиперпространство, командир, – Смит сделал короткую паузу, – в нем парсеки становятся метрами, и поэтому мне кажется странным, что на дорогу мы должны тратить так много времени.
– Ах, вот что… Я могу объяснить все прямо сейчас, но лучше вам потерпеть немного, капрал…
– Смит, сэр…
– Капрал Смит. Первый же инструктаж на звездолете даст ответы на все ваши вопросы. – Комбат хлопнул Орлова по плечу. – Освоился с новыми обязанностями?
– Начинаю, товарищ полковник, – ответил Сергей и покосился на Смита.
– Давай, давай, должность у тебя ключевая, – командир усмехнулся и зашагал дальше.
– Такое впечатление, что «полковник» не звание, а фамилия. Они похожи, как братья, независимо от национальности, во всех армиях мира, – высказался Смит, глядя комбату в след.
– А одеколон у него неплохой, – заметила Стефания, не отрываясь от созерцания лунных видов.
– Ну тебе и команда досталась, – посочувствовал Орлову Кровицкий, – и это еще не все. Я слышал, что израильский майор – из «Моссада», а англичанин – родственник королевы. Уж не знаю, что хуже…
– Спасибо за информацию, разберусь как-нибудь.
– Конечно, разберешься, деваться-то все равно некуда.
Когда по правому борту замаячил огромный шар звездолета, все замолчали. Первый обмен любезностями и впечатлениями закончился, а для длительных бесед не хватало общих тем, да и настроение было совсем не лирическое. Большая часть десантников уже начала выходить из состояния стартового возбуждения и осознавать, что они стали не орбитальными космонавтами, а космической пехотой, которая уже болтается там, где человек пока не побывал, но и это лишь начало. Где и на каком расстоянии находится созвездие Лиры, никто себе представить и не пытался, к тому же это не рекомендовалось командованием. Как они говорили: до окончания периода психологической адаптации.
Створки приемного шлюза распахнулись гигантским зевом, и челнок плавно нырнул внутрь корабля. Мягкий толчок стыковки с внутренней палубой и легкое изменение интенсивности освещения возвестили об успешном прибытии. По транспортнику разнесся голос командира:
– Приготовиться к переходу на звездолет. Первая рота следит за разгрузкой багажа. Второй, третьей роте и спецвзводам – следовать за вахтенным офицером.
Когда десантники построились на посадочной площадке, Орлов с недоумением оглянулся. Позади возвышалась громада челнока, впереди – равномерно светились гладкие серебристые стены. Никаких дверей, приборов, механизмов или чего-то, что могло служить ориентиром в предстоящем движении, не было. А в телерепортажах об экскурсиях на звездолет все выглядело иначе. Там показывали переплетения кабелей, труб, нагромождения механизмов, деловито снующих роботов и многое другое, вполне отвечающее земным представлениям о сложнейшей технике завтрашнего дня. Несоответствие увиденному было настолько разительным, что Сергея охватило противное предчувствие неприятностей. Если декорации из репортажей не были скрыты под «серебром» этих стен, то, значит, Землю пытались водить за нос, и это очень дурно пахло.
Другие десантники вертели головами не меньше Сергея, и по строю пополз глухой ропот. Комбат тоже был немного растерян, но прятал это под хмурой гримасой. Подозрения, правда, не успели окрепнуть, так как часть стены перед солдатами «растаяла», обнажив знакомые по «новостям» нагромождения приборов и аппаратуры, а также широкий проход в прямой коридор, конец которого терялся в серебристой перспективе. Волнение улеглось, но осталась некая настороженность, которую Сергей обозвал про себя «предсмертной бдительностью».
Никто не заметил, как на «пороге» открывшегося коридора возник вахтенный офицер. Орлов ожидал, что на встречающем будет та самая невероятная форма, в которой Гость впервые явился народу, но офицер был облачен в вариацию на тему земного хаки с серебряными звездами на погонах. К лицу его примерзла приветливая улыбка, а в глубоких черных глазах читалась готовность разбиться для землян в пятнистую лепешку. Он подошел к комбату русским строевым шагом и отрапортовал:
– Товарищ полковник, вахтенный офицер Джи, назначен ответственным по расквартированию и поддержанию связи с вашим батальоном. Уполномочен решать все вопросы, не касающиеся боевых действий.
– Джи?
– Наши имена слишком трудны для произношения, поэтому капитан принял решение использовать вместо них буквы английского алфавита.
– Цену набивает, – шепнул Орлову Смит, – будто этой дырки в стене мало, чтобы впечатление произвести.
– Думаю, дырка – только начало, – ответил Сергей.
– Надо было поддержать предложение Кровицкого, слишком волнующее начало на трезвую голову, – продолжил перешептывания Анисимов.
Их беседу прервала команда. Русбат не в ногу миновал «порог» и двинулся по искрящемуся полу в глубь звездолета.
О проекте
О подписке