Сержант едва сдерживал довольную улыбку. Неизвестно, какое особое задание приготовил Фролов для выбранных бойцов, возможно, радоваться будет нечему – вот возьмет и засунет их в самое пекло, но сам факт того, что майор наконец привлек сержанта к своим спецназовским делам, Прохору явно льстил. Он даже приосанился и походя бросал взгляды по сторонам, наблюдая, как реагируют другие матросы. Честно говоря, особой зависти во взглядах оставшихся в строю бойцов не наблюдалось. Некоторые и вовсе смотрели с явным сочувствием. Видимо, мысль о самом пекле пришла в голову не только Прохорову.

Частично подтвердилась эта версия, когда группа майора Фролова миновала северный КПП и потопала по тропинке в сторону большой проплешины – когда-то это поле было рисовым. Как морпехам и обещал командир, посреди поля уже стояли, лениво рассекая лопастями воздух, четыре «вертушки», а на посадку заходили еще две. Майор на миг обернулся и указал бойцам на крайний слева борт. Когда группа приблизилась, выяснилось, что лететь группе Фролова предлагалось на американском «Ирокезе» тысяча девятьсот лохматого года выпуска.

– На таком крокодиле до врага не долетишь, местные дружбаны собьют, – проворчал Прохоров, окинув «вертушку» скептическим взглядом. – Или сам развалится от старости.

– Не дрейфь, сержант, – Фролов похлопал Прохора по плечу. – Машина еще сто лет прослужит, не скрипнет. Хорошая техника. Всем подняться на борт!

– Помельче не мог выбрать, да? – с заметным кавказским акцентом крикнул пилот, оборачиваясь к Фролову. – Зачем самых упитанных пригнал? Да еще с мешками! У меня «вертушка», а не «шестьдесят шестой», да! Как я с таким перегрузом полечу?!

– То ли ты не орел, Коба? – Фролов отмахнулся и показал большим пальцем вверх. – Взлетай! Погнали!

– Евгений Сергеевич, а на месте как будем действовать?! – Когда морпехи заняли места в «вертушке», нервная любознательность Прохора вступила в фазу обострения.

– На точке высадки рассредоточимся, – майор растопырил пальцы. – А потом справа-слева по одному короткими перебежками в заросли. Точку сбора я обозначу. А дальше – делай, как я! Еще вопросы?! Задавайте, пока время есть!

– А остальные далеко от нас высадятся? – спросил Лунев.

– Далеко. У них другая задача. На объекте встретимся.

– Они же стрелять будут во все, что шевелится! – напомнил Прохоров. – Не попадем под раздачу?

– Не попадем, – Фролов покачал головой. – Мы первыми на объект проникнем! Там всех и дождемся.

– Теперь понятно, – Прохор кивнул, – что ничего не понятно! Если остальным придется с боем прорываться к объекту, мы-то как туда проникнем?! Просочимся, что ли?

– Вроде того! – Фролов вытащил из-под лавки здоровенную сумку, в народе такие баулы назывались «мечтой оккупанта». – Оголяйтесь, пацаны! Это ваша новая форма!

– Ух ты, американская? – первым в сумку сунул свой любопытный нос Гаврилов. – Ништяк! А ботинки?

– Кому подойдут! – ответил майор, тоже снимая снаряжение и форму. – Остальные в своих останутся. Прохоров, какой размер?

– Сорок третий.

– Вот, держи десятый номер! – Гаврилов достал из сумки ботинки. – То же самое.

– Точно?

– У меня маманя в обувном работает. Примерь!

– Тельники не забудьте снять! – Фролов достал из баула небольшой прозрачный пакет. – Документы сюда! Английский кто-нибудь знает, кроме Студента?

– Пару слов помню со школы, – сказал Прохор.

– Я немецкий учил! – крикнул Жигунов.

– Май нейм из Коля! – крикнул Сивый. – Аллес знания!

– Я школу с английским уклоном закончил, – признался Купер.

– Это по твоему прозвищу понятно, – Фролов усмехнулся. – А ты, Гаврилов?

– Лучше промолчу!

– Значит, так и делай. Все так делайте! Если я говорю по-английски, кроме Студента и Купера, все молчат! Заговорю по-русски, можете тоже говорить!

– А если вырвется?! – спросил Прохоров. – Ну, там, запнулся или ушибся. Что тогда говорить?

– «Фак» говори или «шит»! – подсказал Купер.

– И это все?

– Все.

– Как же они обходятся? В один-то этаж. Даже как-то обидно за великий и могучий английский язык.

– Это наш великий и могучий, – возразил Гаврилов. – А у них язык вроде денег… этих… долларов – главное, чтоб в ходу был везде и смысл доносил. Товарищ майор, а что, там, на объекте, американцы будут? Не кхмеры?

– Там много кто будет! – Фролов загадочно усмехнулся. – И все злые. Но вы не тушуйтесь. Главное, делайте, как я. Документы все сдали? – Майор обернулся к пилоту и протянул ему пакет с документами. – Коба, это тебе на хранение!

– Я госбанк, да?! – вертолетчик недовольно фыркнул.

– Боброву передашь!

– Сразу не мог ему отдать?

– Не мог! – Фролов запустил пятерню пилоту в нагрудный карман, вынул оттуда что-то, взамен сунул пакет с пачкой военных билетов и снова обернулся к бойцам. – Кому жвачки? Андрей, раздай.

Майор бросил Луневу маленькую упаковку с белой стрелкой на обертке. «Ограбленный» майором пилот осуждающе покачал головой, но промолчал.

– Всем! – первым руку протянул Прохоров. – Настоящая, не таллинская?

– Здесь проще настоящей разжиться, – заметил Лунев, раздавая товарищам по пластинке жевательной резинки.

– Пеппер… минт, – осилил Прохоров название жвачки. – Зашибись! Теперь точно как янки будем. Жуем такие… форма, все дела. Еще бы рок-н-ролл врубить, и вообще класс!

– Оружие выдает! – Коля Сивый кивком указал на свой пулемет.

– Нормально! – крикнул Фролов. – Настоящие американцы тут тоже с «калашами» предпочитают бродить. Все переоделись? Теперь слушайте главную вводную, бойцы! Если увидите хоть что-то непонятное – не трогайте и даже не приближайтесь!

– А что непонятное?

– Что угодно! Дым без огня, пар без чайника, деревья необычные, предметы, машины. Или людей можете увидеть странных, которых здесь, в джунглях, быть не должно!

– Голых баб, что ли? – Прохор усмехнулся. – Или Деда Мороза на тройке с бубенцами?

– Кого угодно! – отмахнулся майор.

– Так можно много чего «увидеть», – усмехнулся Сивый. – У страха глаза велики. Вон, Гаврюха недавно бревно за крокодила принял. Из речки, как «Першинг», вылетел.

– Там правда крокодил был! – Гаврилов помотал головой и развел руки, насколько позволяла обстановка. – Пасть – во! Зубы – со штык-нож каждый!

– Сам ты крокодил! – Коля рассмеялся и толкнул Гаврилова в плечо. – Мы потом это бревно на дрова пустили. Я его лично распиливал.

– Здесь все будет чуть посерьезнее, – сказал Фролов. – Даже если решите, что вас посетил обман зрения, – не подходите! Это приказ!

– А стрельнуть в этот обман можно?

– Можно Машку за ляжку. Стрелять – если прикажу! Еще вопросы?!

– У матросов нет вопросов, – заявил Прохоров, поправляя импортный головной убор, и тут же задал следующий вопрос: – А рукава закатать разрешается?

– Обязательно! – Фролов продемонстрировал, насколько следует закатать рукава. – И помните, бойцы, ничего непонятного не трогать! Больше напоминать не буду.

– Что за объект такой? – наклоняясь к самому уху, спросил Прохоров у Андрея. – Радиоактивный, что ли?

– Не знаю, – Лунев пожал плечами. – Но лучше делать, как говорит майор. Ему виднее.

Андрею почему-то вдруг вспомнились утренние ощущения. Те самые, неприятные, которые он испытал, стоя на посту. После слов майора о странностях, которые можно увидеть в джунглях, в душе вновь всколыхнулось тревожное ожидание чего-то нехорошего, какое-то смутное, но очень скверное предчувствие. Андрей попытался вновь прогнать это неприятное ощущение, но ему помешало воспоминание о воображаемом злобном взгляде из зарослей и холодной волне ненависти, которая стелилась над рекой и едва не захлестнула его. Сейчас опять казалось, что тяжелый взгляд из джунглей устремлен на Андрея, а холодная волна уже почти захлестнула и «вертушку», и ее пассажиров. Лунев понимал, что скорее всего это фантазии, отголоски страха, который Андрей тщательно подавлял, но легче от этого понимания не становилось. Проклятая чертовщина никак не отпускала. А еще сбивала с толку крамольная мысль, что и взгляд, и волна могут оказаться вовсе не игрой воображения.

Слава богу, на выручку запутавшемуся в странных ощущениях и загадочных переживаниях морпеху Луневу невольно пришел майор Фролов.

– Крайняя вводная, бойцы! – крикнул Фролов, обернулся к вертолетчикам и коснулся плеча второго пилота. – Сю Линь, познакомься с ребятами!

Второй пилот обернулся, снял наушники и очаровательно улыбнулся сразу всем морпехам. Именно так – очаровательно. Все потому, что пилот по имени Сю Линь оказался симпатичной девушкой.

– Привет, мальчики, – с легким певучим акцентом произнесла Сю Линь. – Можете называть меня Люся.

– Е-мое, – вырвалось у Прохора, – телка!

– Не телка, а боец Народно-революционной армии, – майор исподтишка показал Прохору кулак. – Наш проводник и снайпер. Люся, как я и обещал, это тебе!

Фролов поднял СВД и показал девушке. Та кивнула и снова улыбнулась, но теперь только майору и вовсе не так, как бойцам. Не просто очаровательно, а еще и как-то загадочно, будто бы с оттенком кокетства.

– Спасибо, Женя!

– Евгений Сергеевич, – вдруг крикнул Лунев, – еще один «чарлик»! К востоку от нас, параллельным курсом идет!

Фролов выглянул в проем правой двери, затем наклонился к первому пилоту и хлопнул его по плечу.

– Коба!

– Э-э вижу, да! – пилот вскинул руку. – Пока на связь не вышел, нет его!

– Хотя бы чей он, можешь определить?

– Красные кхмеры здесь нет «вертушки», – сказала Люся. – У нас мало-мало, только в штабе. С корабль прилетел!

– Янки, – решил Фролов. – Зашевелились, гады!

– В горах оторвемся, – пообещал пилот.

– А пораньше нельзя?

– Перегруз, я же говорил, да! – пилот опять вскинул руку. – Как маневрировать, когда еле тянет?!

– Евгений Сергеевич, они семафорят! – снова крикнул Лунев. – Прямо из кабины, фонарем. Купер, читай!

– Дэн… жероз… ареа… – Бондаренко прищурился, стараясь не пропустить ни одного сигнала световой морзянки. – Опасная зона!

– Точно янки, – подтвердил версию командира Лунев.

– Короче, предлагают поменять курс! – крикнул Купер.

– Коба, есть фонарь? – Фролов, не дожидаясь ответа, заглянул в ящик под лавкой и достал оттуда довольно крупный фонарик. – Бондаренко, отвечай! О’кей, спешиал мишн, сикс код. Ну, то есть код шесть, понял?

– Так точно! – Федор проверил, как работает фонарик, а затем передал морзянкой сообщение.

С борта чужой «вертушки» тут же ответили.

– Код шесть Роджер! – частично перевел Купер. – Гуд лак… в смысле – удачи! Смотрите, сваливают!

– Белиберда какая-то, – буркнул Прохор прямо в ухо Луневу. – Кто такой Роджер?

– Это значит «принято, подтверждаем». Поверили то есть, что мы тоже янки и летим со спецзаданием в режиме радиомолчания. Потому и отвязались.

– Они не отвязались, – майор Фролов покачал головой. – Поводок отпустили. Так и будут болтаться на хвосте до самой точки. Доверяй, но проверяй!

– Зашибись, – Прохор покачал головой. – Чем дальше в лес…

– Тем ближе вылез, – с усмешкой закончил Коля Сивый. – Прорвемся, дядя. Зашибись, не очкуй!

Прохоров не ответил, только выразительно округлил глаза и слегка постучал кулаком себе в челюсть. Сивый намек понял, но лишь снова усмехнулся. Один на один против Коли у Прохора не было никаких шансов.

– Вон там ваши холмы, уже видно! – крикнул первый пилот, оборачиваясь к Фролову. – Полчаса – и мы на месте!

– Хорошо, Коба! Держись ниже!

– Э-э, куда ниже, слушай! С верхушки на верхушку прыгать предлагаешь? Мы на вертолете летим, а не на обезьяне верхом, да!

– Дым без огня, – вдруг проронил Коля Сивый и указал куда-то вниз. – Товарищ майор, смотрите, там поле горит! То есть не горит, но дымит!

– Что горит? – Фролов подался к правой двери. – Ах ты, черт! Коба, уходи влево!

– Что случилось?

– Маневрируй, сказано! – заорал майор, подкрепляя приказ энергичным жестом. – Влево! И жми давай! Окажемся над полем – кранты!

– Мы уже над ним!

– Вираж!

– Держитесь! – Пилот резко увел «вертушку» на вираж.

Удержаться оказалось непросто, но никто из вертолета не вывалился. Жигунов завалился на Гаврилова, а Коля едва не раздавил рацию, резко усевшись на нее верхом, но все обошлось «малой кровью». Разве что Купер выронил фонарик, который проехал поперек салона, выскользнул в левую дверь и, брякнув о посадочную «лыжу», улетел вниз. Бойцы переглянулись, но комментировать происшествие не стали, чтобы не расстраивать пилота. Фролов тоже видел, как был утерян фонарь, но, казалось, не придал этому мелкому происшествию никакого значения. Майор сосредоточился на изучении местности.

– Теперь правее возьми! – крикнул майор пилоту. – Группу деревьев видишь? Три верхушки метров на пять выше остальных. На них ориентируйся.

– Женя! – к Фролову вдруг обернулась Люся. – Я чувствую! Дрожь! Надо садиться!

Девушка была явно встревожена. Она озиралась, будто бы пытаясь найти в салоне какие-то признаки неполадок, какой-нибудь предательский дымок из-под обшивки или пулевое отверстие.

– Э-э, слушай, нормальная вибрация! – заявил Коба. – Это вертолет, да!

– Давай на посадку! – приказал Фролов.

– Туда-сюда, – пилот помахал рукой. – Керосин жечь, да?!

– Садись, сказано!

– Есть, только площадку найду, да!

– Товарищ майор! – снова заорал Сивый. – У нас эта… сука… лыжа посадочная отвалилась! Смотрите!

– Коба, вниз, немедленно! – Фролов хлопнул пилота по плечу.

– Она рассыпалась! – Коля обернулся и уставился на Фролова совершенно круглыми от удивления глазами. – Прямо – раз! – и в порошок!

– Лунев, что слева? – Фролов обернулся к Андрею.

– Те же яйца! – вместо Андрея доложил Жигунов, он сидел ближе всех к левой двери. – Шлейф из ржавой пыли тянется!

– Приготовиться к аварийной посадке!

– А говорили, сто лет еще прослужит, – группируясь и прикрывая голову руками, проворчал сержант Прохоров. – А она на лету разваливается, херня заокеанская. Лучше бы на своей «вертушке» полетели!

Как раз к окончанию недовольной тирады Прохора «вертушку» охватила действительно сильная вибрация, в гамму звуков добавился сначала неприятный свист, а чуть позже и противный скрежет. «Вертушка» замедлила полет, а затем и вовсе зависла на месте.

– Майор, внизу вода! – крикнул пилот. – Пять метров! Удержу полминуты!

– Бойцы, мешки за борт! Прыгаем! Лунев, первый пошел! Прохоров, Сивый, Гаврилов, Жигунов, Купер! Пошли, пошли!

Фролов помог бойцам выкинуть рюкзаки, выбросил за борт винтовку и подтолкнул замешкавшегося Гаврилова. Когда все морпехи выпрыгнули, майор помог перебраться назад Люсе. «Вертушка» к тому моменту снизилась метров до трех, но при этом медленно прошла вперед метров на тридцать. Теперь внизу была не вода, а берег, поэтому выигрыш получался сомнительный. Вроде бы и невысоко падать, но приземляться придется на грунт. Тем не менее Люся не сплоховала. Выпрыгнула смело, приземлилась удачно.

– Коба, наша очередь!

– Прыгай, Фролов!

– Коба, не дури!

– Уведу «вертушку», да! Не мешай!

– Коба, она не взорвется, не бойся! Просто развалится! Никого не заденет! Прыгай со мной!

– Майор, слушай, расстрелять тебя, чтобы понял, да?!

– Весь в тезку, чуть что – расстреливать, – процедил Фролов сквозь зубы и выпрыгнул из вертолета.

Со стороны падение «чарлика» выглядело как сцена из странного, но качественного фильма – нереально и в то же время убедительно, вот такой парадокс. Машина тряслась, словно в лихорадке, и буквально разваливалась на части, которые тут же превращались в мелкие обломки, а до земли долетали и вовсе лишь в виде пыли. Причем странный процесс разрушения шел неравномерно: детали, сделанные из разных металлов, рассыпались с разной скоростью, а, допустим, стекла, сиденья и элементы внутренней обшивки держались почему-то дольше, чем любые металлические детали. Все шло к тому, что скоро в воздухе останется висеть один лишь Коба в своем кресле пилота и со штурвалом в руках.

Но этого, конечно же, не произошло. Наступил критический момент, когда корпус «вертушки» окончательно потерял жесткость, двигатель провалился в салон и заглох, а винты разлетелись во все стороны ржавой шрапнелью. «Чарлик» рухнул на землю и, вопреки предсказанию Фролова, взорвался. Впрочем, огонь быстро сошел на нет, остался только густой, закрученный спиралью дым.

Очень похожий на тот самый «дым без огня».