– Одно дело пародии, а другое – такие вот… перевоплощения. Может, тебя нашим спецам показать? Может, ты феномен?

– Только без твоей конторы! – категорично заявил Андрей. – Я в застенки пока не хочу.

– Какие застенки?! – возмутился Борис. – Никто тебя не упрячет, просто пройдешь курс обследования. Я не доктор, но слышал о случаях, когда люди начинают потихоньку трогаться, а никто не поймет отчего.

– Спасибо тебе, друг! – обиженно отчеканил Соловьев. – Вот ты меня уже и в шизики записал!

– Возраст подходящий, – Борис сделал скорбное лицо, но тут же рассмеялся. – Нет, серьезно, Соловей. Ну не шиза тебя посетила, но может быть доброкачественная опухоль, от них тоже видения бывают… Что тебе, жить надоело?

– Да не дам я в своей башке ковыряться! – отрезал Андрей.

– А скрутит тебя недуг – будет поздно, – строго предупредил Борис. – Соглашайся, пока я добрый.

Соловьев помотал головой и чуть приподнял пустой бокал. Посиневшая от зябкого ветра и бездействия официантка тут же принесла полный. Словно бы вместе с пивом освежилась и тема беседы. О странных проявлениях Андреева таланта друзья больше не говорили…

* * *

*Не касались они этой темы на протяжении целого месяца. До тех пор, пока Соловьев не ввалился в кабинет Бориса прямо посреди рабочего дня.

– Ты очень точно угадал мое сегодняшнее обеденное время, – Борис протянул товарищу руку. – График скользящий, иногда в двенадцать удается перекусить, а иногда в два… – Боб, я поплыл, – заявил Андрей, плюхнувшись в кресло.

– В смысле? – спокойно поинтересовался Борис, разливая по чашкам кофе.

– Помнишь, я тебе историю про дембеля в метро рассказывал?

– Ну, – Борис кивнул. – Еще что-нибудь пригрезилось?

– Совсем беда, начальник, – Соловьев подался вперед и положил ладони на стол. – Посмотри на меня. Только внимательно посмотри.

Борис поднял на друга ироничный взгляд, но спустя пару секунд от иронии в его глазах не осталось и следа. Он отставил в сторону пузатый кофейник и приказал:

– А ну встань…

Андрей подчинился и, поднявшись с кресла, замер в пародии на строевую стойку.

– Видишь?

– Та-ак… – озадаченно протянул Борис. – Картина Репина «Ты ли это, друг сердечный?».

– Нет у него такой картины! – нервно возразил Соловьев.

– Сам знаю, что нет. Доперевоплощался, что ли?

– Разве такое возможно?

– Сам знаю, что невозможно, – Борис был весьма озадачен. – Странно как-то. Вроде бы ты, а вроде и нет. Может быть, укололся чем противозаконным?

– Ты же знаешь! – Андрей снова сел в кресло и всплеснул руками.

– Но от пива-то так не расплющит, – продолжая внимательно изучать товарища, заметил Борис.

– Может быть, в меня бес вселился? – предположил Андрей срывающимся голосом.

– Или, наоборот – съехал, – Борис решительно встал. – Идем-ка, друг мой гуттаперчевый, в одно интимное местечко. Там тебе в момент диагноз поставят.

– Только без инструментальных методов! – предупредил Андрей.

– А это уж как эскулапы определят, – Борис подтолкнул друга к дверям. – Поиздеваются, конечно, но в разумных пределах. Специалисты у нас – будь здоров! Изучат тебя от макушки до пяток. Ничего не пропустят. Рентген, анализ крови, электроды на голову… Ну, потом пару иголок под ногти, зонд туда – зонд сюда… А у доктора-проктолога, мы его Плейшнером зовем, есть замечательный такой аппарат «для чтения задних мыслей», ректоскоп называется. Тебе понравится…

– Ты кого из меня сделать вознамерился, голубого кролика для опытов?! – слегка упираясь, возмутился Соловьев.

– Не бойся, – Борис усмехнулся. – Инструмент есть инструмент. Формально останешься девицей.

– Боб, но я же не за этим к тебе пришел! – прошептал Соловьев, хватая друга за рукав. – Главное ведь не в том, что на меня без смеха сквозь слезы смотреть невозможно! Главное – в башке!

– С нее доктора и начнут, – Борис уверенно продвигался по коридору в нужную сторону.

– Боря! – Андрей встал посреди коридора как вкопанный. – Выслушай меня, или я никуда не пойду!

– Ну, – Борис встал напротив.

– Я начал читать мысли! – трагическим тоном изрек Соловьев. – Всех подряд! Вот ты сейчас думаешь, что я окончательно сдвинулся…

– Для этого ничего читать не нужно…

– Я заглядываю человеку в глаза и словно подключаюсь к его мозгам, – продолжил Андрей торопливым шепотом. – Вся биография и то, о чем он думает в текущий момент! Все как на ладони! Представляешь?!

– А температуру?

– Да вроде бы все здоровые попадались…

– Свою температуру, – уточнил товарищ, – давно измерял?

– Да не болен я! Что ты упираешься?

– Я в сказки не верю, – Борис упрямо покачал головой. – Такими фокусами у нас в конторе специальный человек занимается, психиатр по специальности.

– Не псих я! – Андрей выкрикнул это так громко, что проходящие по коридору люди на секунду обернулись. – Хочешь, докажу?! Позови кого-нибудь! Любого из тех, кого я не могу знать.

– Кроме меня, тут все такие, – пробормотал Борис с оттенком сомнения.

Он еще несколько секунд постоял в раздумье, но потом усмехнулся и подозвал какого-то парня.

– Меня Павел Евгеньевич послал… – начал было сопротивляться сотрудник, но Борис прервал его реплику повелительным жестом.

– Шесть секунд, и ты свободен. Просто посмотри на этого субчика…

– «Шпиен»? – парень ухмыльнулся и внимательно взглянул на Соловьева. – В сводках такого интерфейса не было вроде бы… Но пялится нагло…

– Свободен, – Борис махнул рукой. – Кстати, напомни Семенову, что в три совещание.

– Обязательно.

Уже сворачивая за угол длинного коридора, сотрудник на мгновение остановился и бросил на Соловьева еще один взгляд. На этот раз не снисходительный, а растерянный.

– Ну? – требовательно произнес Борис, когда парень исчез из виду.

– Феликс Алексеевич Сошников. Недавно у вас трудится, но уже на хорошем счету, хотя слабоват в плане баб. По молодости это ему прощается, тем более что не женат пока. Меня смутил только один нюанс, он что, беженец? Я думал, вы на работу только наших берете, граждан с пропиской.

– Ну, ты даешь, – со сдержанным восхищением выдохнул Борис. – Или ты его знаешь?

– В первый раз вижу, то есть видел, – честно ответил Соловьев. – Убедился, что я не псих?

– Все равно – сначала эскулапы. Если не найдут в тебе никаких болячек, отведу к Иван Палычу.

– Это кто?

– А вот по таким, как ты, феноменам специалист, – Борис ухмыльнулся. – Если прикидываешься, он тебя вмиг расшифрует.

– Какой мне смысл прикидываться да еще тебя при этом разыгрывать?! – возмутился Соловьев.

– Никакого. Но это тебе. А вот бесу, в тебя вселившемуся, может, и есть смысл.

– Борис Сергеич, привет, – вмешался в их беседу спокойный, уверенный голос.

– А, Иван Палыч, только что о вас вспоминал. – Борис пожал руку невысокому, лысому, как бильярдный шар, человечку. – Сколько до дембеля осталось?

– Меньше недели уже, Боря, – Иван Павлович улыбнулся. – Только я не сильно спешу. Что мне на пенсии-то делать? Автостоянки охранять? Не тот кураж… Ты-то кого изловил?

– Да вот, пришелец приземлился. Сейчас его люди в белых халатах попользуют, а после вам его скормлю. Не возражаете?

– «После» может и не быть, – окидывая Соловьева, видимо, принятым в Конторе, цепким взглядом, изрек лысый. – Они такие, врачеватели наши. Но, если не справятся – веди… До встречи, товарищ пришелец…

– До свидания, гражданин Сноровский, – реплика вырвалась у Андрея непроизвольно.

Иван Павлович, попрощавшийся уже, на ходу вдруг споткнулся и замер.

– Что? – он медленно повернулся к Соловьеву всем корпусом. – Что вы сказали?

– Попрощался, – Андрей пожал плечами. – Не расширят ваш отдел, Иван Павлович, так и будете в одиночку за необъяснимыми явлениями гоняться. Или все-таки на пенсию придется выйти. К начальнику можете даже не ходить.

– Борис Сергеевич, ты где его откопал? – изумленно спросил лысый.

– Рекомендуете закопать обратно? – Борис снова ухмыльнулся.

– Нет, – Сноровский заложил руки за спину и медленно обошел Андрея по кругу. – После медиков мне его в обязательном порядке сдай. Такой кадр!

Борис кивнул и, взяв Соловьева за рукав, уже собрался продолжить свой путь, но из-за поворота вылетел красный от возбуждения Феликс Сошников.

– Вот удачно! – выпалил он, тормозя перед собеседниками. – Борис Сергеевич, Иван Палыч, вас обоих Константинов вызывает! Срочно! Там, в Юго-Западном, что-то случилось, говорят, по вашей части.

– По чьей конкретно? – спросил Борис.

– Не знаю, – Феликс пожал плечами. – Но шеф приказал вас обоих мобилизовать.

– Тарелка упала? – предположил лысый.

– С ложкой и вилкой, – Борис вздохнул с притворным сожалением. – Никак опять Призрак кого-то завалил?

– Ну, не знаю я! – Феликс на секунду клятвенно прижал руки к груди и помчался дальше по коридору.

– Извини, Соловей, – Борис обернулся к Андрею. – Давай завтра? Прямо к девяти подходи. Даже если меня не будет, я предупрежу докторов…

– Нет, – Соловьев покачал головой. – Ты лучше позвони, когда авралы закончатся, и я приеду.

– Да они никогда не закончатся, – с досадой произнес Борис. – На то они и авралы… Слушай, братишка, а может, тебя подбросить? Как раз по пути.

– А это по правилам? – Андрей усмехнулся. – Посторонний человек в оперативной машине…

– Ты думаешь, о тебе никто не знает? Тоже мне, посторонний. Ты в моем личном деле трижды упоминаешься. Да и собственное имеешь, сам о том не подозревая. Иначе кто бы тебя сюда так свободно впускал, а главное – выпускал?

– Век живи, век удивляйся, – Соловьев покачал головой. – Ладно, поехали. На «Волге» под мигалкой, наверное, побыстрее будет, чем на троллейбусе…

– Мой перекресток проскочили, – с сожалением оглядываясь назад, пробормотал Андрей.

– Извини, Соловей, – пряча в карман мобильный телефон, отозвался Борис, – путевка горит. Если вовремя сориентируемся, есть шанс накрыть этого гада медным тазом! Раз и навсегда!

– Все-таки Призрак? – поинтересовался Иван Павлович. – А меня зачем с места сорвали?

– Федот, да не тот. Что-то у него то ли с вооружением не в порядке – чуть ли не лазерное, то ли заклепки на ботинках из метеоритного железа.

– Ну да, – ехидно произнес Феликс, успевший подсесть к ним за секунду до того, как машина сорвалась с места, – гуманоид. Только зачем этому гуманоиду крошить в мелкую соломку земных мафиози? Межзвездный Робин Гуд объявился?

– Так или иначе, Белянин давно напрашивался на летальный исход. Все логично. Сначала Мордехай, теперь Белянин, следующим, по идее, должен быть…

– Слепцов, – неожиданно подсказал Андрей. – А после – Юшкин, Асланов и Березняк…

– Не понял, – Борис в два приема развернулся на переднем сиденье так, чтобы видеть Соловьева. – Ты откуда это выудил, птаха?

– Я боюсь, Боб, – Андрей обхватил себя за плечи руками и наклонил голову.

– Эй, знаток, ты только не зависай, – Борис потормошил друга за плечо. – Серьезно, откуда ты знаешь эти фамилии?

– Фамилии как фамилии, – отмахнулся Соловьев.

– Но только не через запятую. Или опять пригрезилось?

– Не пригрезилось, – Андрей поднял на него тоскливый взгляд. – В чьем-то… сознании, что ли… прочел. Прямо вот так, списком. А еще – как эти люди выглядят, где бывают, с кем общаются, привычки, маршруты передвижений… И сроки. Юшкин на октябрь запланирован, Асланову тоже до первого ноября отмерено, Березняку до пятого, а Слепцов не больше двух суток протянет, если со вчерашнего вечера считать…

– Ты хочешь сказать… – Борис запнулся и перевел изумленный взгляд на Ивана Павловича. – Ты хочешь сказать, что вчера вечером случайно столкнулся с… Призраком?

– Я за вчерашний вечер как минимум столкнулся с сотней человек, – устало ответил Соловьев. – И с половиной из них нос к носу.

– А скольких вы успели… э-э, просканировать? – заинтересовался Сноровский.

– Не знаю, – Андрей пожал плечами.

– Хорошо, что мы тебя не высадили, – констатировал Борис. – Сейчас бросим взгляд на место преступления и назад, в контору. Будем с тобой… вспоминать, феномен…

На месте преступления все оказалось обыденным и скучным. Так, во всяком случае, заявил бравирующий принадлежностью к высшей касте Феликс. Он вразвалочку покинул тесный от государевых людей дворик и приблизился к оставшимся у машины Ивану Павловичу и Соловьеву.

– Зря вас отвлекли, – сочувственно сказал он Сноровскому. – Никакого лазера. Нормальный «винторез». Откуда он его взял – вопрос, но уже не из области необъяснимого. Почерк Призрака – без вариантов, но на то он и Призрак, чтобы не попадаться. Остыло все. И место, и тело, и следы. Теперь вся надежда на вас, гражданин Соловьев. Борис Сергеевич велел глаз с вас не спускать, а при попытке к бегству – стрелять на поражение. Товарищ майор, конечно, шутил, но задержаться просил непременно.

– Я и не ухожу, – Андрей закурил и смерил Феликса любопытным взглядом. – И давно этот Призрак вас донимает?

– Нас-то он как раз и не донимает, – тоже доставая сигареты, ответил Сошников. – А вот авторитетам организованных преступных сообществ от него сплошные неприятности. Ни его, ни заказчика не могут вычислить, а они тем временем одного за другим кладут в сырую землю.

– Авторитетов? – Соловьев задумался. – Разве Березняк – бандит?

– Это как посмотреть, – Феликс развел руками. – Формально – нет. Партийный деятель, депутат, но если копнуть…

– Это дело следственных органов и суда, – появляясь у машины, заявил Борис. – Вердикты выносить не нам.

– Вот я и говорю, – торопливо согласился Феликс.

– Больно ты говорливый, Сошников. Ладно, товарищи чекисты и сочувствующие, едем обратно. Потеоретизируем немного в спокойной обстановке…

* * *

*Феликса к теоретизированию не допустили. Он некоторое время огорченно топтался у дверей, но Борис был непреклонен. Иван Павлович занял место у окна, и его гладкое темя отбросило на противоположную стену пару бликов.

– Давай вспомним все по порядку, – Борис уселся напротив Соловьева. – Где ты был вчера вечером, с кем разговаривал, на ком задерживал взгляд?

– Я пока ехал, обо всем уже подумал. Слушай, Боб, мне стыдно, честное слово… Я ведь вчера в кабачке одном сидел. В «Бочке». Ну, Серега там барменом, здоровый такой, качок…

– А, это тот, что на джипе разъезжает? И как тебя туда занесло? Там же одна братва расслабляется.

– Вот мне и стыдно. Думал, в мозгах их куриных пошарюсь, полезное что-нибудь найду…

– Компромат на боссов? – Борис усмехнулся. – Опасная могла бы завязаться игра, Соловей.

– Так я же под «влиянием возлияний» был, – начал оправдаться Андрей. – Причем в дугу…

– Ну-ну, – майор снисходительно кивнул, – продолжай.

– Эти братки, кстати, даже которые, кроме соков, ничего не пьют, треплются – никакой телепатии не надо. Просто сиди и слушай. Ваш Призрак так, наверное, и делал. Я его лица не видел, помню только фигуру, точнее – силуэт. Он сидел справа, там нечто вроде кабинки, свет от ламп над стойкой проникает через щелочку и падает только на стол. Я сначала и не заметил, что там вообще кто-то сидит. Он, когда уходил, чем-то брякнул, стул, наверное, задвинул слишком резко. Вот только тогда я на него и посмотрел. Он немного вперед подался, свет как раз на глаза ему упал… а потом он исчез. Словно и не было его. Я даже не могу утверждать, что он из той кабинки вышел. Просто – был, а потом его не стало. – И этого мгновения тебе хватило для… процедуры? – на лице Бориса отразилось удивление.

– Ну а откуда я успел выхватить список? Не из воздуха же?

– А что еще ты успел прочесть?

– Грустный он и одинокий. А больше ничего.

– Сентиментальный, значит, – сделал вывод майор. – Глаза опишешь? Ну, разрез, цвет, форму…

– Глаза как глаза, – Соловьев пожал плечами. – Обычные. Вроде бы серые или голубые. Ничего в них зверского или зловещего. Даже добрые какие-то…

– Грустные, – подсказал Иван Павлович. – Это выглядит примерно так же.

– А разрез, форма, глубина посадки? – настойчиво повторил Борис.

– Нормально посажены, форма… как у тебя, а разрез европейский. – Андрей развел руками: – Не очень из меня свидетель, извини… Я же в последнее время все больше в души вглядываюсь, а не в лица.

– Ладно, душевед, – Борис задумчиво потер квадратный подбородок. Пересекавший его наискосок старый шрам сначала побелел, а затем порозовел. – Сегодня отдыхай, а завтра в девять – как штык. Понял?

– Ты меня на вторую срочную призываешь, что ли? – немного возмущенно спросил Андрей.

– Если следовать правилам, я должен тебя вообще задержать. Но, «принимая во внимание… влияние возлияний»…

– Понял, не дурак, – Соловьев устало махнул рукой. – Буду ровно в девять.

Он встал и одарил Бориса своей новой, незнакомой улыбкой. В ней сочеталось нечто несочетаемое. Словно внутри Андрея боролись несколько противоположных стихий и ежесекундно побеждала то одна, то другая. Майор с тревогой взглянул на друга и твердо указал ему на дверь.

– Вон с глаз моих, бесово пристанище. И никаких кабаков – сразу домой, спать!

– Яволь, герр майор, – Соловьев вяло козырнул и покинул гостеприимный кабинет.

После его ухода в помещении на несколько секунд воцарилась тишина. Борис сидел, задумчиво поигрывая карандашом, а Иван Павлович развернулся к окну и сосредоточенно рассматривал осенний пейзаж.

– Ну, что скажете? – нарушил молчание Борис.

– Мой клиент, без сомнений, – Сноровский ответил, не отрывая взгляда от желтеющей листвы.