На работу я шёл, как на праздник. Раньше моя контора называлась просто телеателье № 2, но полгода назад грянула реорганизация. Теперь мы величались длинно и красиво: технический центр по фирменному обслуживанию телевизоров «Гарант». Правда, располагалась «фирма» в полуподвальном помещении жилого дома. Те же телемастера выполняли тот же ремонт, но стоило это теперь в полтора раза дороже.

Сегодня должен выйти приказ о присвоении мне шестого разряда. Разница в зарплате невелика, но всё же наличие высшего разряда приятно щекочет самолюбие. Теорию и контрольный ремонт я «сдал» ещё на прошлой неделе (поставил технологу литр водки).

Едва я занёс ноги в наше телеателье, как получил сообщение о том, что меня желает лицезреть главный инженер. Я предположил, что «их величество» решили самолично поздравить меня с присвоением очередного звания, а оказалось… Поступила жалоба от старушенции, которой я ремонтировал телевизор неделю назад. Аппарат опять сломался, но «полетело» не то, что делал я, а совершенно другой блок.

Главный, с простой русской фамилией Гольдберг, смотрел на меня грозно.

– Кривцов, как такое получилось?

– Я ремонтировал дистанционное управление, а сдохла строчная развёртка, и при чём тут я? Вы же понимаете, что это просто неприятное совпадение.

– Я-то понимаю, но как я это клиентке объясню? В общем, твой шестой разряд задержим на месяц.

– А с какой стати? Какие у Вас претензии ко мне?

– Я не могу присвоить высший разряд радиомеханику, на которого только что поступила жалоба.

– Но жалоба-то необоснованная.

– Согласен, но это будет плохо выглядеть со стороны.

– Спасибо что хоть премии не лишили.

Да-а-а… Социализм отменили, коммунистов разогнали, но формализм – непобедим!

Я пошёл в диспетчерскую и получил свои восемь заявок. Рабочий день прошёл как всегда, но не обошлось и без хохмочек. На обслуживании вызова у молодящейся дамы лет сорока пяти я задефектовал вольтдобавку. Во время ремонта «молодка» стояла у меня за спиной и следила за каждым движением. У народа бытует мнение, что в процессе работы телемастер может «вынуть» новые детали и поставить старые. На самом деле такого не бывает! И не из-за того, что все мы такие честные, а потому, что это никому не надо. «Под занавес» подозрительная дама мне заявила:

– Мастер, посмотрите, пожалуйста, моё гнездо. Мне кажется, что оно совсем раздолбано.

– Антенное гнездо телевизора в порядке (это медицинский факт), а если Ваше гнездо раздолбано – вопрос не ко мне, а к гинекологу.

– Как Вы смеете?! Я напишу жалобу вашему директору!

Я выписал квитанцию и ушёл. Конечно, она никому жаловаться не будет, да и что она может сказать: «Я попросила телемастера осмотреть своё гнездо, а он отказался и отправил меня к врачу», – глупо. Просто надо на русском языке грамотно изъясняться.

Придя домой, я прямо у порога чуть не наступил на Фантика. Приличные коты, когда хотят есть, мяукают. Мой же – бросается под ноги. Посему до тех пор, пока я его не покормлю, куда бы я ни пошёл, всюду буду о него спотыкаться.

Вечером у меня были гости: Андрей Рустинов и Сергей Солодкин. Первый – «Рустик», мой коллега по телеателье и одногруппник по музыке, второй – басист, тот самый, который снегоуборочный водитель, его все почему-то называли «Трактор». Я их встретил у порога.

– Кофе хотите?

– Ага.

– Тогда идите за молоком.

Сергей, как самый молодой, безоговорочно пошёл в магазин. К предстоящей репетиции мы решили разобрать инструменталку «Джекети-Экс» из репертуара Виктора Зинчука.

Разобрать – разобрали, а вот собрать как-то не получалось. В оригинале вступление представлено истошным воплем, нам это не понравилось, и я придумал кое-что своё. Конечно, не «ахти», но зато без душераздирающих криков. Хорошо ещё, что вся зрительская аудитория представлена только в лице (или в морде?) моего кота, да и тот вскоре фыркнул и ушёл в другую комнату. Было решено, что каждый из нас дома доведёт свою партию до совершенства, а на репетиции мы уж как грянем, так грянем. Подал голос телефон, звонил Виталя (клавишник-уролог).

– Здорово, ребята! Репетируете?

– Да вот «Джекети…» вытягиваем, но нас даже Фантик освистал.

– У меня для вас две новости: одна – хорошая, а другая – послезавтра, с какой начать?

– С хорошей.

– У меня скоро День рождения.

– А послезавтра…

– … мы идём это дело отмечать в ресторан «Кедр».

– Ура!

Трактор достал из куртки двухсотграммовую бутылочку бальзама, которым мы собрались сдобрить мой знаменитый кофе и обдумать подарок. На четверых мы всяко могли купить что-нибудь приличное. Да, чуть не забыл рассказать о последнем члене (это не в обиду) нашего рок-коллектива. На ударнике играл Вася Гришин («Цыган»). Это худой, как велосипед, черноглазый брюнет, действительно похожий на представителя сей уважаемой всеми нации. На самом деле наш барабанщик такой же цыган, как я – негр. Работал он автомехаником на фирменной «жигулёвской» СТО, и посему вся наша группа (кроме Витали, у него – «Toyota Corolla») у Васи в долгу. Сам он разъезжал на «Волге»-универсал, но настолько оттюнингованной, что от изначального автомобиля осталось одно название.

На следующий день на мою долю выпало одиннадцать заявок. Отремонтировано было только девять телевизоров, но по уважительной причине. После обеда я пришёл на очередной ремонт. Мне открыла худосочная блондинка. Ниже пергидрольной^[4] причёски начиналась линялая футболка, переходящая в драные джинсы и заканчивалось всё стоптанными тапочками. Она сходу сообщила мне:

– Телевизор уже смотрел мой знакомый мастер, но не починил из-за того, что у него не оказалось нужной детали. Не помню, как эта штука называется, но начинается на букву «М».

Я задумался, но ни к какому конструктивному выводу так и не пришёл. Халява не прошла, дефектовку надо проводить самому. Через десять минут:

– По-моему, Ваша деталь на «М» называется ТДКС.

– Правильно, она самая.

Ну, женщины! Я взялся за работу, а замена трансформатора, который диодно-каскадный строчный – это долго и нудно, да ещё и хозяйка куда-то ушла.

Минут через десять она объявилась, но в совершенно ином обличии. Дама конкретно поддала дизайна. Волосы распущены и уложены в продуманном беспорядке, на лице лёгкий макияж, штаны и футболка заменились на синий с красными розами длинный махровый халат. Это уже не затурканная бабёнка, а молодая, уверенная в своей красоте женщина. Она села в кресло напротив меня, и полы её халата распахнулись в объёме, достаточном для доведения любого мужика до «нужной кондиции».

Я засмотрелся на её прелести и тут же был наказан: схватился голой рукой за раскалённую от паяльника оплётку. От боли меня аж подбросило, и она это заметила.

Девушка подошла, осмотрела ожог и предложила его чем-нибудь смазать. Мне же было не до помазаний, т. к. в тот момент, когда она наклонилась, я мог лицезреть её декольте вплоть до пупка. Я покраснел. Правда, румянец выступил не на лице, а совсем в другом месте, которое скрыто под одеждой. Наконец она выпрямилась и участливо тронула меня за плечо:

– Вам надо отдохнуть, давайте выпьем кофе.

На кухне хозяйка поставила на плиту чайник и села на угловой диванчик. Я же присел перед ней на корточки и положил руки ладонями вверх на её колени. Это у меня такой тест на определение намерений женщины. Если она поднимет свои руки к груди – значит ей это неприятно, если же она положит свои ладони на мои – значит, она относится ко мне резко положительно и готова на дальнейшее развитие событий.

Эта взяла мои руки в свои и стала большими пальцами с силой гладить мои ладони. Я поднял её с дивана и стал целовать, лаская её спину и попу, потом повернул спиной, взял в руки её груди и стал целовать за левым ушком. Постепенно моя рука опустилась ниже и дошла до низа её живота. Девушка пригласительно застонала. Я мягко наклонил её вперёд (она оперлась руками на диван), поднял халатик и спустил трусики до середины бёдер. Далее всё было хорошо, тепло и влажно.

«На десерт» я гладил её бёдра и целовал упругую попку. Чайник подпрыгивал на плите, но кофе мы так и не попили.

После всего происшедшего стоило познакомиться.

– Меня зовут на букву «А» – Слава.

– А меня на букву «К» – Нина.

Дальнейшее знакомство продолжалось всю ночь. Я не люблю, когда во время близости женщина кричит, но Нина так приятно подвизгивала, что мне это даже понравилось…

Злополучный телевизор я допаял только утром. Естественно, в данной ситуации брать деньги за ремонт просто неприлично… Дорогостоящий ТДКС я оплатил из своего кармана, а в наряд-заказе написал «Дефект антенны».

В выходные я решил на своей «Нивке» съездить за город. В магазинчике при птицефабрике продавались дефицитные куриные субпродукты, а это и вкусно, и дёшево.

Вернулся я часа через полтора, и только тогда понял, что подвергал смертельной опасности и себя, и машину… Вчера я купил у какого-то шофёришки двадцатилитровую канистру ворованного бензина. Крышка была сломана, и горловину я заткнул скрученной газеткой. Эту тару я поставил на пол перед задним сиденьем и благополучно об этом забыл. В дороге канистра перевернулась, и её содержимое оказалось равномерно распределённым по полу. Оба окна в моей машине были открыты, поэтому запах не чувствовался. А ведь я ещё и курил! И это в луже бензина!