Часто можно услышать, что не бывает национальной школы лидерства. Принципы лидерства универсальны: что работает в одной стране, будет работать и везде. Так думали и думают и многие наши соотечественники.
«Все народы одинаковы: как англичане, французы, немцы, японцы, так и русские. Что хорошо для одних, почему то же не будет хорошо и для других?»
Сергей Юльевич Витте
Но все-таки – и это главный посыл книги – лидеру очень не вредно понимание того, в какой стране и в какое время он живет.
Доказано: после Второй мировой войны на путь модернизации вступило более полусотни государств. Но преуспели только те из них – Япония, Гонконг, Тайвань, Сингапур, Южная Корея, Китай, – которые неуклонно работали с ценностным кодом, с национальной ментальностью и этикой, своей уникальной картиной мира. Менялись, учитывая и сохраняя традиции и своеобразие. И, напротив, российские реформы 1990-х бесславно провалились именно потому, что проводились по заимствованным извне лекалам без учета особенностей нашей страны. А классические экономические и политические теории неоднократно разбивались о российскую действительность.
«Русские проблемы на западные языки перевести невозможно. Исчезает романтическая окраска и психологическая глубина».
Александр Александрович Зиновьев
Блестящий поэт и дипломат Федор Иванович Тютчев не зря писал:
«Умом Россию не понять,
Аршином общим не измерить:
У ней особенная стать —
В Россию можно только верить».
Но в Россию можно не только верить. Кстати, и сам Тютчев имел в виду лишь то, что к России не применимы стандартные измерительные инструменты. Нужно создавать свои собственные. Олег Анатольевич Матвейчев – известный философ и политолог, написал в книге «Суверенитет духа» о русских мыслителях, в том числе о тех из них, кто вел поиски русской самобытности: «Никто из них даже не задумался над тем, что прилагают к России европейский метр, вместо того чтобы, наоборот, попытаться Европу измерить российским аршином. А для этого нужно породить сам «аршин», то есть собственную систему категорий, выросшую из осмысления собственного бытия. В этом и состоит работа настоящих философов, которой наши «философы» пренебрегли».
«Выигрывает тот, кто придумывает правила».
Сергей Владиленович Кириенко
Когда в России говорят о том, что мы являемся особенной страной, то не имеют в виду – исключительной. Каждая страна, как и каждая цивилизация, – особенная, и это нужно учитывать. Россия не претендовала и не претендует на избранность, в отличие от гитлеровской Германии или современных Соединенных Штатов.
«Нет народа, вошедшего в историю, который можно было бы считать стадом животных, как нет народа, заслуживающего именоваться сонмом избранных».
Александр Иванович Герцен
При этом наши великие мыслители хорошо понимали необходимость учета национальной специфики, которая делает каждый народ неповторимым. В том числе и русский. Кстати, на протяжении столетий слова «русский» и «российский» были синонимами. А на английский язык оба переводятся как Russian. В этой книге (в том числе на обложке), следуя традиции, я не разделяю эти понятия, как делал бы, если бы писал о национальных отношениях.
«Климат, образ правления, вера дают каждому народу особенную физиономию… Есть образ мыслей и чувствований, есть тьма обычаев, поверий и привычек, принадлежащих исключительно какому-нибудь народу».
Александр Сергеевич Пушкин
«Как самое худшее, так и самое лучшее в каждом народе есть то, что принадлежит только одному ему».
Виссарион Григорьевич Белинский
Исключительно большую роль в формировании национальных особенностей играет исторический опыт народа.
«История, прошедшее для народа – то же, что для отдельного человека его природа, ибо природа каждого из нас есть не что иное, как сумма наследственных особенностей».
Василий Осипович Ключевский
Каждое государство, каждый народ есть произведение искусства, поскольку двух одинаковых просто не существует.
«Отрицать наличие национального характера, национальной индивидуальности – значит делать мир народов очень скучным и серым».
Академик Дмитрий Сергеевич Лихачев
И Россия тоже представляет собой особую цивилизацию, обладающую целым набором специфических черт, определяющих и специфику российского лидерства. Понимание этого существовало в народном сознании, причем в предельной форме.
«Что русскому здорово, то немцу смерть».
Русская пословица
Представление о «совершенно особом» существовании России в равной степени разделяли и такой последовательный славянофил, как Иван Васильевич Киреевский, и такой крайний западник, как Виссарион Григорьевич Белинский. Такой же западник – историк и публицист Константин Дмитриевич Кавелин был уверен:
«Мы никогда не теряли своей народности: нельзя указать ни на одну минуту в нашей исторической жизни начиная с какого угодно времени, в которую бы мы перестали быть русскими и славянами, потому что это совершенно, математически невозможно: мы всегда будем мы и никогда они, кто-нибудь другой; иначе мы тотчас же исчезнем с лица земли, перестанем существовать как особенный народ».
Только к концу XIX века появились соотечественники, которые доказывали тождественность российского и западного опыта. Особенно ярко эта точка зрения отразилась в социалистической мысли, наиболее яркими представителями которой были Георгий Валентинович Плеханов и Владимир Ильич Ленин, которые сделали вывод о России как просто отсталой западной стране и слабом звене в цепи империализма.
Но все же специфика России очевидна. Историческое движение страны, раскинувшейся на огромных просторах Евразии от Балтики до Тихого океана, не могло не придать ей специфические черты. Российскость можно понять, прежде всего исходя из собственной сущности самой России, а не чьей-то еще.
Россия – цельный организм. В его основе лежит цивилизационный, культурный генетический код, закладывающий основу общей российской матрицы.
«Россия не есть пустое вместилище, в которое можно механически, по произволу, вложить все, что угодно, не считаясь с законами ее духовного организма. Россия есть живая духовная система со своими историческими дарами и заданиями. Мало того, за нею стоит некий божественный исторический замысел, от которого мы не смеем отказаться и от которого нам и не удалось бы отречься, если бы мы даже того и захотели… Каждый народ творит то, что он может, исходя из того, что ему дано. Но плох тот народ, который не видит того, что именно дано именно ему, и потому ходит побираться под чужими окнами».
Иван Александрович Ильин
У нас свой менталитет, свои нравы, свое понимание добра и зла, свои порядки, заморочки, политические традиции и институты. Мы не очень понимаем порой чужие нравы, нам не очень понятна логика западной политики, избирательных кампаний. Как говорил выдающийся мастер политического афоризма и глава российского правительства Виктор Степанович Черномырдин:
«Клинтона целый год долбали за его Монику. У нас таких через одного. Мы еще им поаплодируем. Но другое дело – Конституция. Написано: нельзя к Монике ходить – не ходи! А пошел – отвечай. Если не умеешь… И мы доживем! Я имею в виду Конституцию!»
Тот факт, что Россия не относится к Западной цивилизации, ни в коей мере не делает ее в чем-то ущербной. Просто наш путь был другим. И мы ни в коем случае не должны преуменьшать прочность того фундамента, на котором стоит российская цивилизация. Причем этот фундамент проходит и по земле, и в нашем сознании. Известный журналист и телеведущий Андрей Маркович Максимов справедливо замечал: «Мы формируем себя из кирпичиков прошлого. Понятно, что если это гнилой, рассыпающийся кирпич, то ничего путного из него построить не получится. Когда человек не умеет делать позитивных выводов из своей жизни, он не формируется, а рассыпается». Так же и страны, которые состоят из людей. Наш фундамент должен быть прочнее гранита.
«Горит только то, что тленно. Противостоять всеобщему разрушению и пожару может только то, что стоит на вечной, незыблемой духовной основе».
Евгений Николаевич Трубецкой
Все существующие на Земле страны и цивилизации, как и отдельные люди, исторически имели весьма простую главную цель – выживание. Реализовав ее, приступали к другим задачам – создание удобства, удовлетворение любознательности, обеспечение свободы. Но главное – выживание. Для этого каждое государство или цивилизация выбирали свой набор технологий. Если выбор был неправильным, они становились предметом изучения исключительно такой науки, как археология. Если страна живет, да еще является самой большой по территории, девятой по численности населения и пятой по размеру экономики, значит, выбранный ею набор технологий правилен.
«О, сколько царств, сжимавших мир! Природа
Глядит с улыбкой на державства эти:
Нет, не цари – ее родные дети!
Пусть гибнут троны, только б дух народа,
Как феникс, ожил на костре столетий!»
Валерий Яковлевич Брюсов
Тютчев был прав, когда уверял, что должность русского Бога – не синекура. Однако вопреки расхожим стереотипам исторически Россия – крепкое, жизнеспособное и стабильное государство. Одно из двух ныне существующих на планете, которые могут похвастаться пятью веками непрерывного суверенного существования, не прерванного завоеваниями извне или нахождением под чьей-то властью. Причем вторая такая страна – Англия. Но, согласитесь, она существовала в более спокойном геополитическом окружении, где главными вызовами были шотландцы и рыба в окрестных морях. Мы же выживали и развивались в самом горячем месте истории планеты – в центре Евразии.
Стабильность российской государственности подчеркивается и тем, что с момента ее создания и до провозглашения республики – Александром Федоровичем Керенским, который, по иронии судьбы, в тот момент был фактически единоличным нелегитимным диктатором – у нас было всего две царствующие династии – Рюриковичей и Романовых (кто-то еще добавляет недолговечную династию Годуновых). Меньше из бывших монархий, пожалуй, только в Японии, где со времен принца Иваро, внука лучезарной богини солнца Аматэрасу и основателя государства Ямато царствует до настоящего времени только одна династия (извиняюсь за иностранные имена). В Китае, где счет истории шел по династиям, их набралось (как считать) – около сорока.
За свою более чем тысячелетнюю историю Россия четыре раза терпела подлинные Крушения. Когда разрушались традиционные формы государственности, страна превращалась из субъекта в объект международной политики, становилась полем боя гражданских войн и/или интервенций, несла колоссальные человеческие жертвы, теряла огромные территории, отбрасывалась на десятки лет назад в экономическом развитии. Когда вставал вопрос о выживании ее как государства и нации. Первое Крушение было вызвано внешним завоеванием: в XIII веке раздробленные русские княжества стали добычей монгольского войска. Все последующие Крушения объяснялись почти исключительно внутренними причинами, которые порождали революционные взрывы, ставившие страну на грань существования. Так было в начале XVII века, когда Россия захлебнулась в братоубийственной Смуте. Так было после революции 1917 года, когда Гражданская война унесла миллионы жизней, а государственность была восстановлена методами большевистской диктатуры. Так было в 1991 году, который принес развал СССР, сопровождаемый серией гражданских войн, катастрофическим экономическим обвалом на постсоветском пространстве, небывалым геополитическим ослаблением страны.
Со времен монголо-татар Россия справлялась с вызовами извне, никому было не под силу ее завоевать. Но она оказывалась уязвима изнутри. Каждое Крушение имело своей главной причиной раскол внутри элиты, духовный надлом нации.
«Очень часто страны и государства терпят фиаско не потому, что мало добывается нефти, не потому, что не хватает денег, и не потому, что неблагоприятно складываются экономические перспективы, а потому, что нечто надломилось в душе людей, нечто произошло на уровне их сознания, – когда они с легкостью поднимают друг на друга руку, когда они разрушают свою историческую общность, когда они покорно следуют рекомендациям извне. Вот тогда и наступает национальная погибель».
Патриарх Московский и всея Руси Кирилл
После каждого из этих Крушений Россия возрождалась, начинала заново. Каждый раз это была другая Россия. Но только немного другая. Потому что люди оставались теми же, и они воспроизводили во многом прежние ментальные культурные стереотипы. Как заметил наш великий поэт и мыслитель Максимилиан Александрович Волошин:
«Мы не вольны в наследии отцов,
И вопреки бичам идеологий
Колеса вязнут в старой колее».
А декабрист Михаил Сергеевич Лунин справедливо утверждал:
О проекте
О подписке