Багровое солнце уже коснулось на горизонте земли, когда воительница с пленником достигли первых шатров стоянки Сарматов. Вместо аскетического образа жизни, как представлял себе Рос лагерь этих воинов, он увидел здесь множество детей, ухаживающих за лошадьми, и пожилых людей, готовивших пищу в огромных казанах, подвешенных над кострами. Невольники из чужеродных племён выполняли более тяжёлый труд – заготавливали дрова, носили воду, расставляли и складывали шатры, следили за исправностью телег и прочую черновую работу. Что удивило пленника, так это то, что все они, свободно передвигались на становище. Без цепей, как делают это римляне и даже без надсмотрщиков. Потому он не удержался от вопроса:
– Не хочу показаться вам назойливым, но я увидел здесь пленных оставшихся без присмотра. Не боитесь, что сбегут?
Поинтересовался Рос у ведшей на поводу его всадницы.
– В дальнейшем их всех ожидает воля. Если конечно они будут исправно выполнять свои обязанности, а при побеге, смерть. Зачем же испытывать судьбу?
Не оборачиваясь, ответила та. И Рос, понимающе воскликнул:
– Удивительный и оригинальный способ заставить пленных продуктивно работать на хозяина. Усердие, приложенное к труду, в конечном итоге ведёт к свободе.
– Ты обучен грамоте?
Услышал он изумлённый вопрос.
– Да! И не только. Кроме этого я свободно разговариваю на ромейском, греческом, готском и немного арабском. Обучен кузнечному и корабельному делу. Могу дома строить. Неплохо умею владеть мечом и луком.
Всадница остановила коня и, обернувшись, поинтересовалась:
– А других научить сможешь этим премудростям, скажем, дитя?
– Отчего же нет. Смогу!
Честно признался Рос и воительница больше не проронив ни слова, тронула коня дальше. В середине становище, куда лежал их путь, возвышаясь над остальными, увенчанный конским черепом на шпиле, стоял огромный шатёр, охраняемый несколькими могучими по виду воинами. Рядом с ним находилось кострище из нескольких обтёсанных столбов напоминавших облик человека, а далее, в окружении всего лишь десяти всадников, теснились в стороне не менее двухсот пленников, в основном состоявших из мужчин. Рядом с ними, высотой с небольшой холм, было грудой навалено отнятое у жителей Сингидуна добро. В одной куче лежали мечи, ножи, кинжалы, римские доспехи, украшения из дорогих каменьев, золотая и серебряная посуда, иконы, шубы из соболей, куниц, белок, дорогие белые туники патриций и серые простолюдинов, глиняные горшки и разрисованные кувшины. Рядом с вещами россыпью валялись золотые солиды, бронзовые фолисы и персидские динары, оставленные без охраны. Воительница остановила коня у входа в шатёр. Сняв с лошади перемётные сумки, вытащила из них содержимое, небрежно бросив всё это в общую кучу. Затем развязала пленника, подвела его к остальным, и, оставив его там, вернулась к своему коню. В это время, опираясь на длинные пики, из шатра показались три старца. Их почтенный возраст выказывали седые бороды, свисавшие им до пояса, и густые белые волосы падавшие косами на сгорбленные старческие плечи. Рос, сразу узнал в них Волхвов. Обменявшись с воительницей приветствиями, они мельком взглянул на её пленника и, кивнув головой, вернулись обратно в шатёр. Воительница же запрыгнув на своего рыжего скакуна, повернула голову в сторону Роса, негромко вымолвив тому:
– Завтра утром я заберу тебя. А сейчас, найди себе место и отдыхай.
Глава седьмая
Делёж
В отличии от Гуннов, отмечавших победу шумно, в лагере Сарматов ночь прошла спокойно. Если не брать в расчёт того, что среди ночи из своего шатра вышли волхвы и, отобрав два десятка пленных, среди которых оказался и Рос, отправили их на вырубку деревьев для деревянного настила. Притащив деревья и сколотив из них помост, невольникам дали немного отдохнуть, а затем привлекли к раскладыванию награбленного Сарматами добра на семь равных частей. Закончили работу они лишь к утру. После чего, с таким же успехом, старцы разделили и невольников. Лишь только взошло на востоке солнце, к шатру волхвов слуги принесли бочонки с хмельной медовухой и привели огромного быка, которого осмотрел один из седовласых долгожителей. Оставшись довольным увиденным, он исчез за кожаным пологом. После чего стали собираться люди. Вначале это были дети и пожилые женщины. За ними, по кругу, встали воины, и только потом подъехали семь глав племенных родов. Единственным их отличием от остальных Сарматов были маститые, с отливом, рысаки, нетерпеливо рывшие землю копытами под своими седоками. Да и теми они, по-видимому, пользовались в исключительных случаях. Рос – это понял, когда увидел на таком же коне вчерашнюю воительницу. Поприветствовав друг друга, они сошли на землю и, подняв полог жилища волхвов, скрылись за ним внутри. Время уже шло к полудню, когда показались вожди родовых племён, за которыми важно следовали их шаманы. К тому времени Сарматы, бережно уложили мёртвые тела своих соплеменников на деревянный помост, их было не менее десяти, осыпав обильно сеном, и, отступив на несколько метров назад, замерли в ожидании дальнейших распоряжений. Вожди же, разместившись, вокруг деревянного настила с родонитами, вынули мечи из ножен и, воткнув их в землю, стали на одно колено, положив голову на рукояти. А волхвы принялись неистово взывать к Перуну, с просьбой принять в его воинство погибших соплеменников. Через небольшой промежуток времени, вернувшись в реальность, один из старцев поднёс к помосту зажженный факел и огромный погребальный костёр тут же вспыхнул, пожирая языками пламени погибших в бою воинов. В лагере Сарматов возникла гробовая тишина. Даже ветер, казалось, стих, почтив, таким образом, память ушедших в мир иной. Однако, не дожидаясь пока стихнет погребальный костёр, вожди племён вновь встали на ноги и, вознося мечи к небу, громко крикнули:
– Айять!
– Айять!
Ответили им Сарматы громогласно. И в этом возгласе слышался не только их боевой клич, но и горечь потери, и радость победы, и тоска по далёким родным местам, и надежда на лучшее будущее.
Закончив с траурными мероприятиями, все переместились к другому кострищу. Теперь праздничному. Люди зашумели, ожидая главного действия праздника. Волхвы наполнили медовухой большие корцы и, обходя каждого из родовитых воинов, предлагали им выпить хмельного напитка, что те, в свою очередь и делали. После этого в священный круг завели упирающегося быка. Седому старцу кто-то из приближенных вручил кривой меч, похожий на персидскую секиру и он, вскинув к небу руки, громко воскликнул:
– Тебе Великий Перун воздаём мы эту жертву. Будь славен ты на многие века.
После чего, подошёл к животному и не по возрасту проворно, одним движением перерезал тому горло. Огромный бык, словно подкошенный, завалился тотчас на бок, орошая кровью землю святого кострища. И собравшийся народ, одобрительно зашумев, громогласно трижды пропел:
– Во славу великого Перуна!
Тотчас, невольники, разливая в деревянные кружки медовуху, стали разносить её людям, наблюдавшим за обрядом со стороны. А почтенный волхв, обращаясь к вождям племени, произнёс:
– Перун принял ваше подношение. Примите же и вы, доблестные воины, в подарок от него земные блага, отобранные в честном бою у неприятеля. Он указал на семь больших куч, разложенных за кострище. Потом перевёл взгляд на пленников, подтверждая, таким образом, что этот товар тоже принадлежит им.
– Слава Перуну!
Воскликнули в ответ те, радуясь такому обстоятельству. Результат дележа не обрадовал только Роса, который с сожалением обнаружил, что достался крепкому телосложением, кривоногому бородатому Сармату. Это заметила и воительница. Потому на слова одного из волхвов:
– Имеете ли вы что-то сказать, доблестные воины? Говорите сейчас, ибо потом, ваши слова воспримутся, нами, как оскорбление.
Она вышла в центр круга. Среди Сарматов, тут же воцарилось гробовое молчание. И женщина громко произнесла:
– Будь славен Перун и его мудрое решение. Мне нечего добавить к тому, что одобрено самим небом. Все наши роды сражались доблестно и храбро, оставив на поле брани лучших своих сынов. Я же, пользуясь своим правом главы родового племени, хочу обратиться к мужественному Скилу, предложив ему равноценный обмен.
– Что же ты хочешь мне предложить Ора?
Отозвался кривоногий Сармат.
– Двух этих замечательных коней!
Не раздумывая, промолвила воительница, указывая рукой на стоявших в стороне рысаков, один из коих нетерпеливо покусывал дорогую узду. Мужчина, взглянул в их сторону, и одобрительно цокнув языком, проговорил:
– Кони добрые! Это правда! И чем за это я буду обязан тебе?
– Одним из твоих пленников
Спокойно ответила на его вопрос женщина. Толпа вдруг недовольно загудела, услышав неравноценный обмен. Этого же мнения придерживались и Волхвы, один из которых, перебив вождей, недовольно высказался:
– Ты же знаешь Ора, что эти кони стоят не менее десяти пленных ромеев? Этого выбора не одобрят в твоём роду.
Но женщина, сухо одёрнула его:
– Это решать будут в моём роду, а не здесь!
– Воля твоя!
Ответил старец и кривоногий Сармат, удовлетворённо кивнув головой, произнёс:
– Ты храбрый воин Ора. Но меня не поймут в племени, а потому я решил так. Ты обидишь меня отказом, если возьмёшь за рысаков – лишь одного пленного.
– Хорошо!
Согласилась воительница и выбрала из толпы, предназначенных ему пленников двух девушек и трёх мужчин, в числе которых был и Рос.
Род племени воительницы, по отношению ко всему войску Сарматов, был невелик, насчитывая немногим, чуть больше, тысячи воинов, но Росу и он показался огромным поселением, раскинувшись у кромки леса в шахматном порядке. Пригнав, вслед за телегами, нагруженными после дележа добром, лошадей и скот, пленных вначале накормили. За последние годы, проведённые в неволе, Рос, впервые, отведал рагу, пусть и без мяса, но оно все равно показалось ему чрезвычайно вкусным. А затем, распределили согласно обязанностям. Некоторых назначили ответственными за кострами, других поставили ухаживать за баранами и быками и только его, отделив от остальных, подвели к расписанному узорной вышивкой шатру, оставив в одиночестве ждать дальнейших указаний. Время ожидания тянулось медленно, но наконец, из шатра вышла служанка, пригласив его внутрь. В тусклом свете узкого шанырака, он не сразу различил сидевшего за миниатюрным резным столиком человека. Лишь некоторое время освоившись, пленник понял, что это женщина. Её волосы тёмно-серого цвета веером рассыпались ниже ровных плеч, поверх красного кафтана. Росу показалось, что она не заметила его появления, потому как сидела по-прежнему спиной к выходу, и он, минуту спустя, тихо кашлянув, вымолвил:
– Вы меня звали?
Женщина повернулась к пленнику лицом и у того перехватило дух. Перед ним сидела не просто женщина. Перед ним находилась очень красивая женщина. О них – мудрецы слагают легенды и мифы, умельцы рисуют мозаики, а странники поют песни. Ему было непонятно, как под шлемом воительницы он не смог разглядеть ранее эти волшебные черты её лица? Розовы, словно у младенца, щёчки, выгнутые дугой выпуклые вперёд губки и чуть вздёрнутый вверх острый носик. Лишь неглубокие морщинки, упрямо тянувшиеся к уголкам раскосых, глубоких как омут глаз, говорили о том, что их хозяйке ближе к тридцати. Чтобы скрыть своё восхищение, Рос, вежливо опустил голову. Однако от взгляда женщины его замешательство не ускользнуло и воительница, усмехнувшись одними губами, поднялась с кожаного сидения и, прошуршав по шатру сапожками до умывальни, смочила сухие руки водой, после чего начала разговор:
– Хочу с тобой познакомиться поближе, кудесник. Ведь я собираюсь тебе доверить самое ценное, что у меня есть, моего сына.
Тихо произнесла она, вновь взглянув на пленника.
– Я постараюсь оправдать ваши надежды.
Понемногу приходя в себя, ответил ей Рос, и не дав перебить себя, добавил:
– Задайте мне вопросы, волнующие вас и я искренне отвечу на них, потому как скрывать мне нечего.
– Это меня радует!
О проекте
О подписке