Глава 2
Царь Борис
Непризнанный самодержец

У стен величественного Успенского собора Троице-Сергиевой лавры, построенного стараниями Ивана Грозного и его сына Федора, в скромной усыпальнице покоятся останки несчастного семейства Годуновых, так дорого заплативших за немногие годы высшей власти. Здесь находится и прах царя Бориса – одного из самых загадочных правителей России. Дата рождения, национальность, степень образованности, карьера и сама смерть – все покрыто таинственным покровом, сквозь который напрасно тщатся проникнуть исследователи старины. С юности за будущим царем тянулся след ядовитых слухов. Наверно, не было ни одного громкого политического преступления на Руси, в котором молва не обвиняла бы семейство Годуновых. Одни историки решительно отметают все обвинения, возведенные за минувшие столетия на Бориса и его родственников, и объявляют его мудрейшим и достойнейшим правителем, другие видят в нем исчадье ада, способное на все ради престола. Борьба мнений идет с переменным успехом и едва ли когда-нибудь прекратится. И все же победа в этом споре уже одержана, но не историком, а поэтом. Каждый, кто знаком с пушкинским «Годуновым», навсегда останется под обаянием этого гениального произведения. Однако исторические факты не всегда укладываются в рамки художественного произведения.

Усыпальница Годуновых в Троице-Сергиевой лавре

Борис родился в семье небогатого вяземского помещика на переломе XVI века. Наиболее достоверной датой считается 1552 год. Это был знаменательный год: год взятия Казани, начало наступления Руси на Восток, время создания Российской империи в той форме, какая была присуща нашему государству на протяжении последующих трех с половиной веков. Мнение о татарских корнях Годунова опиралось на «Сказание о Чете», в котором родоначальником рода Годуновых назван Чет-мурза, выехавший на Русь из Орды еще при Иване Калите. Но, по мнению Р. Г. Скрынникова, этот документ создан для «подтверждения» княжеского происхождения Бориса и не заслуживает доверия. Предком будущего царя был костромской вотчинник XIV века Дмитрий Зерно. От него произошли Годуновы, Вельяминовы и Сабуровы. Они служили Дмитрию Донскому, Василию I, Василию II. Однако на протяжении двух веков Годуновы и Вельяминовы превратились в мелких помещиков, тогда как Сабуровы продолжали пользоваться известностью. Соломонида Сабурова была супругой Великого князя Василия III, Евдокия Сабурова вышла замуж за царевича Ивана, сына Ивана IV. Так что теоретически Годуновы имели с царствующим домом неплохие родственные связи. В возрасте семи лет Борис осиротел и вместе с сестрой и братом был принят в семью дяди, Дмитрия Ивановича.

Звезда Годуновых взошла в 1565 г. Царь Иоанн Грозный искал верных людей и Дмитрий Годунов, благополучно пройдя отборочную комиссию, стал опричником. Он, в прямом смысле слова, пришелся ко двору и играл там не последнюю роль. Благодаря покровительству дяди, Борис и его сестра Ирина воспитывались в царских палатах, играли с детьми царя.

Когда Дмитрий Годунов попал во дворец, все первые места были уже заняты. Во главе опричного правительства стояли А. Басманов, оружничий А. Вяземский, постельничий В. Наумов и ясельничий П. Зайцев. Но Годуновым везло: умер Василий Наумов, и Годунов-дядя занял освободившийся пост руководителя Постельного приказа. Теоретически он должен был заботиться о царском обиходе, но на практике в его обязанности входило в том числе и обеспечение безопасности государя и его семьи. Теперь в ведении Дмитрия Годунова были многочисленные слуги и внутренняя стража дворца, а на ночь постельничий ложился в одной комнате с царем. Не удивительно, что сразу по достижении совершеннолетия Борис получил свой первый придворный чин – стряпчего. В обязанности будущего правителя входило подавать и принимать государеву одежду, когда царь переодевался, а в ночное время дежурить в дворцовых сенях. Трудно сказать, какие мысли бродили в голове у 15-летнего подростка в тот момент, когда он держал в руках тяжелые, шитые золотом и жемчугами царские одеяния. Не тогда ли и зародилось его болезненное честолюбие, отмечаемое всеми современниками?

Вскоре молодой стряпчий становится зятем знаменитого Григория Лукьяновича Скуратова-Бельского^[18] (известного больше под именем Малюты). Некоторые историки считают, что шеф опричной контрразведки искал покровительства постельничего, но, скорее всего, Годуновы были заинтересованы в нем не меньше. Дядя с племянником готовились к тяжелым политическим битвам и нуждались в сильных союзниках. В течение нескольких последующих лет положение Годуновых сильно укрепилось. Летом 1570 г. были казнены замешанные в новгородской измене А. Вяземский и А. Басманов. Из старого опричного руководства на плаву остались Годуновы и Скуратовы-Бельские. А осенью 1571 г. состоялась двойная свадьба. Царевич Иван женился на Евдокии Сабуровой и род Годуновых через нее вновь породнился с царским домом. Сам Грозный царь взял в жены Марфу Собакину. Свахами царицы были жена Бориса Мария Скуратова и его теща, а сам Борис и Скуратов-Бельский стали дружками царской невесты. Однако нити, связавшие семью Годуновых с престолом, оборвались неожиданно быстро: через две недели после свадьбы царица Марфа умерла, а через год оказалась в монастыре и царевна. Труды Годуновых пропали втуне. К тому же геройски погиб на войне тесть Бориса, Малюта. Но неудачи не сломили Годуновых. Они уже разрабатывали новые планы, не уступающие по широте размаха предыдущим: царь решил женить младшего сына Федора, и царевной стала Ирина, сестра Бориса.

Примерно в это же время Иван Грозный распустил опричнину и заменил ее так называемым «Двором». Новое правительство возглавили Василий Колычев и Борис Тулупов. Дмитрий Годунов получил повышение по службе – думный чин окольничего. Но такая расстановка сил не удовлетворила честолюбие царских родственников, рассчитывавших на большее. Годуновы посчитали себя достаточно сильными для открытой схватки и начали местнический спор с боярами, заступившими им путь к власти.

Местнический спор для тех времен был вещью очень серьезной: от того, кто в нем победит и займет более высокую должность, зависела не только личная карьера боярина, но и служебный успех всего рода на многие десятилетия вперед. Никогда уже потомки побежденного не смогли бы подняться по служебной лестнице выше, чем потомки победителя. В свою очередь, на победу в споре мог рассчитывать только тот, чьи предки хотя бы раз имели в подчинении кого-либо из предков соперника. Необоснованные претензии на чужое служебное место карались весьма строго. Борьба шла буквально не на жизнь, а на смерть. Противники Годуновых были выданы им головой и казнены. Вотчины местничавшегося с Годуновым князя Тулупова достались победителю в виде трофеев, а место на политическом Олимпе занял триумвират Годуновых – Бельских – Нагих. Они не успокоились, пока не смели всех своих политических противников. Дмитрий Годунов получил боярский чин, не полагавшийся ему по худородству, Борис Годунов – думный чин кравчего, а его свояк Богдан Бельский стал оружничим. Это правительство оставалось у власти почти 10 лет – до самой смерти царя Ивана IV.

В ноябре 1581 г. погиб царевич Иван. Рассказ о том, как Грозный царь убил своего сына, давно стал хрестоматийной историей. Однако современные исследователи уже не столь уверены в причинах смерти царевича. Р. Г. Скрынников пишет, что наряду с побоями, здоровье Ивана пострадало от нервного потрясения. Историк церкви митрополит Иоанн (Снычев) вообще утверждал, что смерть царевича была естественной. Об этом же упоминают и некоторые современники тех событий, например, служивший в охране Бориса Годунова наемник Жак Маржерет, написавший в своих мемуарах, что царевич Иван Иванович умер от болезни во время путешествия на богомолье.

Однако, как уже говорилось выше, известно, что содержание ртути и мышьяка в останках царевича во много раз превосходит ПДК, что свидетельствует об отравлении. Как бы то ни было, смерть наследника престола оказалась исключительно выгодной прежде всего клану Годуновых. Более того, народная молва обвинила именно их в этой смерти. Причиной этих слухов послужила перемена в отношениях между Грозным и Борисом: царь стал все чаще проявлять к недавнему любимцу недоверие и неприязнь.

Еще при жизни старшего сына Ивана Грозный выделил Федору огромный удел, превосходящий по размеру любое европейское государство. Заботу о благочестивом Федоре, которого подданные считали блаженным, царь поручил Годуновым. Работа была почетная и несложная, оставлявшая много времени для совершенствования тактики придворных интриг. К тому же, Годуновы сдружились с Федором и приобрели на него огромное влияние. Пока был жив царевич Иван, Грозного это вполне устраивало. Смерть старшего сына все изменила: теперь Федор стал наследником престола, а близкие ему Годуновы слишком усилились. У Федора и Ирины не было детей, да и здоровье нового наследника внушало опасения. Это грозило пресечением династии. В таких обстоятельствах царь потребовал от сына развода и заключения Ирины Годуновой в монастырь. Но Федор, любивший жену и не желавший нарушать церковных установлений, запрещающих развод, воспротивился воле отца. Стоит ли говорить, что и Годуновы всеми силами старались не допустить удаления царевны Ирины. Это вызвало гнев царя, но, вопреки приписываемой ему жестокости, привело лишь к еще большему охлаждению между Иоанном и Борисом. Царь заменил Годунова другим любимцем – Богданом Бельским^[19].

Но позицию Бориса поколебало не удаление от трона, а рождение у царя еще одного сына – царевича Дмитрия. Через полгода Грозный слег от «горячки». В течение десяти дней положение царя то улучшалось, то ухудшалось, пока не наступила странная смерть… в присутствии Бориса Годунова. Народ приписал смерть Ивана Грозного отраве, положенной в лекарство рукой то ли Годунова, то ли Бельского, которые совместно подхватили выпавшую из царских рук власть. В сопровождении неожиданно появившейся сразу же после смерти царя свиты и охраны, такой многочисленной, что, по словам Дж. Горсея, «странно было это видеть», Годунов и Бельский привели к присяге московскую знать, опечатали казну, расставили на кремлевских стенах верные им отряды. Уже через шесть часов Кремль был в их руках.

Царь Иван IV завещал группе бояр заботиться о царе Федоре и государстве. Долгое время считалось аксиомой членство Годунова в этом своеобразном опекунском совете. Но Р. Г. Скрынникову удалось убедительно доказать, что в царском завещании упоминались четверо опекунов: Иван Мстиславский, Иван Шуйский, дядя царя Никита Романов-Юрьев^[20] и любимец Грозного Богдан Бельский. Годунов не вошел в четверку сильнейших, более того, не получил никакой должности. Почти достигнутая власть ускользала из рук. По свидетельству австрийского посла, такой оборот дел очень задел Бориса в душе. Мириться с создавшимся положением он не собирался.

В ночь после смерти Ивана Грозного в Москве начались волнения. В Кремле схватили Нагих, родственников царевича Дмитрия по матери. В городе ввели военное положение, прошли массовые аресты. Многочисленная толпа посадских людей волновалась у закрытых кремлевских ворот. Одни кричали, что Бельский, отравив царя Ивана, злоумышляет на Федора и хочет посадить на престол Годунова; другие – что бояре побивают Годуновых; третьи – что Годуновы решили извести всех бояр. Когда в толпе появились служилые дворяне со своими боевыми холопами, дело приняло серьезный оборот. Восставшие захватили пушки и повернули их на Спасские ворота. В схватке погибло 20 человек, и около 100 было ранено. Правительство пошло на переговоры. Но среди бояр не было единства: Мстиславский, Романов и Шуйский поддержали казначея П. Головина в борьбе с Б. Бельским, за которым стояли Годуновы и Щелкаловы – «новые русские» XVI века, пробившиеся на вершину власти при Грозном. Результат оказался плачевным для Бельского: сам он был сослан в почетную ссылку, а царевич Дмитрий и Нагие отправились в Углич.

Несмотря на эту неудачу, в течение трех следующих недель Борис совершил головокружительный прыжок к высшему в России придворному званию конюшего. Этот чин делал царского шурина главой Боярской Думы. Но главное, теперь, в случае прекращения царствующей династии, Годунову принадлежала власть в период междуцарствия и решающее слово при выборе нового царя.

Во время венчания на царство Федора Ивановича новоиспеченный конюший стоял рядом с царем, и утомившийся Федор отдал Борису «подержать» знак верховной власти – тяжелый золотой шар-державу. Это произвело на присутствующих неизгладимое впечатление.

Вскоре всеми делами в стране заправляли Никита Романов, Борис Годунов и дьяк Щелкалов. Их худородство действовало на князей-Рюриковичей как красная тряпка на быка. Столкновение было неизбежно. Борьба развернулась за контроль над министерством финансов – Казенным приказом. Казначей Петр Головин, победитель Богдана Бельского, только и ждал случая разделаться с ненавистными выскочками. Борис нанес ему упреждающий удар: поднял на заседании правительства вопрос о ревизии казны. Ход оказался беспроигрышный. Хищения были так велики, что казначея суд приговорил к смерти, а его брата Владимира – к ссылке и конфискации имущества. Это настолько ухудшило позиции представителей аристократии в правительстве, что Никита Романов осмелился выступить против Ивана Мстиславского. Схватка закончилась для Мстиславского монастырской кельей, а для Романова – перенапряжением и тяжелым смертельным недугом. Власть же досталась Годунову и его союзникам, братьям Щелкаловым.