16

Корабль благополучно доставил своих измученных пассажиров до места назначения. Еды не хватало, а воздух приобрел тухловатый привкус, но в преддверии высадки на эти неприятности никто не обращал внимания.

Первое чувство эйфории, что они все сделали правильно, а планета оказалась на месте, прошло. На ее место пришла беспощадная логика. Виктор не мог сказать, что он был разочарован, все-таки планета пригодна для жизни, но какая-то внутренняя пустота не отступала.

– Кошмар…

– По-другому и не скажешь, – согласился с выводом Шендона генерал.

Мало того что масса планеты, как и ожидалось, оказалась меньше нормы, она была еще и каменистой. С высоты трехсот километров она выглядела вполне благопристойно, поверхность, облака, нормальное давление, реки, озера, даже океан, все хорошо, если смотреть невооруженным глазом.

«Вооружив» его, выяснились удручающие подробности. А точнее, только одна подробность – планета представляла собой огромный каменный шар. Там были сплошные скалы. Скалы, скалы и еще раз скалы с глубокими ущельями. И если верить радару, то они достигали нескольких километров в глубину. Скальные обрывистые утесы устремлялись в небо острыми пиками, изредка покрытые снегом. И нигде среди этих камней не было видно хоть что-нибудь похожее на полянку с плодородной почвой.

– Нам это не подойдет, господин генерал, – заявил Виктор. – Прятаться здесь, может быть, хорошо, там много пещер и все такое, но развить новую цивилизацию невозможно. Тут наверняка скудный животный и растительный мир. Чем мы будем питаться, где выращивать съедобные растения? Нет, этот мир нам не подходит.

– И что ты предлагаешь?

– Провести новую серию поиска.

– Хорошо, запускай.

Теперь Крамер без чьей бы то ни было помощи заполнил все графы поисковой таблицы. Результат оказался нулевым, если не считать тех двух планет, от которых отказались ранее. Тогда он запустил программу еще раз, увеличив массу звезды в соответствующей графе. На этот раз результат был – одна планета.

– Больше ничего нет, – сказал генерал.

– Я вижу, но этот вариант лучше, чем здесь.

– Слышал такую пословицу, что лучше синица в руках, чем журавль в небе?

– Слышал, но по отношению к нам это сравнение не корректно. Сэр, слишком многое зависит от нашего выбора…

– А ты предлагаешь провести референдум?

– Нет. Люди согласятся на все что угодно, зная, что непосредственная опасность на планете им не грозит, что противник далеко и никогда их не найдет. Они не захотят тащиться куда-то еще за тридевять земель и терпеть лишения, когда можно остаться здесь. Но это сейчас, а что будет через год, когда они обвыкнутся и поймут, что этот мир не так уж хорош. Волей-неволей поползут слухи, дескать, была возможность лучшего выбора, и ею не воспользовались…

– А ты будешь такие слухи распространять?

– Не в этом дело, сэр. Даже если я буду молчать, они все равно поползут, такова природа человека, верить в то, что лучше там, где нас нет…

– Виктор, ты понимаешь, я должен думать прежде всего о безопасности людей, здесь и сейчас. Системы корабля на ладан дышат, одно замыкание и ау, поминай, как звали… Посмотри на звезду, которую ты нашел. Нестабильная активность излучения. А планета, ладно пусть она чуть тяжеловата, десять килограммов лишнего веса никого не убьют. Снижен процент азота и повышенная концентрация кислорода, а это вредно, это хуже, чем здесь. Кроме того, нам не известен период обращения планеты вокруг звезды и собственной оси. Ладно, если большое, сутки и ночь длиною в год, а если всего несколько часов вокруг собственной оси и пару месяцев вокруг звезды? Здесь же все это известно. Сутки в двадцать наших часов, а год равен шестнадцати месяцам, вполне приемлемо. Кроме того, топливо…

– Кстати, о топливе, – перебил генерала Крамер. – Его хватит как раз на два прыжка. Генерал, мы можем сделать еще два прыжка! Техника выдержит, я уверен. И если тамошние условия будут хуже, чем здесь, мы всегда сможем вернуться обратно. А насчет азота и кислорода… так ведь дома можно построить в горах, ведь чем выше в горы, тем меньше кислорода, и можно выбрать оптимальный вариант. Какая разница, тут горы, там горы…

– Если они там будут, – встрял Шендон.

– Должны быть, просто обязаны быть! Что касается периода обращения, то тут вы всецело правы, но ведь можно вернуться… Ну же, генерал, решайте! Еще неделя пути, в крайнем случае две, это если придется возвращаться.

– Как ты правильно заметил, здесь наверняка бедная живность, значит, стопроцентно меньше опасных паразитов, – не сдавался генерал Шпактон. – А если та планета окажется богатой на живность, сам не хуже меня понимаешь…

– Вы правы, генерал, исключать ничего нельзя. Но есть и исключения из правил.

– В каком смысле?

– Может оказаться так, что из-за бедности живности именно здесь водятся самые опасные паразиты. Ведь нужно питаться, а из-за скудности добычи у животных зачастую есть только одна попытка для атаки, и чтобы она была успешнее, природа могла наделить охотников самым смертоносным ядом.

– Почему?

– Ведь до следующего обеда при неудачной охоте можно просто не дожить, умерев с голоду.

Крамер замолчал, молчал и генерал, размышляя над услышанным. Эта каменистая планета ему и самому не нравилась, но он не хотел рисковать понапрасну, считая, что удачу или судьбу, как ни назови, нельзя испытывать слишком часто. А они ее уже испытывали довольно много, и она еще ни разу не подвела, но надолго ли это?

– Хорошо, лейтенант, твоя взяла, и надеюсь, ты окажешься прав. И помни, еще одного шанса не будет. Прокладывай курс.

Виктор молчал.

– Ну что еще такое, лейтенант? – начал терять терпение генерал.

– Сэр, кхэм… – прокашлялся Крамер. – Сэр, я тут подумал, может, все-таки следует спросить людей…

– Лейтенант, ты какой-то непостоянный. То ты говоришь, что людям нельзя давать право голоса, то ты говоришь, что нужно спросить их.

– Я все понимаю, сэр, я подумал и понял, что был неправ, ведь от нашего решения очень многое зависит… их жизнь.

Генерал Шпактон устало откинулся в своем кресле и закрыл глаза. Так он просидел с минуту, после чего встал.

– Хорошо, лейтенант, ты прав. Но спрашивать людей мы все же не будем.

– Но, сэр…

– Заткнись, лейтенант. На судне есть представительский челнок, он без особого труда возьмет на борт пятьдесят человек. На борту у нас больше двух с половиной тысяч, это слишком много. В случае чего половина из них спастись не сможет, спасательные капсулы на такое количество не рассчитаны. Потому мое решение следующее: спустить на планету лишних семьсот человек из «старичков» с недельным запасом провианта и оружием. Выполняйте.

Виктор понимал, что людей бросают на произвол судьбы, но лучшего решения все равно было трудно придумать.

Позвали пилота, изучавшего системы управления представительского челнока, и он начал перевозить с корабля на планету отобранных людей, которым сказали, что это их новый дом, чему они только обрадовались, не зная всей правды.

Когда челнок с последней партией людей отделился от корабля, генерал, тихо прошептав: «Простите», приказал:

– Вперед.

– Есть, сэр.

И корабль, бросив людей на негостеприимной планете, привычно начал свой разгон.

17

Корабль, как обычно, вышел из прыжка. Белый свет – и удар. Но в следующую секунду раздался новый удар, разбросавший отстегнувшихся было от своих кресел людей. Сработала сигнализация.

– Что это было? – спросил Виктор, размазывая по лицу кровь с рассеченного лба.

– Это я хотел бы узнать у тебя, – ответил генерал.

Виктор поспешно вернулся на свое место, на экране терминала крутился их схематично изображенный корабль. Четверть его правого борта мигала красным цветом, а вместе с ним и надпись: «Разгерметизация».

До Крамера медленно, но дошло, что эта надпись означала гибель около пятисот человек. Из-за взрывной разгерметизации их просто выбросило в космос. А корабль продолжал нестись в пространстве.

– Осторожно! – закричал Шендон, показывая пальцем вперед.

Опасность была видна чисто визуально через лобовое стекло. Там впереди прямо по курсу медленно крутилась огромная каменная глыба. Виктор схватился за штурвал и резким движением отвел корабль в сторону. Столкновения с этим огромным метеором удалось избежать, но впереди оказались камни меньших размеров. Они-то и начали бомбардировать корпус корабля, сотрясая его, как от выстрелов пушки.

Корабль сотрясли два взрыва, компьютер тут же выдал данные, что уничтожены единственные орудия корабля и что самое поганое – пробиты топливные баки, а это означало, что ни о каком возвращении не может быть и речи. И вообще – жизнь корабля закончена.

На радаре творилось что-то ужасное, он весь был покрыт пятнами, и стало понятно, судну не пробиться через это метеоритное поле и достичь планеты и уж тем более приземлиться на ней.

– Да, черт возьми, что произошло?!

– Метеоритное поле, придурок! Мы выскочили прямо в метеоритном поле! – кричал Виктор на Шендона, хотя сам был в этом виноват. Поскольку именно он прокладывал курс. Но кто знал, что так получится?

Генерал Шпактон о чем-то переговорил со своими людьми, и те выбежали из командной рубки.

– Посторонись, – сказал генерал, намереваясь занять место Крамера.

– Но, сэр…

– Я объявил эвакуацию, приказываю всем покинуть судно.

– Но, сэр, это я виноват в случившемся, а стало быть, именно я…

– Пошел вон, шпана! Я принимал решение, и я несу за него полную ответственность. А теперь покинуть судно, это приказ. Шендон, пошел.

– Есть, сэр. – Гражданский пилот выбежал из рубки вслед за солдатами.

– А ты чего ждешь? Посмотри, спасательные капсулы уже отстыковываются. Еще немного, и их совсем не останется.

– Сэр… простите меня…

– Иди, лейтенант.

Крамер козырнул и поспешил вслед за Шендоном.

То ли генерал был не слишком хорошим пилотом, то ли метеоритное поле стало плотнее, но корабль в очередной раз хорошо тряхнуло, а потом еще и еще. Впереди послышались полные ужаса крики людей. Начало падать давление, где-то пробило корпус.

Солдаты проводили эвакуацию. На этот раз они действительно отбирали самых молодых. Всех на вид старше тридцати пяти лет они отшвыривали в сторону. Оказывать сопротивление им было бесполезно, несколько таких примеров неподчинения валялись на полу без чувств. Наверное, это было излишне, ведь людей было и без того не так уж много, но они выполняли приказ генерала.

Корабль бросало из стороны в сторону, искрила проводка, а дышать становилось все труднее.

Крамер побежал обратно, бежать со всеми с корабля, который он, собственно, и угробил, он не мог. Но попасть в командный центр тоже не получилось, сам генерал или же система безопасности в ответ на угрозу полной разгерметизации закрыла дверь, и она оказалась заблокированной. Виктор постучал, но ему никто не ответил.

Солдаты продолжали сажать людей в спасательные капсулы и отправлять их в космос. Перед всеми остальными капсулами толпилась еще куча народу. Виктор огляделся, считая себя не вправе требовать, чтобы его взяли на борт в обход других, и обнаружил знакомый вход в спасательный челнок, о котором, наверное, забыли, поскольку он отличался от обычных.

«Вероятно, спасательная капсула для командного состава, – решил Виктор. – Да и находится она поблизости от командной рубки».

Крамер быстро распечатал дверь. Все оказалось так, как он подумал. Последние капсулы покидали корабль, и неизвестно было, сколько времени еще продержится судно.

– Сюда, сюда! – закричал Виктор.

Наконец его услышали, и несколько десятков человек бросились к нему. Солдаты и тут оказались на высоте, пропуская только молодежь, впрочем, пара «старичков» все же оказалась внутри.

Перед тем как люк был задраен, Виктор успел показать на еще одни, последний спасательный челнок, вход в который был в противоположной стене. Солдат кивнул, но в эту капсулу они садились сами, считая, что заслужили это.

Спасательный челнок с сильным ударом отделился от корабля, на котором еще находилось несколько сотен человек. Челнок расправил небольшие крылышки и в соответствии с заложенной в него программой стал уклоняться от метеоритов, взяв курс на пригодную для жизни планету, как и десятки других капсул.

Виктор приник к небольшому бортовому иллюминатору, в который был виден покинутый ими корабль. Крамер сразу понял, почему не работала система торможения – тормозные дюзы были просто смяты. Наверное, они получили повреждения в самом начале выхода, и удары, разрушившие тормозные двигатели, слились в один удар с ударом от выхода.

Корабль еще какое-то время продолжал избегать метеоритов, пока прямо по его курсу не появилась огромная глыба, в десятки раз больше той, от которой уклонился Крамер в самом начале. Одним словом, корабль шел прямо на нее.

– Уходите, уходите, генерал! – кричал Виктор так, будто генерал действительно мог его услышать. – Уходите!..