4

После завтрака Рон умчался обратно в свою комнату и засел за терминал. Зашел в планетарную Сеть и нашел любимый кинотеатр «Синема» ближайшего города Александрска. Всего-то в тридцати километрах от деревни.

Приходилось проявлять щедрость. Иначе сегодня Нэнси может и не пойти с ним в деревенский клуб, где имелся свой зал для просмотров кинофильмов, из-за произошедшего там конфуза.

Вспоминая о нем, Рон опять покраснел, почувствовав, что сердце опять начало работать с перебоями.

– Наверное, я буду краснеть всегда, вспоминая это, – пробормотал он, выбирая подходящий фильм из предлагаемых кинотеатром. Видимо, недавно приходил купец, потому как в программке появились новые ленты.

«Восстание киборга», – прочитал Финист и чуть не нажал на «ОК». Он бы с удовольствием сходил на боевик.

– Нет… слишком много жестокости. Девчонки этого не любят. Тогда, может быть, «Любовь Марианны»?

Рон скривился, как от кислого. Любовные сопли он не переносил. Тем более Нэнси может воспринять это как новый намек. А ему это надо?

– Нужно что-нибудь из нейтрального… «2112 год». Вот это подойдет… – удовлетворенно кивнул он, просмотрев аннотацию к фильму. – Историческая эпопея о гражданской войне. Боевик, столкновение армад, кровь и любовь в одном флаконе.

Рон Финист произвел необходимые манипуляции по заказу двух билетов, выбрал ряд, подальше и потемнее, и оплатил. После чего распечатал билеты на своем принтере. Вылезла бумажка со всеми реквизитами, номерами и штрих-кодом.

Билетерше лишь останется проверить его считывающим устройством, и все.

Рон, счастливо улыбаясь, вышел на улицу и поспешил к гаражу за своим мопедом. По пути он сорвал несколько цветков роз и хризантем с огромной клумбы. Бабушка любила разводить редкие цветы.

«Ничего, отсутствия пяти штук она не заметит», – решил он.

Вдалеке послышалось тарахтение мотора, и Финист увидел подкатывающего на таком же, как у него, мопеде своего друга Джека Вильямса, соседа, живущего через дом.

Рон недовольно поджал губы. Сейчас он ни с кем не хотел разговаривать и вообще предпочел бы, чтобы его не видели.

– Здорово, Рони! – прокричал радостно Джек, останавливаясь.

– Привет…

– Куда собрался?

– На кудыкину гору…

– Понятно, – усмехнулся во всю ширь рта Джек Вильямс, заметив букет цветов в грузовом отсеке выкатываемого из гаража мопеда.

– А ты чего?…

– Да думал, раз у тебя вчера облом случился, то пивка попьем…

Теперь Рон скривился, как от кислого. О его вчерашней неудаче, оказывается, известно всем и каждому. Вот невезуха-то!

– С чего ты взял? – все же спросил Финист.

– Нэнси моей Кэт еще вчера вечером пожаловалась, а она, соответственно, мне по секрету…

– Всему свету! Ох уж эти бабы! Вечно они языком треплют! – разозлился Рон и даже зло сплюнул. Но, остыв, заинтересованно спросил: – Чего говорила?

– Называла тебя козлом и даже кобелем! Дескать, нам, мужикам, от них, несчастных и слабых, только одно и нужно! – засмеялся Джек.

Рон едва сдерживался, чтобы не начать ломать хлипкие штакетины забора ногами.

– Да ладно тебе! – продолжал похохатывать Вильямс, видя состояние друга. – В конце концов, они правы! Разве не так?!

Финист лишь нахмурился. Крыть нечем. Все так. А Джек продолжал:

– Наплюй, друг! Мало ли что они о нас говорят… Поверь моему слову: им от нас тоже только это и нужно! Специально проверял!

– Как? – удивился Финист.

Он знал, что у Джека с Кэт тоже все на мази, хотя они еще не женаты.

«Потому как он, в отличие от меня, догадался посвататься», – укорил себя Рон в очередной раз.

– Два месяца к ней не подходил! Она и так, и этак подкатывает! То ножку оголит, то лишнюю пуговку на груди расстегнет! То нагнется…

– Хватит! – выкрикнул Рон, буквально видя наяву, как все это проделывает Нэнси по отношению к нему. А это жестоко по отношению к его чувствам.

– Или другой пример. Вон, Крамер ослаб по этой части, жена его сразу же и бросила…

– Думаешь, поэтому? – усомнился Рон.

Крамеру подкатило уже под сорок, и слыл он в деревне грубияном и драчуном. Да и на счет жены его другие женщины проходились не лестными словами. Дескать, та еще, на буквы «б» и «с»…

– А то!

– Я слышал, он ее поколачивал… Да и сама она на других засматривалась.

– А с чего ему ее колотить? А ей – засматриваться? Значит, другая колотушка отсохла… и смотреть на нее нечего! – снова захохотал друг.

– Ясно, – буркнул Рон, предпочитая оставить эту непотребную тему.

– Ну так как? – хитро прищурился Джек, намекая на свое прежнее предложение.

Джек Вильямс потихоньку где-то гнал брагу, выдавая ее за пиво. Не то чтобы он пристрастился к этому, во всяком случае один он не пил. А вот устраивать вечеринки ночью на природе, подальше от деревни, любил. Рон сам не раз принимал участие в подобных сабантуях.

Все парни сговаривались и, взяв удочки, дескать, уходили на рыбалку с ночевкой, шли на пьянку. Благо неподалеку действительно протекала хорошая речка, где любили купаться, загорать на широком пляже. На самом деле шумной компанией молодежь гуляла, забросив в реку сеть, чтобы утром, поделив все поровну, было с чем возвращаться.

Потом они как умели скрывали перегар, боролись с тошнотой и жуткой головной болью… Очищать от сивушных масел Джек свое пойло как следует еще не научился.

– Нет, Джек… как-нибудь в другой раз. Попробую извиниться и все такое…

– Это правильно. Ну тогда ладно, успехов. А если не получится, знаешь, где меня найти.

– Спасибо.

Рон повернул ключ зажигания, дернул ногой рычаг, и мопед ровно затарахтел.

– Ну, тогда я к Жаку.

– Давай…

Рон сел на мопед, поддал газу и покатил по проселочной дороге, оставляя за собой небольшой шлейф пыли.

А Джек поехал дальше в противоположную сторону искать себе другого собутыльника.

5

Мопед Финиста продолжал тарахтеть и резво катил своего седока мимо роскошных особняков в три-четыре этажа. Один не похожий на другой в разной стилистической выдержанности: «швейцарский» или «альпийский» – живописные дома с белыми стенами с реями буквой «Х», – «английский» и прочие…

Дом рода Финистов выдерживался в «русском» стиле и казался самому Рону самым основательным. Бревенчатый накат выглядел очень мощно. Рон знал, что названия стилей происходит от названия древних государств Земли.

Навстречу Рону двигались конные экипажи – брички. Кому недалеко до дома, шли пешком. Реже катили автомобили на солнечных батареях или аккумуляторах. Топливо слишком дорого, чтобы его можно было разбазаривать ради развлечения.

На топливе транспорт работал только в поле, тракторы, распахивающие пашню, комбайны и тяжелые грузовики, вывозящие урожай. Почему не пользовались более продвинутой водородной системой? Да потому, что в обслуживании она слишком сложна, а если что сломается, то лучше починить в полевых условиях обычный поршневой движок, чем заказывать с Земли дорогущие запчасти к водородным двигателям.

А как же мопеды? Они тоже развлечение для молодежи… Мопеды и мотоциклы двигались на местном топливе, вырабатываемом из сока дерева толл по принципу самогоноварения и ни на что другое не годившемся.

На секунду многолюдность удивила Финиста, но лишь на секунду. Вспомнив о Дне пахаря, он также вспомнил, что часть деревни из особо верующих праздновала его в церкви и только потом шла завтракать.

Вот и она. Единственная на деревню Объединенная Церковь, правда без колокола. Железо дорогое. На Ра-Мире нет тяжелой промышленности из-за отсутствия всяких полезных ископаемых, что и определило ее аграрную судьбу. Так что отлить звонарь не из чего, несмотря на то что деревня считается богатой.

Конфесии уже не враждовали между собой, как когда-то, в Темные века, еще в начале тысячелетия заложив фундамент объединения. Так сказать, начали дружить против всяких сект и появлявшихся, как грибы после дождя, всяческих течений, да так и слились. А то что последователи крестятся по-разному, так это их дело…

Рон проехал церковь, еще несколько домов и наконец увидел цель своего путешествия. Дом в популярном «альпийском» стиле в четыре этажа. Приглядевшись внимательно к одному из окон, он заметил в нем движение.

«Значит, Нэнси дома», – понял он и прибавил газу, обгоняя бричку, запряженную старой клячей. Пассажиры тоже не отличались молодостью и что-то проворчали по отношению Рона, не очень лестное.

Заглушив мопед, Финист поставил его на «рога». Вынул букет и направился по усыпанной галькой дорожке к парадному входу.

Тут он заметил, что во дворе стоит городская машина. Такими в деревнях не пользовались, слишком расточительно.

«У старосты гости?» – подумал Рон, размышляя, не стоит ли подождать и прийти чуть попозже? Но потом решил, что Нэнси в делах своего отца вряд ли принимает участие, и постучал специальным молоточком, прикрепленным к двери, по наковальне. Раздался звонкий звук, слышимый во всем доме.

Дверь открылась только через минуту.

– Рони?…

– Кх-м… – быстро спрятал букет за спиной Финист. – Здравствуйте, миссис Роддем… Прошу прощения, если помешал… Нэнси дома?

– А где же ей еще быть? – улыбнулась ее мать, стройная, высокая и улыбчивая женщина. – Только она очень… хмурая.

Рон потупился.

– Поссорились?

– Было дело, мэм…

– Ну, ничего. Дело молодое, утрясется. Сейчас позову…

– Марта! – раздался из глубины дома мужской голос мистера Шона Роддема.

– Извини, Рон, у нас гости…

– Понимаю…

– Да нет. Можешь сам пройти. Ты ведь знаешь, где ее комната…

– Спасибо, миссис Роддем.

Рон Финист прикрыл за собой дверь и направился вверх по лестнице на четвертый этаж. Нэнси предпочитала обитать на самом верху. В детстве она кормила там своих местных птичек. Один из этих монстров до сих пор иногда прилетал к ней и садился на подоконник. Стучал своим шипастым клювом в окно и пронзительным визгом требовал корма.

Миссис Роддем, предоставив гостя самому себе, поспешила на кухню, чтобы что-то принести своему мужу и его гостю.

Рон, заслышав разговор, доносящийся из кабинета мистера Роддема, остановился между вторым и третьим этажом и прислушался.

– Так что вы от меня хотите, мистер Сэм? – спрашивал мистер Роддем.

– Ничего такого, достопочтенный сэр… – послышался в ответ слащавый голос. Рон тут же представил себе толстенького человечка с залысиной и потеющими ладошками. – Просто я говорю, что мы могли бы прийти к взаимовыгодному соглашению… Если бы Ра-Мир стал еще более автономным, чем сейчас…

– Куда уж больше-то? – удивился мистер Роддем. – Больше только полная независимость от метрополии… от самой Земли.

– Ну, это как назвать…

– Да как ни назови.

– Даже если и так, что в этом такого? Разве мало независимых миров?

– Порядка десяти…

– Уже двенадцать.

– И что?

– А то, сэр, что теперь их продукцию покупают по реальной цене. Они теперь могут позволить покупать более мощную технику в большем количестве. Теперь корпорации не могут сдирать с них три шкуры, выплачивая десятую часть стоимости, а все остальное загребая себе.

– И что же им мешает так поступать?

– Конкуренция, мистер Роддем, конкуренция. Вот вы… вы находитесь в зоне влияния «Транссайленс». Они решают, по какой цене покупать ваше зерно, мясо и рыбу. Именно ее корабли вывозят продукцию… Эта корпорация – монополист. Свободные купцы не в счет. Ну, сколько они покупают? Один-два, ну максимум три процента от всего объема. Остальное гребет «Транссайлес».

– Правительству это может не понравиться… – с сомнением произнес мистер Роддем.

– Правительство? Земля?! – откровенно усмехнулся гость. – Да что оно может, правительство это?! Ровным счетом ничего!

– Не скажите. У «Транссайлес» очень мощное лобби в правительстве. Оно может запросто объявить нам блокаду. Вы понимаете, чем для нас это может обернуться?

– Не смешите меня, сэр. Что может Земля?! Я повторяю – ни-че-го! Ну не думаете ли вы, что Земля пошлет флот для вашей блокады? Да ни в жизнь! Я вам больше скажу, мистер Роддем… От нашего флота осталось лишь название. Новых кораблей не строилось уже почти сто лет. Денег флоту хватает, чтобы едва-едва поддерживать свои корабли в живом состоянии чтобы они не брякнулись с орбиты на Землю…

– И все равно… то, что вы предлагаете… это сепаратизм чистейшей воды…

– Это тема, над которой вам следует подумать, – нажал неизвестный гость с твердостью, которой трудно ожидать от созданного Роном образа.

Толстячок в сознании Финиста превратился в крепкого мужчину с волевым лицом и почему-то в черных очках.

– Подумайте над этим, мистер Роддем. Те две планеты живут не тужат, и никакой флот не взял их в блокаду. А то, что вас окучивает одна корпорация, это анахронизм! Что с того, что она помогла с переселением? Ничего… Вы уже давно возместили им все издержки с процентами. Вспомните, когда вы в последний раз покупали технику и по какой цене! Цены на продовольствие занижают, а на технику, которая вам просто необходима, и тем более на топливо, завышают в разы! Они обдирают вас со всех сторон. Я удивляюсь, как вы все это терпите…

– Ну а вам-то какой интерес? – почти сдался хозяин дома.

Приведенные доводы действительно имели место быть. Тракторы, комбайны и грузовики очень стары. Новых почти нет. В городах на то и живут, что в межсезонье постоянно ремонтируют изношенный до предела парк. Все чаще с горечью шутили, что скоро придется пахать на лошадях, как в докосмическую эру на Земле!

Впрочем, на лошадях и прочей тяговой скотине пашут, но не на Ра-Мире, а на совсем уж захудалых, не представляющих никакого интереса для корпораций, а значит, и для правительства Земли, планетах. Там, где жители могут прокормить только самих себя. Зачем им везти технику, если они ее не могут купить? Траты одни, а корпорации – не меценатские общества.

– Нам? Что уж тут греха таить, я представляю конкурентов «Транссайлес», сэр. Если вы станете независимыми и выйдете из-под контроля «Транссайлес», то мы станем покупать вашу продукцию по гораздо более высокой цене. Соотнесите цифры, мистер Роддем. Ваш Ра-Мир поставляет почти десять процентов всего продовольствия. Увеличьте сумму доходов как минимум, я повторяю: как минимум, в пять раз, и вы поймете, что мы вам предлагаем.