– Ладно… С этим разберемся позже… Поднять приказ выйти на внешний рейд «Баяну», «Аскольду», «Диане» и «Новику». И всем боеспособным миноносцам. Я отправляюсь на «Аскольд». Броненосцам быть готовыми к выходу.

– Слушаюсь, ваше превосходительство. Но не разумнее ли поднять флаг на «Баяне» – все-таки «Аскольд» небронированный крейсер.

– Зато более быстроходный. И везучий, – с улыбкой добавил адмирал. – Да и мне значительно более приятно будет стоять на мостике рядом с Грамматчиковым, чем этим сухарем Виреном.

«Аскольд» действительно имел на эскадре репутацию «счастливого корабля» – взять хотя бы тот случай, когда в первом же бою осколки одного из попавших в его борт снарядов пробили зарядное отделение готовой к выстрелу мины Уайтхеда. Некоторые прошли буквально в сантиметрах от капсюля с гремучей ртутью, но взрыва не последовало…

– Я просил вас осведомиться о том, как идет ремонт поврежденных кораблей. Когда можно ожидать их возвращение в строй?

– «Паллада» практически готова, руководитель ремонтных работ обещал сдать ее в течение двух-трех дней, «Цесаревич» тоже заканчивает починку, и можно ожидать его присоединения к эскадре через неделю. «Ретвизан» должен быть готов дней через двадцать.

– Долго возятся, я столько ждать не могу. Вернемся с моря, придется подскипидарить руководителей ремонтных работ…

– Разрешите, ваше превосходительство? – В салон зашел лейтенант Азарьев.

– Слушаю.

– Катер у борта.

– Добро. Едемте, господа.

Когда катер под флагом командующего отваливал от борта «Петропавловска», «Аскольд» уже вытягивался на внешний рейд, где уже поджидал своих товарищей по отряду выскочивший туда первым «Новик». Следующим двигался к выходу из порта «Баян», за ним готовилась идти «Диана». Корабли шли на удивление уверенно, и Макаров не без удовольствия наблюдал за действиями крейсеров.

– А ведь молодцы, Степан Осипович, ничего не скажешь, – шепнул на ухо адмиралу Верещагин, тоже напросившийся сегодня в море. – Уже выходят совершенно без помощи буксиров. И это ваша заслуга.

– Оставьте, Василий Васильевич. Даже неудобно слышать комплименты по этому поводу. Мои подчиненные просто умеют делать то, что им уметь должно. И то не всегда получается. Но сегодня действительно все в порядке. И не более.

– Но, насколько мне известно, до вас эскадра вообще не могла выходить на внешний рейд за одну высокую воду.

– Это плохо. Но попрошу эту тему не развивать. Я не считаю для себя возможным обсуждать действия моего предшественника с кем бы то ни было.

Через двадцать минут Макаров вместе с офицерами своего штаба поднялся на борт единственного пятитрубного крейсера во всем Тихом океане. Команда была выстроена на шканцах, командир «Аскольда», капитан первого ранга Грамматчиков, отрапортовал командующему совершенно уверенным голосом, а матросы на адмиральское «Здорово, братцы!» ответили таким восторженным ревом: «Здравьжеламвашпревосхво!!!», что, казалось, в унисон завибрировали не только мачты и трубы, но и броня боевой рубки.

– Благодарю за прием, Константин Алексеевич. – Адмирал пожал руку каперанга. – Проводите меня, пожалуйста, на мостик. Очень подозреваю, что события сегодня могут начать разворачиваться с минуты на минуту.

– Прошу, ваше превосходительство.

Внешность, надо сказать, Грамматчиков имел совсем не геройскую: невысок, отнюдь не строен, но, наверное, ни у одного моряка Тихоокеанского флота, кто хоть сколько-нибудь знал командира «Аскольда», не было сомнений в его уме, смелости и решительности. Он пользовался заслуженным уважением и среди своих начальников, и среди других командиров кораблей. А подчиненные просто обожали своего «первого после Бога».

– Связь с Золотой горой? – нервно осведомился Степан, взойдя на мостик.

– Надежная, ваше превосходительство, – тут же отозвался минный офицер крейсера лейтенант Киткин. – Только что проверял.

– Добро. Ну что же, господа, остается поскучать в ожидании. Более чем уверен, что Того и сегодня пожалует к нам в гости. А пока поднимите: «Команды имеют время на завтрак».

– Золотая гора передает: «Дымы на норд-осте. Курсом к Артуру», – протянул адмиралу радиограмму взбежавший на мостик лейтенант Шереметьев.

– Ну вот, что я говорил. Однако позавтракать матросы еще успеют. Просто обойдемся сегодня без снятия пробы с матросского котла. Господам офицерам на завтрак двадцать минут, если кто желает.

Желающих отлучиться с мостика и других боевых постов не нашлось.

– «Два отряда по три броненосца. Пять малых крейсеров при них», – вслух прочитал Макаров очередное сообщение.

Значит, все уже пошло не так, как было в прошлой истории, – адмирал Того заявился вместе с бригадой Насибы… Не иначе как хотят устроить Порт-Артуру показательную порку. Ну что же, «…посмотрим, кто у чьих ботфорт в конце концов склонит свои колени…».

– Радио от Сарнавского!

– Ого! И что же пишет Владимир Симонович?

– «Паллада» готова присоединиться к крейсерскому отряду.

Знатно! Полуотремонтированную «богиню» в бой пускать, конечно, нельзя, тем более что нарисовавшиеся главные силы японцев совершенно не тот противник, на которого можно выпускать «Палладу», но настроения среди офицеров крейсера, а ведь к гадалке не ходи, именно они уговорили своего командира на радиограмму командующему, эти самые настроения воодушевляют. Все артурцы хотят драться. И скоро получат такую возможность…

– Передайте на «Палладу» мою благодарность, пусть разводят пары, но остаются на месте – сейчас в проходе все равно от миноносцев не протолкнуться…

Миноносцы Матусевича и Елисеева действительно рвались на внешний рейд, рвались все, кто имел хоть какой-то вменяемый ход, хотя бы реальных двадцать узлов…

– Ближе к нам, – начал выкрикивать сигнальщик, – «Микаса», «Асахи», «Фудзи» или «Ясима». Мористее: «Хатсусе» и «Сикисима», с ними опять же «Фудзи» или «Ясима». Четыре «собачки» и трехтрубное авизо.

– Ждем! – мрачно произнес Макаров, не отрывая бинокля от глаз.

Японцы явно направлялись за хребет Ляотешаня, причем на подходе к нему стали перестраиваться из двух кильватеров броненосцев в один…

– Вроде подходят, – напряженно произнес Степан…

Под бортом первого трехтрубного броненосца во втором отряде японцев выплеснулся фонтан взрыва. Звук еще не успел долететь до русских кораблей и батарей, но дружное «УРА-А-А!!!» уже грохотало с крейсеров миноносцев, Электрического утеса, с Тигровки и с Золотой горы.

– Сняться с якоря всем вдруг. Крейсерам и миноносцам начать движение! – нервно затараторил Степан. – Атаковать противника!

Ох, как долго ждали этого приказа корабли эскадры! Ох, как они ждали, что «Борода» пошлет их в бой!

Свершилось! Густо задымили трубы крейсеров и миноносцев, загрохотали цепи, выбирающие якоря…

– Степан Осипович, – обеспокоенно зашептал на ухо Макарову Молас, – вы что, в самом деле собираетесь атаковать четырьмя крейсерами и миноносцами пять исправных броненосцев и столько же крейсеров? Днем?

– Не беспокойтесь, Михаил Павлович, ваш командующий не сошел с ума, – весело ответил своему начштаба Степан. – Но угроза зачастую эффективнее нападения. Как говорят в Одессе: «Сделаем японцам нервы!» Пусть спляшут еще разок на наших минах.

«Аскольд», «Баян», «Диана» и «Новик», густо задымив из своих труб, двинулись на точку подрыва флагмана Насибы. За ними пошли почти все исправные миноносцы эскадры.

Игнорировать эту опасность адмирал Того не мог: на грот-мачту «Микасы» взлетел флажный сигнал и первая бригада, уже миновавшая линию мин, поставленных вчера «Амуром», сделала два поворота все вдруг, чтобы прикрыть от минной атаки своего поврежденного собрата. Головным теперь шел «Фудзи»…

– Ааааа! Второй!! – разнеслось по всей эскадре. Да что там по эскадре – весь Артур дрожал от восторженных воплей моряков, артиллеристов береговых батарей, да и вообще всех, кто имел возможность сейчас смотреть на море. Матросов даже не подпускали к мачтам – на них карабкались мичмана и лейтенанты, карабкались, чтобы посмотреть, как тонут японские броненосцы.

Но оба подорвавшихся пока еще держались на воде. «Микаса» и «Асахи» отвернули с опасного курса и открыли огонь из баковых двенадцатидюймовок по приближающимся русским крейсерам и миноносцам. Заградительный огонь, не прицельный. Но и на него следовало реагировать…

– Поворот восемь румбов влево всем вдруг, – немедленно скомандовал Макаров.

Контузило близкими разрывами «Диану», «Грозового» и «Сторожевого», но легкие силы флота успешно выскочили из-под обстрела.

А в это время «Хатсусе» течением натащило еще на одну мину. Теперь уже долбануло так, что флагман адмирала Насибы в клубах желтого и черного дыма отправился на дно в течение одной минуты.

Первые две буквы крика «Ура!» невозможно было различить на слух – над внешним рейдом, внутренним рейдом, по всему побережью грохотало и переливалось «Ааааа!!!».

Настроения японцам добавила радиостанция Золотой горы: «Подводная лодка № 3 благополучно вернулась на рейд. Подводная лодка № 4 повреждена, но тоже вернулась».

«Фудзи» сохранил какой-то ход и попытался вместе с остальными броненосцами отходить подальше от русского берега.

– Передать на эскадру: «Броненосцам выйти на внешний рейд!» – со злой усмешкой передал Макаров. – Нечего этим супостатам думать, что мы позволим им тут организовывать спасательные работы.

Честно говоря, у Степана с души свалился здоровенный булыжник: сколько он уже комплексовал по поводу того, что из-за его вмешательства в ход истории не случится эта победа, самая главная победа за всю войну. Ради повторения сегодняшних событий он приказал не выводить броненосцы на внешний рейд после последней атаки брандеров, а значит, позволил японской Второй армии высадиться в Бицзыво, хотя простым выходом эскадры, демонстрацией того, что проход из порта свободен, можно было перенести японскую высадку десанта подальше как в пространстве, так и во времени…

Но ради того, чтобы подровнять силы флотов в броненосных кораблях, пришлось рискнуть и на то, что случилось…

Ничего! Теперь прямо завтра мы покажем, ЧЬЕ ЭТО МОРЕ!

Из прохода уже показался форштевень «Петропавловска», за ним, можно было не сомневаться, следовали и остальные четыре броненосца эскадры. И Того наверняка понял, что в сложившихся обстоятельствах бой для японского флота грозит случиться совсем неблагоприятным. Тяжело раненного «Фудзи» до базы довести не удастся. А ведь еще требовалось вычерпать из моря как можно большее количество членов экипажа затонувшего «Хатсусе». И не нарваться при этом еще кому-нибудь на мину заграждения или мину с русской подводной лодки – дьявол его разберет, что произошло здесь сегодня.

С «Фудзи» стали срочно снимать экипаж – благо что почти все катера и шлюпки на подорванном броненосце уцелели. Так что удалось спасти практически всех, за исключением восьмерых, погибших непосредственно при взрыве мины.

А потом «Кассаги» всадил в борт обреченного корабля еще две мины, и броненосец, носящий имя самой священной горы в Японии, пошел ко дну…

* * *

Когда мачты обреченного «Фудзи» погружались в морскую пучину, адмиралу Того принесли на мостик «Микасы» очередную неприятную новость: вице-адмирал Катаока доносил, что на подходах к Эллиотам подорвались на минах и затонули крейсер «Мацусима» и миноносец № 72.

«То есть, – немедленно стал считать в уме адмирал Того, – японский флот за последние три дня потерял два броненосца, броненосный крейсер, бронепалубный крейсер, безбронный крейсер, два миноносца… Не вступая в сражение с противником!! Так не воюют!!!»

Но тут же в памяти японского адмирала всплыло, что практически так же возмущался сам Наполеон по поводу все тех же «русских варваров», которые отказывались до поры до времени выводить свои полки в генеральное сражение против многократно превосходящих сил французов и иже с ними.

Теперь в Желтом море установился практически паритет в силах: против четырех японских броненосцев («Чин-Иен» можно было смело вычеркивать из состава боевой линии) и трех броненосных крейсеров русские могли выставить пять броненосцев и броненосный крейсер. К тому же в ближайшее время, если верить агентуре из Порт-Артура, войдут в строй «Цесаревич» и «Ретвизан». Тогда преимущество в линейных судах вообще перейдет к гайдзинам. Приходилось подумать о том, чтобы отозвать сюда один из броненосных крейсеров у адмирала Камимуры, но тогда он не будет иметь решающего преимущества при столкновении с Владивостокским отрядом. Даже при поддержке кораблей контр-адмирала Уриу.

А империи необходимы, остро необходимы как подвоз сырья для промышленности в метрополию, так и бесперебойное снабжение высадившихся на континент дивизий подкреплениями, боеприпасами, артиллерией, провизией, инженерным снаряжением, медикаментами… И все это должно обеспечить флоту. Причем теперь это будет сделать сложнее. Намного сложнее – как выяснилось, выход из Порт-Артура свободен, и русские в любой момент могут появиться на коммуникациях снабжения всеми своими силами. Это значит, что любой транспорт или небольшая группа транспортов, предназначенных для снабжения армии на континенте, могут быть атакованными и потопленными. Вместе с грузами, которые везут. Не сопровождать же каждый из них всем флотом… А любой эскорт, имеющий в своем составе силы меньшие, чем Первый боевой отряд или, точнее, меньшие, чем Первая эскадра, гарантированно уничтожается русским флотом вместе с транспортами.